Осень на двоих. Чертог Пустоты (гет)

Мрак наползает. Он неотвратим,

Неумолим, безжалостен, несносен…

Немало было вёсен, лет и зим,

Но оказалось — все уходят в осень.

Я так лелеял страх небытия,

Хотел суметь от гибели укрыться,

А вышло так, что умирал не я.

Всё кружит память имена и лица,

Идеи, страхи, смыслы и мечты

Цветные листья мне напоминают:

Ещё прекрасны, но мертвы. Как ты.

Что пало — неизбежно умирает.

И, подчиняясь этому закону,

Безумие стремится к Рубикону.

Гарри закинул в рот шоколадную лягушку и на миг зажмурился от удовольствия, смакуя сладость, после чего удобнее устроился в изножье кровати Сириуса и продолжил говорить.

— Ну вот. А после того, как Том притащил меня в Хогвартс, профессор Герхард быстро поставила меня на ноги. Дамблдор организовал спешный переезд штаба Ордена. Мы забрали все вещи, и директор запечатал дом. Уж не знаю, возвращалась туда Беллатрикс или нет, но больше там никто из наших не собирается. Где теперь будут проходить встречи Ордена пока не ясно. Возможно, временно они будут собираться у Уизли, но Снейп что-то говорил о том, что «все мы в этом сарае при всём желании не поместимся», а директор никак не стал это опровергать. Наверное, он тоже так думает, но в отличие от Снейпа лучше держит себя в руках, чтобы такое сказать во всеуслышание.

Сириус, который с каждым словом крестника мрачнел всё больше, под конец уже едва не дымился от злости.

— Почему с вами никого не было?! — процедил он. — Дамблдор что, совсем из ума выжил, раз решил оставить двух подростков одних в этом склепе?!

— Ну кто-то периодически заходил, — безмятежно пожал плечами Поттер, не особо разделяя возмущения крёстного. — Ремус или миссис Уизли часто заходили и несколько собраний там проходило. Но в целом, нам и одним было неплохо, да и Виви справляется с готовкой не хуже той же Молли Уизли.

— Что если бы вы пострадали? — прошептал Блэк.

— Не беспокойся, Сириус, — примирительно улыбнулся Гарри. — Я же в порядке и Том тоже.

— Ну конечно, исключая тот факт, что ты едва не погиб от магического истощения…

— Всё было не так плохо, как тебе кажется…

— Мне кажется, что ты чересчур беспечно относишься к собственной безопасности, — ворчливо отметил крёстный. — Ты хоть представляешь, как всё могло обернуться, если бы вместо Бэллы в дом заявился сам Волдеморт?!

— Он бы при всём желании туда не смог попасть, — уверенно сказал Поттер. — Профессор Дамблдор говорит, что лазейка, благодаря которой в дом попали Лестрейндж, Нарцисса и Драко, возможна лишь для тех, в ком есть хоть капля крови Блэков.

— Но как им вообще удалось войти? Дом ведь под чарами фиделиуса.

— Это как-то связано с ритуалом крови и магическим наследованием, — Поттер вымученно скривился, как человек, который пытается объяснить то, что и сам не до конца понимает. — Директор считает, что Беллатрикс провела обряд, который позволил ей открыть дом на площади Гриммо, как прямой наследнице по крови, после чего она провела туда Нарциссу и Драко. То есть, по сути, дом их сам впустил… ну или магия дома… или типа того.

— Как?

— Если немного помухлевать с чарами, то доступ к дому, независимо от того, какие защитные заклинания его окружают, может получить любой кровный родственник, — Гарри вздохнул. — К тому же, я не думаю, что она всё это сделала сама, — задумчиво протянул он. — В конце концов, мы с тобой оба знаем, кто ей в этом с радостью посодействует.

Сириус выругался сквозь зубы, сердито качая головой.

— Психованная стерва, — процедил он и нахмурился: — Но для подобного обряда нужна кровь прямого наследника, — задумчиво отметил Сириус.

— Ага, — лицо Гарри помрачнело, когда его взгляд скользнул по туго перебинтованной груди крёстного, — и крови этой у неё было в достатке. Теперь они могут забрать дом на площади Гриммо.

— Бэлла не может предъявить права на особняк, — заметил Сириус. — Я же единственный наследник.

— Ты наследуешь дом лишь потому, что Вальбурга не оставила завещания и права собственности автоматически перешли к тебе. Потому что и юридически и магически ты первый и в целом единственный в линии наследования. Но если чары дома признают ещё одного наследника, этот гипотетический наследник может направить в Гринготтс запрос на пересмотр линии наследования. А так как именно это и случилось, если в пользу Беллатрикс будет принято положительное решение, она станет законной владелицей дома, а заклинание фиделиуса тут же падёт из-за обновления магического контракта.

— Да, что-то такое я слышал, — помедлив, задумчиво признал Сириус.

Некоторое время Гарри молчал, обеспокоенно кусая губы.

— Знаешь, — тихо сказал он, — я думаю… — он запнулся, — и не только я… что нападение на Косую аллею было спланировано для того, чтобы добраться до тебя.

— Невозможно, — тут же сказал Сириус.

— Почему?

— Потому что, — терпеливо начал объяснять тот, — всё, что произошло в тот день, было тщательно спланировано. Ты ведь в курсе, что помимо Косой аллеи было так же нападение на Министерство магии и маггловский Лондон? — Гарри кивнул. — Это ведь не просто так произошло в один день. Силы Аврората были рассредоточены. Волшебники оказались сбиты с толку и дезориентированы, из-за чего не могли быстро среагировать. Ну вот и подумай сам, сколько времени требуется для того, чтобы организовать подобную атаку, — он замолчал, глянув на крестника, тот в ответ пожал плечами, словно говоря, что понятия не имеет. — Явно не день и не два, — объяснил Блэк. — Кингсли говорит, что Пожиратели действовали исключительно слажено, а это свидетельствует о том, что они долго планировали и готовили нападение.

— Ну да. И что?

— И то, что атака на Косую аллею никак не могла быть связана со мной, — заметил Сириус. — О моих планах знал только ты и близнецы, а никого из вас при всем желании заподозрить в шпионаже нельзя. Таким образом, выходит, что наше там присутствие в тот день было совпадением.

— Но, Сириус, — настойчиво сказал Гарри, — вспомни, именно ты был целью Беллатрикс. И она подстерегала тебя у Гринготтса, словно знала, что ты там будешь. Она даже не попыталась преследовать меня, хотя если бы ей и захотелось кого-то убить, то я был бы более подходящей кандидатурой, учитывая то, кем я являюсь. Она не случайно наткнулась на тебя там. Это было спланировано.

— Но как, Сохатик? — Сириус развел руками. — На подготовку такого нападения нужна как минимум неделя, а то и две… уж поверь, подобные мероприятия не делаются впопыхах и на скорую руку за пару часов. Если ты прав, то Волдеморт должен был знать о моем визите на Косую аллею заранее. А это просто невозможно. Потому что даже я до того дня не думал, что там буду.

— И ты не мог случайно обмолвиться, что собираешься туда? — недоуменно нахмурился Поттер.

— Нет. Я и не собирался, это было спонтанное решение,— заверил Блэк. — Поэтому, Сохатик, чтобы сделать меня целью нападения, кто-то должен был в прямом смысле предвидеть будущее на пару недель вперед.

Они в молчании уставились друг на друга. Последние слова Блэка поселили в душе тревожное предчувствие, будто враг способен предугадывать их действия на несколько ходов вперед. Конечно, это было маловероятно, но что если… что если кто-то в этой опасной игре уже очень давно и совершенно бессовестно жульничает?

* * *

Каникулы закончились, и Хогвартс вновь наполнили голоса вернувшихся в школу студентов. Несмотря на все события, омрачившие Рождественские праздники, мало кто казался напуганным или даже взволнованным. Нападения Пожирателей, конечно, многих испугали, но в основном это отразилось лишь на участившихся стычках со слизеринцами, которых заочно винили во всех невзгодах разом. Том с головой ушел в свои обязанности старосты, вынужденный теперь следить не только за расписанием и порядком на факультете, но и безопасностью сокурсников. Нужно сказать, что присутствие Арчера быстро остужало пыл особенно воинственно настроенных ребят. Ему стоило лишь бросить холодный, пристальный взгляд на спорщиков, и любые перебранки тут же стихали. Некоторые, конечно, пытались приструнить самоуверенного старосту, но все попытки заканчивались короткой, но внушительной демонстрацией силы со стороны Арчера: не достаточной, чтобы обвинить его в нападении на студента, но весьма убедительной, чтобы лишний раз к нему не приближаться. Тома боялись и избегали не только представители других факультетов, но даже слизеринцы, которые обращались к старосте лишь по необходимости, предпочитая по всем вопросам взаимодействовать с Дафной, словно сам Арчер был какой-то очень важной и недосягаемой фигурой, которую не следует тревожить по пустякам.

