Время для Инженера времени (гет)

Телеги, несущие добычу в замок, мы нагнали отнюдь не скоро. Хотя волы, их влекущие, отличались обычным для этих существ пофигизмом, но и спасенные девушки также не показывали высоких достижений в скоростной ходьбе. Бетани же, попытавшуюся удрать, и вовсе пришлось упаковать на манер колбасы и тащить на руках… а точнее — на плече оборотня. Сам оборотень не возражал, а спросить пленницу — как-то никто не удосужился. Тем более, что мнение ее обо всем происходящем было глубоко нецензурным, так что ее просто заткнули кляпом еще в процессе связывания. Однако, когда мы догнали-таки телеги, Фабрис сбросил свою ношу в одну из них с заметным облегчением.

— Ерзала, — буркнул оборотень в ответ на мой вопросительный взгляд.

— Господин… — один из парней, вытащенных из колодок, подошел ко мне, проигнорировав настороженно-злобный взгляд оборотня. — Пожалуйста… Позвольте мне быть с Маришкой…

— Это кто? — уточнил я на всякий случай.

— Она, — со вздохом парень ткнул рукой в одну из девушек, бредущих по дороге «потому что им так сказано».

— Ты хорошо понимаешь, что с ней не «позабавился» лишь тот из шайки разбойников, кто этого не хотел? — воткнул я в парня твердый взгляд, заодно уточняя его характеристики.

Ну что сказать… Интеллект существенно выше, чем «в среднем по больнице», то есть, среди первого ранга. Да и Сила Магии — 5. В принципе, неплохой кандидат в колдуны, хотя и стоящий в очереди после феечек. Пусть у меня сейчас и нет Палаты Лестниц, но она обязательно будет.

— Понимаю, — сокрушенно кивнул он головой. — Это — моя вина. Я не сумел ее защитить. Как я могу отказаться от нее?!

— И ты понимаешь, что есть большой шанс на то, что ее не сумеем вылечить, и она навсегда останется… такой? — спросил я.

— Понимаю… — тяжело вздохнул он. — Но и это тоже — моя вина. Как я могу ее бросить?!

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, как доберешься до замка, строишь дом, и забираешь в него свою девчонку. А как только будет построен храм Ветров — вы обвенчаетесь.

— Господин… — парень упал на колено, — …я, Мишка Тугоухий, клянусь служить вам верно и преданно!

— В самом деле, плохо слышишь? — уточнил я.

— Нет, — покачал головой Мишка. — Просто иногда… задумываюсь и не обращаю внимания на то, что ко мне обращаются. Вот и прозвали — Тугоухим.

— Задумываться — это хорошо. Это полезно, — улыбнулся я, принимая клятву, и в очередной раз наблюдая превращение «крестьянина» в «отступника». Впрочем, если он сумеет дожить, то это будет не последнее чудесное превращение в его жизни.

Когда мы догнали-таки обоз, я уточнил размеры добычи, собранной моими трофейщиками. Оказалось, что в Ветровск везли семь комплектов брони, семь флаконов с ртутью и семь мер самоцветов. К тому же, у главного в караване нашелся кошелек с тремя тысячами золотых монет, и хороший полный латный доспех, но, увы, пригодный только для дварфа. Пожалуй, его даже продавать не стоит, но следует, как представится возможность — вернуть родичам. Родством эта раса считаться умеет и любит, так что возвращение на родину доспехов одного из них — может дать некие небольшие преимущества на переговорах. Что же до того, что преимущества будут «незначительные», так ведь практически любые победы складываются из таких вот «незначительных преимуществ», сумма которых вполне может обернуться «подавляющим превосходством».

К тому времени, когда мы добрались-таки до замка, солнце уже прошло высшую точку, и начинало клониться к закату. Как только я пересек границу, отмеченную развалинами внешней стены, мне упало системное сообщение о том, что «Хутор Азир разросся, получив статус «деревни». Для превращения в «село» следует возвести храм в честь принципала вашего культа». Как выяснилось, несколько семей из Ветровска, устав скрываться и изображать «верных прихожан Церкви Света», напуганные присутствием в домене инквизитора, поспешили перебраться под мою руку. Видимо, сработало повышение репутации с местным населением.

Проследив, чтобы добыча была сгружена на склад, а пленники — устроены… подобающим образом, я отправился посетить Видящую. Как выяснилось, Видящая устроилась со вкусом. Ее покои были заплетены растительностью в эльфийском стиле и украшены, по всей видимости, так, как и подобает украшать покои родственницы, пусть и дальней, самого Князя эльфов.

— Проблемы? — поинтересовалась она, когда я постучался.

— Не то, чтобы совсем уж «проблемы»… — покачал головой я. — Скорее «задача».

— Какая? — заинтересовалась Видящая, из чего я сделал вывод, что или ее предвидение не абсолютно… или требует проведения некоего ритуала, затратного как по времени, так и по силам.

— И то, и другое, — улыбнулась Видящая, даже не скрывая, что читает мои мысли.

Может, у кого-то это и вызвало бы страх за свои тайны, но, полагаю, в моем сознании Видящая сейчас смогла бы прочитать только одну мысль: «Я тоже так хочу».

— Не получится, — озвучила Видящая то, о чем я и так догадывался. — Для проникновения в чужое сознание нужна магия Разума. Зато кое-каким приемам защиты своего разума — я могу научить… Увы, не раньше, чем будет возведена Башня Оракулов. Для обучения потребуются соответствующим образом оборудованные классы.

— Спасибо, — улыбнулся я, получив очередной стимул построить Башню поскорее. Просто любопытно, чему еще может обучить Видящая? — Но, все-таки, давай вернемся от планов на будущее — к текущим проблемам.

— Слушаю, — кивнула Реалуэ.

— Знаете ли вы о ритуале, который прервала мать Эльфов? — но то, чтобы я сомневался в ответе, но задать вопрос требовалось из вежливости.

