Осень на двоих. Чертог Пустоты (гет)

На второй неделе октября выпал первый снег. Он пролежал совсем недолго и к середине дня уже растаял, но в воздухе все же повисло предчувствие неотвратимо приближающейся зимы. Засунув руки в карманы тёплой мантии и обмотав половину лица шарфом, Томас Арчер брел по промерзшей земле вниз по холму, к своду поредевших желтых крон деревьев, все больше удаляясь от Визжащей хижины, ход под которой использовал для того, чтобы выбраться из Хогвартса. Тяжелое осеннее небо серым куполом накрывало бурлящую жизнью деревушку у подножья гор, но на развилке Том взял правее, избегая приближаться к Хогсмиду. Спустя несколько минут неторопливой прогулки, Арчер оказался в тени деревьев и, оглянувшись в последний раз на дорожку, ведущую к деревне, углубился в сумеречный осенний лес.

Чувство, будто кто-то зовет его, возникло этой ночью и не покидало всё утро. Пользуясь тем, что Поттер так удачно застрял в Больничном крыле, Арчер «позаимствовал» его мантию-невидимку и незаметно улизнул из школы, поняв, что больше не может игнорировать «зов». По мере того, как он уходил всё дальше в лес, зов становился отчетливее и сильнее, пока он, наконец, не остановился на небольшой прогалине, возле поваленного дерева. Том огляделся по сторонам — в это же мгновение «зов» стих. Вокруг воцарилась абсолютная тишина. Неслышно было даже птиц, будто где-то в тени затаилось нечто опасное. Несколько секунд спустя гнетущее безмолвие разорвали шорох и треск сухой травы, из которой мгновением позже показалась треугольная голова огромной змеи, которая благодаря циркулирующей в ней магии могла сносно переносить низкие температуры. Раздвоенный язык вырвался изо рта рептилии, пробуя на вкус холодный воздух, и огромное тело заскользило по земле к Тому. По его губам, пока он наблюдал за приближением змеи, расплылась довольная усмешка.

— Здравствуй, Нагини, — переходя на парсельтанг, поприветствовал он.

Змея замерла в пяти шагах от него, сворачивая исполинское тело кольцами и поднимая голову. Желтые глаза с вертикальными зрачками пристально уставились на волшебника напротив.

— Хозяин? — снова «попробовав» языком воздух, прошипела Нагини, она, казалось, сомневалась. — Пахнешь как хозяин и не как хозяин. Детеныш с духом хозяина?

Том фыркнул, не собираясь разъяснять змее всю природу сложной магии, вернувшей его к жизни.

— В своём роде.

Голова Нагини, раскачивалась из стороны в стороны, пока она пыталась определиться с тем, что чувствовала.

— Только хозяин мог услышать мой зов, — неуверенно зашипела змея и, наконец, определилась: — Детеныш с духом хозяина.

Стремительным движением Нагини метнулась к Арчеру, обвивая огромное тело вокруг неподвижного волшебника в подобии жутковатого объятия.

— Я скучала, мой человек, — положив треугольную голову на плечо Тома, прошипела змея. — Где ты был?

Том поднял руку, почти нежно проводя кончиками пальцев по гладкой, холодной коже змеи.

— Рад видеть тебя, Нагини.

— Я ждала, и ждала, и ждала, — говорила она. — И звала. И ждала. Жестокий хозяин бросил меня одну. Совсем одну. Я была такая голодная…

Том насмешливо фыркнул.

— Можно подумать, моё исчезновение опечалило тебя только из-за того, что тебя было некому кормить.

— Змеи — нежные создания, — теперь в тихом шипении явственно читался упрек. — Нас нужно кормить и любить. Ты ушел, и никто больше не кормил и не любил меня.

— Теперь я вернулся.

— Вернулся, — мечтательно протянула змея и тут же требовательно заявила: — Теперь ты будешь снова кормить меня!

— Да. Но не сейчас, — Том продолжал поглаживать голову змеи, задумчиво оглядываясь по сторонам, — тебе придется на время спрятаться в этом лесу и дождаться меня. Я перенесу тебя в другое место.

— Сколько мне ждать?

— Три дня.

Нагини обдумала его слова.

— Это долго, — проворчала она. - Я уже голодна. Через три дня я могу не сдержаться и отправиться на охоту в ту чудесную деревню за лесом.

— Конечно, можешь, — ласково согласился Том, прекрасно понимая, что это шантаж. — Там-то тебя и прикончат.

Она ещё немного помолчала, прикидывая свои шансы.

— Я сильная.

— Не настолько.

— Я тихая.

— И слишком крупная, чтобы долго оставаться незамеченной.

— Я смертоносная.

— И мгновенно посеешь панику в деревне.

— Паника — это хорошо, — с удовольствием резюмировала змея. - Мне нравится, как пахнут страх и отчаяние.

— Ты недолго ими будешь наслаждаться, — заметил Арчер.

Нагини помедлила с ответом, явно подбирая ещё аргументы.

— И ты не защитишь меня?

— Если ты подвергнешь себя опасности по собственной глупости, то нет.

— Жестокий хозяин, — её мощное тело сильнее сжалось вокруг него. — Я скучала по тебе.

— Три дня, — терпеливо повторил он, стараясь не обращать внимания на то, что дышать в её «объятиях» становилось проблематично. — Жди здесь. Не покидай лес. Захочешь охотиться, уползай глубже в горы, уверен, тут полно живности, которая не станет поднимать панику и бросаться в тебя заклинаниями. Через три дня я заберу тебя в свой дом.

— Там будет тепло?

— Да.

— И там будет еда?

— Да.

— И там будешь ты?

— Да.

Нагини, скорее просто из вредности помолчала, словно решала, стоит ли соглашаться, и наконец сдалась.

— Три дня?

— Да. Потом я отведу тебя домой.

— И покормишь меня?

— Да.

— Хорошо.

Она расслабила кольца, отпуская Тома и опускаясь на землю.

— Я буду ждать здесь, — пообещала змея.

Том одобрительно улыбнулся.

— Умница.

Он в последний раз погладил змею по голове, после чего развернулся на каблуках, шагая обратно к деревне. Нужно было вернуться, пока никто не заподозрил, что его нет слишком долго.

* * *

К тому моменту, как Гарри выпустили из лазарета, погода совсем испортилась. Порывистый северный ветер накрыл волшебный замок куполом свинцовых туч, и на улице, не переставая, моросил дождь со снегом. Стоя на крыльце под порывами ледяного ветра, Поттер неуютно поежился — похоже прогулка отменялась. А он так надеялся хоть ненадолго оттянуть встречу с собственными однокурсниками, что ж, похоже, теперь никуда от них не денешься. Развернувшись на каблуках, Гарри побрел в подземелья, гадая, чего же ожидать теперь от слизеринцев.