Поведение Тома, а возможно, и минувшие нападения вылились в то, что некоторые ребята перестали посещать собрания Слизеринского Клуба. Но каждый раз, когда Гарри интересовался, что послужило причиной, те без особого энтузиазма отвечали, что им на собраниях стало скучно и жалко потраченного там времени, что в целом не казалось бы таким необычным, если бы все, с кем он беседовал, не говорили одно и то же практически слово в слово.

Впрочем, хорошенько обдумать эту странность Поттеру не удалось, потому что с началом учебы возобновились занятия его собственного клуба, которым он незаметно для себя стал посвящать куда больше времени и внимания, чем хотел признать.

Взаимоотношения членов КАБРиСа становились всё более дружескими и непринужденными. Некоторые ребята, которые до этого не общались, как оказалось, даже обменялись подарками и поздравления в Рождество. Теперь Гарри мог легко застать Дафну, Блэйза, Джинни и близнецов за веселой болтовнёй, что ещё пару месяцев назад казалось совершенно невозможным. Забини вообще подозрительно быстро нашел общий язык с Фредом и Джорджем, и теперь все трое частенько переговаривались о чем-то после окончания занятий и увлеченно обсуждали какие-то заметки близнецов. Гарри не был уверен, хочет ли он знать, что их так сплотило, но сам факт радовал. Куда меньше его воодушевляли откровенные попытки Блэйза флиртовать с Джинни и её ответная симпатия по отношению к нему, потому что, судя по тем взглядам, которые на них бросал Рон, это рано или поздно могло закончиться оглушительным скандалом. Но в остальном всё шло относительно неплохо. Даже Дафна потихоньку оттаяла после своего приступа на Рождественских каникулах, и их отношения с Поттером вернулись в прежнее мирное русло.

Конечно, оставалась Амбридж, которая после атаки Пожирателей окончательно взбесилась. Её произвол уже дошел до того, что она попыталась прилюдно выгнать из школы профессора Трелони, утверждая, что министр магии подписал приказ о её увольнении в связи с полнейшей профнепригодностью. Если бы Дамблдор вовремя не вмешался, ту в тот же день выставили бы на улицу со всеми вещами. От преподавания Трелони, конечно, отстранили, пригласив в Хогвартс нового профессора, но ей было позволено остаться жить в замке. «Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей, — спокойно улыбаясь, сказал Дамблдор. — Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, — продолжал он с коротким вежливым поклоном, — что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе». На этом инцидент был исчерпан, но Генеральный Инспектор, конечно, не успокоилась, издавая всё новые и новые законы и запреты, ужесточая режим и патрулируя школу, будто подозревала в нападении на Лондон самих студентов и профессоров Хогвартса.

Сам Гарри к нововведениям Амбридж относился с беспечным равнодушием, увлеченно доводя ее до белого каления на уроках, коротая вечера в компании кровавого пера и даже не замечая, что его поведение все больше воодушевляет других ребят на открытое неповиновение по отношению к Генеральному Инспектору. В итоге назревающий бунт вылился в то, что на третьей неделе января была сформирована группа добровольцев, в основном состоявшая из слизеринцев, которой присвоили почетное звание Инспекционной дружины. Им выдали полномочия патрулировать Хогвартс, выявляя смутьянов, снимать баллы с других учеников, за исключением старост, проверять всю школьную почту и при необходимости даже изымать нежелательные письма или посылки.

По Хогвартсу прокатилась волна негодования, когда стало понятно, что ретивые дружинники с удовольствием злоупотребляют своими полномочиями, но повлиять на них никто не мог или не хотел, потому что все они находились под защитой Генерального Инспектора Амбридж, а та была только рада чужим несчастьям. Факультета Слизерин бесчинства дружины в основном не коснулись, так как те понимали, что переходить дорожку собственным однокурсникам — плохая идея, но остальным факультетам доставалось прилично, так как их лишали баллов буквально за любую провинность: от неряшливого вида до недружелюбного выражения лица. Особо исполнительным членом дружины был Теренс Хиггс, которого Том исключил из клуба Слизеринцев за нападение на Гарри во время матча по квиддичу. Поттер подозревал, что рано или поздно тот выкинет какую-нибудь гадость, потому что точил на него зуб с самого начала учебного года, но после истории с бладжером побаивался что-либо предпринимать, понимая, что отвечать придется перед Арчером. Теперь же, когда у Хиггса за спиной стояла беспринципная Амбридж, тот осмелел и начал поглядывать на окружающих свысока, вообразив, что теперь ему сойдет с рук практически что угодно. Том за Теренсом наблюдал с безмятежной хищностью змеи, караулящей добычу, но предпочитал делать вид, что не замечает нахального поведения однокурсника.

В целом, слизеринцы всю эту Инспекционную дружину воспринимали нейтрально, и разве что немного пренебрежительно. Драко даже задумался о том, чтобы и самому туда вступить, предполагая, что это благоприятно скажется на его репутации. Но после того как Арчер прозрачно намекнул, что о членстве в Слизеринском Клубе Малфой в этом случае может забыть, тот заметно увял. По-видимому, привилегированный кружок Тома казался ему более перспективной альтернативой.

Аккурат накануне дня рождения Тома вышла новая статья, в которой Скитер с упоением бранила Аврорат за то, что там оказались не готовы к нападениям, и попутно вытаскивала на всеобщее обозрение разнообразные сплетни о плохом уровне подготовки авроров и их «возмутительной профнепригодности». При этом журналистка вдохновенно превозносила министра магии и «отважных работников Министерства, которые не побоялись дать отпор напавшим тёмным магам». Учитывая то, какой «восхитительный» пример представителя Министерства сидел у них перед глазами в Большом зале, мало кто из учеников готов был поверить в смелость и самоотверженность, о которой так много было написано в статье. Напротив, многие воспринимали подобные дифирамбы с брезгливым недовольством. В статье, помимо прочего, приводились имена пострадавших во время атаки, куда к раздражению Поттера затесался и Сириус. Судя по реакции окружающих и сочувственным взглядам, о ранении Блэка почти никто не знал. Даже Гермиона, отложив газету, обратила на Гарри широко распахнутые глаза, в которых причудливо переплетались боль, вина и сострадание.

Поттеру до всеобщих сожалений не было никакого дела, учитывая, что опасность давно миновала и крёстный быстро шел на поправку, поэтому весь завтрак он демонстративно складывал журавликов из газетных страниц, после чего отправил одного в полет, случайно (а быть может и не совсем случайно) угодив им в лоб Амбридж. Небольшой конфуз стал причиной бурного восторга со стороны завтракающих учеников и новой отработки Поттера. Гарри начал думать, что если так продолжится и дальше, проклятущее перо процарапает ему руку до кости, и все же это не помешало ему с кривой улыбкой отвесить пару шутливых поклонов в ответ на одобрительные выкрики многочисленных студентов, после того, как до крайности возмущенная профессор ЗОТИ покинула Большой зал. Остальные учителя на весь этот цирк отреагировали с напускным недовольством, но никто даже не подумал сделать замечание веселящимся школьникам или самому виновнику инцидента.

Вспомнив события того утра, Гарри насмешливо фыркнул, на миг отвлекаясь от чтения. Откинувшись на спинку кресла, в котором сидел, он окинул бесцельным взглядом уютный интерьер Выручай-комнаты, который чем-то подозрительно напоминал обстановку в дуэльном клубе. Разве что эта комната была в разы меньше и, в отличие от «Сердца Хогвартса», включала в себя камин и окно, за которым кружил снег. Поттер взглянул на спящего возле камина Живоглота, в который раз задаваясь вопросом, как кот попадает сюда, потому что когда Гарри пришел, наглая зверюга уже была тут, и стоило ему переступить порог, как кот, скосив на него желтый глаз, раздраженно дернул ухом и отвернулся, словно нежданное вторжение до крайности его раздосадовало. Перебравшись к камину, Гарри уселся на тёмно-бордовый ковер и провел рукой по спине Живоглота, тот, приоткрыв глаза, смерил его задумчивым взглядом и, помедлив, лениво замурлыкал.

— Интересно, а твоя хозяйка знает, что ты тут ошиваешься? — негромко спросил он, и стоило только этим словам сорваться с губ, как дверь Выручай-комнаты открылась и раздался знакомый голос.

— Глотик, ты тут… ой, Гарри!

Они в молчании уставились друг на друга. Живоглот, завидев Гермиону, тут же подскочил и грузно потрусил к ней. Грейнджер подняла своего любимца на руки, и тот утробно замурлыкал, не отрывая при этом выжидательного взгляда с Поттера. Пауза затягивалась, пока оба студента рассматривали друг друга. Гермиона медлила ещё мгновение, словно собиралась что-то сказать, но, передумав в последний момент, развернулась, чтобы уйти. Гарри вздохнул, поднимаясь с пола.

— Подожди.