— Разумеется, — усмехнулась Видящая. — Интересный ритуал, и, если у тебя возникнет желание его провести-таки до конца, я, пожалуй, подскажу кое-какие интересные идеи.

— Уже возникло, — скривился я.

— Человек… — вопросом это не было, и мне оставалось только кивнуть. — Слова ты тогда подобрал правильные… И это могло сработать даже в таком виде. Недаром Мать поспешила вмешаться. Но, все-таки, лучше пентаграммку расчертить, и, пожалуй…

— Об этом можно подумать потом. Он никуда не денется, — покачал головой я. — А вот как помочь его жертвам? Ведь на божественное чудо рассчитывать не приходится.

— На божественное — пожалуй, нет, — задумчиво кивнула Реалуэ. — Но работа мага и заключается в том, чтобы творить чудеса. Конечно, легче было бы, если бы у жертв были любящие близкие…

— По крайней мере, у одной — есть, — сообщил я.

— Это хорошо. Значит, с нее и начнем.

Выйдя из донжона, мы с Видящей отправились туда, куда определили на постой жертв разбойников.

— Михаил, — позвал я своего нового вассала. Однако ответил он не с первого раза. Мне даже стало интересно: это он опять «ушел в себя», или же просто настолько не привык к полной форме своего имени применительно к себе самому, что просто не понял, к кому я обращаюсь?

— Господин… Простите, я… — грохнулся он на колени, когда осознал, кого попытался проигнорировать.

— Госпожа Видящая согласилась помочь в твоей беде, — не стал я заострять внимание на не существенном. — Приведи ее.

— Господин!!! — Михаил чуть было не грохнулся в обморок, но все-таки устоял.

Когда он вывел Маришку, я поморщился. Девушка шла как марионетка. Скажешь: «иди» — идет, скажешь: «садись» — сядет, скажешь «раздвинь ноги» — раздвинет. Когда видишь такое — с тем, кто довел человека до такого хочется проделать что-то противоестественное.

— Кай… — Видящая задумалась, — я же могу так тебя называть?

— Конечно, — согласился я.

— Я открою Путь, Михал — будет ключом и якорем. Но сражаться с безумием — придется тебе. Оно будет сильно, почти что непобедимо… и, если поверишь в собственную смерть — погибнешь. Рискнешь ли ты вступить на эту тропу?

— Рискну, — твердо ответил я. В конце концов, в отличие от местных жителей — я рискую разве что возрождением.

— Тогда я начинаю! Михал, возьми ее за руки. И не отпускай! Ни за что не отпускай! Отпустишь — и ей некуда будет возвращаться!

Напевая какой-то странный речитатив, Видящая положила одну руку на лоб девушки, а другой коснулась меня. И я шагнул в чужое безумие.

Тишина и туман, вот что встретило меня в надломленном сознании девушки. Тишина и туман, желание спрятаться, спастись, скрыться…

Однако, подозреваю, что необходимость найти девушку, сбежавшую от мира в это серое безумие — далеко не единственная сложность вставшей передо мной задачи. Иначе Видящая не предупреждала бы о том, что «поверишь в собственную смерть — умрешь». Но о последнем думать пока еще рано. Сначала нужно найти ту, что скрылась в этом тумане.

Это место, которое не место, не является реальностью даже по меркам игры, так что и я тут не связан условностями игровой магии. Я могу все, что смогу себе представить. И я вытягиваю вперед левую руку ладонью вниз. Зеленая молния выстрелила от моей груди и свернулась в шарик у меня под ладонью. Надеюсь, что в этом тумане не рыщет пария [1], которого невозможно обнаружить таким способом.

Невидимая волна психической Силы разлетелась во все стороны от меня. Где-то в глубине души я даже восхитился тем, какие ресурсы были выброшены на ветер в попытке смоделировать это… поскольку осей, относительно которых распространялась волна, было однозначно больше трех.

Почуяв присутствие двух центров мыслительной активности, я поднял правую руку, и мимоходом подивился тому, что короткая палка, которая постэффектом заклинания была превращена в малый крозиус, сейчас стала полноценным Посохом Света [2]. На мгновение меня охватило желание как-нибудь выяснить: а как же сейчас выгляжу я сам… Но в данный момент это было не существенно, хотя вариантов имелось не так уж много.

Повторив поисковый импульс, я убедился, что один из центров мыслительной активности сместился ко мне, а второй — поспешно удалялся. И я двинулся навстречу тому, который был более агрессивен, предположив, что без его уничтожения, вывести девчонку из этого тумана я просто не смогу.

Время под ногами свернулось в дорогу, вымощенную желтым кирпичом. Интересно, в какой степени видимая мной картинка — результат моделирования, и в какой — продукт моего собственного воображения? Ведь правило «позволить человеку самому достроить реальность» — в конструировании виртуальной реальности столь же непреложно, как и требование избегать «зловещей долины» [3].

Я шагал вперед… или это дорога под моими ногами смещалась куда-то мне за спину. Туман из равномерно-серого, стал неоднородным. Темные полосы, медленно изгибаясь, складывались в незнакомые мне знаки, в которых лишь изредка проступали известные мне символы.

Очередной импульс принес мне знание о том, что агрессивная сущность здешнего безумия — находится у меня за спиной. Я попытался развернуться… но не успел. Вернее — развернуться, как раз успел, а вот сделать что-либо еще — уже нет. Тяжелый клинок ударил меня в грудь, одни ударом пробив насквозь.

Захлестнувшая меня боль была явно сильнее, чем допустимая по закону. Видимо, в здешнем безумии не только я был свободен от ограничений.

Выступившая из тумана фигура чем-то напоминала плененного главаря разбойников. Но отличалась от него, как смилодон [4] от помоечного кота. Фигура «разбойника» непропорционально бугрилась мышцами, лицо было искажено выпирающими из-под верхней губы клыками, придававшими ему сходство с орком, а в руках чудовища сверкал двуручный меч, на который главарь банды не смог бы заработать, даже продав всю свою шайку в рабство.

