Трудовые будни (джен)

Через неделю после происшествия со жвачкой, кардинально изменившего отношения Бена Соло с экипажем «Ворона», Инеж поняла, что случилось нечто, чему, она была уверена, никогда не бывать. Ей опостылел корабль. Опостылели сублиматы, опостылела вода из рециркулятора, невозможность нормально помыться, одни и те же рожи каждый день — даже при том, что она сознавала, насколько все они ей дороги и что бывали у них и более длинные экспедиции. Вероятно, дело было в отсутствии вибрации двигателя и невозможности заняться привычной работой. Или в том, что в этот раз у них не было заявлено никаких сроков.

Или в кошмарах, регулярно посещавших Инеж и заметно участившихся за последние дни.

Ей снилась Кьяра — в платье, подаренном Казом на шестнадцатилетие, но уже здесь, на Татуине, на кухне родителей Инеж. Они вместе готовили, а через мгновение Кьяра исчезала, и Инеж понимала — тем особым чувством абсолютного знания, которое бывает только во сне, — что дочь не просто исчезла, а это она сама вдруг очутилась в уродливой параллельной реальности, в которой никогда не было их друзей, Каза и их детей.

Она просыпалась в холодном поту с гадостным ощущением нечистой совести. Будто это она виновата, что всё исчезло. Но единственная вина, которую Инеж за собой знала, слабо вязалась с содержимым кошмаров. Она заключалась в навязчивом стремлении понять, родилась ли у них одна и та же дочь в прошлом и в настоящем, вспомнит ли она их, и насколько далеко вообще простирается смыкание двух миров. Сейчас, на Татуине, их первенцем снова стала девочка, и даже родилась в том же возрасте родителей, что и в первый раз. Но Инеж глядела на неё и не узнавала, хотя и чувствовала любовь большую, чем была способна представить.

Каз не понимал. Когда Инеж пришла к нему со своими переживаниями, он ответил только:

— Эйса наш ребёнок. Разве остальное важно?

Даже имя они дали другое, оставив лишь лёгкий намек на прошлое — Эйскьярия. Дома — Эйса.

Она не ценила свою дочь. И родителей тоже — по крайней мере, в той полноте, которой они заслуживали. И вот теперь получила реальные шансы не увидеть их больше никогда. Получается, и Каза тоже не ценила, и ребят. Сколько раз они уже поругались за то время, что сидят в западне?

— К ситхам уныние! — пробормотала Инеж, злясь на себя, что в очередной раз поддалась каше в голове.

Перекинутая назад коса резко хлестнула спину.

— Вот такой вы мне нравитесь больше.

Мать сенатора Органа, внезапная призрачная гостья Инеж, сидела в кресле напротив. Один раз выбрав это место, она почему-то его придерживалась, как и других негласно назначенных правил. Они всегда встречались именно здесь, и всегда наедине. И никогда больше не обсуждали личные темы, благо и без них предметов для разговора находилось невероятное множество. Более того, даже молчаливое присутствие этой женщины было для Инеж большой поддержкой. Молчать вместе с ней было почти так же комфортно, как с Казом.

— Пойду, скрашу ему утреннюю вахту, — поделилась она в ответ на похвалу своему настрою. — Да и базу надо перебрать, обещала вашему внуку показать кое-какие задачки.

Бен Соло оказался на редкость вменяемым мальчишкой, когда они, так сказать, повернулись друг к другу лицом. Он даже начал нравиться Инеж настолько, что она заранее сожалела о том моменте, когда они сдадут ребёнка обратно Лее Органа. Инеж не отказалась бы от такого ученика. Да и мальчишка, судя по тому, как вёл себя на корабле — и в начале, и теперь, — дома явно испытывал недостаток... по меньшей мере понимания.

За этими размышлениями она не заметила, как добралась до рубки. Оттуда дохнуло пряностями и теплом нагретого на солнце песка. Словно на краткий миг они очутились на Татуине. Инеж запнулась об эту странность и разобрала голоса. Одним из говорящих был Каз. Другой голос не принадлежал никому из членов экипажа. И изредка одну-две реплики вставлял Уайлен. Разговор шёл сугубо технический. Инеж не знала половины терминов и потому лишь смутно понимала содержание, по старой привычке просто запоминая текст.