Она оглянулась, словно только этого ждала.

— Мне кажется, — прочистив горло, начал Гарри, когда их взгляды встретились, — кажется, что я давно уже должен перед тобой извиниться.

— Не могу не согласиться, — холодно отозвалась Гермиона, поворачиваясь к нему всем корпусом, Живоглот на её руках с удовольствием зажмурился.

— Я, кхм, обидел тебя, и мне очень жаль, прости меня, — Поттер запустил пальцы в волосы и вздохнул, — все, что я тогда тебе наговорил… я так не думаю на самом деле.

— Зачем же ты тогда всё это сказал? — она нахмурилась.

— Честно говоря, не знаю, — ответил Гарри. — Я так о тебе даже не думал никогда и совершенно не понимаю, что на меня нашло.

Гермиона насмешливо изогнула бровь.

— Ревность, должно быть? — предположила она.

— Не думаю, — Поттер даже не смутился. — Мне, конечно, было немного обидно, что вы скрываете от меня свои отношения, и пару раз, признаться, я чувствовал себя третьим лишним, но по большей части я был рад.

— Рад? — Грейнджер явно ему не поверила.

— Ну ещё бы! — Гарри хмыкнул. — Я с первого курса мечтал о том, чтобы вы перестали ругаться и сводить меня с ума своими препирательствами. Поэтому, когда вы начали встречаться…

— Мы не встречаемся! — Гермиона, наконец, растеряла всё своё хладнокровие, залившись краской. — Мы… мы просто… мы… — Поттер насмешливо изогнул брови, слушая её сбивчивое бормотание, Гермиона, окончательно смешавшись, раздраженно дернула плечом. — В общем, это всё было баловство, не больше.

— О? — весело протянул Гарри.

— Да, — твердо решила она.

— А мне казалось, вы неплохая пара, — с улыбкой заметил Гарри.

— Тебе казалось, — мрачно отрезала Гермиона.

Поттер смерил её проницательным взглядом.

— Ты злишься на Тома за то, что он не заступился за тебя тогда? — предположил он.

— Это совершенно неважно…

— Он не мог, — упрямо продолжил тот. — Ты же видела, в каком я был состоянии. Если бы он принял твою сторону, если бы еще сильнее разозлил меня, ты могла пострадать, — Грейнджер скептически фыркнула. — Я не шучу, Гермиона, — он посерьезнел, — когда ты ушла, Том пытался меня вразумить, и я… — он болезненно скривился, — я едва его не убил.

Гермиона мгновение молчала.

— Но ведь не специально?

— Нет, конечно, — ужаснулся Поттер. — Я впал в такое бешенство, что перестал контролировать свою магию.

— Но почему с тобой это вообще случилось? — она непонимающе взглянула на него, отвлеченно почёсывая за ухом кота. — Это из-за того, что ты разрушил магическую кору?

— Что? — Поттер удивленно моргнул.

— Магия и эмоции ведь неразрывно связаны, — Гермиона опустила Живоглота на пол и прошла вглубь комнаты, задумчиво скрестив на груди руки, в то время как её любимец вернулся к излюбленному месту возле камина. — Очевидно, что такое неадекватное поведение можно объяснить либо тем, что твоя магия оказывала влияние на твои эмоции, либо тем, что ты наконец сошел с ума.

Гарри тихо рассмеялся.

— Первый вариант нравится мне больше, — признался он.

— Так я права? — уточнила она.

— В какой-то мере, да, — Гарри присел на ручку кресла. — Хотя я и сам до конца не понимаю, что же произошло. Я думаю, что это случилось после того, как Том попытался прочитать мои мысли.

— Прочитать мысли?! — изумленно переспросила Грейнджер.

— Ну да, — Поттер пожал плечами. — Мы тренировались в окклюменции, Том попытался проникнуть в моё сознание, в тот момент что-то случилось с моей магией, его выбросило из моей головы, а у меня началась страшная мигрень, которая становилась всё хуже, пока не случился тот срыв с твоим участием.

Некоторое время после этого признания Гермиона ничего не говорила ошеломленно глядя на него.

— Почему вы мне раньше ничего не сказали? — наконец, спросила она.

— Ну, сначала ни я, ни он не понимали, в чем дело, а потом ты перестала с нами разговаривать, и я поругался с Томом… в общем, как-то много всего сразу навалилось.

— Болваны, — с тихим вздохом заключила Гермиона. Это прозвучало вполне беззлобно. Гарри с надеждой взглянул на собеседницу.

— Так мы прощены? — уточнил он.

Грейнджер строго взглянула на него.

— Ты — да.

— А Том?

— Нет.

— Почему? — растерялся Гарри. — Я же всё тебе объяснил!

— Я знаю, — она нахмурилась.

— Тогда почему ты не хочешь и его простить? Он тут вообще не при чем!

Гермиона отвела взгляд.

— Я просто всё ещё зла на него, вот и всё.

— Ну хорошо, — нехотя сдался Поттер. — Но ты просто знай, что он ни в чем не…

— Я поняла, — раздраженно перебила она, поворачиваясь к нему, — не дави на меня!

— Всё-всё! Я понял! — Гарри примирительно поднял руки.

Они немного помолчали.

— Как… как твой крёстный? — нерешительно спросила Гермиона.

— Уже в порядке, спасибо, — Поттер улыбнулся.

— Мне жаль, что это произошло, — она сокрушенно вздохнула. — Всё это какое-то жуткое безумие… расскажешь, что случилось на Косой аллее?

Гарри вымученно скривился, ему не слишком хотелось еще раз вспоминать тот день. С другой стороны, сейчас, когда Сириус был в порядке, говорить об этом стало легче.

— Ну, — не зная, с чего начать, сказал он, задумчиво почесав лоб, — в общем, мы…

— Гарри, — вдруг резко перебила Гермиона, — у тебя кровь.

— А? — он заметил, что напряженный взгляд собеседницы обращен к его правой руке.

Глянув на свою кисть, Поттер досадливо скривился, заметив, что порез, оставленный кровавым пером, начал кровоточить.

— Вот черт, — он попытался торопливо отдернуть рукав мантии, пряча раны и отчаянно ругая себя, что забыл наложить маскировочные чары. — Это ерунда. Наверное, порезался.

— Не похоже на ерунду, — Гермиона с подозрением и тревогой наблюдала за всеми его манипуляциями в попытках скрыть порезы. — Дай я посмотрю, — глядя в её глаза, Поттер с отчетливой ясностью понял, что отмахнуться от подруги уже не получится.

— Это правда ерунда, — безнадежно пробормотал он, когда она уже стояла рядом с ним, разглядывая вырезанные на тыльной стороне ладони слова, и лицо её становилось всё бледнее.

— Ерунда? — почти по слогам процедила Грейнджер, поднимая на него ледяной взгляд. — Ерунда?!

— Гермиона…

— Гарри! Кто это сделал?! — ответ на вопрос появился в её голове уже через мгновение после того, как она задала его. — Амбридж, — выдохнула Гермиона. — Вот что она заставляет делать тебя на отработках!

— Послушай…

— Ты хоть осознаешь, что использовать на учениках Хогвартса кровавое перо противозаконно?!

— Я не…

— Она не имеет никакого права!.. Как долго?.. — её лицо исказило выражение абсолютной ярости: — С начала года, так ведь?! Она с самого начала года мучает тебя!

Гарри вздохнул.

— Это…

— И ты молчал?! — не давая ему закончить, рявкнула Гермиона. — Всё это время?!

— Я…

— Том знает? — прорычала она.

— Нет. Я не хочу, чтобы кто-то…

— Гарри! Да опомнись же! То, что она делает — ужасно! Это против правил школы! Это, в конце концов, нечеловечески жестоко! Почему ты не никому говорил?! Стоило тебе только сообщить об этом директору, Амбридж вылетела бы из школы в мгновение ока!

— Не вылетела бы, — сумрачно отрезал Гарри, и это заставило Гермиону на миг умерить свой пыл. — Если бы это помогло от неё избавиться, я давно бы сообщил.

— Почему ты так уверен, что ей ничего не будет? — запальчиво осведомилась Грейнджер.

— А ты сама подумай, — предложил тот. — Неужели она стала бы творить в школе все эти гадости, начиная с кровавого пера и заканчивая Дружиной, если бы был хоть мизерный шанс, что её выгонят?

— Но калечить учеников…

— Она в своём праве, — безрадостно усмехнулся Гарри. — Телесные наказания тут упразднили только на словах. Если покопаться в архивах Хогвартса, то ты нигде не найдешь письменного приказа об отмене таких отработок. Поверь, я искал.

— Допустим, — помедлив, согласилась Гермиона. — Но кровавое перо — это пыточный артефакт, официально признанный запрещенным в конце девятнадцатого века, — она победно усмехнулась. — Таким образом, тот, кто его использует, нарушает закон Министерства магии.