Пока он отлеживался в Больничном крыле, к нему заходило немало гостей. Первыми посетителями оказались Драко и Блэйз. Последний был нехарактерно мрачен и без конца извинялся и даже после заверений Поттера в том, что тот ни в чем не виноват, казался подавленным. После соседей по спальне в лазарет заглянула Гермиона, но разговорами друга не мучила, лишь убедилась, что с Гарри все в порядке, обсудила с ним последние новости и отправилась разгребать свои обязанности старосты. Выглядела она… утомленной. За Грейнджер пришел хмурый Майлз, притащив на буксире нервного Хиггса. Из разговора с членами квиддичной команды выяснилось, что бладжер зачаровал Теренс, в отместку за то, что Гарри не сделал его основным игроком. Своей выходкой тот, как оказалось, надеялся подставить Забини, чтобы его убрали из команды, а заодно припугнуть своевольного капитана. Майлз Хиггса вычислил и заставил отправиться с повинной к Снейпу. Декан Слизерина после шумной взбучки, приговорил незадачливого мстителя к двум неделям отработок у Филча. Теперь Теренс был вынужден чистить совятню и мужские туалеты. Ко всему прочему, Снейп оставил открытым вопрос о том, чтобы сохранить Хиггса в команде, предоставив Поттеру самому принимать решение, после того, как его выпишут из лазарета.

Гарри подозревал, что за поступком Хиггса кроется некий заговор, и Блетчли был с самого начала в курсе его планов, а возможно, и сам в этом поучаствовал. Но от всех этих признаний и разговоров у него и так уже болела голова, поэтому он не стал разбираться ни с Теренсом, ни с его наказанием, и просто молча выслушал признания, после чего так же молча отпустил обоих восвояси. Судя по лицам посетителей, это его невыразительное безмолвие растревожило их куда сильнее, чем праведный гнев, которого оба ждали да так и не дождались. Про себя Гарри решил, что подумает о том, что делать с Хиггсом потом, хотя ему страшно не хотелось устраивать разборок и показательных порок.

Чуть позже заглянула Луна с коробкой шоколадных лягушек, и Гарри вместе с ней целый час строил пирамидки из вкладышей и обсуждал необычное поведение нарглов и форму облаков за окном. Ближе к вечеру пришел Том, но почти сразу ушел, сославшись на какие-то дела. Когда за ним закрылась дверь, Гарри забрела в голову очередная непрошеная мысль, что в последнее время Арчер ведет себя чересчур отстраненно. Будто избегает его. Это открытие оказалось слишком неприятным и, загнав поглубже в подсознание все свои тревоги, Гарри закрыл глаза, старясь просто ни о чем не думать. Через несколько минут он незаметно для себя уснул, и ему приснилось, что он сидит в лодке посреди бескрайнего океана, а напротив него расположилось странное существо, оскалив в ухмылке острые клыки и не сводя с него пристального взгляда ярко-зеленых глаз с янтарными вкраплениями. Но видение быстро исчезло, когда лодка вдруг стала прозрачной как стекло и раскололась на части, а сам Гарри провалился в пучину бездонного океана, поглотившего без остатка воспоминания о необычном видении.

Теперь же Гарри тащился в слизеринское общежитие, словно на эшафот, не зная, как встретят его сокурсники. Но, как выяснилось, волновался он напрасно. Большинство присутствующих в гостиной ребят толком даже внимания на его появление не обратили. Кто-то насмешливо поздравил его с выздоровлением, после чего вернулся к своим делам. Большого события из этого никто раздувать не стал. Порадовавшись этому факту, Гарри решил, что раз все так гладко проходит, можно и в гостиной задержаться. Его решение было обусловлено ещё и тем, что в кресле у камина он заметил Дафну.

— Привет, — он уселся в соседнее кресло, с улыбкой глядя на Гринграсс, та посмотрела на него поверх журнала «Ведьмина мода».

— О, тебя выпустили из лазарета, — безразлично заметила она и снова вернулась к чтению, — поздравляю.

Гарри обиженно фыркнул.

— А где же слезы счастья и объятия? — полюбопытствовал он.

Она мимолетно глянула на него:

— Гарри, милый, ты меня с кем-то спутал? — уточнила Дафна, продолжая читать. — Слезы счастья — не моя специализация.

— Могла бы сымитировать? — предложил он. — Ты же в этом мастер.

Уголки её губ чуть дрогнули.

— Боюсь, это бы плохо сказалось на моей репутации, — она помолчала. — К тому же, пока ты больной и слабый, толку от тебя нет. И вот какой мне смысл лить слёзы над твоим бездыханным телом, если я не получу от этого никакой выгоды?

Поттер пожал плечами.

— Просто так?

— Просто так, Гарри, я ничего не делаю, — категорично отрезала Дафна.

Поттер с болью взглянул на сокурсницу, прижав руку к груди.

— Твои слова ранят меня в самое сердце!

— Сердце слева.

— Черт, — он торопливо передвинул ладонь на левую сторону груди. — Так вот, — его лицо вновь приняло трагичное выражение. — Наверное, нам стоит расстаться!

Она, наконец, рассмеялась, откладывая журнал и обращая на Поттера сияющие фиалковые глаза.

— О, как я скучала по этому, пока ты валялся в лазарете! — призналась Дафна, как-то незаметно пересаживаясь к нему на колени, Гарри «очнулся» лишь когда её руки мягко обвили его шею.

— Ну, так зашла бы, — обнимая девушку за талию, сказал он. — Я бы тебя развеселил.

— Я не люблю больничные помещения, — Гринграсс брезгливо скривилась. — Там все слишком серо-белое.

— В следующий раз попрошу мадам Помфри повесить на мою кровать розовый бантик, чтобы заманить тебя в гости, — весело пообещал Гарри.

— Лучше в следующий раз не попадай в лазарет, — предложила Дафна, чмокнув его в щеку.

— Это от меня не зависит.

На это она лишь пожала плечами и неопределенно хмыкнула, лукаво сощурив фиалковые глаза.

— Мерлин всемогущий! Его только из Больничного крыла выпустили, а ты уже на него запрыгнула. Мне начинает казаться, Дафночка, что в твоей чёрной злой душе осталось-таки что-то человеческое.

— Пока, Блэйз.

— Но я только пришел.

— А зачем тебе задерживаться? — не глядя на него, пропела Дафна.

— Я, может, тоже соскучился по нашему Гарри!

Забини помедлил, нависнув над обнимающейся парочкой, словно прикидывая, как бы так пристроиться на том же кресле что и Гарри с Дафной, чтобы окончательно разрушить идиллию. Гринграсс опалила его опасным взглядом. Подумав, Блэйз сел на диван, обращаясь к Гарри:

— Как голова, герой-любовник?

