Привет!
Это снова я, и у нас снова хипстер Гарриэт Хоук и философский камень.
Глава десятая.


Про то, что тролль шумит и воняет, потому найти его легко – это я, положим, еще соглашусь, но связь через магию – это уже фанон и от лукавого.
И да, перед нами снова оправдываются.


Тут важно понимать, что читателю интересно копаться в хитросплетениях отношений персонажей, когда автор его развлекает и увлекает, оставляя при этом некий простор воображению. И когда персонажи живые. А не когда в лоб говорят, что вот так и вот так, а персонажи плоские… ну как плоскость.


Автор обещает и обещает, но нам все еще скучно. Настолько скучно, что даже глумиться неинтересно… /зевает, прикрыв рот рукой/


Флитвик пережил войну с Волдемортом и участвовал в спортивных дуэлях, и никогда раньше руки у него не тряслись – ни от волнения перед поединком, ни от страха после особо жуткого трындеца, ни даже наутро с бодуна – а тут вдруг. Простите, не верю, как сказал автор в примечании к прошлой главе.


Стоп! Почему во множественном числе? Разве Рон, Гермиона и Невилл не выбежали из туалета, пока Гарриэт швырялся заклинаниями? Их незачем левитировать, они сами подбегут к преподам, как только их увидят.


Они ахнули, потому что офигели от крепости костей этого пацана, определенно. Получить такой дурой в грудь – и нуждаться в реанимации, а не в кремации… это очень круто.
Дальше они выясняют, снять ли баллы с Гриффиндора и насколько тяжело состояние Гарриэта. Баллы сняли, хоть и не очень много, Гарриэт жить будет, Флитвик зол на Альбуса, и все это чудовищно скучно.


Неверный акцент: слухи должны пойти о том, что вау, Поттер сделал тролля! А вовсе не о том, что он в больницу попал.


А что Рон делает плохого? Нам не говорят, что именно он рассказывает, но я предполагаю нечто вроде «а потом Гарри ему такой бац Люмосом в рожу! А тролль не ожидал, а Гарри успел воду заморозить, так тролль поскользнулся и как треснется башкой об раковину! Я сам видел!»
То есть вряд ли Рон ворует подвиг или говорит, что Поттер идиот и сам виноват (Поттер его спас же, ну). Наоборот, он особенно ценен для друзей Гарри именно как очевидец, которого надо расспросить, как и что он видел. А они вместо этого… ну вы сами видите.


Э? вот с фига бы, объясните мне? Я правда не понимаю, зачем надо было запугивать учеников целого факультета до такой степени. Был единичный форс-мажор, его ликвидировали, никто не умер – все, отставить панику. Опять же, Рейвенкло не сферичен в вакууме, у кого-то есть братья-сестры, друзья, бойфренды-девушки с других факультетов, и вот они-то сто пудов напишут родителям… да и сами рейвенкловцы написать своим родителям могут, не скажешь же им «в школе опасно, но родителям вашим об это знать нельзя»… короче, я зрю некоторую чушь.


А зачем? Непонятно. Если состояние юного национального героя в самом деле в опасности, Флитвик прав, что беспокоится. Опять же, все ученики писали домой родителям и наверняка упомянули случай с троллем, то есть замолчать все не выйдет. Короче, я не понимаю мотивов Дамблдора в упор.
Хотя… может, он надеется, что Гарриэт после тяжелых травм потеряет силу и не будет так опасен для окружающих?


/подавилась воздухом/
Чего?! Нам хотят сказать, что из-за травмы одного первокурсника остановилась жизнь у всех? И всем резко стало пофиг на квиддич, соревнование между факультетами, вот это все?
Я не говорю, что на него вообще должны забить. Конечно, пацан крут, и скорейшего выздоровления ему, но разве это повод полностью забить на свои дела? Особенно для старших курсов, которые толком его и не знали?
У меня сложилось ощущение, что битва с троллем автору нужна была не для того, чтобы показать сталь геройских яиц (а битвы – они в том числе про это), а для того, чтобы показать, как все плохо без героя. Как они жили-то без него вообще?


Надо сказать, что со своего первого появления (во второй главе) и до нынешней главы, уже десятой, ворон только и исключительно подчеркивал крутизну хозяина. И кстати, за два месяца все уже давно должны были привыкнуть к птичке, откуда такой ажиотаж?


Я все еще удивляюсь, как без Гарриэта земля-то вращалась. Если серьезно, то у нас волшебная школа-интернат, где вечно что-то происходит: кто-то обжегся на зельях, кто-то с метлы упал, кого-то прокляли, а кому-то приходят любовные записочки, ну есть ребятам чем заняться и что обсуждать, ну вот правда. Есть.


И Дамблдор прав!
Дано: ученик, демонстрирующий знания и умения, нехарактерные для первогодки, и непонятную паранойю. Чего он боится и откуда дровишки? В смысле, знания. Вдруг он занимался магией с опасным преступником, который втерся ребенку в доверие, наплел невесть чего и готовит диверсию, используя Гарриэта как информатора? А чо б нет. А у Дамблдора тут куча детей на попечении, он проявляет логичную и обоснованную осторожность. Умница.


А Флитвик агрится совершенно зря, ведь даже если он хочет вырастить себе ручную имбу для каких-то своих целей, ему бы тоже стоило быть уверенным, что эту имбу не кормит с рук кто-то другой. Если же он радеет за безопасность учеников, то ему тем более не ругаться с коллегами надо, а проверять все самому. Мол, коллеги, я вас очень уважаю и ваше беспокойство правомерно, но почту своих учеников я буду проверять сам. В случае чего обязуюсь сообщить.
Не думаю, что уважаемому профессору отказали бы или подвергли сомнению его слова.


Laini, что ты говорила про то, что заклятье не пуля, и посылать его стоит в корпус, а не в голову – чтоб меньше шансов увернуться? Жги еще!


Ну… ну вот. Вы сами все видите.


Хватит. Гнать. На. Минерву. МакГонагалл. Да еще сравнивать ее с местным Флитвиком.


Нет-нет, я ничего, но Первый Чародей – это тедасская фишка, так называют главу Круга. Почему Снейп так называет Дамблдора?


Эвона как. Я-то думала, авторитет директора был куда больше.


Да-да, особенно Луна Лавгуд пользовалась этим самым уважением… всей школы…
Уважением пользовались конкретно те, кто как-то себя проявлял: спортсмены, отличники, которые дают списать, заводилы, старосты и прочие клевые люди. Про «Рейвенкло – сила по умолчанию, и даже директор им не указ» базара не было.

Глава кончилась. Из ништяков в этот раз был упомянут только ворон, но и его хватило...

Утомившись этим искусством, я взываю к небесной каре:
Награди его, Боже, вкусом – вот тогда я его поймаю,
Привяжу его к батарее понадежней, крепкой веревкой,
И зачту все его творенья – с чувством, с толком и расстановкой! (с)