Гарри подумал, что примерно то же самое сказала ему Эрмелинда Герхард в начале учебного года.

— А теперь давай вспомним, с какой легкостью Министерство переписывает свои же законы, когда им это выгодно, — насмешливо предложил Гарри.

— Дамблдор бы не позволил…

— Дамблдор вполне спокойно позволяет ей творить всё, что заблагорассудится, — перебил Поттер. — Он сейчас на всё закроет глаза, лишь бы не усугублять конфликт с министром.

— Хорошо. Пусть директору и никому из профессоров ты говорить не хочешь, — устало согласилась Гермиона. — Но что насчет Сириуса? Если бы он узнал, то поднял бы такой шум, что его бы на стратосфере услышали. Министру пришлось бы выгнать её.

— Во-первых, я больше чем уверен, что Министерство бы просто снова вывернуло это так, будто я сам себя покалечил, чтобы привлечь внимание, — упрямо нахмурился Гарри. — А во-вторых, я не хочу в это втягивать Сириуса. Тем более, сейчас. Его только вчера выписали из Мунго, ему все эти беспокойства совершенно ни к чему.

— Но он твой крёстный, — напомнила Гермиона. — Твой опекун.

— И у него из-за меня и так полно проблем, — угрюмо заметил Поттер. — Не стоит к этому добавлять ещё и конфликт с министром магии.

— И что же? Ты просто намерен молча терпеть? — запальчиво осведомилась та.

— Пока — да, — Гарри кивнул. — И, пожалуйста, не говори Тому.

— Ему-то ты почему не хочешь сказать? — непонимающе спросила Грейнджер.

Гарри подумал обо всех тех вещах, которые Арчер делал, когда полагал, что его другу кто-то или что-то угрожает, вспомнил про василиска, про исключение Ренклифта, про слизеринский клуб и тяжело вздохнул:

— Просто не говори, — повторил он. — Том порой весьма… специфически реагирует на подобные новости. Это может плохо кончиться.

Гермиона молчала почти минуту, кусая губы, и что-то в её карих глазах подсказывало Гарри, что она очень ясно осознает о какой «специфической реакции» он говорит.

— Ты прав, — наконец, согласилась она. — Не стоит сейчас привлекать внимание Амбридж ещё и к Тому. Неизвестно, что она сделает.

Гарри ничего не ответил, лишь подумал, что тревожиться в этой ситуации стоит вовсе не о благополучии Арчера.

* * *

Потемневшие от времени половицы надсадно скрипели под ногами при каждом шаге, и от чего-то этот усталый и жалобный стон паркетных панелей казался громче истеричных воплей портрета Вальбурги Блэк этажом ниже. Заложив руки за спину, Сириус медленно брел по сумрачному, грязному коридору, осматриваясь по сторонам с отрешенным безучастием, словно оказался на скучной выставке, а не в доме, где прошло его детство. Эти стены с выцветшими обоями, обитые рассохшимися, отсыревшими панелями хранили мало тёплых воспоминаний. Пожалуй, большинство из них напоминали ночной кошмар… и всё же здесь он родился и прожил шестнадцать лет, каждый миг которых был наполнен ненавистью к этому дому. В особенности, последние пять лет — после распределения на Гриффиндор. Он так и не узнал, была ли столь бурная реакция матери вызвана тем, что её наследник оказался гриффиндорцем и предателем крови или она всегда ненавидела его, и просто подвернулся прекрасный повод выразить, наконец, свои чувства. Не то чтобы это сильно волновало Сириуса сейчас.

Кроме Блэка в доме никого из Ордена больше не было. После вторжения сюда Бэллы, Дамблдор распорядился спешно покинуть штаб и более сюда не возвращаться. Но Сириус не был бы собой, если бы следовал чьим-то приказам. Он усмехнулся. Должно быть, именно это его «очаровательное» качество и стало основной причиной, почему он с треском вылетел из академии авроров. Ему не помогла даже протекция Грюма, на которую он так рассчитывал, и которая в итоге вышла ему боком, потому что старый ворчун едва ли не первый заявил учебной комиссии, что Блэку с его субординацией не место в Аврорате. Джеймс после того случая не знал, то ли ему злиться на лучшего друга, то ли использовать ситуацию для бесконечных подколок, в итоге остановился где-то посередине и добрых полгода изводил всяческими раздражающими шуточками.

Сириус остановился напротив единственной двери, которую за прошедшие месяцы пребывания в доме так ни разу и не открыл. Он даже не знал, почему ему не хотелось заходить в комнату, что пустовала уже многие годы. Возможно, его останавливало чувство вины. Или страх, что стоит переступить этот порог, как на него обрушатся самые болезненные и, пожалуй, самые светлые воспоминания детства. С тяжелым вздохом Сириус снял запирающие чары и повернул ручку, открывая дверь. Комната по ту сторону за все эти годы совершенно не изменилась и выглядела бы так, словно её владелец покинул её всего пару часов назад и должен вот-вот вернуться, если бы не толстый слой пыли и свисающая с потолка и полок паутина. Блэк шагнул в сумеречное помещение, чувствуя, как в душе открывается старая рана, которая, похоже, будет всегда мучить его наравне с теми шрамами, что оставили на его сердце смерти Джеймса и Лили.

Похоже, здесь ничего не трогали с тех самых пор, как исчез Регулус. Сириус неторопливо прошел вглубь комнаты, скользнув взглядом по небрежно брошенной на стул мантии брата, на миг помедлил возле рабочего стола, где по-прежнему лежали раскрытые на разных страницах книги, свитки пергамента, перья и открытая чернильница. Кровать была аккуратно заправлена, на кофейном столике у окна стоял покрытый пылью фарфоровый сервиз на подносе и шкатулка, где Регулус трепетно хранил дорогие сердцу безделушки. Комната походила на склеп. Не хватало лишь покойника. Блэк ни к чему не хотел притрагиваться, словно стоило ему потревожить бездыханный покой этой комнаты, как он пробудит дремлющего в тенях призрака, а вместе с ним все многочисленные воспоминания и мысли, которым следует оставаться в прошлом.

Остановившись посередине спальни, Сириус закрыл глаза, слушая тягостную, мертвую тишину, обступающую его со всех сторон.

Этот чертов дом пожирал всех, кто жил здесь. Изводил, мучил и сводил с ума. И даже теперь, столько лет спустя, когда он больше походил на древнее, умирающее существо, гниющее и истлевающее, дом продолжал это делать. То, что защитные чары особняка так легко поддались ритуалу, для Блэка было равноценно предательству. Дом позволил Беллатрикс войти, когда здесь был Гарри… когда здесь был самый дорогой Сириусу человек. Что если бы всё обернулось не так хорошо? Что если бы мальчик пострадал или погиб?

Он нервно передернул плечами и отрыл глаза, в которых застыла мрачная, мстительная решимость. Что ж. Это была последняя подлость на счету проклятого особняка на площади Гриммо.

* * *

Порыв зимнего ветра обжег лицо холодом. Завернувшись в шарф так, чтобы из-под серо-зеленой ткани теперь виднелись только глаза, Гарри брел по извилистой улочке Хогсмида, удаляясь от шумной главной улицы, где бурлило привычное субботнее оживление. В этот раз он отправился в магическую деревню в полном одиночестве: Том предпочел остаться в Хогвартсе, Дафна застряла с обязанностями старосты, а Гермиона дежурила. Малфой и Забини в качестве компании Гарри тоже не привлекали. К тому же после столкновения с Беллатрикс в доме Блэка Драко старательно избегал Поттера и даже как будто побаивался.

Впрочем, Гарри был совсем не против провести какое-то время в одиночестве, особенно после происшествия в доме на площади Гриммо, которое если и не шокировало его, то определенно удивило. Это случилось через три дня после того, как Сириуса выписали из клиники святого Мунго. Гарри шел к Дамблдору, чтобы отпроситься у него на выходные навестить крёстного. Днем ранее Снейп выдал ему пароль, чтобы беспрепятственно миновать охраняющую вход в башню горгулью, поэтому о своем визите Поттер никого не предупредил и сразу после уроков отправился к директору. Громкие голоса, доносившиеся из кабинета, он услышал, когда уже почти поднялся наверх. Помедлив на последней ступени, Гарри решил было деликатно удалиться и вернуться попозже, но голос крёстного по ту сторону двери заставил его помедлить и прислушаться к разыгрывающейся ссоре. А то, что это была ссора, стало понятно очень быстро. Помимо сердитого голоса Сириуса, Поттер распознал голоса Снейпа, МакГонагалл, Грюма и самого Дамблдора. И все они, ну, пожалуй, кроме директора, говорили достаточно громко, чтобы стоя на лестнице без проблем расслышать каждое слово, поэтому Гарри подобрался поближе и благоразумно затих, пытаясь понять, что же произошло.