— Цела.

— Это не может не радовать, — он выдохнул и принялся нервно постукивать каблуком ботинка по полу, рассматривая сокурсников, наконец он не выдержал: — Дафна, а твои родители в курсе вообще, чем ты тут…

— Закончи это предложение, Блэйз, и познай все муки Ада, — с убийственной серьезностью пообещала Гринграсс.

Забини в ответ только печально вздохнул, а Гарри почувствовал, как его, наконец, отпускает напряжение, что неотступно следовало за ним с самого начала этого учебного года. Быть может, если только немного подождать, всё и правда наладится само собой?

* * *

Гарри откинул со лба влажную от пота челку, что лезла в глаза и, поудобнее перехватив волшебную палочку, замер. Его глаза полыхали изумрудным огнем, а с пальцев левой руки срывались искры магии.

— Думал, что тебе удастся перехитрить меня, Том?! — с вызовом крикнул он, прожигая взглядом стоящего в противоположном конце зала юношу. — Я все твои махинации насквозь вижу!

Арчер глумливо усмехался и лениво крутил в пальцах волшебную палочку.

— Ну-ну, Гарри, — пропел он, — не будь так самоуверен.

В следующую секунду он сделал резкий выпад вперед, и с кончика его волшебной палочки сорвался оранжевый луч проклятья. Поттер шутя отбил атаку, отмахнувшись от чар, словно от назойливой мухи. Сумрачный зал вновь наполнился вспышками заклинаний. Дуэлянты кружили по комнате, и, казалось, сам воздух дрожал от переполняющей помещение магии. Она загоралась всполохами проклятий и кружила по залу незримой энергией, словно голодный хищник. Вырвавшись на волю, Зверь бесшумно ступал по каменным плитам и низко рычал, пытаясь найти брешь в обороне врага. Раз за разом он совершал яростные атаки, но прочный щит, которым окружил себя Арчер, не пропускал его удары.

— Ты всё еще не научился как следует контролировать свою магию, — с издевкой крикнул Том. — Твоё внимание рассеяно, ты не можешь одновременно следить и за мной, и за ней. Не чувствуешь собственную магию!

— Зато я отлично чувствую тебя! — уловив формирующееся на кончике волшебной палочки Тома проклятье, Гарри успел вовремя уклониться, и луч проклятья разбился в шаге от него, вспыхнув снопом алых искр. — Убить меня решил?

— О, поверь, — злобно рассмеялся Арчер, — если бы я собирался тебя убить, ты был бы давно мертв.

Он атаковал снова, на этот раз Гарри едва успел отбить проклятье, выставив щит, и через секунду бросил в Арчера новое проклятье, которое почти раскололо его защиту. Почуяв слабину, Зверь бросился в атаку, совершив несколько яростных ударов по щиту Тома. От напряжения лицо Арчера побелело, от линии волос по виску скатилась капля пота.

— Ты как обычно больше хвалишься, чем реально что-то делаешь, Том, — усмехнулся Поттер. — Как всегда слишком самодоволен!

Он увернулся от проклятья, которое, будто стрела, с сердитым жужжанием пролетело над его головой, перекатился и, стоя на одном колене, ударил в ответ. Щит Арчера вспыхнул золотистым сиянием и рассыпался, Зверь ринулся в атаку, сбивая того с ног. Взмахнув рукой, Том призвал огненный хлыст, отгоняя бесформенные переплетения сияющих перламутровых нитей, в которых Поттер улавливал призрачные контуры огромного белоснежного волка. Сгусток магии отпрянул от огня, извернувшись, словно парящая в воздухе змея, и через мгновение устремился к своему хозяину. Поймав левой рукой собственную магию, Гарри сжал её в кулаке, и та померкла, словно угасшая свеча.

Вскинув голову, Поттер направил волшебную палочку на Тома, который, тяжело дыша, лежал на полу, опираясь на локоть. Его палочка после падения откатилась в сторону, и теперь его защищал только мерно гудящий огненный щит. Изумрудные глаза Поттера горели победой.

— Вот и всё, — с убийственной серьезностью сказал он. — Ты проиграл, Том.

Глаза Арчера угрожающе сузились, в них отразилось пламя, от которого радужка, казалось, на миг вспыхнула алым цветом.

— Никогда не спеши праздновать победу, если противник ещё дышит, — прошипел он и резко выбросил вперед руку.

Столб огня, метнувшийся к нему, оказался таким неожиданным и стремительным, что Гарри успел лишь инстинктивно выставить перед собой руки, создавая магический барьер. Но удар оказался слишком сильным, и барьер не выдержал. Поттера окатил поток нестерпимого жара, отбросивший его назад, словно взрывная волна. Гарри рухнул на пол, падение вышибло из легких весь воздух, и он смог только хрипло застонать.

— Да чтоб тебя, — вымученно просипел Поттер, в то время как Том поднялся на ноги, и небрежно отряхнув припыленную мантию, приблизился к поверженному противнику, остановившись над ним с жестокой усмешкой. Его чёрные волосы растрепались, спадая на лоб небрежными волнами, глаза горели в предвкушении.

— Шах и мат, Гарри, — голос его был ледяным и безжалостным, когда он направил волшебную палочку на противника.

Глаза Поттера испуганно расширились.

— Подож…

— Агуаменти.

Поттера окатило фонтаном ледяной воды, затушив слабо тлеющую мантию и беспощадно залив нос и рот. Гарри закашлялся, отплевываясь и яростно фыркая.

— Пфе! — он провел по лицу ладонью, пытаясь вытереть воду. — Ну ты и гад!

Том самодовольно усмехнулся, помогая другу подняться на ноги.

— Ну надо же было как-то эффектно закончить нашу маленькую дуэль, — пожал плечами друг.

Выручай-комната постепенно менялась. Огромный тренировочный зал, где они сражались, сужался, уменьшаясь в размерах, пока на его месте не осталась небольшая уютная гостиная с горящим камином, парой кресел напротив и рядами книжных полок у дальней стены. Гарри мрачно покосился на друга и, подняв с пола волшебную палочку, высушил заклинанием промокшую насквозь мантию и волосы.

— И почему тебе так нравится закрывать дуэли этим заклинанием, если ты побеждаешь? — проворчал он. — Что, ничего другого в голову не приходит?

— Ну, — Том задумался, — Авада Кедавра как бы немного одноразовое заклинание.

Поттер смерил друга колючим взглядом.

— У тебя просто «ошеломляющая» фантазия, Том.

Они расселись в кресла, и Гарри потянулся, чувствуя, как ноют после всей их беготни мышцы.

— Если хочешь, могу в следующий раз попробовать Круциатус, — невозмутимо предложил Арчер.

