Осень на двоих. Чертог Пустоты (гет)

С того дня, как стало известно о побеге Пожирателей смерти из Азкабана, обстановка в магическом мире изменилась. Люди были напуганы и взволнованы, и эта тревога ощущалась даже в стенах Хогвартса. Невилл ходил как в воду опущенный, зная, что женщина, по вине которой он потерял обоих родителей, на свободе. Большинство старшекурсников Гриффиндора выглядели так, словно каждое мгновение ждали нападения на Хогвартс, и воинственно поглядывали на слизеринцев. Некоторых представителей змеиного факультета новости, напротив, воодушевили, хотя даже среди них были те, кто казался встревоженными.

Министр Фадж дал интервью, заверяя население магической Британии, что у Министерства всё под контролем, и на поимку беглецов брошены все силы Аврората. Некоторые, должно быть, действительно верили в это, и все же игнорировать массовый побег опасных преступников было сложно. Ведь кто-то этот побег организовал, а это определенно должен был быть далеко не заурядный маг, и главное, он явно действовал не один. Разговоры и теории ходили разные: от возвращения Волдеморта до появления нового Тёмного Лорда. И, конечно, несмотря на слова министра, в безопасности себя больше никто не чувствовал.

По школе поползли разговоры, что грядет новая война. Студенты едва ли не каждый день отправляли родителям письма, чтобы убедиться, что с их семьями всё в порядке, и пытаясь выяснить, что происходит вне школы.

Амбридж всем своим авторитетом старалась искоренить нежелательные пересуды и волнения и в итоге, руководствуясь малопонятными мотивами, запретила любые кружки и собрания студентов. Теперь собираться в какие-либо группы по интересам ученики могли только с позволения генерального инспектора, что мало кого остановило, и вечерами в гостиных общежитий проходили бесконечные дебаты о том, что же всё-таки происходит.

Гарри до всего этого безумия в Хогвартсе дела не было. И все же, в нём отчего-то взыграл дух противоречия, навеянный всеобщими настроениями, и он в очередной раз поцапался с Амбридж на уроке, заявив, что если бы министра действительно так беспокоила безопасность волшебного сообщества, он бы не занимался идиотизмом вроде отмены школьных кружков, а усилил охрану в Азкабане. Подобное заявление дало ему некоторое уважение в рядах гриффиндорцев, вызвало молчаливое негодование слизеринцев и стало причиной ещё недели отработок у Амбридж в компании кровавого пера.

На третий день отработок шрамы на руке Гарри перестали заживать, а все запасы заживляющей мази подошли к концу ещё во время прошлых отработок. Теперь Поттер был снова вынужден скрывать порезы маскирующими чарами. Но долго так продолжаться не могло. Прятать их бесконечно он не мог, а значит, следовало обратиться за лекарством к одной из двух целительниц, пока чертовы строчки не врезались в его кожу на всю жизнь уродливыми шрамами. Решив выбрать меньшее из двух зол, вечером в среду Гарри постучался в кабинет профессора целительства и, не дожидаясь разрешения войти, осторожно приоткрыл дверь, заглянув внутрь.

Эрмелинда стояла возле книжных полок в дальнем конце кабинета, изучая какие-то бумаги, и когда Поттер осторожно окликнул её, едва не подскочила от неожиданности, выронив записи, и те рассыпались по полу. Заметив в дверях своего ученика, Герхард сердито поджала губы, в её голубых глазах вспыхнула злость.

— Поттер, — процедила она, взмахом руки призывая бумаги обратно, — вас что, стучать не учили?

Удивленный столь нехарактерному поведению обычно очень сдержанной целительницы Гарри недоуменно моргнул.

— Простите, мэм, но я стучал, — он помедлил. — Я могу зайти?

Она мгновение смотрела на него со смесью раздражения и досады, словно определяясь, стоит ли впускать.

— Проходите, — наконец решила она, и когда тот переступил порог кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь, холодно поинтересовалась: — Что вам нужно?

Гарри нахмурился, начиная сомневаться в своём решении прийти к ней этим вечером. Профессор явно была чем-то расстроена или встревожена, может быть, не стоило беспокоить её?

— Я… ну… я могу потом зайти, если вы заняты, мэм, — нерешительно пробормотал он.

— Не несите чепухи, Поттер, — резко бросила она, убирая бумаги на полку и возвращаясь к своему столу, который был завален книгами. — Либо объясните, зачем пришли, либо не тратьте моё время невнятным бормотанием.

Гарри моргнул, невольно отмечая, что в таком настроении Эрмелинда Герхард удивительно напоминает его профессора зельеварения. С ней определенно что-то было не так.

— Я, хм, видите ли, я бы хотел узнать, нет ли у вас заживляющей мази? — он все-таки решился озвучить свою просьбу.

Эрмелинда, которая резкими, нервными движениями закрывала и собирала в стопку книги на своем столе, замерла и подняла голову, обратив на своего ученика жёсткий взгляд.

— А в лазарет вы зайти не додумались?

— Ну я подумал сначала спросить у вас, мэм…

— Поттер, я похожа на медпункт?! — раздраженно поинтересовалась Герхард. — Обязательно бегать ко мне из-за каждой мелочи?

— Ну вы вроде как мой врач…

— Я занимаюсь исключительно проблемами с вашей магией, Поттер, — отрезала она. — По всем остальным медицинским вопросам будьте любезны обращаться к Поппи Помфри.

Гарри обиженно дернулся. Раньше Эрмелинда никогда не вела себя так грубо и холодно. По крайней мере с ним.

— Простите, мэм, вы правы, — пробормотал он. — Извините за беспокойство.

Он развернулся, направившись к двери. У самого порога его догнал её усталый голос.

— Мистер Поттер…

Он обернулся.

— Сядьте, — она указала на гостевой стул напротив своего стола.

Гарри мгновение колебался, но все же сделал, как она сказала. Эрмелинда тем временем привела поверхность своего стола в относительный порядок и медленно выдохнула, откинув со лба русую прядь волос, выбившуюся из прически.