— Ха-ха-ха!!! — рассмеялся формирующийся демон громовым раскатом. — Думал, сможешь поймать меня здесь, как и там? А вот тебе!!! — и он показал мне неприличный жест. — Я все равно найду эту девку и трахну ее, как бы она не пряталась в этом проклятом тумане, и какие бы защитнички сюда не пожаловали! А потом — вернусь…

— Луна… на… воде… — протолкнул я слова через заполнившую горло кровь.

Демон удивленно посмотрел на меня… и провалился вперед, когда меч перестал испытывать какое-либо сопротивление.

— Ничто не истинно! — следующая фраза далась мне уже легче, и я шагнул назад и в сторону. — Все дозволено!

Посох Света взлетел, оставляя за собой светящийся след, и вывел запомнившийся мне кандзи «осорэ» (страх). Я шагнул вперед и влево, по дуге обходя застывшую в ужасе нерожденную тварь. Во всех смыслах «нерожденную». Она еще не успела полностью сформироваться, не смогла отделиться от материального мира, и все еще сохраняла облик основы. А значит — была уязвима.

Я снова шагнул вперед, взмахнул левой рукой… и Рассекающий реальность взвыл от удовольствия, слизнув с себя призрачную кровь того-чего-еще-нет. Нет. И уже никогда не будет.

Нерожденная тварь преодолела паралич, и, объятая ужасом, кинулась бежать, оставляя багровые следы призрачной крови на золоте дороги. В тишине серебристого тумана я вновь расслышал шепот Изменчивых ветров, и позвал того из них, кто нес в себе императорский пурпур. Все еще висевший в воздухе Знак полыхнул алым, потом — блеснул синевой, и смесь этих цветов загорелась знаком Гибели-и-Возрождения.

Знак опрокинулся, повиснув над дорогой, и я запрыгнул на него. Теперь, когда враг был ранен, и Рассекающий реальность почувствовал вкус его крови, я уже не боялся потерять его в тумане. Я гнался за ним так же, как и он гонялся в этой злой тишине за беззащитной девчонкой. Победа в реальности — отразилась и победой в безумии. Моя воля — превзошла его. Ведь как бы напыщенно тварь не говорила, но какой-то частью она по-прежнему оставалась плененным вожаком разбойников… и боялась меня, его победителя. А потому — не могла победить. У нее был только один путь: заставить меня поверить, что я — проиграл, что я — мертв. Но Видящая перекрыла этот путь, и теперь, в шепотах Изменчивых ветров, в сиянии Страха, я неотвратимо догонял врага. Я гнал его, как добычу, наращивая ужас, что не давал ему обернуться и, хотя бы попробовать принять бой.

— Все — прах! — выплеснулся шелестящим шепотом азарт погони.

И враг споткнулся буквально на ровном месте. Споткнулся, потерял равновесие, несколько раз взмахнул руками, пытаясь восстановить его, и источающий пурпурное сияние Знак придавил его к покрасневшей дороге.

— Я еще вернусь! — прохрипела тварь, тщетно пытаясь освободиться.

— И мы еще встретимся, — согласился я, вонзая ему в горло ритуальный клинок.

Интерлюдия. Контора

— Товарищ полковник! — в кабинет Василия Ивановича Ревова влетел высокий парень с погонами лейтенанта.

— Докладывайте, лейтенант, — бросил полковник.

— Сегодня, в 16.00, капсула Объекта подала сигнал о том, что у него остановилось сердце. Были начаты реанимационные мероприятия, но почему-то не было прервано подключение к игре, как это делается в подобных случаях. Я уже собирался отправить наших медиков, когда…

— Жизнедеятельность полностью восстановилась, так? — усмехнулся полковник.

— Да… — растеряно посмотрел на своего начальника наблюдатель.

— Значит — началось. Держись Вещий. Только держись, — пробормотал полковник себе под нос. — Не вздумай умереть. Сдохнешь — убью!

Конец интерлюдии

Когда я пришел в себя, оказалось, что я лежу на земле, и Видящая держит руку у меня на лбу. Рывком сев, я первым делом проверил то место, куда ударил клинок Нерожденной твари. Одежда была цела, хотя и покрыта кровавыми пятнами. Но вот на груди под одеждой — обнаружился тоненькая, как будто давно зажившая, ниточка шрама.

Я посмотрел на девушку, все также безучастно сидящую на пороге дома, и перевел вопросительный взгляд на Видящую.

— У тебя получилось, — твердо кивнула Реалуэ. — Ты сразился с ее страхом и одолел его. Теперь она придет в себя. Не сразу, но обязательно.

Михаил рухнул на колени.

— Господин…

Я отрицательно покачал головой.

— Не надо. У тебя еще будет возможность вернуть долг, — после этого я перевел взгляд на Видящую. — Госпожа Реалуэ, помнится, Вы обещали помочь с ритуалом…

— Тем самым? — переспросила Видящая, покачав головой.

— Да, — твердо кивнул я. — «Это смерть вторая» [5].

Договорив, я обратил внимание на мигающий значок системного сообщения.

«Получено достижение «Прикоснувшийся к Серым пределам». Пережив истинную смерть, вы получили некоторые свойства нежити. В частности, вы получили «Взгляд нежити»: вас теперь сложнее обмануть иллюзиями, и «Благословение Мораны»: низшая неразумная нежить не будет атаковать вас без приказа. Последнее свойство является лично вашим и не распространяется на отряды под вашим командованием».