— А чего-то менее зловещего и незаконного в твоём арсенале нет? — изогнул брови Поттер.

— Конечно, есть, — глаза Тома смеялись. — Агуаменти.

— Томас Арчер и его невообразимо «богатый» запас заклинаний, — закатив глаза, язвительно прокомментировал Гарри.

— Но, должен признать, твои навыки становятся всё лучше, — вдруг задумчиво сказал Том.

Гарри скосил на него глаза.

— Спасибо, о мудрый наставник, — ехидно проворчал он.

— Учитывая, что тебе пока не удается меня победить, смею предположить, что с твоей стороны было бы разумным прислушаться к моим советам, а не ёрничать, — голос Тома звучал насмешливо, но в его интонациях крылось нечто большее, чем просто шутка, словно в какой-то мере Арчер говорил вполне серьезно.

По правде сказать, ни этот тон, ни слова на Тома были совсем не похожи, словно с Гарри говорил не его друг, а некто гораздо более взрослый и опытный. Этот новый штрих, вкупе со всеми другими переменами, которые подмечал в последнее время Поттер, ему не нравился. Гарри в молчании уставился на огонь, чувствуя, как его пристально изучают тёмные глаза Арчера.

— Том, — он прочистил горло, — я, хм, давно хотел спросить…

Он замолчал, не зная, как вообще озвучить свои мысли и опасения. Да и стоит ли вообще их озвучивать?

— Спрашивай, — тем временем ответил тот, заметив, как переменилось настроение собеседника.

— Ты в порядке? — Гарри поднял на него взгляд, брови Тома недоуменно изогнулись.

— У тебя слишком жалкие атаки, чтобы мне навредить, — усмехнулся он, то ли сделав вид, то ли действительно не поняв вопроса.

— Нет, — Гарри покачал головой. — Я хочу сказать вообще, ты в порядке?

— Не понимаю, о чем ты, — спокойно сообщил Том и невинно моргнул, будто и правда не понимал.

Гарри мысленно чертыхнулся.

«Ну ангел просто, чтоб тебя…»

— Я тут подумал, эм, помнишь, в прошлом году у тебя были все те кошмары и головные боли? — издалека начал он.

Арчер нахмурился.

— Допустим.

— Тебя тогда сильно пугали те сны, и после них ты так чудно себя вел… был немного, ну знаешь, как бы замкнутый…

— И что? — нетерпеливо поторопил друг.

— Я просто всё думаю, — он помедлил, — у тебя прошли эти кошмары?

— Гарри, куда ты клонишь?

Поттер сделал глубокий вдох, понимая, что намеками ему ответа не добиться.

— Ты странно себя ведешь! — в лоб выпалил он.

Арчер молчал почти минуту, без всякого выражения разглядывая его взволнованное лицо, но где-то в глубине обсидиановых глаз Гарри уловил нечто странное. Нечто, похожее на настороженность. Даже, отчасти, угрозу.

— О, — тускло произнёс Том. — И как же это выражается?

— Ты… — Гарри помедлил, и вдруг слова полились из него бесконечным потоком: — Тебе не кажется, что мы стали меньше общаться? Ты меня будто избегаешь! А иногда говоришь что-то такое, что на тебя совсем не похоже. Ты стал более жестоким, отстранённым. Мне иногда кажется, что ты с трудом переносишь моё общество. Ты вообще как будто предпочитаешь быть где угодно, лишь бы не со мной! Ты то уходишь куда-то один, то пропадаешь в этом вашем слизеринском клубе. Ничего не рассказываешь о том, что там у вас происходит. Некоторые ребята на факультете на тебя вообще так смотрят, словно боятся!

Том слушал эту тираду в гробовом молчании, непонятное мерцание в его глазах исчезло, сменившись холодом.

— Я одного не понимаю, — медленно произнес он, когда у Гарри закончился воздух, и он затих. — Ты меня обвиняешь в чем-то или просто выражаешь беспокойство?

— Я, — Поттер почесал затылок. — И то, и другое, наверное, — виновато признался он. — Я просто пытаюсь понять, с чем связано такое поведение. Я всё думал об этом и вспомнил о твоих кошмарах. Ты тогда тоже стал раздражительным и нелюдимым. Но если… если это из-за меня, если ты всё ещё, — Гарри глубоко вдохнул, — если ты злишься на меня за то, что случилось этой весной, то так и скажи, потому что я никак не пойму в чем дело!

— Никак не поймешь, — пробормотал себе под нос Том и сухо усмехнулся. — Ну да, как тут понять, Гарри, что мне на голову свалили обязанности старосты, которые пожирают просто астрономическое количество времени. Что слизеринцы с самого начала года косятся на нас с тобой, как на прокаженных и мне приходится пудрить им мозги и следить за своим поведением, чтобы они успокоились и поняли, наконец, что мы им не враги.

Гарри резко вскинул голову.

— А мы… не враги?

— Что? — Том нахмурился.

— Мы им не враги? — тихо повторил он.

— А с чего нам с ними быть врагами? — Арчера будто удивил этот вопрос. — Они наши сокурсники и нам куда ближе, чем Дамблдор с его Орденом. Разве ты не чувствуешь того же, Гарри? Разве твои сокурсники не вызывают у тебя больше лояльности? За годы обучения они помогали тебе куда значительнее, чем директор и его прихвостни.

— Да, но если начнется война, и мне нужно будет решать, кого защищать…

— Гарри-Гарри-Гарри, — Том с укором покачал головой и поцокал языком. — Как же легко ты попадаешь в эти сети.

— Что? — Поттер обратил на друга растерянный взгляд.

— Ты всегда прекрасно вживался в тот образ, которого от тебя ждали, — медленно пояснил Арчер. — Но вот теперь, похоже, ты облюбовал роль героя. Не спорю, это привлекательный вариант. Только, видишь ли в чем проблема, Гарри, герои долго не живут. Разве я не говорил тебе, что в первую очередь стоит думать о себе?

В интонациях Тома снова появились эти повелительные, авторитетные нотки, словно он говорил с неразумным ребенком. Поттера это начало раздражать.

— Ничего я не облюбовал…

— Гарри, задумайся, как давно ты вдруг стал думать о том, чтобы кого-то защитить? — перебил его Арчер.

— Что? — он моргнул.

— Разве подобное раньше тебя волновало?

— Конечно! Я всегда!.. — Гарри вдруг замолчал.

«А ведь и правда, — подумал он. — Раньше меня волновала только безопасность Тома и моя собственная, так почему же теперь?..»

Словно читая его мысли, Том, подавшись вперед, произнёс:

— Тебе было плевать на них, Гарри, — убежденно сказал он. — Вспомни. Этот образ защитника тебе навязал Дамблдор, запихнув в штаб Ордена, где все относились к тебе как герою-победителю до тех пор, пока ты не позволил этой иллюзии укрепиться в своём сознании. Привыкать к этому опасно.