— Я слишком резко с вами разговаривала, — куда спокойнее сказала она. — Вы этого не заслужили. Приношу свои извинения.

— Ничего страшного, мэм, мне не стоило отрывать вас от дел и, наверное, действительно следовало просто обратиться к мадам Помфри. А у вас, э-э-э, — он замешкался, но всё же договорил, — у вас всё в порядке?

— Да. Благодарю, — отрезала она, её взгляд стал жестче, словно она с трудом сдерживалась, чтобы вновь не выйти из себя. — Что с вами случилось?

— Я, хм, порезался, — нехотя выдавил Гарри. — Но не хотел идти к мадам Помфри, а то она из-за любой царапины поднимает жуткий шум.

Эрмелинда несколько секунд в полном молчании смотрела ему в глаза.

— Где?

— Что?

— Где вы порезались? — её цепкий взгляд скользнул по его рукам, шее и лицу.

— Эм, ну, — Гарри вдруг вспомнилось, что на дуэли с Арчером пару дней назад его плечо не сильно задело режущим проклятием. — На плече.

— Покажите.

Гарри покраснел, не собираясь перед ней раздеваться.

— Это не очень серьезный порез, просто саднит, — торопливо заверил он.

— Поттер, — процедила Эрмелинда, все-таки теряя терпение, — я не собираюсь весь вечер вас уговаривать. Вы либо покажете порез, либо я отправлю вас в лазарет в принудительном порядке.

— Хорошо-хорошо, — проворчал он, стянув мантию и расстегивая рубашку.

— Что ж, — спустя пару минут пристального осмотра, заключила Эрмелинда, — порез действительно несерьезный, но мне хотелось бы знать, как вы его получили.

— О, это просто тренировочная дуэль, — поспешно объяснил Гарри, застегивая рубашку, — ничего такого.

Эрмелинда недоверчиво изогнула бровь.

— Тренировочная дуэль, на которой кто-то применил против вас режущее проклятье? — сухо уточнила она.

— Мы немного, хм, увлеклись, — Поттер смущенно запустил пальцы в волосы, не хватало ещё Тома к этому приплести.

— Если кто-то напал на вас…

— Нет-нет, мэм! Честное слово, это всего лишь дружеский поединок!

— В этом случае, вам следует вспомнить, что использование столь опасных чар позволяется только в присутствии преподавателя. Дружеская или нет, подобные дуэли опасны, и если я узнаю, что вы снова рискуете своим здоровьем и здоровьем кого-то из учеников, устраивая подобные поединки, я сообщу об этом вашему декану.

— Обещаю, этого больше не повторится! — поклялся Гарри.

— Хорошо.

Профессор Герхард отошла к шкафчику, где хранились целебные настойки и мази, открыв стеклянные дверцы, она сняла с полки флакон с зельем.

— Берите, — она поставила флакон на стол перед Гарри. — Нанесите мазь перед сном. Через пару дней и следа не останется.

— Спасибо! — Поттер торопливо убрал мазь в сумку и поднялся на ноги. — Простите, что отнял у вас столько времени.

Эрмелинда в ответ только махнула рукой, давая понять, что он свободен, и Гарри торопливо ретировался, подумав про себя, что надо бы заказать ингредиенты для заживляющего зелья и приговорить мазь самостоятельно, потому что отговорки про дуэли, похоже, больше не пройдут.

«И всё же, — выходя в коридор, размышлял он, — почему профессор Герхард так странно себя ведет?»

Он достаточно долго общался с Эрмелиндой, чтобы заметить, что с ней что-то не так. Обычно её сложно было выбить из колеи, она всегда была собранной и сдержанной, так что же такого могло с ней произойти, что она сама не своя?

«С другой стороны, мне, наверное, повезло, что голова у неё занята чем-то другим, — решил Гарри. — Иначе она сразу бы заподозрила, что я не совсем честен».

И всё-таки интересно, почему она такая нервная?

Возможно, дело в инспекциях Амбридж? Может быть, она волнуется из-за того, что в школе установлен такой контроль? Хотя с чего бы ей переживать? Эрмелинда отличный профессор, к тому же она никак не связана ни с Дамблдором, ни с его Орденом, так что ей нечего опасаться увольнения.

«Если только Амбридж не узнала, что Эрмелинда является моим лечащим врачом, — мрачно подумал Гарри. — Потому что все, что связано со мной, у нашего генерального инспектора вызывает нездоровый интерес и закономерный негатив. Не стоит ли сказать об этом профессору Снейпу? Возможно, он сможет как-то помочь Эрмелинде?»

Гарри вздохнул, отвлеченно потерев большим пальцем скрытые маскировочными чарами шрамы на тыльной стороне ладони. Одно он знал наверняка — больше обращаться за помощью к профессору Герхард нельзя. Потому что если Амбридж решит, что Гарри слишком уж часто заходит к профессору целительства вне учебного времени, она её просто изведет или вообще уволит. Гарри не мог так подставить Эрмелинду.

* * *

С самого утра не переставая шел снег. Холодные ветра сковали землю морозом, и вся территория школы укрылась белым покрывалом, из-под которого теперь выглядывали лишь пожухшие стебли сухой травы. Урок по уходу за магическими существами, который, в отсутствии Хагрида, вела профессор Граббли-Дерг, подошел к концу, и Гарри в компании Драко и Блэйза направлялся к замку на обед, старательно не замечая преследующую их Гермиону. На лице гриффиндорской отличницы при этом была написана такая мрачная решимость, что Поттер искренне боялся оставаться с ней наедине, и надеялся только на то, что она не отважится окликнуть его, пока рядом другие слизеринцы. Как выяснилось, он сильно заблуждался на её счет.

— Гарри!

Он едва не завыл от досады.

«Ну вот почему у гриффиндорцев главное качество — смелость, а не здравый смысл или чувство такта?»

Отвечать ему не пришлось, потому что Малфой будто того и ждал.

— Что тебе нужно, Грейнджер? — круто разворачиваясь на каблуках, презрительно осведомился он. — В Поттера влюбилась?

