Стечение обстоятельств (джен)

Он провел руками по лицу, будто пытаясь стереть с него остатки своего кошмара. Ладонь неприятно кольнула трехдневная щетина, но прямо сейчас вставать и идти бриться, у Дина не было никакого желания.

На тумбочке разрывался телефон. Светящийся дисплей вместо имени контакта гордо отображал знакомые три шестерки.

Дин сбросил вызов, вытащил из-под спины непонятно каким образом там очутившийся очередной толстенный талмуд, острый край обложки которого упирался ему чуть пониже лопаток, и уже отработанным движением засунул его под кровать к товарищам. Узнай об этом Сэмми, у него бы случился инфаркт. Дважды. От того, как он так небрежно обращается с сокровищами из библиотеки Мужей Знаний, и во второй раз — после осознания того, что его брат добровольно становится книжным червем. Ему и самому не нравилось по вечерам превращать свою комнату в избу-читальню, но иного выхода, чтобы избавиться от еженощных кошмаров, в которых Сэм или Кас убивают его, кроме как напиться до беспамятства и заснуть над очередным занудным чтивом, пока не было.

Эти сны начались на следующую же ночь после того, как его друг по-английски ушел разбираться с Джесайей, прихватив с собой несостоявшегося убийцу. Начиналось все до крайности банально: какой-то период из его жизни за последний год, а заканчивалось все убийством — его убийством. В этот раз Дин заснул, едва дошел до середины главы о повадках каких-то то ли инкских, то ли ацтекских духов мщения — прошлая неделя выдалась весьма беспокойной, что тут же вылилось в очередной кошмар.

Мобильный вновь начал усиленно трепать ему нервы бодренькой мелодией, выбранной по принципу «куда пальцем ткнулось, то и будет».

— Да слышу я, мамочка, слышу. Сейчас встаю, — фыркнул он, свешивая ноги с кровати, так, будто бы там, на другом конце тот, кто так упорно наяривал ему в три часа утра, его услышит. Но, как это ни странно, звонки прекратились.

Одежда у новоиспечённого демона была всегда наготове, оставалось только принять душ. Зная, что измученный постоянными бдениями над книгами Сэм уже давно видит десятый сон, Дин, не таясь, бодрым шагом прошел к душевым. Прилагать особых на то усилий ему и не требовалось: бесшумная ходьба — это первое, чему он научился, переродившись. Еще Дин успел заметить, что у него меньше времени уходит на сон — теперь для того чтобы полноценно выспаться, ему нужно всего лишь четыре часа, но наверняка это еще не предел. Демонам ведь, как и ангелам не нужен сон, впрочем, пища им тоже особо не нужна. Меньше стал съедать и Дин — недостаток своей прежней нормы он восполнял чувствами и эмоциями окружающих. Но это вовсе не значит, что ему следует ограничивать себя в маленьких радостях вроде чизбургера, пирога или пары бутылочек пива перед сном. Кто вообще в здравом уме и трезвой памяти отказался бы от такого?

Как объяснил ему Кроули, для новорожденных демонов высокого ранга человеческие эмоции очень полезны, что-то вроде материнского молока для младенца. Именно напитавшись ими, Дин смог найти в себе силы противостоять жажде убийства и гасить вспышки беспричинной агрессии, что пробуждал в нем Первый Клинок. Увы, постоянно сдерживать себя он не сможет — сражения и убийства теперь часть его сути, и рано или поздно по венам опять растечется пожар, а ему не удастся с ним совладать. Все выйдет из-под контроля и, согласно преследующему всех Винчестеров року, наверняка не в самое для этого подходящее время. Чем дольше новоявленный адский рыцарь сдерживает себя, тем опаснее для окружающих будет его срыв — убедил его Кроули, а убеждать этот чертяка умел.

Дину необходимо было убивать, чтобы не съехать с катушек под влиянием Печати, и загонять себя днем, для того чтобы не свихнуться ночью.

Помощь пришла со стороны возомнившего себя его демоническим куратором Кроули, заявившегося к нему на третью ночь после побега Каса, как и тогда своим звонком вырвавшего охотника из кошмара. Кроули предложил ему простой и надежный выход из сложившейся ситуации — охоту. Его шестерки выискивали сверхъестественных тварей где-нибудь на другом конце страны и сообщали своему шефу. Тот переправлял его в нужное место, чтобы Дин выследил и убил очередное существо, что беспокоит покой мирных жителей, и в итоге все оставались довольны. Он получал необходимые ему убийства и чувство морального удовлетворения от занятия семейным делом, а Кроули развлекался за его счет и одновременно с этим — избавлялся от конкурентов.