Гарри хмурился, качая головой. Но когда он вдруг решил, что должен кого-то защищать? И почему?

— Но это правильно, — отвечая на собственные сомнения, негромко произнёс он.

— Потому что так кто-то сказал? — продолжал настаивать Арчер. — Или потому что ты сам это решил?

— Я… — Поттер растерянно смотрел на него. — Что ты хочешь сказать?

— Прекрати уже гнаться за ролью, которую навязывает тебе общество, — жестко отрезал Арчер. — Задумайся! Они хотят образцово-показательного мальчика, и ты превращаешься в пример для подражания. Хотят неадекватного шута, ты с удовольствием играешь эту роль. Хотят изворотливого лжеца, и ты тут же становишься идеалом Слизерина. Хотят героя, и вуаля! Ты тут же готов всех спасать!

— Всё не так! Я… я просто… я… — Гарри отвел взгляд. — Я просто делал то, что считал правильным…

— Нет, Гарри, — вдруг на удивление мягко сказал Том. — Ты делал то, что тебе навязывали под видом правильного. Хватит оглядываться на общепринятые каноны. Ты все больше становишься похож на тот образ, который хочет видеть Дамблдор.

— Это не так, — нахмурился Поттер.

— Правда? — брови Арчера изогнулись в насмешке. — Подумай, Гарри, так ли ты на самом деле болеешь душой за кучу незнакомых людей? Что в тебе требует быть спасителем слабых и обиженных? Ты сам? Или общество?

— Но защищать тех, кто в этом нуждается — правильно, — с нажимом повторил Поттер, ухватившись за этот аргумент, как за единственное разумное объяснение своему поведению.

— Это ты так решил? — голос Тома стал жестче. — Ты сам-то осознаешь, какие твои чувства настоящие?

— Все мои чувства настоящие! — раздраженно воскликнул Гарри. — А вот что насчет тебя?

Арчер застыл. Вся пылающая уверенность и напор, что отражались в тёмных глазах, мигом обратились в непроницаемую стену льда. Он медленно выпрямил спину, положив локти на подлокотники и сцепив пальцы замком.

— Поясни, будь добр, — сухо попросил он.

— Ты никогда не любил директора, я знаю, — тихо сказал Гарри, пристально наблюдая за поведением друга. — Но в последнее время, упоминая о нем, ты буквально пылаешь ненавистью. Почему, Том? Что такого он сделал, за что ты так ненавидишь его?

— Он…

— И не нужно говорить, что ты так себя ведешь из-за того, как он пытается мной манипулировать, — перебил его Поттер. — Мы знали это со второго курса, и всё же раньше ты никогда не испытывал к нему такой ядовитой ненависти. Что изменилось? — Арчер молчал, глядя в глаза друга с пламенеющей яростью. — Хочешь, я скажу тебе? — не дождавшись ответа, сказал Гарри. — Ты изменился, Том. Изменились твои взгляды на жизнь, на мир, на войну. У нас с тобой всегда была своя сторона. Мы никого не поддерживали и ни на кого не оглядывались, принимая решения. Но чем дольше я за тобой наблюдаю, тем меньше понимаю тебя.

— Времена меняются, Гарри, — тихо сказал Арчер. — И люди тоже. Пора бы тебе уже это понять.

— О, я прекрасно это понимаю, поверь, — Поттер не отрывал от лица друга внимательного взгляда, пытаясь угадать, какие эмоции бурлят сейчас в его душе, но глядя в чёрные глаза видел лишь пустоту и холод человека, который уже давно всё для себя решил.

— Тогда чего же ты хочешь?

— Я хочу знать, на чьей ты стороне, Том? — выдохнул Гарри.

Он боялся задавать этот вопрос и боялся услышать ответ. Но, кажется, отступить он уже не мог. Если Том действительно принял решение, Гарри должен был это знать. И самое главное он должен был знать, почему Арчер это сделал? Что толкнуло его на сторону Волдеморта? Если, конечно, это так.

— Я на твоей стороне, Гарри, — нахмурился Том.

— Правда? — недоверчиво протянул он. — А почему тогда мне кажется, что мы с тобой всё дальше друг от друга? Будто наши дороги расходятся.

— Это не так, — твердо произнёс Арчер.

Поттер покачал головой и отвернулся. В памяти отчего-то всплыл давно забытый опрос Гермионы о десяти незнакомцах.

— Кого же ты спасёшь, Том? — удивляясь, отчего вообще вдруг вспомнил об этом, прошептал Гарри.

— Что?

— Твой дом в огне, — тускло произнёс Поттер. — Кого ты спасешь? Брата? Или десять незнакомцев?

Том смерил его высокомерным взглядом.

— Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать, что концепция спасения вообще плохо вяжется с моим образом мышления, — напомнил он.

— И всё же, — наставил Гарри, сам не понимая, почему это так важно для него. — Если бы нужно было кого-то спасти из пожара… если бы от этого зависела твоя жизнь, то кого бы ты спас?

Том молчал слишком долго, и Поттер начал думать, что тот и вовсе не ответит, но вот он, наконец, пошевелился, облизав пересохшие губы.

— Десять незнакомцев, — сказал он.

Гарри почувствовал, как всё в его душе будто застыло.

— Почему? — тихо, едва ли не с болью спросил он.

— Потому что таково моё решение, — глядя в сторону, ответил Арчер.

Гарри отвернулся, сжав пальцами подлокотники кресла. И он, и Том прекрасно знали, какой на самом деле ответ хотел услышать Гарри, но так же оба знали, какой ответ будет истинным. Поттер глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Вот в этом и кроется наше с тобой самое главное различие, — он горько усмехнулся. — Я всегда выберу брата.

— Даже если это погубит тебя?

— Даже если это погубит всех, — Поттер обратил на друга тяжелый взгляд. — В конце концов, мы оба эгоисты, — он усмехнулся. — Я тоже всегда делаю лишь то, что хочу, — покачав головой, он безрадостно усмехнулся. — Хотел бы я сейчас страшно на тебя разозлиться, но не могу...

— Почему же? — осторожно уточнил Арчер.

— Потому что мы оба знали, что ты ответишь, — Гарри пожал плечами. — Ты мог бы сейчас соврать. И все же ты ответил честно.

Губы Тома чуть дрогнули в усмешке.

— И что бы это могло значить?

— Что я тебе верю. И чтобы ты для себя ни решил, чего бы ни захотел и как бы ни поступил, я буду тебе верить.

— Потому что мы друзья, — передразнивая любимый аргумент Гарри, закатил глаза Том.

