Волонтёр (джен)

— В тот раз? В какой ещё тот раз? Её что, уже открывали? — удивлённо переспросил Грюм.

— Ну да, а ты не знал?

— Первый раз слышу. Когда это произошло?

— Так это… когда ещё я учился в Хогвартсе, лет пятьдесят назад, — неохотно ответил Хагрид.

— И? Нашли того, кто это сделал?

— Найти-то нашли, да не того, — буркнул великан, разом помрачнев ещё больше.

— В смысле не того? Говори толком.

— Меня они нашли. Меня и обвинили, и из школы выперли.

— Тебя?!

Грюм замолчал, с трудом подавив желание разразиться градом вопросов. Он вспоминал всё, что он знал о Хагриде. Нет, в то, что он мог и выпустить случайно монстра, зная отношение гиганта к этим “милым зверюшкам” ещё можно было поверить. Но вот в остальное…

— Как же это случилось?

Хагрид тяжело вздохнул, залпом опустошил свою кружку, и начал рассказ.

— Я тогда выращивал Арагога. Паука, безобидного…

— Акромантула? — уточнил Грюм, зная, что на меньшее Хагрид не стал бы размениваться.

— Ага, маленький такой, — улыбнулся тот. — Ты не подумай, я его в сундуке держал.

— Но акромантулы не убивают без следов! — глотая ругательства, начал размышлять вслух отставной аврор. — С чего они вообще взяли, что это был монстр Слизерина?

— Вот и я им это же самое сказал, — мрачно вздохнул Хагрид. — Но следователи решили, что она померла со страха. Но я его не выпускал! Он сидел под замком и не мог никого напугать! Но им было всё равно. Палочку об колено и долой с глаз.

— И дело закрыли… Без шума и пыли. Без шумихи в прессе, без комиссии, без расследования. Ни директор, ни Министерство не пострадали. А Дамблдор что? Он же тогда уже был замдиректора?

— Он был единственным, кто не поверил, — просиял Хагрид. — И даже уговорил директора взять меня лесником.

Да Диппет и сам не верил, небось. Покрывали они кого-то, видимо. Отпрыска какого-нибудь влиятельного Лорда, подумаешь, магглорождённая погибла. Или действительно не могли найти истинного виновника. Вот только есть одна проблема. Грюм знал последнего именующего себя наследником Слизерина, кто как раз должен был учиться в то время в Хогвартсе.

— Как они вообще на тебя вышли, если ты паука прятал?

— Арагог не был секретом, не для всех, по крайней мере. Меня сдал один слизеринец, Риддл, кажется, так его звали.

Ясно. Грюм был один из немногих, кто знал, какая связь между Томом Риддлом и Лордом Волдемортом. А теперь что? Кто открывает комнату? Снова он? Или эта змея всё-таки успела заделать наследника?

Разговор о минувшем годе так же свёлся к красноглазому. Из сбивчивых рассказов подвыпившего Хагрида Грюм понял, что одержимый профессор попытался выкрасть из школы Философский Камень и погиб. Звучало дико и бредово, как и мысль о том, что Волдеморт начинает своё возрождение с нападений на кошку. Но всё вместе…

— А сейчас, это, наверное, чья-то дурацкая шутка на Хеллоуин, — раздражённо махнул рукой Хагрид. — Петухов у меня ещё кто-то передушил… эх, что-то не задался праздник.

— То есть Альбус ничего не предпринял?

— Не знаю.

Что у них там вообще происходит? Откуда в школе мог взяться легендарный артефакт Фламеля? Почему, если во всём этом замешан Волдеморт, что в том году, что в этом, школу ещё не прочесали авроры с верху до низу, почему Дамблдор игнорирует столь явные намёки? Если у него есть план, то почему не привлекает к нему старого боевого товарища, как делал это на протяжении всей войны? Особенно теперь, когда он не связан с Министерством. В то, что директор тронулся рассудком, Грюм не верил, а, значит, план есть, его просто не может не быть, это же Дамблдор! То есть не доверяет. Почему? Поверил в то, что Грозный Глаз сошёл с ума, как любят писать в газетах? Вряд ли. Всё это не давало покоя экс-аврору. Он всегда доводил дело до конца, а упокоение Тёмного Лорда он считал, в том числе, и своим чуть ли не личным делом, причём делом незавершённым. А ведь ещё чуть ли не половина соратников красноглазого ходит на свободе. Это тоже не давало спокойно спать.

* * *

— Конечно, заходите, профессор Макс! Мне сегодня как раз прислал один из выпускников отменное печенье из Франции, буду рад с вами его распробовать, — ответила мне горгулья при входе голосом Дамблдора и отъехала в сторону.

— Вот это я понимаю, деловая рабочая обстановка, — усмехнулся я, поднимаясь по лестнице.

Директор как обычно восседал за своим столом, вот только в этот раз выглядел, будто его взяли с поличным ночью на кухне у открытого холодильника. Вскрытая пачка с печеньем, дымящийся чайник, который, похоже, никогда не покидал директорского стола, и лукавая улыбка на лице. Ну как такого можно в чём-то заподозрить?

— Давно вы ко мне не заходили, всё ждал вопросов или чего-то такого, но вы, похоже, и без этого справляетесь, — пододвинул мне кружку с чаем директор.

— На самом деле я ежедневно осаждаю кабинет замдиректора, которая, дабы не беспокоить вас, взяла надо мной полное шефство, — чуть приукрасил я.