Я усмехнулся. Обе части достижения были полезны, но… как бы это сказать… ограниченно полезны. Первое… «сложнее» — не значит «невозможно». Так что наверняка найдется умелец, который это сопротивление сумеет преодолеть. А второе — и вовсе… Разве что в бою с нежитью я смогу спокойно управлять отрядом, не отвлекаясь на атаки низших. И то — только до тех пор, пока данное безобразие не заметит управляющий нежитью некромант, либо же нежить высшая и разумная, и не отдаст соответствующий приказ. Хорошо еще, что «некоторые свойства нежити» не включают в себя «снижение морали у живых». Или…

— Госпожа Реалуэ, — обратился я к Видящей. — Не могли бы Вы немного помочь мне…

— Все у тебя в порядке, — отмахнулась эльфийка. — Правда, теперь рядом с тобой немного холодно, но это мелочь, к тому же — скоро пройдет. Когда тело забудет о шаге «на Ту Сторону».

Я поблагодарил Видящую, и мы уселись рядком, разбирая тонкости предстоящего ритуала.

Некоторое время мы с Видящей посвятили правильному выбору базового алфавита. Реалуэ предлагала кертар [6], объясняя это тем, что знаки придется рисовать на земле, а рубленные прямые знаки, собранные Даэроном, вырезать было значительно легче, чем извивы символов тенгвара [7]. Но я возражал, просто потому, что кертар — слишком уж походил на знакомый мне футарк [8], зато символические значения его знаков слишком уж отличались. И в столь сложном и опасном ритуале это могло привести к непредвиденным последствиям. С этими доводами Видящая согласилась, и узор мы стали формировать на основе тенгвара.

Получившийся у нас рисунок слабо напоминал классическую звезду. Да и на что-либо другое он походил весьма отдаленно. Линии Силы извивались сложным узором, дополняя выписанные Тяжкие Слова. На узоре были отмечены места для размещения жертвы и еще семи человек.

Главаря привели двое еретиков.

— Я думал было, — начал я, — пригласить тебя в качестве особо почетного гостя на торжественную церемонию повешения, — главарь дернулся… и получил по почкам от одного из конвоиров. — Но общение с этими добрыми девушками убедило меня, что это было бы нерационально. Давайте его сюда, — я кивнул конвоирам, и те затащили пленника на предназначенное ему место, не обратив особенного внимания на попытки сопротивления.

Колья с ременными петлями, предназначенные для фиксации жертвы, уже были забиты в каменистый грунт, так что вскоре бывший главарь бывшей шайки уже мог только выть и грязно ругаться, не в силах пошевелиться.

Девушек отвели на предназначенные им места. Как и Маришка, они покорно двигались туда, куда их вели, не оказывая никакого сопротивления. Только когда им приказали положить руки на обнаженную грудь разбойника, одна из них вздрогнула, показав, что каким-то образом она еще осознает реальность.

— Знаешь, — усмехнулся я, опускаясь на колено там, где горела Восьмиконечная звезда, — если бы ты остался простым разбойником, просто грабил, убивал и насиловал — я не стал бы прибегать к такому. Признаться, мне несколько нехорошо от того, что приходиться обращаться к таким средствам.

— Слабак! — прошипел пленник, или, точнее, Тварь, спешно догладывавшая его душу в надежде освободиться.

— Помолчи, — как ни странно, тварь действительно заткнулась. — Я хочу кое-что сказать тому, кто хотел получить Силу, и отдал за нее то, что вне его представлений. Ты сам выбрал свой путь и сам прошел по нему. Все, что с тобой случилось — это последствия твоего выбора. Я дам тебе шанс. Последний. Хотя и совершенно не верю, что ты сможешь им воспользоваться.

Я вспомнил, как в безумии Маришки призывал пурпурный ветер. Нет, сейчас вокруг меня было то, что можно было условно обозначить как «реальность» игрового мира, так что отсветы императорского пурпура не осветили лица того, кто так хотел возвысится, что уже почти необратимо пал. Но вот в моем сознании шепот варпа стал отчетливее. Голоса пели о смерти. Я активировал Искажение, заставив девушек вздрогнуть.

— Я еще вернусь, — прохрипела Тварь, убедившись, что еще не набрала достаточно силы, чтобы отвергнуть законы, навязанные этому миру. — Мы еще…

— …увидимся, — подхватил я. — В Лабиринте!

И Рассекающий реальность вошел в грудь разбойнику, пронзив его сердце.

— НЕТ!!! — заорала тварь, питавшаяся чужим отчаянием.

И точно так же закричали шесть бывших пленниц, у каждой из которых сейчас по живому вырывали куски души, запятнанные прикосновением мерзости.

То, что только что было человеком, стремительно менялось, обнажая истинную сущность твари. Сила разлилась по узору, открывая Путь, на который затащило так и не сумевшего сформироваться хищника варпа.

Я протянул руку, и прикоснулся к мерцающей синим стене лабиринта, который, в отличие от дворцов прочих владык, никогда и никем не охранялся и всегда был открыт для любого, кто хотел войти в него. Я улыбнулся тому, насколько точно были смоделированы мои представления о домене принципала моего культа… Или это я сам моделировал их, обманывая самого себя роскошной иллюзией?

Передо мной открылась лазурная нить дороги, по которой бежал человек в потрепанной крестьянской одежде, и переваливалось, тяжело покачиваясь, порождение Хаоса. Оба бегущих стремились уйти из Лабиринта, не замечая, что «нить Ариадны» уводит их все глубже и глубже, туда, откуда уже нет, и не будет возврата. Потому что тот, кто выйдет из Лабиринта — уже ни при каких условиях не будет тем, кто вошел в него.

Вход, расписанный мерцающими серебряным знаками, манил меня… Но я чувствовал, что сделать шаг за эти ворота — было бы преждевременно.

— Но время придет, — прошептал у меня в сознании множественный голос.

— Время для Инженера времени! — возгласил я, поднимая к непрерывно меняющимся каменным небесам жалкую палку, которую мне так хотелось называть «крозиусом». Сейчас я чувствовал себя удивительно ничтожным перед лицом Сил, которые могли стереть меня в порошок легким прикосновением.