— Нет, — Поттер, помедлив, открыто улыбнулся другу. — Потому что, даже зная, что твой ответ может меня оттолкнуть или разозлить, ты мне не солгал. Я… ценю это.

Том смотрел в сторону, чуть усмехаясь каким-то своим мыслям.

— А я, — он повернул голову, встретившись взглядом с Гарри, — ценю, что ты принимаешь мой выбор, даже если он тебе не нравится.

Поттер медленно откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Интересно, понял ли Арчер, что признался сейчас в том, о чем Гарри так и не спросил напрямую? Ему хотелось вскочить и, схватив Тома за грудки, встряхнуть так сильно, чтобы у идиота искры из глаз посыпались. Хотел трясти его так до тех пор, пока тот не ответит, зачем так поступил? Но он продолжал сидеть в кресле, не в силах пошевелиться, словно всё его тело обратилось в камень. Неужели гордый, принципиальный, свободолюбивый Томас Арчер решил служить человеку, который намеревался убить Гарри? Его шантажировали? Угрожали? Переманили? Или он пошел на это добровольно? Что такого мог пообещать ему Волдеморт, чтобы он согласился? Что могло заставить его… ах, ну естественно. Это же очевидно. В памяти с болезненной ясностью вспыхнули воспоминания о Тайной Комнате.

Если не можешь спасти брата своими силами, спаси незнакомцев… и любым способом заставь их защищать его даже ценой своей жизни. И плевать, если эти незнакомцы окажутся Пожирателями смерти. Том всегда любил играть с огнём.

Гарри открыл глаза, слепо уставившись в пространство. Не ясно только, как далеко это зашло и можно ли что-то исправить?

«Что же ты наделал, Том? Когда мы перестанем совершать одни и те же ошибки?»

«С другой стороны, — сказал себе он, — быть может, зря я так испугался?»

Возможно, Том и выбрал сторону, но ещё не присоединился к ней? Как он там сказал этим летом? «Буду изучать ситуацию». Так может быть этим он и занимается?

И всё же, некоторые поступки Арчера Гарри не нравились.

— Я бы хотел попросить тебя о том же, — вдруг прошептал он.

— Что? — Том повернул к нему голову, непонимающе глядя на друга.

— Я прошу тебя, Том, — с непроницаемым спокойствием сказал он, — чтобы ты не пытался манипулировать мной, подталкивая к тому решению, которое выгодно тебе.

Это заявление, казалось, выбило Арчера из колеи, разбивая маску уверенного хладнокровия. Его глаза чуть расширились в удивлении, он шумно втянул носом воздух.

— Гарри…

— Я знаю, что ты не желаешь мне зла, Том, — перебил Поттер. — Именно поэтому я верю тебе, несмотря ни на что. Взамен я прошу, чтобы ты верил мне.

Том мрачно молчал.

— Я верю, — наконец, сказал он. — Я не верю тем, кто тебя окружает.

— Не решай за меня, — мягко и одновременно с этим настойчиво попросил Гарри. — Иногда, желая уберечь близких людей, мы на самом деле вредим им. Тебе ли об этом не знать? — Арчер медлил, то ли не зная, что сказать, то ли придумывая достаточно убедительный аргумент. Гарри не дал ему возможности ответить. — Желая защитить меня на втором курсе, ты выпустил василиска, и мы оба чуть не погибли. Не повторяй этой ошибки снова.

Лицо Арчера помрачнело.

— Не намекаешь ли ты, что я присоединился…

— Я ни на что не намекаю, Том, — устало вздохнул Гарри, хотя они оба прекрасно понимали, что именно на это он и намекал. — Мне просто очень давно хотелось тебе это сказать.

Том откинулся на спинку кресла, принимая расслабленную позу, но его руки так сильно стиснули подлокотники, что побелели костяшки пальцев.

— Ты не прав, — ровно произнёс Арчер, в его глазах, обращенных к Гарри, царила бесконечная тьма. — Но я не стану тебя разубеждать. Рано или поздно ты сам всё поймешь.

Не смотря на весьма печальные выводы, которые Гарри сделал из этого разговора, он вдруг против воли усмехнулся.

— Но лучше поздно, чем рано, да?

Том искоса взглянул на него и натянуто улыбнулся.

— Именно так.

* * *

— «Декрет об образовании № 23 (октябрь 1995)», — дрожащим от ярости голосом зачитала Гермиона. — «Решением министра магии Корнелиуса Фаджа профессор Долорес Амбридж назначается на должность Генерального Инспектора Хогвартса. Генеральному Инспектору дается право присутствовать на любых уроках других преподавателей, назначать им испытательный срок и, при необходимости, их увольнять. Назначение выше упомянутого декрета — проверка и улучшение качества обучения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс».

Грейнджер яростно потрясла смятым куском пергамента, который сорвала со стены в гостиной Гриффиндора.

— Нет, ну вы только подумайте! Мало ей было превратить один из важнейших предметов в какое-то недоразумение, так теперь она ещё и торчит на каждом уроке! — её трясло от злости. — Если так и дальше пойдет, она скоро вообще запретит волшебство в школе, где нас этому должны обучать!

— Мне начинает казаться, что Министерство уже находится под влиянием Сама-Знаешь-Кого, — мрачно сказал Рон, сидя за одной из парт в свободной аудитории, которую ребята заняли для своего небольшого собрания.

Гермиона расхаживала из угла в угол.

— Это возмутительно! Они не имеют права вмешиваться в дела школы! — негодовала она.

— Ну, технически имеют, — осторожно заметил со своего места Невилл.

— Регулировать и улучшать — да! Но не уничтожать на корню! — всплеснула руками Гермиона.

— Это точно! — подхватил Рон. — Эта Амбридж теперь во все дела Хогвартса сунет нос! Не ровен час, они уволят всех учителей и притащат сюда кучу министерских шавок.

— И всё это вместо того, чтобы готовиться к войне и собирать силы! — разочарованно сказала Гермиона. — О чем вообще думает министр?!

— О том, как бы прикрыть свою задницу разумеется, — пожал плечами Уизли.

— Ему будто и вовсе плевать, что с нами будет, — игнорируя резкое высказывание Рона, к которым она обычно относилась неодобрительно, Гермиона покачала головой. — Что он за человек?

— Но как его убедить, что они не правы? — Невилл обвел взглядом однокурсников. — Вряд ли мы сможем достучаться до него через профессора Амбридж.

— Определенно не сможем, — мрачно кивнула Гермиона. — И пока они наводят тут свои порядки и выдумывают свои глупые декреты, нам всем грозит опасность!

— И нас пытаются лишить возможности защищаться! — рыкнул Рон.

— Я думаю, Фадж решил, что Дамблдор тут организовал какое-то сопротивление и настраивает нас против Министерства, — сказала Гермиона.