Незнакомый голос звучал как живой. Не так, как звучал бы из динамика. Да и вряд ли Каз смог бы наладить связь и не похвастаться. Учитывая это и природу их местонахождения, вывод напрашивался немного странный. Ещё один призрак Силы? Не желая своим появлением прерывать определённо важный для Каза разговор, Инеж отступила назад, а потом и вовсе ушла в кухню.

* * *

В кухне Инеж обосновалась со всей добросовестностью. Проверила по срокам и пересчитала запасы (попутно вспомнив, что Бен уже стал без вопросов кушать возненавиденные ею с утра сублиматы). Запустила самодиагностику рециркулятора. Протёрла все горизонтальные и вертикальные поверхности, порадовавшись лени Джеспера, у которого была сейчас кухонная вахта и который уклонялся от своих обязанностей, как только мог. Откапиталила кофемашину.

Вспомнила, зачем вообще сюда пришла. Выключила кофемашину, достала горелку и большую турку. Специи, кофе. И только когда закончила его готовить, а запах разлился, наверное, по всему кораблю, направилась в рубку с двумя полными чашками.

В общей сложности Инеж сумела занять себя часа на полтора, не меньше. Но когда она вернулась к рубке с кофе в руках, разговор там всё ещё продолжался. И вот пусть теперь Уайлен не говорит, что только девчонки трещать горазды!

Спустя мгновение раздумий Инеж решила зайти. Всё равно уже заметили. Конечно, от одарённых Силой скрыть своё присутствие сложнее, чем от гриша (если не брать в счёт сердцебитов) — специфика восприятия сказывалась, — но Инеж научилась. Только вот кофе выдавал с головой.

— Доброго дня, господа.

Они с Казом прожили вместе столько лет, что их привычки изрядно перемешались. В частности, Инеж теперь нравилось пугать людей — гораздо больше прежнего. Мужчины в рубке смотрели на неё глазами нашкодивших детей, пойманных на горячем. Хотя она ничего такого не имела в виду. Просто вдруг захотела произвести эффект. Скука, будь она неладна.

Немного стыдно было только перед скукожившимся Уайленом, пришлось ему подмигнуть. Каз галантно повернул к ней кресло, на время забрав обе кружки, чтобы Инеж устроилась поудобнее. Незнакомый призрак Силы — надо же, она угадала природу третьего голоса! — только скрестил руки на груди смутно знакомым манером и подметил:

— Вам идёт. Хорошо, что вы её сохранили.

Инеж ответила вежливой полуулыбкой. Она не могла с уверенностью сказать, относилась ли фраза к форме «Палача», которую она надела сегодня для поднятия боевого духа, или же к вызову всему миру, с которым она её носила. Или вообще к плотной чёрной косе за спиной.

— Вы как раз вовремя, госпожа Ритвельд, чтобы услышать самое любопытное, — полупоклон на её полуулыбку; Каз рядом напрягся. — Итак, по моим скромным подсчётам, сидеть вам тут ещё около пары дней, не более того. Карман сжимается ближе к точке выхода, и вы можете заметить некоторое негативное воздействие в первую очередь ментального характера.

Инеж подметила новые для себя детали. Уайлен, кажется, ничего нового для себя не услышал, а Каз недоверчиво хмыкнул:

— Позавчера вы не знали точного срока. Как и способа его сократить.

Очевидно, это была не первая встреча Каза и Уайлена с их призрачным гостем, но Каз до сих о нём не упоминал. Впрочем, и сама Инеж молчала о женщине, навещавшей её каюту, так что тут они были квиты. Интересно, что гостья самой Инеж также не упоминала о том, что она тут не единственная в своём роде. Но стоило ли сейчас поднимать этот вопрос? Инеж не хотела выдавать лишнюю информацию бесплатно.

Хотя насчет бесплатно… Нынешний призрак проигнорировал упрёк Каза, выдав новую порцию интересного.

— Как я уже говорил, моя супруга создала этот карман, а я только поддерживаю стабильность окна. По этой причине я не могу скорректировать его границы, и точка выхода получится достаточно удалённой от точки входа хронологически. Так что у принцессы будет ещё один повод меня ненавидеть.

Мысли Инеж крутились в голове хороводом. Его супруга? Выходит, это биологический отец сенатора Органа? Ведь вряд ли этих призраков тут легион. Потом — ещё один повод его ненавидеть? Вряд ли предыдущий — предыдущие? — тривиален, так что сознание невольно цепляется. Было что-то ещё, но Инеж не могла уловить так сразу. Вероятно, потом, когда перед сном она будет раз за разом прогонять этот разговор в голове.