Темно-синяя звезда, что была мной, схлопнулась внутрь себя, разрывая то, что не было и никогда не будет пространством, совершая этой движение в единый миг того, чему уже не стать временем.

— Ты изменился, — прошептала Видящая, когда я снова смог видеть и попытался подняться на ноги.

— Все меняется, — согласился я. — Такова воля Повелителя перемен.

Я огляделся. Ни конвоиров, ни девушек, ни Пьена не было рядом. Только я, Видящая, и груда серого праха, еще недавно бывшая разбойником, что захотел стать демоном. Я улыбнулся. Я ведь тоже стремлюсь к тому, чтобы превзойти предел. Не является ли эта картина — пророчеством того, что ждет и меня? Кто знает? Пережитое в те секунды, пока умирал разбойник, сильно поколебали мою уверенность в том, что это — всего лишь игра… В конце концов, как уже неоднократно доказано, искины — тоже вполне могут испытывать эмоции и даже боль. И с последствиями того, что я совершил сегодня — мне еще придется столкнуться.

— Как девушки? — спросил я у Видящей, чтобы успокоить не вовремя проснувшуюся совесть.

— Им лучше, — улыбнулась эльфийка. — Младшая из них даже сумела очнуться от дурмана Забвения. А остальные… Возможно, им удастся вернуться. Возможно — нет. Но ты дал им шанс.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я Видящую. — Кстати… не думаю, чтобы простой разбойник смог на голой воле сотворить такое…

«Получено задание: «Демоны ходят среди людей». Простой разбойник из крестьян оказался на грани превращения в демона. Найдите того или то, что стало причиной этого превращения.

Награда: опыт, артефакт, навык.

Штраф за провал/отказ: вариативно».

Упс! Вариативный штраф… С таким я еще не сталкивался. И выяснять, что это такое — мне как-то не хочется. Совсем не хочется.

«Получено достижение «Суть Хаоса. Уровень 2». Вы осознали, что разрушение — также есть часть процесса изменения, и для того, чтобы родилось новое — необходимо, чтобы нечто старое пало во прах и было уничтожено. Теперь все заклинания школы Разрушения в Магии Хаоса будут даваться вам легче, и приносить лучший эффект».

Любопытно. Крайне любопытно. Я открыл Книгу Магии.

«Стрела Хаоса. Дистанционный прямой урон одному противнику. Величина урона — варьируется в крайне широких пределах. При попадании — разрушает удачу противника, снижая ее на 1».

Помнится, раньше ничего такого насчет «разрушает удачу» — не было. Стоит уточнить…

— Юкио, — дернулся было я, и только сказав это, осознал, что феечек рядом нет. Насколько же все-таки я привык, что они — всегда где-то рядом…

Я вызвал меню Командных заклинаний, и коснулся сознания феечки

— Юкио!

— Слушаю, милорд, — глава феечек подвзлетела чуть повыше и сделала изящный книксен, каким-то образом определив, с какой стороны я смотрю на нее.

— Можешь прилететь ко мне? — поинтересовался я.

— Конечно, милорд!

И через несколько минут стайка феечек опустилась рядом с нами.

— Как интересно! — расплылась в улыбке Ариса, разглядывая следы проведенного ритуала.

— И пахнет приятно! — повела носиком Сайя.

— Фиолетовым, — согласилась Акеми.

— Юкио, — прервал я изложение того, каким образом феечки воспринимают окружающую действительность. — Расскажи, как ты колдуешь… ну, скажем, Стрелу Хаоса?

— Просто тыкаю пальцем в того, в кого хочу ей попасть — и она летит…

М-да… подробно и понятно. Вот они — издержки «магии, что естественна, как дыхание». Придется звать еще и Пьена.

Ученик обнаружился обследующим девушек, принимавших участие в ритуале. Переходя от одной девушки к другой, он заглядывал им в глаза, щупал… руки, отсчитывал пульс…

— Ну, как? — заинтересовался я.

— Никак, — вздохнул Пьен. — Только мелкая, — он кивнул в сторону той из девчонок, которая вздрогнула, прикоснувшись к жертве, — подает хоть какие-то признаки восприятия действительности. И то…

— Она обязательно придет в себя, — вмешалась Видящая, непринужденно влезая в наш диалог. — За остальных не скажу. Им еще нужно найти путь из Тумана, где они прятались. И, что еще важнее — нужно понять, что этот путь уже стоит искать. А она — воля эльфийки указала на младшую из девушек, — уже почти нашла себя. Так что пусть ваш ученик оставляет девчонок. Их надо разве что покормить, и оставить в покое.

Передав Пьену мнение Видящей, я позвал его к себе.

Услышав мой вопрос, ученик поднял руку, и в ней оказалась толстая Книга.

— Так… Стрела Хаоса… Дистанционный урон одному врагу. Все.

— И никаких дополнений о «повреждении удачи»? — уточнил я.

— Никаких, — покачал головой Пьен.

Ну что ж. Похоже, что и это достижение — личное, что сильно урезает его полезность. Но, все-таки, это бонус, а не штраф. А с другой стороны — все логично. Система посчитала, что я стал лучше разбираться в магии Хаоса — и дала бонус. Ученикам я этого знания не передал — вот у них его и нет. Но вот как дать это мое понимание «искаженным» феечкам и Пьену?

— Понятно, — я, вздохнув, поднялся. — Тогда собирай отряд. Идем завоевывать источник ртути.

— Еретики, феечки и Ставр с Фабрисом? — уточнил Пьен.

— Да, — кивнул я. — Кстати, волчата там устроились?

Пьен улыбнулся и кивнул.

— Выкопали себе нору возле стены, и там спят… когда не проказничают.

— Проказничают? — заинтересовался я.