— Ты чёртов кретин! — рявкнул Снейп, явно обращаясь к Блэку. — Если бы ты потрудился хоть на минуту использовать тот сгусток фекалий, который заменяет тебе мозг, то…

— То сделал бы это ещё лет двадцать тому назад! — огрызнулся в ответ Сириус, перебивая Снейпа.

— Хватит уже нести этот бред, Блэк, — сердитый бас Грюма громко разнесся по кабинету, — никто здесь не поддерживает твою подростковую истерию.

— Дался вам этот сарай, — ворчливо отозвался Сириус. — Куда важнее, что она теперь его не получит.

— Она и так могла его не получить, — Гарри с удивлением понял, что помимо остальных спорщиков в кабинете находится еще и Ремус. — Её запрос на права наследования ещё рассматривается в Гринготтсе.

— Все мы прекрасно знаем сволочную натуру гоблинов, — фыркнул Блэк. — Я больше чем уверен, что они бы в итоге сделали всё как захочет Волдеморт и его прихвостни. Им всегда было выгоднее работать с ним, а не с Министерством.

— И всё же ее прошение могли и отклонить, — заметила МакГонагалл. — После брака она вошла в другую семью и формально не связана с родом Блэков…

— …права кровного наследования никто не отменял…

— …ты же своей выходкой поставил себя в крайне уязвимое положение, — строго продолжала речь МакГонагалл, словно её и не перебивали.

— Каким образом?

— Пока Гринготтс принимает решение касательно наследников, дом условно находится в собственности банка, таким образом, ты фактически причинил ущерб Гринготтсу, — спокойно пояснил Дамблдор. — И гоблины могут подать иск с требованием о возмещении.

— Да ради Мерлина, — с презрением выплюнул Сириус. — У меня достаточно денег, чтобы покрыть стоимость этой развалюхи.

— Не когда в тебя вцепятся гоблины, — мрачно заметил Ремус. — Ты утонешь в долговых извещениях.

— Плевать. Я разберусь.

— А о крестнике своём ты подумал, гений? — процедил Снейп. — Как он отреагирует, когда узнает, во что ты опять себя втянул? Мальчишка чуть с ума не сошел, когда тебя едва не прикончили. Не кажется ли тебе, что на голову Поттера и без тебя выпало немало проблем.

— А это тебя не касается, — зарычал Сириус. — Не втягивай в это Гарри.

— Ну безусловно, — ехидно протянул декан Слизерина. — Не удивлюсь, если мальчишка в итоге решит от тебя сбежать. Ему вполне хватает одного маньяка, чтобы разбираться ещё и с твоим психозом.

— Да что ты можешь знать о том, что он скажет или подумает? — взорвался Блэк.

— Почему бы не спросить у него самого? — вдруг насмешливо протянул Грюм. — Альбус, пригласи уже Поттера войти, а то бедолага минут пятнадцать томится у тебя под дверью.

После этих слов Гарри успел лишь испуганно отскочить назад, когда дверь в кабинет директора приглашающе распахнулась и его взору предстала группа магов, которых он бессовестно подслушивал всё это время.

— Гарри, добрый день, прошу, проходи, присаживайся. Чаю? — сидя за своим рабочим столом, доброжелательно улыбнулся Дамблдор, словно появление нежданного гостя ничуть его не удивило.

Поттер, помедлив, шагнул в кабинет, переводя виноватый взгляд с одного мага на другого.

— Эм, всем добрый день, — сконфуженно пробормотал он.

Снейп, замерший черной тенью в самом дальнем углу кабинета, неодобрительно нахмурился, но промолчал. Сириус, напротив, тут же пришел в движение:

— Гарри! — преодолев в два шага разделяющее их расстояние, он порывисто обнял Поттера. — Что ты здесь делаешь?

— Он тут учится, недоумок блохастый, — проворчал себе под нос Снейп.

— Я хотел попросить директора разрешить мне навестить тебя на выходных, — извиняющимся тоном начал объяснять Гарри, улыбнувшись Блэку. — Но, похоже, необходимость в этом уже отпала. Что случилось с твоим домом?

— Стоит ли напоминать вам, мистер Поттер, — сухо заметила МакГонагалл со своего кресла, что стояло в пол-оборота к директорскому столу, — что подслушивать чужие разговоры само по себе является дурным тоном, а уж открыто объявлять об этом во всеуслышание — и вовсе наводит на тревожные мысли о вашем воспитании.

— Или отсутствии оного, — колко добавил Снейп, смерив ученика суровым взглядом.

Гарри потупился.

— Мне очень жаль, я не специально, — повинился он и снова взглянул на Сириуса. — Так что случилось?

— Ваш тупой крёстный уничтожил фамильный особняк Блэков, попутно чуть не спалив к чертям половину улицы, — тут же наябедничал декан Слизерина.

Поттер потрясенно распахнул глаза.

— Ты сжег свой дом?

— Этот склеп давно перестал быть моим домом, — отмахнулся Блэк.

— Но он был штабом Ордена, — напомнил Люпин, подходя ближе. — Стоило хотя бы известить о своих планах кого-то из нас, прежде чем переходить к радикальным мерам. Здравствуй, Гарри.

— Привет, Ремус, — Поттер бегло улыбнулся и окинул вопросительным взглядом всех собравшихся. — Так что же, выходит, дом уничтожен?

— До основания, — гордо похвастался Блэк.

— Как и штаб Ордена Феникса, — поддержал Люпина Грюм. — Паршивый расклад, я вам скажу, и гордиться тут нечем.

— Не говоря уже обо всех проблемах, которые ты мог на себя навлечь, — напомнила Минерва.

— О, да бросьте! — отмахнулся Сириус. — Никто даже не знает, что это сделал я.

— Выяснить это не так сложно, как тебе кажется, — хмыкнул Грюм.

Поттер молчаливо смотрел на пререкающихся магов, обдумывая то, что узнал только что. С одной стороны его, как и МакГонагалл беспокоило, что Сириус мог попасть из-за этого в неприятности, но с другой, сама потеря дома его не сильно расстраивала. Разве что утрата бесценной библиотеки была поистине трагична, да и…

— А Кричер? — невольно вырвалось у него, присутствующие практически одновременно замолчали, обращая на него непонимающие взгляды.

— А что Кричер? — нахмурился Сириус.

— Где он теперь будет жить, раз дома нет? — уточнил Поттер.

— О, не переживай об этом, Сохатик, — безразлично бросил Блэк. — Это полоумное недоразумение сгорело в пожаре.

— Что? — Гарри растерянно взглянул на крёстного.

— Когда начался пожар, он кинулся спасать из огня весь тот хлам, что годами собирал в своей каморке, — Сириус пожал плечами. — Всё вопил и рыдал где-то там до самого конца.

— И ты ему не помог? — неверяще прошептал Поттер.

— Как, позволь узнать? — крёстный удивленно изогнул брови. — По-твоему, нужно было броситься за ним в огонь?

— Ты мог просто позвать его, — все так же тихо заметил Гарри. — Эльфы обязаны подчиняться приказам хозяина. Если бы ты позвал, он бы обязательно к тебе пришел.

— Сохатик, это был всего лишь спятивший, старый домовик, — из уст Блэка это прозвучало так же равнодушно, как если бы тот сказал: «Это был всего лишь старый комод».

— Это было живое существо, — помрачнев, напомнил Поттер, смерив крестного прохладным взглядом. — Он дышал, думал и чувствовал так же, как мы. Ему было так же больно и страшно, как может быть нам. А ты просто бросил его умирать.

— Если он предпочел сгореть ради бесполезного барахла, это был его выбор, — равнодушно заметил Блэк.

— Он предпочел умереть за то, что любил, и за то, что было для него важно, Сириус.

— Гарри, это всего лишь домовик…

— Когда я столкнулся с василиском на втором курсе, Виви бросился мне на помощь и сам едва не погиб, — отрезал Поттер. — Он тоже всего лишь домовик. Домовик, которому я обязан жизнью. То, что тебе не нравился Кричер, не значит, что он был просто вещью, которая не имеет никакой ценности. Возможно, если бы ты проявлял к нему хоть толику теплоты, у него было бы больше поводов жить дальше.

— А я и не думал, что ты успел к нему так привязаться, — с досадливым сочувствием отметил Сириус.

— Дело не в том, что я к нему привязался, — Гарри с тяжелым вздохом отступил на шаг, — а в том, насколько высокомерно некоторые маги относятся к тем, кто не похож на них. Так ли сильно мы на самом деле отличаемся от Волдеморта, как нам кажется? Раз чужая жизнь имеет для нас столь малую ценность.

После этих слов в кабинете повисла исключительно неуютная тишина, пока старшие маги обменивались задумчивыми взглядами. Похоже, до этого момента про несчастного домовика никто даже не вспомнил. И это было самым печальным.