— Насколько я понял из наших предыдущих разговоров, — припомнил Каз, потерев между собой большой и указательный пальцы; перчатки скрипнули, — ваша супруга не склонна к созданию силовых феноменов. Тем более спонтанных.

— Падме в нынешнем своём состоянии и сама — необычайнейший из феноменов. — Призрак был задумчив и, кажется, даже печален; однако имя жены произнёс не случайно, Инеж умела считывать такие вещи. — К тому же, о спонтанности в конкретном случае речь практически не идёт. Видите ли, она очень сильно испугалась за мальчика.

Уайлен только хмыкнул. Он вообще, как много десятков лет назад заметила Инеж, был умнее и наблюдательнее, чем большинство окружающих его людей. И не любил делиться догадками за просто так. Каз только пристальнее посмотрел на призрака. Инеж, в принципе, подозревала связь между опасностью для Бена и их попаданием в аномалию, но несколько в другом ключе и не в первую очередь. Что ж, послушаем.

— Её Высочество, как любят выражаться в подшефном ей Союзе Альдераана, за послевоенные годы развернула широкомасштабнейшую политическую и экономическую деятельность, — продолжал призрак. — Разумеется, при таком размахе и привычке вести дела с бескомпромиссностью, достойной лучшего применения, она не могла не наступить на чью-то больную мозоль. А ребёнок — это всего лишь наиболее простой и эффективный из возможных рычагов воздействия.

— То есть теперь на нас охотится полгалактики? — вставил Уайлен, разбавляя не в меру пафосный монолог. — Так мы привычные.

Каз его бравады не разделял.

— Как бы нам не оказаться в кольце радостных встречающих в точке выхода, — проговорил он медленно и с намёком.

Намёк был понят правильно.

— Перед попаданием сюда вас должен был перехватить единственный, хоть и специфически оснащённый, корабль. О нём можете не беспокоиться: его прищемило в точке входа, — осклабился призрак.

— Насколько надёжно? — ответил Каз такой же ухмылкой; ему очевидно не нравилось оказаться объектом погони, пусть и неудавшейся.

— Предельно, — усмешка призрака стала ещё гаже. — Выпали по частям в точке выхода, приземлились на ближайшей планете. Учитывая её дурную славу, никто даже по обломкам шарить не полезет. Так что разведке даже осталось кое-что на улики, жаль, допрашивать там уже нечего.

Не то чтобы Инеж жалела случайных людей, которые точно не жалели её, но то ли от выражения лица их гостя, то ли от его тона пробежал мороз по коже. И снова пахнуло Татуином.

— Там будет то, что может пригодиться разведке? — Каз явно сделал в уме пометку, что добавить к докладу Джорди.

— Видите ли, — с удовольствием продолжил призрак, — сенатор Органа действительно оттоптала много… мозолей. И немало из них — целенаправленно и до такой степени, чтобы спровоцировать на намеренное нарушение закона. Зная её, могу даже предположить, что она находит в этом некоторую радость. Только вот повторила мою ошибку, забыв подставить в уравнение близких.

— Ближе к делу, — надавил Каз.

Инеж, скрупулёзно подхватывавшая каждую крупицу информации, не понимала, куда он торопится.

— Как скажете, — нахмурился гость, который, видимо, и при жизни был любитель поболтать. — Конкретная операция — дело рук одной оппозиционной группировки, окопавшейся в «Союзе Альдераана» и официально обвиняющей сенатора Органа в гибели планеты. Якобы она провалила дипмиссию, во время которой её доставили на «Звезду смерти», чрезмерно увлёкшись делами Альянса — и так далее на ваш вкус. Фактически всё это не что иное, как попытка передела сфер влияния. На данный момент действительный лидер ячейки знает: раз — о вашем исчезновении и поисках принцессы, два — о крушении корабля собственной команды. Однако средств подобраться к обломкам не имеет или, вероятнее, не знает их точного местонахождения.

— У вас широкий спектр средств, — сделал Каз комплимент, в котором Инеж услышала: «Откуда вы всё это знаете, сидя здесь?». — И интересов.

— Уж вам-то следовало бы знать, что если вы сами не занимаетесь политикой, то она займётся вами, — недовольно парировал призрак.

А на Инеж вдруг накатило предчувствие. И странная в нём уверенность.