Гермиона остановилась в нескольких шагах от них, бросив на Драко ледяной взгляд:

— Ты сменил имя, Малфой?

— Нет, — он на миг растерялся.

— Тогда с какой стати ты откликаешься, когда зовут не тебя? — уточнила она. — Иди, куда шел.

— А ты мне не указывай, грязно…

— Драко, — «ласково» вклинился в перебранку Гарри, — что я говорил тебе насчет этого обращения?

Малфой мрачно покосился на сокурсника.

— Что Поттер тебе рот зашьет, если ещё раз услышит Запретное Слово, — услужливо напомнил Блэйз, улыбаясь от уха до уха. — Слушай, Гарри, а половина слова считается? Хочу посмотреть, как Драко будет выглядеть с зашитым ртом.

— Паршиво он будет выглядеть, — без тени улыбки проинформировал Поттер, упрямо не встречаясь взглядом с Гермионой.

— Гарри, мне нужно с тобой поговорить, — игнорируя слизеринский обмен колкостями, сказала Грейнджер.

Он бросил на неё угрюмый взгляд.

— Я спешу.

— Куда? На обед? — она изогнула брови. — Серьёзно, Гарри? Может, хватит от меня убегать?

— Я не убегаю.

— Ну да, конечно, — Гермиона фыркнула и обратила колючий взгляд на парочку притихших слизеринцев, которые продолжали топтаться рядом, жадно внимая каждому слову. — Вы что-то хотели?

— Да, — тут же процедил Драко. — Чтобы ты избавила нас от своего общества.

Враждебный тон и содержание впечатления на Грейнджер не произвели.

— Так я вас и не задерживаю.

— Ты забываешься, Грейнджер, — зашипел Драко. — Не смей так разговаривать со мной.

— А то что? — она вскинула голову. — Папочке жаловаться побежишь?

Забини прыснул и не слишком-то тихо прошептал, обращаясь к Гарри:

— Самое время для знаменитого цитатника Драко, который начинается со слов: «Мой отец всегда говорит…»

— Заткнись, Блэйз, — невольно краснея, рявкнул Малфой, который, похоже, и правда собирался сказать нечто, начинающееся именно с этой фразы.

Гарри покосился на мрачную Гермиону, потом на сердитого Драко и, наконец, на развеселого Блэйза. Похоже, если он так и будет молчать, Грейнджер не отстанет и придется потратить всё обеденное время, слушая её ругань с Малфоем и дурацкие каламбуры Забини.

— Ладно, — вмешиваясь в перепалку, вздохнул он. — Давай поговорим, — Поттер взглянул на однокурсников: — Идите, я вас догоню.

— Предпочитаешь общество гриффиндорцев? — тут же ощетинился Драко.

— Предпочитаю не стоять на морозе, слушая глупые препирательства, — огрызнулся Гарри.

— Я так и думал, что ты с ними заодно, — со злостью выплюнул Малфой.

— Ой, Драко, ну ты такой ревнивый, — шутливо пожурил друга Блэйз, приобнимая того за плечи и увлекая за собой к зданию школы. — Идём, вдруг у них любовь, а мы тут всю романтику портим. Идем-идем, расскажем лучше Дафне, что ей пора перекраситься в шатенку и накрутить локоны, а то не ровен час, кавалера уведут.

Они уходили всё дальше, Поттер, провожая их взглядом, только головой покачал.

— Идиоты…

— Гарри, — он обернулся, встречаясь взглядом с Гермионой. — Нам надо поговорить.

Он вздохнул.

— Это я уже понял. Только не понял о чем.

— Ты прекрасно всё понял, раз так резво от меня убегал.

— Если об этом, то мой ответ всё ещё в силе, — он развернулся, шагая в сторону замка, Гермиона торопливо последовала за ним.

— Но если бы ты только выслушал…

— Я уже один раз выслушал, спасибо большое, — холодно перебил он. — Я не собираюсь никого ничему учить.

— Почему нет? Ты талантливый маг! Разве плохо поделиться своими знаниями с другими?

— Тебе надо, ты и делись, — Поттер веско взглянул на собеседницу. — Можно подумать, я во всей школе один такой любитель книжки полезные читать.

— Я пыталась! — она всплеснула руками. — Но они не слушают меня! Ты же, напротив, прекрасно умеешь привлечь к себе внимание и заставить людей делать то, что тебе нужно!

— Ты меня с кем-то спутала, — сухо сообщил Гарри, ускоряя шаг и рискуя поскользнуться на заснеженной тропинке. — Я никого ничего делать не заставляю.

— Не прибедняйся. Я видела ваши тренировки по квиддичу!

На этих словах Поттер всё-таки поскользнулся и, восстановив равновесие, остановился, удивленно взглянув на собеседницу.

— И что с того?

— Вся команда смотрит на тебя, будто ты им заклятый враг, но, тем не менее, тебе удается поддерживать железную дисциплину. Не это ли качества лидера? — Гермиона победно усмехнулась, заметив, как лицо друга удивленно вытянулось.

— Эти чудеса творит значок капитана команды и авторитет нашего декана, а не мои выдающиеся лидерские качества, — проинформировал её Поттер. — Не обманывай себя.

Он снова направился к школе, но Гермиона обогнав его, встала на пути и преградила дорогу, вынуждая остановиться.

— Но это же важно! — она попыталась зайти с другой стороны. — Мы стоим на пороге войны и нас лишили права и возможности научиться защищать себя! Почему же ты не хочешь помочь тем, кто в этом нуждается?

Гарри понял, что начал злиться.

— С какой стати, скажи на милость, я должен кому-то помогать? — выпалил он. — Какая мне от этого выгода?

— Выгода?! — поразилась Грейнджер. — Ты вообще себя слышишь, Гарри? Говоришь, как слизеринец.

— Вот так новость! — он фыркнул. — Открыть тебе тайну? Я и есть слизеринец.

— И не нужно язвить, — Гермиона упрямо скрестила на груди руки. — Ты не хуже меня понимаешь, что всем нам придется сражаться. Так помоги другим!