— Ага, — кивнул Пьен. — Недавно утащили окорок и так с ним забавно возились… такие милахи! И растут не по дням, а по часам! Мне уже по колено!

Учитывая, что, когда мы их забрали из родительского логова, они оба помещались у Пьена на ладонях — достижение и впрямь немалое. Эдак, к началу следующей недели я получу пару бойцов хотя и не полноценного четвертого, но уверенно выше третьего уровня. И, если реакция Пьена показательна — то вполне может быть, что они и не будут ронять боевой дух моих войск. Интересно: это потому, что они с нами с такого мелкого возраста? Или книга «Терпимости» так работает?

Отряд собрался буквально через десять минут. Спуск с обрыва к реке — и то занял больше времени. А вот обратный подъем был довольно труден. И опока, осыпающаяся под руками, хорошего настроения отнюдь не прибавляла.

Уже на самом верху я чуть было не осыпался вниз, неудачно ухватившись за пук травы, так и оставшийся в моей руке. Я уже «предвкушал» полет со всех пяти метров обрыва и, мягко говоря, не самое приятное приземление в финале, когда мои плечи рвануло вперед, и я тяжело и неуклюже перевалился через верхнюю кромку обрыва.

— Спасибо, девочки, — улыбнулся я спасшим меня Акеми и Иши.

— Не за что… — обе феечки потупились и покраснели.

Алхимическая лаборатория представляла собой угрюмую хижину, из трубы которой валил густой дым, периодически менявший цвета. У дверей стояли два железных голема. Их тяжелые металлические туши возвышались почти на два метра и внушали некоторое почтение своей угловатой массивностью.

— Ставр, — тихо обратился я к Тени, который все-таки рванул с нами, несмотря на возражения Пьена, — если вдруг что — вали хозяина.

— Понял, — спокойно ответил лучник, судя по всему, уже встречавшийся с големами и их хозяевами… в отличие, кстати, от меня.

Убедившись, что все мои бойцы отошли подальше, и, в случае чего — точно не попадут под первый удар, я подошел к дверям и постучал.

— Ихто тама?! — вопросил из-за дверей надтреснутый, дребезжащий голос.

— Кайларн, — назвался я, не упоминая статуса.

— Чаго надоть? — дверь открылась и на пороге показался сухой старик. Его левый глаз закрывала черная повязка. — Нетути грамуриев. Нетути. Кончилась вся. Ходють и ходють… Девок им подавай… Сами и убалтывайте! А то все мозги в нижнюю голову спустились… Грамурию им подавай, чтоб, значить, девки сами ложились… Нет, чтобы путное чаго заказать… Одной только крови девственницы не напасешсси… Вся ртуть через них уходить…

— Вот как раз о ртути я и хотел бы поговорить, — хмуро улыбнулся я. Упоминание о «крови девственниц» мне как-то не понравилось, хотя я и отдавал себе отчет, что эту кровь можно получить разными способами, и не обязательно выкачивать ее всю.

— Чагось? — уточнил старик.

— Я — хозяин этих земель, Кайларн…

— Не брехай! Хозяин-то помре! — скривился старик.

— То старый хозяин помер. Но где это видано, чтобы владения без хозяев оставались? Владения — они всегда чьи-нибудь… — тут я, конечно, соврал. Вон, владения князя Мешко — до сих пор «Дикое поле» — никак не могут претенденты их поделить. И, вполне вероятно, что так и оставят.

— А! — как будто что-то вспомнил старик. — Так енто ты отряд Самсону покрошил? Что в балке сидели?

Только после уточнения до меня дошло, что «отрядом» Федька Кривой называет ту самую банду, главарь которой недавно отправился исследовать Лабиринт. И это не понравилось мне настолько, что я отвлекся, набирая в окне «Удаленного управления» команду Ставру, и только потом вернулся к разговору.

— Волков — бил, банду какую-то в балке — укатал, — усмехнулся я. — Отрядов — не бил.

— Тах енто ты, своличь, тута чужих девок загреб, чужих людишек перебил, мне експеримент испаханил? Кто мине теперя новых девок таскать будет? На опыты?! — развоевался Кривой. — Големы — взять ехо!

«Дипломатия: провал. Уговорить алхимика пойти под вашу руку не удалось», — сообщила мне система.

Дождавшись, когда старик закончит произносить команду, я отправил уже набранный приказ Тени.

Големы грозно, хотя и заторможенно двинулись вперед. Сделанные из мягкого и не особенно прочного железа, они, тем не менее, уверенно игнорировали любой колющий урон, снижали на половину урон от стихийных заклинаний, и на 30% — от заклинаний магии Хаоса, хотя, вроде бы, эти стихии были противоположны. К тому же, для своего третьего ранга, у них был как бы не самый высокий показатель Силы. Зато вот ловкость у них была… Скажем так — еще чуть ниже, и можно было бы сказать, что ее и нет вовсе. А интеллект у них и вовсе был такой, что на их уровне низшая неразумная нежить — смотрелась титанами мысли поголовно.

— Хватайте его, големчики! Сейчас его в клетку, желе…

Влетевшая в горло Федьки Кривого стрела показала, что приказ «Вали алхимика!!!» Ставр понял и четко исполнил. Теперь, когда алхимик, поймавший критический удар от бойца выше его и по рангу, и по уровняю — вышел из игры навсегда, осталось только уничтожить големов.

Как я уже говорил, без команд мага, доблестно павшего смертью глупых, големы могли только исполнять последнюю команду. Именно поэтому я и дал алхимику ее произнести. А то, кто знает, что было приказано охранникам до этого? Может — охранять дом? Или даже охранять самого алхимика? Теперь же они могли только идти вперед и пытаться схватить меня, что при нашей более чем пятикратной разнице в ловкости смотрелось задачей невыполнимой. Разве что я наломаю косяков.