— Не нас, а Поттера, давай уж говорить прямо, — проворчал Дин Томас, покосившись в сторону одного из участников собрания, который за всё это время не произнёс ни слова. — Это всё началось из-за него!

Гермиона нахмурилась в сторону Томаса.

— Всё из-за того, что Фадж не желает видеть ничего дальше собственного носа и из-за неуемной фантазии Скитер, причем тут Гарри?

— Что значит «причем»? По мнению Фаджа Поттер — ключевая фигура в оппозиции Дамблдора, — вскинулся Симус, отвечая вместо друга. — В Хогвартсе ни одно событие без него не обходится, не удивительно, что Фадж отправил сюда своего соглядатая. Поттер у всех уже как бельмо в глазу! И вообще, до сих пор не ясно, на чьей он стороне!

— Он на стороне Дамблдора, это же очевидно! — вклинилась в перепалку Джинни. — Ты сам-то понял, что сказал, Симус? Какой нормальный человек станет поддерживать убийцу своих родителей?!

— Да? А почему тогда он учится на Слизерине? — упрямо напомнил Дин. — И что-то я не заметил, чтобы те его считали своим врагом. А значит, он с ними заодно.

— Это же просто смешно! — возмущенно воскликнула сестра Рона. — Вы судите его только по принадлежности к факультету? Не слишком ли это категорично? Что он сделал?!

— Да он постоянно что-то выкидывает! — с презрением сказал Дин, многозначительно посмотрев на неё. — Между прочим, до сих пор неизвестно кто на самом деле открыл Тайную Комнату!

— Он меня спас, вы, болваны! — разозлилась младшая Уизли.

— Господи, вы оба такие узколобые! — переводя раздраженный взгляд с Финнигана на Томаса, процедила Гермиона. — Вместо того чтобы искать решение проблемы, вы ищете виноватого! — она резко отвернулась к безмолвному участнику собрания: — Гарри, ну почему ты молчишь?

Поттер, который последние полчаса рассчитывал формулу заклинания для создания карты, попутно задаваясь вопросом, какого чёрта он делает в компании революционно настроенных гриффиндорцев, поднял голову и недоуменно моргнул.

— Что?

Гермиона раздраженно сузила карие глаза.

— Я спрашиваю, почему ты до сих пор и слова не сказал? Будто это тебя вовсе не касается!

Гарри со вздохом отложил перо и выпрямился, обводя взглядом мрачное собрание. Амбридж, которая приобретала в школе всё больше влияния, отравляя обитателям волшебного замка существование фанатичной преданностью Министерству и неустанным надзором, мало кому могла показаться приятной компаний. А с её назначением Генеральным Инспектором Гарри теперь буквально повсюду на неё натыкался. Она патрулировала коридоры, присутствовала на всех уроках, усиленно пыталась контролировать преподавателей и весь учебный процесс, выдумывала всё новые запреты и правила, стремясь получить абсолютный контроль над жизнью в школе, и доводила до белого каления профессоров. С непоколебимым хладнокровием её присутствие на своих уроках воспринимали только МакГонагалл, Снейп и Герхард. Остальные либо нервничали, либо злились, либо сбивались, что только ухудшало их положение в глазах Амбридж. Казалось, она поставила своей целью не просто получить полный контроль над школой и её обитателями, но и буквально задушить любые свободы учеников и профессоров. Интересно, понимала ли она, что вместо того, чтобы привить всем уважение к Министерству магии она только всё больше разрушала его? Долорес Амбридж принесла в Хогвартс хаос и всё же… всё же…

— Для начала, мне не очень понятно, зачем меня вообще позвали, — признался Гарри.

— Видишь? — взлез Симус. — Даже он не понимает!

Гермиона только отмахнулась от однокурсника и вопросительно изогнула брови:

— Если ты не заметил, то мы обсуждаем диктатуру Амбридж в Хогвартсе, — холодно проинформировала она Поттера.

— Да, это я понял, — спокойно кивнул тот. — Но при чём тут я?

— А тебя что, всё устраивает? — сухо осведомилась Грейнджер. — И тебя не беспокоит, что эта женщина разрушает нашу школу?

— Ну для начала, она ничего не разрушает, — напомнил Гарри. — Просто лезет, куда не просят и раздражает. Но с другой стороны, может оно и к лучшему?

— Что? — Гермиона едва не задохнулась от возмущения.

— Ну подумай сама, — миролюбиво предложил Поттер, чувствуя, что теперь уже все присутствующие смотрят на него с откровенной враждебностью и даже Джинни, которая до этого его защищала, неодобрительно нахмурилась. — Система образования в Хогвартсе не идеальна, — начал объяснять Гарри. — Нам толком не преподают историю магии, потому что Биннса заклинило на войнах с гоблинами, а ведь это лишь крохотный аспект, который не освещает и половины нашего наследия. Или уход за волшебными существами. Мне нравится Хагрид, правда, но какой из него учитель? Мы весь третий курс выращивали чертовых червяков. А Трелони? Она же ходячее недоразумение. А ведь все эти люди должны учить нас. С какими знаниями мы выйдем отсюда после таких преподавателей?

— А метод преподавания Амбридж тебя, стало быть, устраивает? — ядовито уточнил Рон.

— Нет, конечно. Но она сюда не учить пришла, — Гарри развел руками. — Фадж изначально отправил её в Хогвартс, чтобы она докладывала ему о том, что происходит в школе, но ведь на места других профессоров можно взять более опытных волшебников. Вот пусть и занимаются нашим образованием.

— Это позиция безразличного человека, Гарри, — разочарованно покачала головой Гермиона. — Неужели тебя ничуть не волнует, что станет со всеми этими людьми, если их уволят из-за Амбридж?

— А почему это должно меня волновать? — Гарри непонимающе смотрел на подругу. — У нас тут не кружок благотворительности, а школа. Им вообще-то платят за то, что они учат нас, — он замолчал, задумчиво почесав затылок, — хотя насчет Биннса не уверен… зачем призраку деньги? — он хмыкнул. — Хорошо Дамблдор устроился. Бюджет на преподавателя истории есть, а преподавателя-то нет. Удобненько…

— Гарри!

— Ну извини! — он развел руками. — Но я серьезно не понимаю, почему тебя так беспокоит судьба незнакомых тебе людей.

— Слизеринец, — с отвращением выплюнул Финниган, обменявшись презрительными взглядами с Томасом.

Одновременно с ним Гермиона колко сказала:

— Потому что это люди, Гарри, и нельзя относиться к ним с таким равнодушием, не задумывался об этом, а?

— И что ты вот прямо-таки за них всей душой болеешь? — иронично уточнил Гарри. — Брось, Гермиона, тебя злит не то, что кого-то уволят. А то, что одержимая, фанатичная, жестокая министерская диктаторша заявилась сюда и наводит тут свои порядки.