— Да с какой радости?! — теряя терпение, рявкнул Гарри. — Всё, что я знаю, я узнал сам! У меня на это четыре с лишним года ушло! Я перерыл кучу книг, тренировался, оттачивал навыки, посвящал этому всё свободное время. Так объясни мне, будь добра, зачем я буду делиться своими знаниями с теми, кто за те же четыре года даже не задумался ни разу о том, чтобы почитать что-то помимо школьной программы? Зачем мне тратить своё время на кучку ленивых раздолбаев?

— Этим «ленивым раздолбаям» грозит опасность, — сумрачно напомнила Гермиона.

— Отлично! А мне-то что за горе? — он попытался её обойти, но она снова его остановила.

— Ты что, даже не хочешь понять, что помогая этим людям, ты помогаешь себе? — устало спросила Грейнджер. — Они ведь могут стать твоими союзниками… твоими друзьями.

— Как выяснилось, такие друзья, вмиг могут стать врагами, стоит выйти очередной бредовой статье в «Пророке», — глухо произнес Поттер. — Те, кто улыбались тебе сегодня, завтра набросятся на тебя с нелепыми обвинениями, потому что ты всего лишь умеешь говорить со змеями. Видишь ли в чем дело, Гермиона, одно лишнее слово, один случай в Кубком Огня, одна заметка в газете — и из всеобщего любимца ты превращаешься в изгоя и сумасшедшего. Так скажи, на кой чёрт мне такие друзья? И самое главное, зачем мне отдавать в руки этим людям оружие, которое они могут потом направить против меня? Если они хотят научиться самозащите, пусть делают это самостоятельно.

Несколько мгновений Грейнджер с грустью и разочарованием вглядывалась в его глаза.

— Правду говорят, что Слизерин превращает людей в эгоистов и параноиков, — качая головой, заключила она.

— Ты не права, Гермиона, — ответил Гарри. — Я всегда был эгоистом и параноиком, но ты отчего-то упрямо продолжала наделять меня качествами, которыми я не обладаю и никогда не обладал.

— Ты был благородным…

— Ошибаешься, — он отвернулся.

— Ты помогал людям, — наставила она.

На этих словах Гарри едва не рассмеялся.

— Кому я помогал, Гермиона? Назови хоть одного человека!

— Джинни!

— Да она просто подвернулась под руку, когда я пытался вытащить Тома. Вот и всё! — он досадливо и раздраженно скривился. — Меня всегда волновала безопасность только одного человека. И только ради него я готов был рискнуть чем угодно. И этот человек Том! Больше в своей жизни я не помог никому! Я не герой и не нужно заставлять меня им становиться.

— Ты помог мне, — тихо сказала Гермиона.

— Чем? — удивленно осведомился Поттер.

— Ты помог, став моим другом. Помог, поддерживая меня. Защищая от одиночества.

— Мне просто было с тобой интересно, — Гарри помрачнел. — Я не делал этого для тебя.

— Ты помог Виви, когда того после поимки ожидала печальная судьба, — не отступала Грейнджер.

— Это вышло случайно.

— Помог Сириусу.

— Да, чтобы избавиться от опекунства Дурслей, — он поморщился. — И то больше помогал не я, а Снейп, Ремус и Дамблдор.

— Ты вступался за Невилла, когда его задирали слизеринцы, — упрямо настаивала Гермиона.

— Я просто его жалел, — Гарри вздохнул.

— Ты…

— Да пойми же, я в жизни ничего хорошего и самоотверженного не делал! — почти в отчаянии воскликнул он. — Я не хороший человек! Не гриффиндорец! Ты так веришь в то, что я всех спасу и всем помогу, но понимаешь ли ты, что это я… что из-за меня… — он вдруг понял, что ему не хватает воздуха, будто на его горле сжались невидимые пальцы. — Это же я… я… — он отчаянно хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть полной грудью, чувствуя, как виски стиснул обруч тупой, ноющей боли, а перед глазами поплыли чёрные круги. — Это я ви-виноват, что те-теперь все…

Он замолчал и со стоном сжал голову руками, задыхаясь от боли. В памяти заскользили смутные, обрывочные образы: пылающий алым огнём рунический круг, вой магического шторма, залитый кровью пол, алые глаза, в которых полыхает бесконечная, всепоглощающая ненависть, и насмешливый шепот, эхом разносящийся по тёмному залу: «…Знает ли Дамблдор, что взял под свое заботливое крылышко волшебника куда страшнее Волдеморта?»

Словно издалека, он услышал испуганный голос Гермионы:

— …ри! Гарри! Что с тобой?! Гарри?!

Он распахнул глаза, почти в ужасе глядя в побледневшее лицо подруги. Видения исчезли, скрываясь за серой пеленой забвения и оставляя после себя лишь холод и мигрень. Гарри прижал ладонь ко лбу, чувствуя, как пульсирует болью шрам, и пытаясь вспомнить, что он собирался сказать.

— Гарри? — снова позвала его Гермиона, осторожно взяв его за запястье и отводя руку от лица, Поттер потерянно взглянул в её горящие тревогой карие глаза.

— Я не умею спасать, — хрипло сказал он. — Я умею только разрушать. Извини, но я не стану помогать тебе. Я не могу… и не хочу.

Высвободив руку из ее пальцев, Гарри развернулся на каблуках и побрел к школе. На этот раз Гермиона не стала ни останавливать его, ни окликать, лишь провожала растерянным и обеспокоенным взглядом, стоя посреди школьного двора.

* * *

— Эрмелинда Герхард странно себя ведет, — с порога завил Снейп, без стука врываясь в кабинет Дамблдора.

Директор Хогвартса, которого тот застал за изучением каких-то свитков, поднял голову и невозмутимо улыбнулся.

— Проходи, Северус, присаживайся. Чаю?

Снейп сел в гостевое кресло и продолжил развивать начатую мысль.

— Вы вообще обращаете внимание на то, что творится у вас под носом? — не особо беспокоясь о том, с кем разговаривает, возмутился он. — Эта женщина явно что-то замышляет!