Конечно, с более высокоранговыми конструктами номер бы не прошел: те уже способны на более-менее самостоятельные действия. Но вот железные големы и их развитие — стальные, такой вещи как «соображалка» были лишены напрочь. Но точно так же они были лишены и страха. И в массовой драке, снабженные изрядной устойчивостью к повреждениями, имея перед собой такую цель, как плотный строй пехоты, по которому промахнуться трудно при всем желании, големы были очень опасным противником. К тому же, после боя часть «подбитых» и даже «уничтоженных» големов можно было вернуть в строй. Главное — чтобы было кому их ремонтировать.

Но сейчас все сильные места этих конструктов не имели особенного значения, а вот слабости — напротив, выявились очень рельефно.

— Банг! — стрела ударила в неуязвимую для колющего урона железную плоть голема.

Я оглянулся посмотреть, кто это бесполезно тратит стрелы, и с удивлением увидел, как Ставр накладывает на тетиву следующую…

Если бы такую глупость выкинул кто-то из стрелков-еретиков, я бы уже упомянул многих его родственников, складывая их в затейливые сочетания. Но высокоранговый стрелок не может не понимать, что его выстрел — бесполезен. И, значит, он видит в этом какой-то смысл.

Я посмотрел на големов, и чуть не треснул себя по лбу. Нет, формально, урона стрела не нанесла. Но вот, застрявший в разошедшейся в движении щели коленного сустава наконечник этот самый сустав практически заклинил. И теперь правый голем отчетливо отставал от своего левого, тоже не отличающегося избыточной скоростью, коллеги. Отличная детализация! Даже не ожидал, что подобные трюки вообще возможны!

— Фабрис! — крикнул я оборотню. — Со щитоносцами — атакуйте дальнего. Я ближнего пока повожу.

Взмах крозиуса отправил в пострадавшего голема еще и стрелу Хаоса… Но нанесенный урон был просто смешным, а уменьшение удачи эта груда мятого железа просто отрезистила.

— Феечки! Стрелы — в дальнего! Ариса — корнями его!

Корни бездушная железяка рвала… но какое-то время у нее на это уходило. И под ударами Стрел Хаоса его здоровье неотвратимо двигалось к нулю.

— Ха!

Добежавший до противника оборотень обрушил тяжелый удар обухом своего топора на уже пострадавший сустав голема. Железо смялось, не только обозначив полученный урон, но и окончательно лишив сустав подвижности. Видимо, эта парочка не впервые встречается с големами в качестве противников.

Тут добежали и еретики. Как я и надеялся, голем, даже еле перемещающийся, продолжал упорно тащиться в мою сторону, не обращая никакого внимания на посыпавшиеся удары. Железо сминалось все сильнее, а полоска жизни над головой противника — становилась все короче.

Но вот очередной тяжелый «Хек!» оборотня, и у нас остался только один противник. Впрочем, сопротивления он оказал ничуть не больше. Так же пер вперед, ко мне, не обращая внимания, что убегаю я от него прогулочным шагом, а его самого со всех сторон окружают враги. Вот только мне трижды пришлось приказывать убраться с дороги голема какому-то особенно ретивому еретику, который мог пострадать даже не от ударов железяки, которых она так и не нанесла ни одного, но исключительно потому, что по нему прошлась бы железная болванка весом изрядно за центнер. Убить, может и не убило бы… но вот покалечить могло изрядно.

Убийство алхимика и его големов принесло-таки мне уровень. Более того, часть опыта все-таки улетела «в никуда», превысив дневной лимит. Так что по итогам дня у меня еще раз увеличилась Сила Магии. Да и выбор навыков получился весьма вкусный. «Мастер усиления 2», что дало бы продолжительность той же «Удачи» почти в два раз дольше, чем базовая. И «Мастер искажения 1» из магии Хаоса. Уменьшение шанса на потерю заклинаемого объекта и увеличение вероятности получения заклятий именно из этой области было настолько вкусно, что, повздыхав над вторым уровнем мастера усиления, я все-таки выбрал первый уровень Мастера искажения. Тем более, что в кузнице по моим эскизам к завтрашнему дню уже должны были отковать десяток заготовок под крозиус более высокого уровня, чем есть у меня сейчас. Конечно, это снизит доход от самой кузницы на четверть… но я просто не удержался. Очень уж хочется попробовать, что получится, если наложить Оружие Хаоса, усиленное постижением «Сути Хаоса» и навыком «Мастер Искажения» не на подобранную по дороге ветку, а на подобающую заготовку. Конечно, просто железо — это не адамант, не мифрил и даже не сталь… но, думается мне, что и для более дорогих и ценных материалов еще придет время.

Отвлекшись от мечтаний о новом крозиусе, я приложил Кольцо Лорда к дверям избушки, громко названной алхимической лабораторией. Развернувшееся над строением лазурное знамя показало, что переход собственности в мои руки — произошел. Системное сообщение довело до моего сведения, что захваченное строение готово поставлять мне 1 меру ртути ежедневно. Признаться, это меня слегка удивило: обычно пустое строение само по себе ничего не производит, и полученная информация означает…

Открыв скрипнувшую дверь, я тут же обнаружил подтверждение своим мыслям: в дальнем углу сеней дрожал, прикидываясь ветошью, щуплый парнишка.

— Эй, ты кто? — спросил я у него.

— Гудим… — вздрогнув, ответил он. — Помощник я… тутошний. Как ртуть надо качать, так Федор Истомич завсегда меня ставили. Не любит… не любил, — поправился парнишка, глядя на упавшее внутрь сеней тело со стрелой в горле, — Федор Истомич этим заниматься…

— Вот и отлично, — кивнул я. — Теперь будешь то же самое для меня делать. Одну меру в день — потянешь? Или еще кого прислать?