Засунув руки в карманы зимней мантии, Гарри брел вперед, рассматривая низкое, серое небо и размышляя о состоявшемся тогда разговоре. Мысли о смерти Кричера и его собственных чувствах по этому поводу не шли у него из головы. Он не питал симпатий к старому домовику и по большей части старательно избегал его. Но то, как он умер, и то, с каким безразличием Сириус говорил об этом, в очередной раз заставило Гарри задуматься о том, насколько неидеальным был волшебный мир и как далек оказался от той сказки, которая представлялась Поттеру, когда он только узнал о нём. Вероятно, отчасти его разочарование было связано с пробудившимся наследием заклинателей, которое рождало в душе инстинкт всеми силами оберегать магических существ. Или, ему просто было жалко домовика. Но Гарри начинал понимать, почему многие заклинатели предпочитали вести уединенный образ жизни и по возможности не взаимодействовать с социумом. Разочарование и возмущение со временем становились такими сильными, что впору было самому брать в руки волшебную палочку и вершить правосудие направо и налево.

Не стала ли столь бурная реакция заклинателей на отношение к волшебным существам одной из причин, почему однажды они будто исчезли с лица Земли? Могло ли Министерство, особо не привлекая к этому внимания общественности, просто истребить всех заклинателей, как когда-то истребило варн? Если на то пошло, то последние записи о заклинателях встречаются примерно в то же время, когда Министерством было принято решение уничтожить этих волшебных существ. Может ли это быть связано? И сколько ещё таких неугодных Министерству и магическому сообществу было истреблено в угоду чьим-то стремлениям, амбициям или страхам? Сколько ещё будет истреблено?

Узкая мощеная дорожка постепенно превратилась в тропинку, убегающую тонкой, извилистой лентой вверх по заснеженному холму к виднеющейся впереди черте леса. Последние дома Хогсмида остались за спиной. Потерявшись в мыслях, Гарри начал медленно взбираться вверх, глядя себе под ноги, пока не добрался до небольшого валуна на склоне пригорка и уселся на него, в задумчивости рассматривая укрытую снегом волшебную деревушку у подножья холма. Отсюда Хогсмид со своей причудливой архитектурой и мощеными улочками походил на рисунок из книги сказок. Впрочем, вблизи он походил на сказочную картинку ничуть не меньше.

То, что кто-то пристально на него смотрит, Гарри понял не сразу. Лишь уловив краем глаза какое-то движение, он повернул голову, увидев сидящего в нескольких футах от него человека, облаченного в чёрную мантию. Глубокий капюшон скрывал лицо, и Поттер мгновение обеспокоенно рассматривал незнакомца, гадая, не может ли это быть Пожиратель смерти.

«И как я его не заметил?» — недоумевал Гарри, пытаясь понять, что ему теперь делать и успеет ли он убежать. С другой стороны, вряд ли кто-то из приспешников Тёмного Лорда просто сидел бы тут на снегу, издали наблюдая за деревней и прижимая к груди… Поттер моргнул: «Это что, кролик?»

Любопытство побило здравый смысл и, не сводя взгляда с подозрительной фигуры, Поттер повернулся к незнакомцу всем корпусом. Человек чуть пошевелился, и из-под съехавшего со лба капюшона, на Гарри пристально воззрилась пара желтых, словно расплавленное золото глаз с чёрными вертикальными зрачками. Поттер растерянно изучал странное существо, которое продолжало неподвижно сидеть на месте, отвлеченно поглаживая по голове пушистого кролика. Это явно была женская особь. По крайней мере, черты лица больше походили на женские, впрочем, в них было мало человеческого. Ресницы и брови у неё белели как снег, на котором она сидела, и практически терялись на фоне такой же белой кожи и белых прядей волос, выбившихся из-под капюшона. Узкое, резко очерченное лицо с высокими, сильно выдающимися скулами и треугольным подбородком казалось лишенным пропорций, особенно вкупе с чересчур большими миндалевидными глазами, в которых не отражалось ни единой эмоции. Гарри скользнул взглядом по тонким запястьям, на которых можно было разглядеть бледно-зеленые чешуйки, виднеющиеся из-под рукава, потом перевел взгляд на кисти бледных рук и длинные пальцы, оканчивающиеся чёрными когтями, которые в данный момент с удивительной мягкостью касались серого меха кролика. И всё же то, как она держала его и как прикасалась к прижатым ушам и спине, ничуть не напоминало попытку успокоить напуганного зверька. Гарри вдруг пришло в голову, что, несмотря на абсолютную неподвижность существа перед ним, оно вполне способно в один прыжок преодолеть разделяющее их расстояние и в доли секунды запустить острые лезвия черных когтей ему в горло. Он не успел бы даже закричать. Поттер мысленно вздохнул.

«Том обозвал бы меня кретином».

— Привет, — улыбнувшись, поздоровался он, — прости, я не хотел мешать тебе.

Она ещё несколько мгновений с пугающим бесстрастием рассматривала его, после чего отвернулась, вновь обратив внимание на деревню у подножья холма. Упираясь локтями в колени, Гарри подался вперед, с интересом рассматривая молчаливое создание.

— Я раньше никогда тебя здесь не видел, — заметил он. — Откуда ты? — он помолчал, но, так и не дождавшись ответа, продолжил говорить: — Послушай, я, хм, не хочу лезть не в своё дело, но тебе лучше не приближаться к деревне. Что бы ты тут ни делала, люди могут подумать, что ты опасна, и напасть. Если ты живешь где-то в лесу или в горах, или если тебе нужна помощь…

Она, наконец, снова посмотрела на него, и Гарри готов был поклясться, что в невыразительных, янтарных глазах скользнуло нечто похожее на иронию.

— Я не хожу в деревню.

Голос существа прозвучал едва слышно и больше походил на шипение, чем на человеческую речь, но это уже было хоть немного похоже на диалог. Гарри приободрился.

— О! А что ты здесь делаешь?

Она опустила взгляд на кролика в своих руках, поглаживая его по голове.

— Я жду.

— Чего?

— Когда нужно будет наблюдать, — загадочно отозвалась она, всё еще глядя на зверька.

— Наблюдать за чем? — не понял Поттер.

— За чем-то, что очень его разозлило, — протянула та.

— Кого?

Она подняла на Гарри взгляд, и теперь он явственно увидел насмешку в её глазах.

— А ты не очень умный, да? — скривив тонкие бледно-розовые губы в кривой усмешке, заметила собеседница.

— Ну прости, если я не очень понимаю, когда кто-то говорит загадками, — признался Поттер.

— Ты и не должен ничего понимать, — она отвернулась, разглядывая деревню. — Уходи, мальчик-заклинатель.

— Что ж, хм, — Гарри медленно поднялся на ноги и отступил на шаг, — приятно было познакомиться, кхм, наверное… Пока, м-м-м… как тебя зовут? У тебя есть имя?

Она ничего не сказала и больше ни разу на него взглянула. С тихим вздохом Поттер понял, что лучше оставить незнакомку в покое, пока она не решила, что он привлекательнее кролика, и, развернувшись, побрел обратно в Хогсмид, намереваясь просмотреть Летопись Заклинателей, чтобы выяснить, что это за необычное существо. О таких он раньше никогда не слышал.

Тем временем загадочная собеседница Гарри, наблюдающая за удаляющейся фигурой мальчика, растянула губы в широкой улыбке и, почти с нежностью взглянув на кролика в своих руках, запустила когти в дрожащее тельце. Зверек дернулся несколько раз в мучительной агонии и обмяк. Стоило сердцу животного перестать биться, как женщина запрокинула голову, в тусклом солнечном свете блеснула пара острых как иглы клыков, когда она открыла рот. Белая кожа на лице начала растягиваться, затрещал, выворачиваясь, челюстной сустав, позволяя неестественно широко раскрыть рот, после чего она принялась неспешно проталкивать тушку мертвого кролика себе в глотку, пока не проглотила его целиком. По окончании жутковатой трапезы, она, с лёгкостью вернув челюсть на место, закрыла рот и легла на снег, впадая в легкую дрёму, пока медленно переваривала съеденного зверька.

* * *

Засунув руки в карманы мантии, Арчер брел рядом с Гарри в теплицы на урок травологии.

— И что, по-твоему, это было? — негромко спросил он, хотя особо впечатлённым или заинтригованным не выглядел.

— Чтоб я знал, — зевнув, проворчал Поттер, — я вчера полночи листал летопись, но ни одно существо, описанное там, не похоже на то, что я встретил в Хогсмиде.

— Мне интересно, что она там делала, — Том добрался до теплиц первым и толкнул стеклянную дверь, шагнув в залитое светом помещение, где пахло влажной землей и травами, Гарри юркнул в тепло следом за другом, на ходу стаскивая шарф и пожимая плечами.

— Она сказала, что ждёт.

— Чего? — Арчер снял шарф и зимнюю мантию, повесив их на крючок.

— Когда нужно будет наблюдать, — Поттер последовал примеру друга, избавившись от зимней мантии. — Мне кажется, — шепотом сказал он, заметив входящую в теплицы профессора Спраут, — что-то должно случиться.