— Откуда такие мысли, Северус? — смирившись с тем, что спокойно поработать ему не дадут, Альбус отодвинул в сторону свои бумаги и положил руки на стол, сцепив пальцы замком.

— С того дня, как из Азкабана сбежали Пожиратели, её поведение изменилось, — проинформировал он.

— Вот как? — обеспокоенным или хотя бы заинтересованным Дамблдор при этом не выглядел. — И в чем же это выражается?

Снейп едва не зарычал от досады.

— Герхард работает в Хогвартсе уже год, — холодно напомнил он, — и я ни за что не поверю, что за всё это время вы не удосужились узнать, что она из себя представляет. Но раз уж вам так хочется изображать неведение, позвольте пояснить. Уровень эмоциональности этой женщины может посоперничать с камнем. Даже если бы на эту чёртову школу упал метеорит, Эрмелинда Герхард и бровью бы не повела…

— Ты преувеличиваешь…

— …но в последнее время она растеряла всё свое хладнокровие и едва не вздрагивает от каждого шороха. Она стала вспыльчивой и нервной, разве это не странно?

— Как я погляжу, ты весьма пристально наблюдаешь за профессором Герхард, раз замечаешь столько нюансов в её поведении, — чуть улыбнулся Дамблдор.

— Ну естественно, — Снейп нахохлился. — Не будем забывать, что именно её родственник пару лет назад чуть не угробил Поттера.

— Это была варна.

— А может и нет, — упрямо нахмурился декан Слизерина. — Наверняка никто сказать не может. Я все ещё считаю, что этой женщине не место в Хогвартсе.

Директор вздохнул.

— Я услышал твоё мнение и в те несколько прошлых раз, когда ты его высказал, — напомнил директор. — И все же убежден, что ты зря беспокоишься. Профессор Герхард не опасна.

— Вам напомнить о её диких экспериментах? — сухо поинтересовался Северус. — Что если она вздумает испробовать своё варево на Поттере? Посмотрю я на вас, когда от мальчишки после этого одни шнурки останутся.

Альбус тихонько рассмеялся.

— Не драматизируй, Северус, — он чуть посерьезнел. — Лучше скажи мне, слышно ли что-нибудь от Волдеморта?

Снейп скривился.

— Если бы он меня вызвал, я бы сообщил вам, — уязвленно заметил он.

— Я в тебе не сомневаюсь, Северус, — заверил его директор. — Но не находишь ли ты странным, что за все это время Тёмный Лорд так ни разу и не призвал тебя?

— Полагаю, он пока не нуждается в моих услугах, — нехотя пробормотал Снейп.

Ему и самому это затишье не нравилось. Больше всего его пугала мысль, что Волдеморт мог каким-то образом узнать, что он предатель. Каждое мгновение Снейп ждал вызова и разоблачения, после которого все последние четырнадцать лет бесконечного ожидания и страха потеряют всякий смысл.

— Это беспокоит меня, — тем временем сказал Дамблдор. — Даже если Волдеморт не планировал посвящать тебя в план побега, он должен был обратиться к тебе за восстанавливающими зельями для освобожденных Пожирателей, чтобы быстро поставить их на ноги. И если он до сих пор не сделал этого, то…

— Он нашел другого мастера зелий, — закончил за директора Снейп.

— Но в Англии нет мастеров твоего уровня.

— Значит, он нашёл кого-то похуже, — стараясь не паниковать раньше времени, предположил Снейп.

— Либо нашел кого-то не из Англии, — задумчиво пробормотал Дамблдор и, отвернувшись к окну, ненадолго замолчал, потерявшись в каких-то своих мыслях.

Снейп развивать тему тоже не спешил. Мысль о том, что Волдеморт каким-то образом смог привлечь некого талантливого мастера зелий из другой страны, сильно его нервировала. Не зная, кто именно готовит зелья для Тёмного Лорда, сложно было предугадать, чего ожидать, и насколько этот человек опасен.

— Может это быть Слизнорт? — предположил Северус и сам же поморщился от этой идеи.

— Нет-нет, — директор качнул головой. — Гораций не настолько хорош в зельеварении, чтобы привлечь внимание Волдеморта.

— Но если Тёмный Лорд больше не доверяет мне, то…

— Я уверен, это кто-то другой, — сказал Альбус, задумчиво пригладив серебристую бороду. — Кто-то определённо, хм, выдающийся, — он, наконец, повернул голову, взглянув на Снейпа. — В любом случае, — мягко улыбнулся он, — мы так или иначе об этом узнаем. Волдеморт не может долго держать тебя в стороне, и нам нужно хорошенько подготовить твой доклад для него. Даже если он нашел ещё одного мастера зелий, это не отменяет того факта, что он считает тебя своим шпионом.

— Только надолго ли? — сумрачно проворчал Северус.

— Не стоит изводить себя раньше времени, — успокаивающе улыбнулся Дамблдор.

Снейп вздохнул. Что ж, похоже, директор больше не собирается развивать эту тему. Увы, всеобъемлющее спокойствие начальника Северусу не передалось.

— Насчет Эрмелинды Герхард…

— Оставь, Северус, — Дамблдор поднял руку, призывая его к молчанию. — Уверен, она просто обеспокоена происходящем в волшебном мире.

— Альбус, — Снейп вздохнул, — мы говорим о женщине, которая до этой весны даже не знала, что означает клеймо Тёмного Лорда на моей руке. И вы думаете, её может обеспокоить побег Пожирателей, если она якобы даже до конца не понимает, с чем это связано? Неужели вы не видите, что с ней что-то не так.

— Северус, мне думается, ты чересчур эмоционально реагируешь, — беззаботно отозвался Дамблдор. — Она всего лишь напугана.

Декан Слизерина сощурился, пристально разглядывая собеседника.

— Что вам известно? — с подозрением осведомился он.

— Мне? — директор будто удивился. — Совершенно ничего, уверяю тебя.

— Альбус… — предупреждающе начал Снейп, но тот перебил его, продолжая сиять раздражающе благодушной улыбкой.