— Мы благодарим вас и госпожу Падме за бесценный опыт и сведения, — чуть склонила голову она, стремясь оттянуть внимание на себя с привычно раздражённого в последнее время Каза. — Однако удовлетворите моё любопытство по поводу одной догадки: мне кажется, я знаю, кто стоит за охотой на вашего внука.

На самом деле, в этой жизни она практически не интересовалась судьбой этого человека, удовлетворившись отсутствием интереса к себе и к своим друзьям с его стороны. А зря. Призрак молчал, и Инеж сочла это за разрешение задать вопрос.

— Ян Ван Эк, не так ли?

Судя по лицам Каза и Уайлена, явно прекрасно прожившего бы и дальше без сведений об отце, они поддерживали эту идею. Возможно, даже более обоснованно, чем сама Инеж: талант к сбору информации, разумеется, оставался при ней, но ещё с момента в прошлой жизни, когда её стали называть Святой Морей, внимания этому занятию уделять получалось всё меньше.

Призрак беззвучно поаплодировал. Уайлен всё же вздохнул, пусть и едва заметно. Из дверного проема раздалось:

— Как был старый мудак, так и остался.

Это была Нина. Инеж обругала себя последними словами: пусть подруга и была Одарённой, пусть и явно поставила себе целью подойти к ним незамеченной, но квалификацию терять всё равно не следовало. А вот Каз появлению своего корабельного медика не удивился. Что ж, постоянная бдительность хоть у кого-то из них — уже неплохо.

— В прошлый раз это слово из твоих уст прозвучало в мой адрес, — заметил он вместо приветствия. — Тогда я был польщён, но сейчас могу и обидеться.

Учитывая, что к пустой болтовне Каз был не склонен, Инеж предположила, что эта реплика имела целью отвлечь внимание от прошедшего времени, употреблённого Ниной в адрес Ван Эка: Уайлен и так сейчас методично тёр виски, явственно демонстрируя мигрень — первейший признак возвращающейся памяти, — а взрыв ностальгии был им сейчас ни к чему. К тому же, странно задумчивую, избегающую Маттиаса и скверно выглядящую, позеленевшую Нину хотелось подбодрить уже не первый день. Учитывая, что память при подруге была уже давно, выводы напрашивались… отнюдь не плохие, нет, но всё же дестабилизирующие. Пока что Инеж разрывалась между тем, донести ли свои выводы до Каза или демонстративно приготовить… допустим, залежавшуюся в НЗ рыбу.

— Позвольте уточнить, — обратилась Инеж к призраку, стремясь закрыть начатую прежде тему, — на какое именно время точка выхода будет удалена от точки входа? Это ведь не две с половиной недели, которые прошли для нас?

Не то чтобы теперь, когда всё относительно прояснилось, сильно беспокоилась за родителей и дочь. И прежде, во время первых полётов с Казом, ей не всегда удавалось часто связываться с семьёй — так что их не должны успеть хватиться. Разве что люди Леи Органа полетят проверять Татуин на всякий случай, но оставалась надежда, что до этого не дойдёт.

Нет. Больше всего Инеж беспокоило то, какую форму примет тревога принцессы, когда они окажутся снаружи, и это напрямую зависит от того, сколько там пройдёт времени. С одной стороны, как мать она понимала Лею Органа — тем более как мать, ребёнок которой постоянно подвергался опасности и имел в этом отношении удручающую перспективу. С другой… Тревога человека, подобного принцессе Органа, могла быть разрушительна — для всех, кто имел неосторожность оказаться поблизости в неподходящий момент.

— Моя дочь не такая истеричка, как вы сейчас подумали, — усмехнулся призрак, и Инеж похолодела: кому бы понравилось чтение его мыслей? — Но она всё же моя дочь, поэтому ваше беспокойство весьма разумно.

— Не уходите от темы, — перебил Каз, который всегда болезненно воспринимал нарушение её личных границ. — Соотношение три к тридцати одному, верно? То есть мы вынырнем из аномалии через шесть с половиной месяцев после того, как имели глупость принять на борт наше юное дарование? — он махнул рукой в сторону кают.

— Приблизительно, — кивнул призрак, нимало не смущенный. — Слишком много факторов, определяющих погрешность, чтобы посчитать точно.

— Полный… улёт, — мрачно высказалась Нина.

Несогласных с ней в рубке не было.