«Действительно, как эти тварюшки смеют сокращать поголовье людей, когда те могли бы заключать сделки? — передразнил про себя босса черноглазых Винчестер. — Непорядок, однако».

После завершения охоты демоны делали все для того, чтобы история не смогла никого заинтересовать из борзопишущей братии. Это было его условие — ему не хотелось объясняться потом с Сэмом, что перекапывал все книги из библиотеки Хранителей в поисках чуда, что могло бы сделать его обратно человеком. Вот только сам Дин этого не хотел. За исключением определенных нюансов, ему нравилось то, чем он стал, то, чем он может стать, если конечно приложит определенные усилия. У Каина, чтобы вновь не превратиться в чудовище, была Колетт, и пусть она мертва, но память о ней заставляет его держаться спустя столько лет, а у него есть Сэм, Кас и неожиданно затесавшийся в этот список Кроули.

Дин знал: если пройдет курс молодого бойца для демонов, станет еще лучшим охотником, чем сейчас. Неизвестно, сколько еще придется спасать этот чертов мир от очередных, непонятно откуда вылезших тварей, и его сила рыцаря Ада здорово им в этом поможет. Ему надоело быть слабее своих союзников, надоело, что не может защитить тех, кто ему дорог — он устал терять, а потом изобретать очередной немыслимый для тонкой душевной организации Сэма способ, чтобы его спасти.

— Что так долго? Я чуть не окоченел, пока тебя ждал, — возмутился Кроули, едва он вышел из бункера на улицу.

— Прости, торопыга, — совершенно не чувствуя себя виноватым, пожал плечами охотник. — Итак, куда мы направляемся сегодня?

— В Пенсильванию, — обрадовал его король Ада. — Мне доложили, что в Хазлтоне обосновалось гнездо вампиров. Уже есть трое пропавших, полиция пока не чешется, но мы знаем, что на этом кровососы не остановятся, — выразительно поиграл бровями демон.

— Сколько их? — нахмурился Дин, которому не слишком было приятно наблюдать за тем, как Кроули пытается подражать Бобби.

— Пять детенышей и один создатель. Ну что, двинули?

— Давай, — разрешил он, уже предвкушая славную охоту.

* * *

And I’ll survive, paranoid

I have lost the will to change

And I’m not proud, cold-blooded fate

I will shut the world away

Breaking Benjamin — I Will Not Bow

Тяжело дышащий мужчина устало привалился к выкрашенной в белый цвет стене. Осталось всего несколько шагов до цели, но просто не было сил — усталость притупляла инстинкт самосохранения, что конкретно в этом случае было смерти подобно. Где-то там рыщет преследователь, настроенный на то, чтобы избавить мир от одного несколько переоценившего свою значимость ангела.

Джесайе не впервой скрываться от погони, но он даже и не представлял, что убегать ему придется от Кастиэля. От кого угодно мог этого ожидать, но только не от него. Кастиэль всегда был верным, таким преданным Небесам и своим братьям… до тех пор, пока не встретил этих проклятых Винчестеров с их безумными идеями.

Поначалу инакомыслие казалось благом — многим, в том числе и ему, не нравились мечты вышестоящего руководства об Апокалипсисе, но они и помыслить не могли о сопротивлении… до тех пор, пока Кастиэль не поднял мятеж. Увы, большинство из его собратьев подобны овцам, сбившимся в стадо — как и земным травоядным им тоже нужен пастырь. И неожиданно научившийся у людей свободе выбора ангел был для них подобен чуду из чудес.

Но потом одержимость брата охотниками перешла все границы. В самом деле, отказаться от целого войска преданных ему ангелов ради Винчестеров — это же уму непостижимо!

Теперь же ему приходится прятаться, ибо новый лидер Небес открыл на него охоту и всего лишь из-за того, что он пытался избавить его от проклятой привязанности к этим двум обезьянам!

...До цели его многодневного бега с препятствиями оставалось всего немного. Несколько… метров? Ярдов? Дюймов? Кажется, он уже успел основательно подзабыть человеческие измерители расстояния и совершенно не мог вспомнить, какое название чему соответствует. Что же, остановимся на шагах — с трудом находя силы, чтобы усмехнуться, решил Джесайа, тщательно вслушиваясь в тишину. Ставшее в последние годы привычным вечное безмолвие Небес ранее казалось тщательно продуманным проклятием старших братьев в отместку за поднятый против них мятеж. Теперь же это было благом — позволяло заранее услышать шелест всех шести крыльев желающего его смерти серафима.