— Я совершенно уверен, Северус, что беспокоиться не о чем, а миссис Герхард к происходящему никак не причастна. Я бы советовал тебе провести в её компании побольше времени, быть может, тогда ты поймешь, что в ней нет ничего подозрительного.

— Пожалуй, я так и поступлю, — с угрозой процедил Снейп.

Дамблдор погрустнел.

— Когда я говорил о том, что тебе следует проводить с ней больше времени, я не имел в виду «следить за ней».

— Но идею вы подали хорошую, — Снейп поднялся на ноги. — Помяните моё слово, Альбус, с этой женщиной у нас ещё будут проблемы.

Директор Хогвартса в ответ только тоскливо вздохнул.

— Порой, Северус, стоит больше доверять людям, — упрекнул он.

— Не таким, как она, — презрительно бросил Снейп, покидая кабинет своего начальника.

Дамблдор некоторое время задумчиво рассматривал закрывшуюся дверь, после чего обернулся к Фоуксу, который, не мигая, наблюдал за ним со своей жердочки.

— Как думаешь, старый друг, как скоро наш бедный Северус осознает настоящую причину своей враждебности к госпоже Герхард?

Фоукс на это только задумчиво склонил голову набок и насмешливо щелкнул клювом.

— Да-да, — со смешком кивнул директор. — Порой мы слишком упрямы, чтобы увидеть истину.

* * *

— Слушай, Арчер, — угрюмо окликнул старосту Грэхем, нагнав того в коридоре, — что мы будем делать с собраниями клуба?

Том скосил глаза на Монтегю и чуть замедлил шаг.

— А что с ними не так? — скучающе уточнил он.

— В воскресенье у нас встреча, но если ты вдруг забыл, то все собрания запрещены нашим новым генеральным инспектором, — недовольно проворчал Грэхем.

— Ах это, — Арчер едва заметно улыбнулся, отворачиваясь от однокурсника, — собрание состоится.

— Но если нас поймают…

— Нас никто не будет ловить, — он фыркнул. — Я поговорю с Амбридж.

— Ты поговоришь? — с издёвкой переспросил Грэхем. — И что, по-твоему, она так просто разрешит тебе проводить собрания?

— А почему бы и нет? — делано удивился Том.

— Не будь таким самоуверенным, Арчер, — помрачнел Монтегю. — Так просто тебе её не уговорить. К тому же ты лучший друг Поттера, а всё, что связано с Поттером, вызывает у Амбридж подозрения.

— Не переживай, Грэхем, — иронично пропел Том. — Она не сможет мне отказать, — на губах его заиграла многозначительная усмешка. — Ты же знаешь, каким убедительным я могу быть.

Монтегю бросил на старосту нервный взгляд. Умом он понимал, что тот не так глуп, чтобы угрожать представителю Министерства, но вспыхнувшая в тёмных глазах сокурсника угроза вызывала нехорошие опасения.

— Арчер, — осторожно произнёс он, — ты же понимаешь, что нападать на неё — плохая идея.

— Грэхем, а кто говорит о нападении? — негромко протянул Том, останавливаясь возле входа в слизеринское общежитие, и повернул голову к собеседнику. — Как я говорил, существует масса способов убедить человека сделать то, что нужно тебе, и грубая сила — это самый последний аргумент, к которому следует прибегать, — он произнёс пароль, открывающий вход в гостиную, и бросил насмешливый взгляд на Монтегю. — Можешь не беспокоиться, мадам Амбридж не создаст нам проблем.

Больше Грэхем этот вопрос не поднимал и лишь искренне надеялся, что Арчер и правда настолько хорош, насколько кажется.

* * *

Гермиона натянул бордовые перчатки и потерла ладони друг о друга, грея замерзающие руки.

— Ты был неправ, — с укором сказала она, искоса глянув на своего спутника.

— Вот как? — Том неторопливо прогуливался рядом с ней, заложив руки за спину и отстранённо разглядывая заснеженную улочку Хогсмида. — И почему же ты так решила?

— Ты сказал, что он согласится, если я проявлю больше настойчивости, — Грейнджер досадливо скривилась. — Но вместо этого Гарри только твердит, что не хочет никого учить и всё больше от меня отдаляется.

— А я никогда и не говорил, что всё будет так просто, — насмешливо заметил Арчер, — я лишь сказал, что стоит проявить немного терпения и упорства.

— Я пыталась! — Гермиона обернулась к нему. — Но в последний раз он вообще повел себя так странно, что я даже испугалась.

Арчер, который отвечал больше по инерции, не сильно интересуясь содержанием беседы, вдруг с преувеличенным интересом посмотрел на девушку.

— Что значит «странно»?

— Не знаю, как объяснить, — призналась она, качнув головой, — но ему как будто стало больно…

— Больно? — теперь Том казался обеспокоенным.

— Ну, или… — она вздохнула, — не знаю, он будто начал задыхаться, а потом забормотал что-то о том, что он во всем виноват и что никого не может спасти. Не понимаю, в чем дело.

— И правда, странно, — протянул Том, вновь обращая внимание на окружающий их пейзаж, мимолетная тревога в его глазах исчезла, словно её и не было.

— Может быть, ты всё же попробуешь уговорить его, ведь это была твоя идея — предложить Гарри учить нас, — с затаённой надеждой попросила Гермиона. — Он всегда прислушивается к твоему мнению.

— Не в этот раз, — Арчер едва заметно скривился.

— Почему?

— Думаю, дело в том, что ему сейчас кажется, будто на него все давят, — он бросил на Грейнджер задумчивый взгляд. — По крайней мере, мне он недавно нечто похожее заявил.

— Да? — брови Гермионы удивленно изогнулись. — И что он тебе сказал?

Том немного помолчал, словно сомневаясь, хочет ли рассказывать, но все же ответил:

— Что я слишком много времени стал проводить в компании слизеринцев и манипулирую им, пытаясь заставить принять какое-то решение, которое выгодно мне.

— Но это ведь не так, да?