— Потяну. Чё б не потянуть? — услышав, что никто его никто убивать не собирается, парнишка явно успокоился. — Мож, када и две выйдет… Но редко… — тут он понурился. — Федор Истомич завсегда после такого меня порол. Потому как если в один день смог две выкрутить — то почему в другой — одна с трудом набегает? А я не знаю, почему!!! Не знаю…

— Вот и хорошо, — кивнул я. — Буду по утрам присылать тебе своих людей. А ты им — отдавать меру ртути. А когда две получится — то и хорошо. Пороть за то, что не всегда две выйдет — не буду, кормежка и одежка — на мне. Устраивает? — парнишка радостно закивал, показывая, что со всем согласен. — Только ты уж девок на опыты не режь, и разбойникам местным на потеху не отдавай.

— Да я… да чёб… да никогда! — замычал парнишка. — Жалко мне их было. Через то и получил… — Гудим закатал рукав и продемонстрировал страшный ожог. — Я… я сбёгнуть одной помог… а хозяин уж дюже злой был. И потом завсегда за мной следил. Чёб, значицца, вдругорядь у него «матерьял» не хитил.

— Болит? — спросил я у Гудима, думая позвать Пьена, чтобы попробовал залечить.

— Сейчас — нет, — покачал он головой. — Это када хозяин… бывший… варевом своим плеснул — страсть как болело… И два дня я даже одной меры не мог выкрутить. А потом — ничё. Полегчало. Только када забывюсь и задеваю чаго-нетось…

— Это хорошо, — задумался я. — Позже Пьен тебя посмотрит. Глядишь, и подлечим твою руку. А пока, расскажи: что за опыты тут Федька Кривой проводил?

— Не знаю… — Гудим снова съежился. — Федор Истомич ищщо покась в Ветровке жил — все со Степаном Дмитриевичем красен элихсир пытались выделать… А потом, када рассорились оне, и мы сюда переехали, Федор Истомич ровно и вовсе ума решился. Все что-то о немой книге шептал. А я так и не понял. Ведь книги — оне все немые и говорить не умеють [9]?!

— А книгу ту показать можешь? — заинтересовался я.

— Могу, — вздохнул Гудим. — Федор Истомич как раз с книгами теми работал, када вы подошли. Потому и шибко злой был, что вы его от книги оторвали. … Вот! — когда мы вошли в горницу, представлявшую собой лабораторию средневекового алхимика, втиснутую в типичный интерьер русской крестьянской избы, Гудим махнул рукой в сторону стола возле окна, забранного, как это не удивительно среди прочего антуража, настоящим стеклом [10].

На столе, кроме светца с лучиной, лежали еще два толстенных тома в крепком кожаном переплете с железными углами. Я не глядя смахнул их в свой мешок, поскольку предположил, что внимательное прочтение одной из этих книг будет завершением задания «Демоны ходят среди людей»… Ну, или, по крайней мере, первой его части. А это было бы не ко времени. Совсем не ко времени. Лучше завтра, с утра почитаю.

— И ишшо… — Гудим, вытащил из-под лавки тяжелый мешок.

В мешке обнаружились две меры самоцветов и четыре — кристаллов, видимо — запасы для опытов алхимика. Когда же я пересыпал тускло блеснувшие монеты в свой мешок, выяснилось, что казна домена стала богаче на 1178 монет. Похоже, разбойнички хранили у алхимика по крайней мере часть своего общака… и знала об этом только нерожденная тварь, иначе главарь под пыткой сдал бы своего подельника, как сдал своих скупщиков в Яблоневом и Красноголовиках.

— Что ж так-то? — усмехнулся я в сторону Гудима. — Оставил бы себе — век бы горя не знал?

— Нет, боярин, — покачал головой внезапно посерьезневший и как будто даже помудревший Гудим. — Тяжкое то золото, злое. В крови все. Не принесло бы оно мне добра. А ты, боярин, силен. Глядишь, и превозможешь злую судьбу!

Я сплюнул, и тихо произнес начальные слова той истины, которой делится со своими адептами Архитектор Судеб:

— There is no fate [11]!

[1] Пария (вархаммер) — человек (среди иных рас не отмечены), настолько лишенный связи с варпом, что способен разрывать эту связь и у других. Заставляет так же сбоить некронские системы обнаружения и другие артефакты, что наводит на мысль, что некроны — тоже своеобразные порождения варпа, а отнюдь не его «непримиримые противники», как принято считать.

[2] Посох Света (вархаммер) — оружие некронских Лордов, пригодное как для стрельбы, так и для ближнего боя.

[3] Эффект «зловещей долины» (англ. uncanny valley) — гипотеза, по которой робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек (но не точно так, как настоящий), вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.

[4] Смилодон — род саблезубых кошек, в который входили самые крупные виды этого подсемейства.

[5] Откровение Иоанна Богослова 20:14

[6] Кертар — рунический алфавит синдарина, изобретенный Даэроном, менестрелем Тингола, короля Дориата.

[7] Тенгвар — алфавит, изобретенный Феанором, и использовавшийся для записи большинства языков Средиземья. В частности, знаменитая надпись на Кольце Всевластья была выполнена именно тенгваром. (В русском переводе Гендальф упоминает «руны эльфийские, но язык — мордорский», что, вроде бы, намекает на кертар, но в оригинале — letters (буквы, знаки), а не runes (руны). Изображение же соответствует именно тенгвару).

[8] Футарк — общее наименование германских и скандинавских рунических алфавитов.

[9] Немая книга (Mutus Liber) — трактат Авраама Еврея, купленный у незнакомца Николасом Фламелем. Инструкция по проведению Великого Делания.

[10] В средневековых избах окна закрывали бычьим пузырем или слюдой, а то и вовсе оставляли открытыми, закрывая в морозы ставней. Стеклом — выходило слишком дорого.

[11] Начало фразы «There is no fate but what we make» (англ.) — «Нет судьбы, кроме той, что творим мы сами». Иногда, ее сокращают так, как сделал Кайларн: «Нет Судьбы!»