— Ах, ты так проницателен, — ядовито процедила Грейнджер. — Ну раз ты весь из себя такой умный и расчётливый, объясни, будь добр, как нам научиться защищать себя, если эта «чудесная» женщина, которая, по твоему мнению, приводит нашу ужасную учебную программу в порядок, за один день превратила курс практической магии в читальный зал?

Поттер пожал плечами с таким видом, словно ответ был очевиден.

— Научиться самим.

— Самим? — вышел из ступора Рон. — Как ты себе это представляешь?

— Прочитал заклинание, попытался применить, применил, выучил, прочитал ещё одно, — едва ли не по слогам разъяснил Гарри, — это не так уж и сложно, правда…

— Да он просто издевается! — рявкнул Дин, опалив слизеринца гневным взглядом. — Я знаю, почему ты такой спокойный, Поттер!

— О? — Гарри в вежливом любопытстве поднял брови.

— Тебе просто плевать! Не тебе же грозит опасность! Ты не собираешься выступать против Того-Кого-Нельзя-Называть! Думаешь, что если переметнёшься на сторону змей, они тебя защитят, да?

— Дин… — начала говорить Джинни, но закончить не успела, так как в это мгновение по аудитории с низким гулом пронёсся магический вихрь, припечатав Томаса к стене.

Охнув, гриффиндорец повис в ярде над полом, отчаянно сопротивляясь и пытаясь освободиться, но магические путы крепко прижимали его к стене, не позволяя пошевелиться. Остальные ребята повскакивали со своих мест, выхватив волшебные палочки и направляя их на Гарри, который продолжал спокойно сидеть за одной из дальних парт, подперев голову рукой.

— Видишь ли, в чем дело, Дин, — равнодушно сказал он, не отрывая от Томаса взгляда — тот прекратил сопротивляться, с ненавистью глядя на Поттера. — Я такой спокойный, потому что я умею защищаться. И научился я этому самостоятельно. Поэтому мне плевать, хочет Амбридж учить нас или нет. Я в любом случае освою всё, что мне необходимо, — он перевел невозмутимый взгляд на группу взволнованных гриффиндорцев. — Если кто-то не верит мне, нападайте.

Гермиона, которая единственная не направляла на Поттера волшебную палочку, рассматривала друга с растерянностью и недоверием, словно не узнавая его.

— Отпусти его, — попросила она, стараясь говорить спокойно.

Гарри пожал плечами и секундой позже Дин упал на пол, когда магически силки выпустили его. Тряхнув головой, тот мгновенно оказался на ногах, выхватив волшебную палочку.

— Ты ответишь! — прошипел он. — Дифф…

— Стой! — перед ним встала Гермиона, заслоняя собой Гарри. — Подожди!

— Уйди, Грейнджер!

— Мы здесь не драться должны, а решить, что нам делать! — попыталась вразумить его та и чуть обернулась к остальным сокурсникам, которые смотрели то на Поттера, то на Томаса, не зная, что предпринять. Сам Поттер так и сидел на месте, не проявляя никаких признаков обеспокоенности сложившейся ситуацией и наблюдая за происходящим с отстранённым безразличием.

— Гарри, — Гермиона обратила на него горящие подозрительной решимостью глаза, — ты утверждаешь, что тебе по силам освоить программу курса, чтобы сдать СОВ и преуспеть в ЗОТИ?

— Вполне, — не особо задумываясь о том, куда она клонит, ответил тот.

— Отлично, — на ее губах появилась жесткая, уверенная улыбка. — Раз ты действительно так уверен в себе и своих силах, то почему бы тебе не научить нас тому, что ты знаешь?

— Что?!

Поттер не был до конца уверен, кто это сказал — он или группа ошеломленных гриффиндорцев. Пожалуй, это был коллективный вопль, в котором его собственный шок просто утонул, смешавшись с хором пораженных голосов.

* * *

Гарри не мог бы припомнить случая, чтобы его лучший друг так хохотал. Он пересказал ему разговор с гриффиндорцами ещё на подходе к Большому залу и с тех пор тот всё не мог успокоиться, продолжая смеяться, хотя оба уже сели завтракать. Некоторые слизеринцы за столом неодобрительно на него косились, но никто не решался открыто делать замечание веселящемуся старосте.

— И что ты ответил? — отсмеявшись, спросил Том.

Гарри, который все это время мрачно наблюдал за другом, пожал плечами.

— Что мне это неинтересно.

— Мерлин, — выдохнул Арчер и зашелся в новом приступе смеха, — я так это и вижу! «Гарри, будь нашим учителем!», — явно пародируя Гермиону, сказал он. — «Не интересует». «Но, Гарри…» «Нет, спасибо»… Только ты, Гарри, — выдавил он сквозь смех, — только ты мог в такое влипнуть.

— Спасибо за помощь и понимание, Том, — язвительно проворчал Поттер. — Я очень ценю это.

Арчер только покачал головой, продолжая тихо посмеиваться.

— Что за повод для веселья с утра пораньше? — напротив них уселся Забини.

— О, ничего особенного, — отмахнулся Арчер, принимая степенный вид. — Мы с Гарри просто обсуждаем, какой бы из него вышел профессор ЗОТИ.

— И какой же? — подсаживаясь к Блэйзу, поинтересовался Малфой.

— Очень, хм, незаинтересованный, — Арчер снова насмешливо фыркнул.

— Не понял, где шутка, — расстроенно признался Забини, поворачиваясь к Драко. — Ты понял?

— Чувство юмора Тома может понять только Том, — глумливо прокомментировал Гарри.

Разговор прервался, когда в Большой зал влетели почтовые совы. Радуясь, что тема закрыта, Гарри наблюдал за птицами, надеясь получить весточку от Сириуса или Ремуса. Том рядом с ним ловко подхватил предназначающийся ему номер «Ежедневного пророка» и раскрыл журнал, как и многие другие ребята. Со всех сторон слышался шорох страниц, и по мере того, как все больше людей разворачивали свои номера «Пророка», шум голосов и смех постепенно стихали. Гарри знал, что это означает. По залу расползалась тяжелая, удушливая тишина. Он поднял голову, вопросительно глядя на сидящего напротив Блэйза. Тот медленно, почти нехотя встретился с ним взглядом.

— Что пишут? — тускло поинтересовался Гарри.

— Этой ночью из Азкабана сбежали Пожиратели смерти, — ответил за друга Малфой.

— Ну вот и началось, — констатировал Том, обводя сокурсников долгим взглядом. — Всем счастливого Хэллоуина.

Гарри не мог понять, чего больше в его голосе: тревоги или предвкушения.