— Ну конечно не так, — Арчер закатил глаза. — Зачем мне это? Я никогда им не манипулировал. Все решения, которые принимает Гарри, он принимает сам.

— Подожди, — Гермиона вдруг нахмурилась, замедляя шаг, — он что, думает, будто ты хочешь присоединиться к Волдеморту?

Том пожал плечами, отводя взгляд. Тема разговора определённо ему не нравилась, и это вызвало в душе Гермионы беспокойство. Что происходит между Гарри и Томом, раз сдержанный Арчер сейчас не способен скрыть своих чувств?

— Ну прямо он об этом не говорил, конечно, но, похоже, о чем-то подобном думает, — наконец признался Том. — Кажется, он мне не доверяет.

— Но… как он может?! — вспыхнула Гермиона. — Ты столько делаешь, чтобы уберечь его от слизеринцев, а он обвиняет тебя в том, что ты предатель?!

— Ну он не то чтобы обвиняет…

— Да сама мысль об этом возмутительна! — воскликнула Грейнджер. — Как он может считать тебя своим другом и при этом подозревать в таком отвратительном поступке?! Что с ним творится?!

— Гермиона, успокойся…

— Нет! — она схватила его за руку, вынуждая остановиться и посмотреть ей в глаза. — Том, так нельзя, — твердо произнесла Гермиона, не отрывая взгляда от его бледного лица. — Ты же борешься со всем практически в одиночку! Со стороны Гарри это страшный эгоизм так поступать! Зная, сколько ты для него делаешь…

— Он просто запутался, — попытался объяснить Арчер, но она на это лишь сердито поджала губы.

— Так распутай! Том, он не имеет права обвинять тебя в таком.

— Со временем он поймет, что ошибался, — сдержанно заверил тот.

— Да, но когда настанет это время?! — в глазах Грейнджер полыхало возмущение. — Он же практически бросил тебя один на один с этим дипломатическим кошмаром, в котором ты пытаешься разобраться, и вместо того, чтобы поддержать, он бросается такими ужасными обвинениями! — она на миг отвела глаза, закусив губу, и наконец тихо предложила: — Я поговорю с ним, хочешь?

— Не нужно, — Том мягко улыбнулся, нежно коснувшись кончиками пальцев её щеки, Гермиона подняла на него расстроенный взгляд.

— Но ты совсем один…

— Поверь мне, Гарри сейчас тоже непросто, — напомнил Том. — Дай ему время. Он сам всё поймет.

— Да, но пока до него будет доходить, что всё это ради него, ты останешься в одиночестве, — упрямо сказала она.

— Ну ты же от меня не отвернулась, — с легкой полуулыбкой заметил Арчер.

— Я ни за что не отвернусь от тебя, зная, как ты рискуешь, — прошептала Гермиона.

— Я ценю это, — он благодарно сжал её пальцы, Гермиона наконец перестала хмуриться и с легкой улыбкой посмотрела на него.

Вдруг, опомнившись, она едва ли не в панике огляделась по сторонам и попыталась отстраниться, но Арчер на это лишь сильнее сжал её руку, притягивая ближе к себе.

— Разве это безопасно, так открыто себя вести, когда мы здесь? — тихо уточнила она. — Нас могут увидеть…

— Пожалуй, именно сегодня мне на это плевать, — он с улыбкой смотрел на неё.

Гермиона почувствовала, как в груди бешено колотится сердце от его пристального взгляда. Она покачала головой, завороженно глядя на него.

— Ты ужасный эгоист.

— Конечно, — мурлыкнул он, наклоняясь к самому ее уху, — я же слизеринец.

От теплого дыхания на своей коже у Гермионы на миг голова пошла кругом, она чуть отстранилась, заглядывая ему в глаза.

— Либо немедленно меня поцелуй, либо прекрати дразнить.

Том тихо рассмеялся, отступая на шаг, но не выпустил её руки.

— Всему свое время, Гермиона, — шутливо пожурил он, увлекая её за собой в сторону «Трёх Метел». — Сейчас предлагаю выпить сливочного пива и обсудить… — он на миг задумался, вопросительно подняв брови, — напомни-ка, почему мы вместе в Хогсмиде?

— Мы хотели обсудить обязанности старост, — Гермиона рассмеялась, — твоя же идея была.

— Точно, — он усмехнулся. — Обязанности старост. Мы же дежурим в Хогсмиде, — он выпустил её руку. — Какая же удобная отговорка.

* * *

Гарри закинул в рот апельсиновый леденец, зажмурившись на мгновение от удовольствия. Рядом с ним Луна шуршала упаковкой с конфетами, пытаясь найти самую вкусную. Наконец определившись с выбором, она вытащила ярко-красный леденец и сунула в рот, вернув остальные конфеты Поттеру. Тот убрал упаковку в карман и какое-то время они с Луной в благодушном молчании наслаждались сладостями, рассматривая плывущие по небу облака. Погода для середины ноября стояла на удивление хорошая.

— Клубничные — самые вкусные, — словно бы из ниоткуда, сообщила Луна.

— А мне нравятся апельсиновые, — не согласился Гарри.

— Досадно.

— Досадно? — Поттер с веселым удивлением посмотрел на неё. — Почему?

— Потому что тебе нравятся апельсиновые, а съел ты почти все клубничные.

Гарри на это лишь тихонько рассмеялся.

— Они просто оказались на моём пути к апельсиновым.

— Вот так всегда и бывает, — вздохнула Луна. — Кто-то забирает у тебя самое ценное, преследуя свою цель.

— Звучит, как обвинение, — заметил Гарри.

— Обвинять кого-либо в чем-либо очень глупо и никогда ни к чему не приводит, — Лавгуд пожала плечами и поудобнее уселась на поваленном дереве, где они с Поттером последние тридцать минут поедали сладости, пока остальные ученики гуляли в Хогсмиде. — Нельзя злиться на человека за какой-то поступок, если тот не осознаёт, что делает.

— А если осознает? — заинтересовался Гарри.

— Ты специально съел все клубничные леденцы? — грустно уточнила она.

— Э-э-э, нет, — Поттер почесал затылок. — Это был теоретический вопрос.