— Необязательно, — так же тихо ответил друг, надевая перчатки. — Возможно, она там просто охотилась.

— Она сказала, что ждет чего-то, что кого-то сильно разозлило, — путанно пробормотал Гарри.

Том лишь бросил на него насмешливый взгляд, но ничего не сказал — профессор начала урок и обоим пришлось на время замолчать. После травологии они разошлись в разные стороны: Том отправился на руны, а Гарри на целительство, и закончить разговор так и не смогли. На обеде Арчера не было, и Поттеру пришлось нескольких минут пристально изучать карту Мародёров, пока наконец он не нашел точку с именем Томас Арчер в общежитии Слизерина.

«Ну вот и чего он меня не дождался?» — сварливо думал Гарри, убирая карту в сумку и попутно делая мысленную пометку добавить на неё дополнительные чары, чтобы точка с именем нужного человека выделялась каким-то особым цветом… ну или на крайний случай просто раскрасить их с Арчером имена в другие цвета, чтобы искать друг друга среди лабиринтов коридоров и бесчисленного множества точек с именами профессоров и студентов было проще и быстрее.

Уже торопливо шагая по коридору подземелий, он едва не столкнулся со своим деканом, резко появившимся из-за угла.

— Ох, сэр, простите! — смущенно пробормотал Гарри, отступая в сторону, чтобы пропустить профессора.

— А, Поттер, вы-то мне и нужны, — смерив ученика тревожно-мрачным взглядом, сказал Снейп. — Следуйте за мной.

Гарри тоскливо глянул в сторону своего общежития, понимая, что разговор с Арчером опять придется отложить, и побрел за деканом, гадая, чего тот хочет. Добравшись до кабинета зелий, Снейп сел за свой рабочий стол, велев Гарри занять гостевое кресло. Как только тот расположился напротив, Снейп выдвинул ящик стола, вытащив оттуда объемный свиток пергамента.

— Хочу сразу заметить, что эта беседа вам может не понравиться, — предупредил декан, разворачивая пергамент и раскладывая его на столе.

Гарри невольно забеспокоился, наблюдая за профессором. В голову тут же полезли непрошеные мысли о предполагаемой теме разговора.

— Могу я узнать, о чем пойдет речь, сэр? — осторожно поинтересовался он, втайне надеясь, что это никак не касается наследия заклинателя, о котором не так давно стало известно декану, или его препирательств с Амбридж. Ни то, ни другое обсуждать он не хотел.

Ничего не ответив, Снейп, наконец, расправил на столе пергамент, закрепив по углам склянками, играющими роль пресс-папье, и, откинувшись на спинку кресла, смерил ученика долгим взглядом. Поняв, чего тот ждёт, Гарри посмотрел на пергамент и, стоило ему увидеть несколько знакомых фамилий, соединенных между собой тонкими линиями, как во рту пересохло.

— Что это? — тихо спросил он, с трудом сохраняя на лице маску спокойного любопытства.

— А на что это похоже, по-вашему? — сухо уточнил Снейп, пристально наблюдая за выражением лица Поттера, тот медленно поднял голову, обращая взгляд на профессора.

— На фамильное древо, сэр, — ответил он, уже понимая, чью именно родословную демонстрирует декан.

— Некоторые, хм, обстоятельства вынудили меня провести исследование, касающееся происхождения вашего друга, — с формальной холодностью сообщил Снейп.

Гарри молчал, не желая как-либо показывать ту панику, которая с каждой секундой все сильнее разрасталась в его душе. Если он знает… если узнает Дамблдор…

«О нет, нет, нет, нет!»

— Поттер, — выдержав небольшую паузу, траурно произнес профессор, — боюсь, информация, которую я получил, составив это фамильное древо, может оказаться для вас весьма шокирующей, — так как Гарри продолжал упрямо молчать, лихорадочно соображая, как ему следует сейчас отреагировать, Снейп продолжил говорить: — Ваш друг, мистер Арчер… приходится родным внуком Тёмному Лорду.

Северус помедлил, ожидая какого-либо ответа, но Гарри продолжал смотреть на него с непроницаемым спокойствием. Это была не та реакция, на которую он рассчитывал. Он ожидал удивления, гнева, страха или недоверия, именно для этого предусмотрительно подсунул под нос Поттеру подробное фамильное древо, предполагая, что тот тут же кинется проверять достоверность информации. Но Гарри лишь мельком скользнул взглядом по изображенной на пергаменте родословной, после чего словно забыл о её существовании. Лишь на долю секунды в глубине изумрудных глаз скользнул панический ужас, прежде чем мальчишка успел отгородиться от профессора стеной ледяного равнодушия. Учитывая подобное поведение, можно было предположить, что…

— Вы знали, — холодея, прошептал Северус.

— Да, — прямо ответил Гарри.

— А ваш друг?

— Тоже.

— Как давно?

— Достаточно давно.

Снейп почувствовал, как на смену тревоге и сочувствию к мальчику, которые он испытывал, сообщая ему эту новость, приходит жгучая ярость.

— И вам не пришло в голову, что об этом следует сообщить? — процедил он.

— Зачем? — Поттер непонимающе склонил голову к плечу.

— Зачем? — не веря своим ушам, переспросил Северус. — Зачем?! Поттер, вы хоть осознаете, что это значит?!

— Лишь то, что Том внук Волдеморта, — равнодушно ответил Гарри. — И ничего более.

— Поттер, — от гремящей в душе злости голос Снейпа упал до ядовитого шипения, — ваш друг — наследник Тёмного Лорда. Он вполне может оказаться шпионом.

— А я сын Джеймса Поттера, — пожал плечами тот. — И вполне мог оказаться… как вы там говорили? Заносчивым, безмозглым, самолюбивым, избалованным эгоистом, бездарем и хулиганом. И, тем не менее, хоть я и похож в чем-то на отца, мы с вами оба понимаем, что я — не он.

— Моё мнение о вашем отце строго субъективно и построено на личном отношении, — холодно отрезал Северус. — Вполне очевидно, что кто-то другой, например ваш идиотский крёстный, будет с пеной у рта доказывать, что он был великим человеком. О Тёмном Лорде, боюсь, вы такого не услышите. Вследствие чего ваш аргумент в данном случае совершенно неубедителен.

— Ну почему же? — Гарри чуть улыбнулся. — Уверен, некоторые Пожиратели, вроде Беллатрикс Лестрейндж, назвали бы его великим.

— Ради Мерлина, Поттер, — Снейп скривился, — будьте серьезнее. Мы говорим о вашей безопасности.

— Том никогда не причинит мне вреда, — уверенно заявил Гарри.

— Ваш друг амбициозен и, не будем отрицать, весьма прагматичен и хладнокровен в некоторых вопросах, — напомнил Северус. — Учитывая, что ему известно о том, кем он приходится Тёмному Лорду, мистер Арчер вполне мог использовать эту родственную связь для своей выгоды.

— У вас есть какие-то доказательства того, что Том присоединился к Волдеморту? — поинтересовался Гарри.

— Мне известно, что в Хогвартсе находится шпион Тёмного Лорда, — сказал Снейп. — И я вполне допускаю, что им является ваш друг.

— Это не так, сэр, — со спокойной убежденностью ответил Гарри.

— Чёрт возьми, Поттер! — потеряв терпение, Снейп с яростью ударил кулаком по столу. — Мы говорим не только о вашей безопасности! Вы хоть осознаёте, сколько жизней может быть под угрозой из-за вашего приятеля?!

Гарри откинулся на спинку кресла, разглядывая декана. В изумрудных глазах царила холодная пустота.

— Чего вы от меня хотите, сэр? — уточнил он.

— Чтобы вы, Мордред бы вас побрал, раскрыли глаза, — прорычал Снейп. — Ваш друг опасен.

— При всём уважении, сэр, вы сами являетесь Пожирателем смерти, — сухо напомнил подросток. — Если вы предлагаете судить людей своими категориями, то и вам не следует доверять. Вы ведь вполне можете оказаться шпионом Волдеморта. Разве нет?

Снейп несколько секунд сверлил мальчишку взбешенным взглядом, не зная, наорать ему на мелкого идиота или придушить. Увы, чтобы он сейчас ни сказал упрямому сопляку, тот отмахнется от его слов. Это осознание немного усмирило бушующий в душе гнев.

— Глупый, упрямый мальчишка, — устало выдохнул он. — Сколько раз вас должны ударить ножом в спину, чтобы вы наконец перестали верить в сказки про любовь и дружбу?

— Полагаю, удар должен быть смертельным, — невозмутимо констатировал Гарри. — Сэр, если это всё, то я хотел бы вернуться в общежитие.

