"– Но все это еще пустяки в сравнении с положением коменданта третьего кладбища, – неторопливо продолжает Оскар. – У того в ассортименте вообще не было ничего стоящего. Хоть бы один майор! А лейтенантов хоть пруд пруди. Он был прямо в отчаянии. У меня же выбор оказался очень богатый, и я в конце концов обменял одного из майоров, полученных за моего подполковника, на двух капитанов и одного кадрового фельдфебеля – скорее, разумеется, из любезности. Капитанов у меня самого было сколько хочешь; только кадровики попадались очень редко. Вы знаете, эти свиньи обычно отсиживаются подальше от передовой и почти никогда не участвуют в боях;.потому они и относятся к людям, как живодеры… Так вот, я взял этих трех из. желания оказать любезность своему коллеге, да и мне было приятно заполучить кадрового барана, который уже лишился возможности реветь.

– А генерала у вас не было? – спрашиваю я.

Оскар мотает головой.

– Убитый генерал – это такая же редкость, как… – он ищет подходящего сравнения. – Вы не коллекционируете жуков?

– Нет, – отозвались Георг и я в один голос.

– Жаль, – замечает Оскар. – Так вот, это такая же редкость, как гигантский жук‑рогач, Lucanus cervus, или если вы коллекционируете бабочек, – то как Мертвая голова. Разве возможна была бы тогда война? Достаточно сказать, что и мой полковник был убит не на фронте, а умер от удара. Но полковник… – Оскар‑плакса вдруг усмехается. Эта улыбка кажется очень неожиданной: дело в том, что от постоянного плача лицо его украсилось глубокими складками, благодаря чему он стал даже похож на легавую и на его физиономии утвердилось выражение унылой торжественности."

(с) Ремарк. "Черный обелиск".