— Всё равно нельзя, — подумав, решила Лавгуд.

— Почему?

— Злиться или обижаться на кого-то так же глупо, как выпить яд и ждать, что он отравит другого, — философски отметила Луна.

— Зато злость помогает поставить другого человека на место, — пожал плечами Гарри.

— Злость вредит в первую очередь тебе. Ты ведь можешь даже не заметить, как сам ранишь кого-то.

— Раню?

— Ну тебе же не нравится, когда тебя заставляют делать то, чего ты не хочешь, — протянула она. — Когда тебя принуждают к чему-то.

Гарри нахмурился.

— Не нравится — это точно, — проворчал он. — Я уже рассказал тебе про бредовую идею Гермионы?

— Почему бредовую? — Луна улыбнулась, накручивая на палец прядь волос. — Мне нравится её идея.

— Чем же? — удивленно фыркнул Гарри.

— Неужели ты сам ещё не понял? — брови Лавгуд чуть изогнулись в легком недоумении, когда она посмотрела на него. — Ведь Гермиона предложила тебе третий вариант.

— Третий вариант? — непонимающе нахмурился Поттер. — Какой третий вариант?

— Вариант первый: убить змею, — Луна подняла руку и загнула один палец, — вариант второй — накормить её, — она загнула ещё один палец, — и третий вариант — научить гимзли защищаться.

Гарри несколько мгновений только растерянно моргал, не понимая, о чем она вообще говорит, а потом вдруг вспомнил их разговор в Хогвартс-экспрессе.

— Чтоб меня, — выдохнул он, пораженно глядя на Луну. — А мне это и в голову не приходило, ведь…— он замолчал и отвернулся, разглядывая свои руки, — это же решит столько проблем. Если я научу их сражаться, мне самому не нужно будет никого защищать.

— Если только ты сам этого не захочешь, — задумчиво согласилась Луна. — Учитель несет за ученика ответственность, лишь пока учит его.

— А что если они потом применят это против меня? — Поттер нахмурился.

— Если ты научишь гимзли защищаться от змей, они будут защищаться только от змей.

— А если они и меня примут за змею? — Гарри скривился. — Что случится тогда?

На это Луна лишь пожала плечами, вновь поднимая голову к небу, которое постепенно затягивали серые тучи.

— Если в тебе увидят учителя, то перестанут считать спасителем. Ты же не хочешь никого спасать, так?

— Но и учить я никого не хочу, — проворчал Гарри. — Да и не умею я учить.

— Откуда ты знаешь, что не умеешь? — уголки её губ дрогнули в лёгкой полуулыбке. — Ты же никогда не пробовал.

— Я ведь не профессор, — тихо напомнил Поттер, наблюдая за спокойным лицом собеседницы, в тайной надежде, что та скажет нечто такое, что разом решит все его проблемы, но Луна никогда не говорила ничего наверняка, оставляя слишком большой простор для пространных размышлений. — И потом, мне совершенно неохота потом разбираться с последствиями.

— Последствия — это важно, — согласилась она. — Всегда нужно думать о том, куда приведут твои действия. Не делай, если не знаешь, что получится. А если не хочешь — тем более не делай, — она замолчала, а Гарри приуныл, так и не получив конкретного ответа, но вдруг Луна заговорила снова: — Но если ты согласишься, то дашь другим знания, которые позволят им спастись самим. Тебе совсем необязательно рассказывать им всё, что знаешь ты. Всё, что нужно сделать, это заставить их поверить, что они способны защитить себя. Порой достаточно лишь вселить в другого немного смелости и позволить самостоятельно принимать решения, — внезапный порыв ветра взъерошил её светлые волосы, но Луна этого будто и не заметила. — Разве это не развеет твои тревоги?

Гарри отвел взгляд, рассматривая серые стволы деревьев и заснеженную полянку, на которую раньше часто приходили фестралы. После прошлогоднего турнира, когда тут организовали вольер с драконами, фестралы ушли и больше не возвращались. Теперь это место, где до этого Гарри так умиротворенно себя чувствовал, навевало только грусть, а мысли его тем временем бродили по замкнутому кругу.

Тревожит ли его вообще судьба этих людей? Не особо. Скорее его тревожит глупое чувство вины из-за того, что он отказался помогать им. Но он ведь ничего им не должен, разве нет? Так с чего бы ему чувствовать себя виноватым? Пусть разбираются сами. Да. Всё именно так. Это не его проблема, что они не умеют защищаться. И он не должен никого спасать. Том ведь прав. Его желание всех спасти — просто навязанное Дамблдором чувство ответственности. Ведь так, да? Да.

Рядом с ним пошевелилась Луна, поворачивая к нему голову.

— Не думай об этом слишком много, — сказала она. — Ты только ещё больше запутаешься.

— Я не стану никого учить, — угрюмо заявил Поттер, Лавгуд в ответ только улыбнулась, разглядывая его хмурое лицо. — Я ведь правильно поступаю? — нервно добавил он, не зная, как расценить это молчание. — Я не умею никого учить! И не хочу потом быть виноватым в том, что какой-нибудь «гений», выучив пару проклятий, возомнит себя героем, устроит охоту на Пожирателей и погибнет!

— Но это ведь будет не твоя вина.

— Если именно я вселю в них «немного смелости, и позволю самостоятельно принимать решения», то косвенно буду к этому причастен, разве нет? — с нажимом заметил Гарри.

Луна продолжала загадочно улыбаться, почему-то напомнив Поттеру сфинкса, которого он повстречал в лабиринте на третьем испытании.

— Что делаешь, делай хорошо, — заметила она, усиливая свое сходство со сфинксом этим непонятным высказыванием.

Гарри обратил взгляд к небу, думая о её словах.

«Научить других сражаться и тем самым снять с себя ответственность за их дальнейшую судьбу?»

Как бы ни старался, он не мог выбросить из головы эту мысль. Возможно, тогда удушающее чувство, преследующее его с этой весны, наконец исчезнет? Быть может, это действительно то самое решение, которое он так долго искал?