Все произошло так внезапно — вот он намекает особо доверенным братьям из своего гарнизона о том, что Кастиэля следует избавить от его зависимости, раз он сам этого сделать не может. Ангел был уверен, что после этого больше никогда не услышит о проклятых охотниках, но его ожиданиям не суждено было сбыться. Вместо посланного уладить все деликатные дела Ангуса на Небеса вернулся Кастиэль вместе с истекающим кровью Уэртом. Ему доложили об этом слишком поздно, как раз в тот миг, когда на пороге его кабинета появился взбешенный брат. Один взгляд в метающие громы и молнии синие глаза его сосуда дал понять — сейчас кого-то будут убивать. Медленно и с особой жестокостью.

Он ошибся, Винчестеры не только слабость Кастиэля, но они же и его сила.

...Несколько шагов — всего пара мгновений до цели. Тайное убежище Наоми, защищенное от всего, что только могло прийти в голову этой параноидальной стерве с замашками садистки. Отсюда приютившая его в своем ведомстве после побега от Уриэля глава внутренней разведки руководила своими тайными операциями, и именно здесь она ломала ангелов для своих нужд.

Тихонько открыть прозрачную дверь в сверкающий белизной кабинет — и последний бросок к чуждо смотрящейся в этом царстве стекла и хрома открытой чернильнице. Достаточно всего лишь захлопнуть украшенную драгоценными для людей разноцветными каменьями крышечку, и его никто и никогда не найдет в этой крепости, если он сам этого не захочет…

— Так-так-так, кого я вижу! — повернутое к нему высокой спинкой кресло Наоми драматически повернулось. — Джесайа — наш новый серый кардинал, — с усмешкой констатировал нынешний хозяин кабинета.

Невысокий, затянутый в джинсу русоволосый крепыш с хозяйским видом закинул на столешницу обутые в стоптанные ботинки ноги и, прищурив хитрые зеленые глаза, небрежно указал на него алым леденцом на палочке, который до этого увлеченно обсасывал.

— Я… ты же… Габриэль! — взволнованно начал он, неверяще глядя на того, кто столь нагло занял убежище раньше него.

Этого не могло быть. Просто не могло. Он же мертв! Люцифер лично убил его — все ангельское воинство, даже те, что были среди людей, почувствовали, как вздрогнули Небеса после гибели одного из архангелов.

— Судя по тому, что ты ввалился сюда так, будто у тебя на хвосте висит вся наша пернатая братия, с ролью ты справился из рук вон плохо. С чем тебя и поздравляю, — сделав вид, что не заметил непонятных междометий, с неизменно плутоватым выражением лица предположило вернувшееся из небытия руководство.

— Кастиэль. За мной гонится только Кастиэль, он желает моей смерти, — поправил его ангел. — И я… я думал, что тебя убил Люцифер! — почти обвиняя, добавил он.

— В наше время смерть понятие относительное, мой дорогой младший братишка. Тебе ли, скрывавшемуся под крылом нашей разведчицы, этого не знать? — со смаком облизывая ярко-красный леденец, пожал плечами Габриэль. — И что же ты сделал, чтоб так разозлить нашу новую надежду на прекрасное будущее? — иронично фыркнул он.

— Я попытался убить Винчестеров, — пристыженно опустив голову, признался Джесайа, уже на своей шкуре успевший убедиться, какого дурака свалял, поддавшись эмоциям.

Известный своим нестандартным чувством юмора архангел восхищенно присвистнул, тоже оценив степень его глупости.

— Ну ты и дебил! — с чувством протянул Габриэль, глядя на него как на душевнобольного. — Малыш Кас же за этих охотников вывернет тебя наизнанку и скажет, что так оно и было!

— Я послал за ними четверых братьев, — благоразумно не став упоминать о пятом и отданном ему специальном приказе, горестно вздохнул несостоявшийся серый кардинал, — вернулся только один, и то его милосерднее только добить, чтобы не мучился.

— Ого! Три ангела с половиной за раз — растут мальчики! — с непонятным ему весельем в голосе умилился Габриэль.

— И что мне теперь делать? Я не хочу прятаться до конца дней из-за столь незначительного поступка.

— Пойди на поклон к Винчестерам, — предложил архангел, опять пожимая плечами. — Не знаю… соври им что-нибудь куртуазное о нервной работе и придурках-подчиненных, что так не вовремя решили проявить инициативу… В общем, не мне тебе учить, справишься. Главное, запомни: убедить в том, что тебя неправильно поняли, нужно именно старшего из Винчестеров, если он за тебя попросит, то Кастиэль не сможет ему отказать. Слабость у него по части Дина, — подмигнул ему Габриэль.

— Я… я попробую, — вздохнул Джесайа и побрел в сторону выхода из кабинета. Он меньше всего желал унижаться перед каким-то охотником, но, судя по всему, иного выхода у него не было.