Несколько долгих мгновений Снейп в гробовом молчании рассматривал сидящего напротив мальчишку. Он не понимал, откуда в столь темпераментном подростке берется эта бескрайняя ледяная пустота. Он уже не единожды видел, как все эмоции вмиг исчезают за этой нерушимой стеной, и в такие секунды задавался вопросом, что за человек взирает на него из той бездны равнодушия, затопляющей изумрудные глаза. Но полнейшей загадкой для Северуса была эта фанатичная вера Поттера в его лучшего друга. Как Гарри мог быть настолько слеп и наивен в одной ситуации, при этом демонстрируя исключительный ум и расчётливость в другой?

— Идите, — наконец, сказал он. — И, для собственной же безопасности, сохраните этот разговор втайне.

Гарри поднялся на ноги.

— Конечно, сэр, — пообещал он. — Спасибо.

Дверь за Поттером закрылась, и Снейп остался один, по-прежнему пребывая в мрачной задумчивости.

«Что ж, — угрюмо размышлял он, — раз мальчишка не хочет смотреть правде в глаза, придется его заставить».

С этими мыслями, он свернул пергамент и направился в кабинет директора. В конце концов, Дамблдор в любом случае должен знать, кто притаился у них под носом.

* * *

Захлопнув за собой дверь спальни для мальчиков, Гарри в ярости ударил кулаком по стене, выпуская наружу весь гнев и ужас, что копились в сердце с той самой секунды, как он увидел на столе декана фамильное древо с именем Арчера. Мало ему было подозрений крёстного, так теперь ещё и Снейп с Дамблдором начнут косо смотреть на Тома, а учитывая деятельность Арчера в слизеринском клубе, тот может нарваться на серьезные проблемы, если правда всплывёт на поверхность. Если даже Гарри начал подозревать друга чёрт знает в чем, то что подумают профессора? Плохо. Очень плохо.

— Воу, Поттер! — вскликнули у него за спиной. — В чем провинилась бедная стена?

Он резко обернулся, напоровшись взглядом на Тома, Драко и Блэйза, которые в крайнем недоумении рассматривали его, расположившись с картами в руках на кровати Забини.

— Том, нам нужно поговорить, — проигнорировав замечание Блэйза, сказал он, глядя на друга.

— Подожди минут двадцать,— лениво протянул Арчер, бросив глумливый взгляд на парочку сокурсников, — я почти выиграл.

— Сейчас, — процедил Поттер, у которого после разговора со Снейпом не осталось никакого терпения.

Том смерил его предупреждающим взглядом.

— С каких это пор я выполняю твои приказы, Гарри? — нарочито мягким тоном уточнил он, Драко, искоса глянув на Арчера, боязливо поежился, но на самого Поттера откровенно угрожающие нотки в голосе друга впечатления не произвели.

— С этой секунды, — холодно заявил он.

— Интригующее заявление, — Арчер опасно усмехнулся и отвернулся к сокурсникам: — Твой ход, Малфой.

Гарри мгновение молчал, рассматривая друга, пока Драко и Блэйза, бросали напряженные взгляды с него на Арчера и обратно. Дёрнув уголком губ в раздраженной усмешке, Поттер перевел взгляд на карты в руках сокурсников и, сосредоточившись, чуть повел бровью. В следующую секунду карты охватило серебристое сияние, а мгновением позже они осыпались черным пеплом на изумрудный плед.

— Эй! — Блэйз вскочил на ноги, в то время как Драко с испуганным вскриком отпрянул в сторону, едва не свалившись на пол. — Поттер, ты совсем озверел?! — сердито гаркнул Забини. — Это была моя любимая колода!

— Прости, — ответил Гарри. — Я куплю тебе новую, — он неотрывно смотрел на друга, который продолжал сидеть на кровати, невозмутимо отряхивая руки. — Том?

— Ты сегодня чертовки убедителен, Гарри, — с мрачной иронией заметил Арчер, поднимаясь с кровати. — Надеюсь, это что-то действительно важное.

— О, ты даже представить себе не можешь, — ядовито улыбнулся Поттер.

* * *

Привалившись спиной к стене и скрестив на груди руки, Том в задумчивости рассматривал Поттера, нервно мерящего шагами Выручай-комнату, которая в данный момент размерами и обстановкой напоминала до отвращения тесную каморку.

— И это всё? — уточнил он.

— Да, — Гарри искоса глянул на друга. — Этого мало, что ли?

— Я просто пытаюсь понять, с чего вдруг ты так психуешь, — насмешливо бросил тот и окинул взглядом тёмную комнатушку, та, следуя его мысленным указаниям, начала увеличиваться в размерах и меняться, пока, наконец, не стала больше похожа на небольшую, относительно уютную гостиную. Гарри, похоже, даже не заметил перемен.

— Они теперь начнут думать, что ты шпион, — глядя себе под ноги, сказал он.

— Пусть думают, — фыркнул Арчер, усаживаясь в кресло. — У них нет никаких доказательств.

Гарри хмуро глянул на друга.

— Неужели тебя не беспокоит, что Дамблдор узнает о том, что ты внук Волдеморта?

— Рано или поздно он всё равно бы узнал, — философски заметил Том.

— Но что если он захочет тебе навредить? — Гарри остановился посреди комнаты, скрестив на груди руки. — Что если он тебя исключит из школы?

— Не исключит, — Арчер усмехнулся. — Ему выгоднее держать меня поблизости. Отпускать меня в неизвестность сейчас опасно. По крайней мере, так он будет думать.

— Да ты оптимист, я погляжу, — проворчал Поттер, усаживаясь в свободное кресло.

— Меня в данном случае больше беспокоят намерения Снейпа, — задумчиво протянул Арчер.

— Хм? — Гарри непонимающе взглянул на друга.

— Чего он добивался, рассказав тебе о моей родословной?

— Просто хотел предупредить.

— Ой ли? — Арчер усмехнулся. — Такие люди как Снейп никогда просто так не делятся важной информацией. Не думаешь ли ты, что он намеренно хочет настроить тебя против меня?

— Но зачем ему это? — недоуменно спросил Поттер.

— Как знать, — Том пожал плечами. — Но я на твоём месте не стал бы сбрасывать со счетов некие скрытые мотивы, когда речь идет о человеке, по вине которого погибли твои родители.

Гарри обратил на друга растерянный взгляд.

— О чем ты? — нахмурился он.

— Ах да, ты же не знаешь, — Арчер сочувственно скривился. — Это Снейп передал Волдеморту текст пророчества, которое, как ты сам не раз говорил «испоганило всю твою жизнь».

— По-подожди, — Поттер запнулся и затих, качая головой. — Я не понимаю, как он…

— Волею случая, Снейп, будучи преданным последователем Тёмного Лорда, умудрился подслушать пророчество и передал его своему господину, — пояснил Том. — Именно по его вине твоих родителей преследовали и убили, Гарри.

— Но…но ведь он… — Поттер оторопело рассматривал друга. — Как ты узнал?

— Мы много что обсуждаем на собраниях, — расплывчато пояснил Арчер.

— Кто-то из слизеринцев знает о пророчестве? — не поверил Гарри.

— Им известно немного, — протянул Том. — Содержания они, конечно, не знают, но им известно, что было некое предсказание о ребенке, который должен родиться на исходе седьмого месяца. Как известно и о том, что это предсказание сообщил Волдеморту именно Снейп.

Гарри вцепился в ручки кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Но как он мог так поступить? — прошептал он.

— Полагаю, он очень хотел добиться признания Темного Лорда и доказать, что достоин быть одним из самых приближенных его слуг наравне с Люциусом Малфоем, — предположил Том. — Так что, Гарри, тебе следует быть с ним осторожнее. Северус Снейп никогда и ничего не делал от чистого сердца и уж тем более желания защитить.

— Как давно ты знаешь? — хрипло спросил тот.

— С начала этого года.

— И ты мне не сказал?!

— Мы там, помнится, переживали некий кризис доверия, — насмешливо напомнил Арчер. — Я не был уверен, как ты отреагируешь.

Поттер отвернулся, слепо глядя в одну точку. Ему вдруг стало страшно. Страшно, гадко и стыдно при мысли о том, как многим он делился со своим деканом и что тот может сделать со всей этой информацией.

— Дьявол, — дрогнувшим голосом прошептал он, слепо глядя в пустоту. — Есть ли в этом мире хоть один человек, кому можно доверять?

По губам Арчера скользнула змеиная усмешка.

— Ты можешь доверять мне, Гарри, — его голос звучал мягко и сострадательно, но в обсидиановых глазах царило лишь расчётливое удовольствие. — Ты всегда можешь доверять мне.

От автора// Всем привет! Супер огромную монстро-главу удалось разбить на две, так что вместо 23 тыс. слов у нас всего 10 тыс. и вторая половина появится, когда я наконец приведу ее в порядок. Пока она мне категорически не нравится.

Большей частью тут, конечно, одни разговоры, но пара намеков на некоторые грядущие в скором времени события уже есть и маленькое ружье на стенку я прибила =)