Когда был убит последний темный властелин, свергнут последний злобный император, разрушена последняя цитадель мрака и развеяна на атомы последняя звезда смерти, силы добра собрались возле костерка, накатили по сто пятьдесят и пригорюнились.
- Ну, вот я, - сказал Люк с труднопроизносимой для русского человека фамилией. – Во время восстания я был джедай, прирожденный боец, лучший стрелок и вообще лидер. За мной люди в атаку на страшные имперские механизмы шли, смерти страх презрев. А в мирное время кому я нужен? Что мне делать-то теперь? ( Свернуть )
- А ты до войны кем был? Фермером? – поинтересовался Гендальф. – Вот иди и фермерствуй. Хлеб расти, детей рожай, пиво пей. Живи, в целом.
- Не лежит у меня душа к фермерству, - признался Люк. – Да и вообще, ты тот Татуин видел? Пески одни, это для фермера гибель и разорение. Сопьюсь я там, вот что.
- А что тебя не устраивает? – спросил Гарри с молнией на лбу. – Я со своим темным лордом семь лет боролся от звонка до звонка, с небольшими перерывами на летние каникулы. И ничего, победил, живу теперь спокойно и радуюсь.
- Тебе-то хорошо, - сказал Люк. – Ты богатый, у тебя жена есть и дети, и вообще. А я кому нужен? Отец помер, учителя все померли, лучший друг – контрабандист, сядет на свой корабль и ищи ветра в вакууме. Была девушка, которая мне нравилась, и то оказалась сестрой. Один только робот у меня и остался, да и тот туповат и трещит все время без умолку.
- Разговорчики в строю! – рявкнул Гендальф. – Ты пойми, все, что с нами было, это история. История рано или поздно заканчивается, и начинается жизнь. А жизнь - штука подлая. И если даже ты спас мир, то никто не гарантирует, что потом тебе в этом мире комфортно жить будет.
- Как-то это несправедливо все, - сказал Люк. – Вот мой отец, например. Вся жизнь – история. Чуть ли не от рождения до самой смерти, да и потом полупрозрачным призраком является. А мне только пара эпизодов и досталась.
- Перешел на сторону темную силы отец твой, - пискнула фигурка магистра Йоды, временно материализуясь прямо в костре. Языки пламени лизали его балахон, но магистр не обращал на них никакого внимания. – Другие правила истории действуют там.
- Кыш, - Гендальф махнул рукавом и фигурка Йоды исчезла.
- Другие правила? – заинтересовался Люк. – Что за другие правила?
- Даже не думай об этом, - оборвал его Гендальф. – Жизнь на другой стороне веселая, временами даже разгульная, но короткая, и конец ей всегда один. Бесславный.
- А если… - начал было Люк.
- Нет!
- Мне пора, кстати, - извиняющимся тоном сказал Гарри. – Жена просила долго не задерживаться и все такое. Сами понимаете.
Гендальф кивнул, Гарри трансгрессировал. Люк же остался ко всему этому безучастным.
- А не хочешь быть фермером, пилотом на какой-нибудь грузовой рейс устройся, - сказал Гендальф. – Это, конечно, не то же самое, что истребители в атаку водить, но все же… Или поступи в институт, образование получи, маркетолога там какого-нибудь или менеджера по пиару. Будешь в теплом офисе работать, на корпоративах отрываться. Все равно сопьешься, конечно, но зато уже без фермерства.
- Угу, - сказал Люк. – Спасибо, добрый человек.
- Не за что, - сказал Гендальф. – Я тоже пойду, пожалуй. Не унывай, держи хвост пистолетом и все такое.
Гендальф хлопнул в ладоши и исчез, а Люк еще долго сидел у костра и смотрел в огонь, и виделись там ему великие битвы, и снова вел он людей в бой, и взрывались истребители, и горели планеты, и верный меч привычно жужжал в механической руке, разрубая толпы врагов.
Внезапно подул холодный ветер, и особо сильный порыв вынес из леса Чорный Шлем. Люк вздохнул и пнул Чорный Шлем ногой, отчего тот откатился на какое-то расстояние, но новый порыв снова принес его к Люку, и Чорный Шлем ткнулся в его ноги, словно собака породы йоркширский терьер.
- Нет! – сказал Люк.
Тьма сгустилась за его спиной и легла на плечи Чорной Мантией.
- Нет, - сказал Люк, но уже не так уверенно.
- Обиду чувствуешь ты, - пропел ветер. – Несправедливо поступили с тобой. На темную сторону силы дорога эта ведет.
- Кто это говорит? – спросил Люк.
- Я это говорю, - из-за деревьев выступила полупрозрачная фигура злобного императора. – Думаешь, только твоим друзьям этот фокус доступен? Да и не друзья они тебе. Ты был лишь орудием их мести, не более.
- Замолчи, - попросил Люк и вытащил из кармана свой меч. Нажал на заветную кнопку, услышал привычное жужжание и успокоился было, но лишь на мгновение, пока не посмотрел на лезвие, которому нет преград.
Лезвие светилось красным.
- Сговорились вы все, что ли? – спросил Люк и спрятал меч.
Так он и сидел до самого утра, а полупрозрачный император нашептывал ему на ухо, и ветер пел недобрые песни, и даже звезды на небе сложились в зловещую какую-то конструкцию, в которой без труда можно было опознать рабочие чертежи новой звезды смерти, в два раза разрушительнее всех предыдущих.
А утром костер погас, остались лишь угольки, и первые лучи рассвета осветили черную фигуру, стоящую твердо и горделиво…
***
Люк проснулся от будильника, пропевшего имперский марш. На улице было еще темно, но коровам это без разницы, сказано – доить, значит, доить.
Люк вздохнул, окинул взглядом холостяцкое свое жилище, нацепил рабочий комбинезон и поплелся на кухню, чтобы сварить кофе, но странный ночной сон никак не желал уходить из его головы.
Жить Новой Республике оставалось чуть больше двух месяцев.