— А, — понимающе кивнул Дамблдор. — Всё происки Минервы, есть у неё пунктик на эту тему. А мне, знаете ли, приятно и интересно общаться с молодым поколением, порой столько нового узнаёшь. Вот, например, вы, опять прежде чем что-то дегустировать, проверяете с помощью этого устройства. Разрешите? — указал он на мой левый рукав, где я прятал нож-индикатор.

— Заметили? Я-то думал, мне удаётся проворачивать это незаметно, — отдал я ему прибор. — Видите ли, на меня магия не всегда действует так же, как на остальных. Обычное любовное зелье для меня однажды оказалось смертельным.

— Что ж, хорошо, что удача была на вашей стороне, — улыбнулся Дамблдор, не отрываясь от рассматривания индикатора.

— Да, повезло, меня вовремя откачали, — я понял, что сболтнул лишнего. — Приходится теперь осторожничать.

— Интересная вещица, — подвёл итог директор. — Никогда не видел такого деления, — указал он на шкалы. — А почему только до двести тридцати четырёх?

— Насколько мне известно, никому не удавалось наколдовать чего-то сильнее.

— Как любопытно, — вернул он мне индикатор. — Так что вас привело ко мне?

— Мне не даёт покоя эта вчерашняя история.

— Макс, вы ведь здесь недавно. Не спешите с выводами. Кто-то очень зло пошутил, но это лишь безобидная выходка. И не такое случается.

— А монстр Слизерина?

— Это старая сказка.

— Но я кое-что почувствовал тогда в коридоре. Я могу, если захочу, обращаться к памяти предметов. В тот вечер этот триклятый коридор посетило что-то действительно зловещее.

— Возможно, вы ошиблись?

— Может быть. Но мои подозрения, пусть и косвенно, подтвердили.

— Кто же это был? — нахмурился Дамблдор.

— Пивз, как бы это странно ни звучало…

— Профессор Макс, — всплеснул руками директор. — Пивз просто ввёл вас в заблуждение, ему, наверное, показалось это смешным, вы же уже не первый месяц тут, могли бы догадаться.

— При обычных обстоятельствах, возможно, но… — я решил зайти с другой стороны. — Профессор, вы знаете, что такое Тёмная Сторона?

— Ох, мой мальчик! — директор аж встал из-за стола и выдержал драматическую паузу. — Знал бы ты, сколько раз мне задавали этот вопрос!

Он сложил руки домиком, будто собрался медитировать и отошёл к окну для пущего эффекта. И, надо сказать, у него получилось. Я в нетерпении ждал, так и не донеся чашку до рта.

— Да, это древний сакральный вопрос. Пожалуй, самый важный для любого человека! Всё определяет выбор, что однажды встаёт перед каждым из нас. Выбор, который определяет, может ли человек назваться хорошим, на светлой стороне он или на тёмной!

— Эм, нет, я не это имел ввиду…

— Понимаю, — Дамблдор уже оказался рядом и ласково опустил мне руку на плечо. — Ты запутался. Хорошо, что ты пришёл ко мне. Скажи, что терзает тебя. Я могу помочь.

— Вы меня не правильно поняли. У всего, и у Хогвартса в том числе, есть этакая сторона…

— Да, как говорится, оборотная сторона медали, — перебил меня Дамблдор. — Хорошо, что вы об этом заговорили, вопросы морали в наше время важны как никогда. Порой ко мне приходят запутавшиеся дети, думающие, что путь их неверен. Правда, они связывают это с тем, что находятся не на том факультете. Я обычно даю им поговорить с ней, — указал он на вершину одного из заоблачно высоких шкафов.

Я уже собирался начать объяснения по новой, но тут наверху разглядел Шляпу. Она мирно лежала, ничем не охраняемая.

— А что, можно с ней так просто поговорить? — удивился я.

— Конечно! Тем более я вижу, вам это нужно, — успокаивающе улыбнулся директор и протянул руку в сторону Шляпы, которая немедленно спикировала к нему. — Я вас оставлю.

Дамблдор отдал мне Шляпу и, выудив из одного из ящиков стола горсть каких-то дымящихся семян, отошёл к дремлющему фениксу.

— Чего тебе? — раздался ворчливый голос у меня в голове, когда я нахлобучил шляпу на голову.

— Поболтать пришёл. Уж простите, за то, что так долго, мне просто в голову не пришло вежливо попросить об аудиенции.

— Ты сомневаешься в правильности моего решения?

— Нет, с чего бы? Не знаю только, зачем это всё было. Так бы ко мне все нейтрально относились, а теперь четверть школы меня заочно любит, а другая нет. Но я не за этим пришёл…

Тут я запнулся, что-то было не так. На распределении Шляпе вообще не требовалось задавать вопросы. От неё не было секретов, так, как будто говоришь сам с собой, она читала мысли и память, плюя на любую защиту. А в этом разговоре… Вот именно, разговоре! Я чуть из кресла не вывалился, когда понял. Всё, что я только что говорил, я произнёс, пользуясь безмолвной речью, да и шляпа вместо того, чтобы вмешиваться сейчас в мои мысли со своими ехидными комментариями, смирно ждала, когда я снова заговорю. Видимо, она может общаться безмолвно, но только при контакте. Я прикоснулся рукой к полям шляпы. Да, она была старой, но не шла ни в какое сравнение с той, с которой я общался в сентябре, её древность я ощущал чуть ли не макушкой, без всякой магии. И зачем всё это?

* * *

Фоукс с удовольствием склёвывал дымящиеся зёрна с руки директора. Совсем облез, бедняга. Пора бы ему уже переродиться. Улыбка сползла с лица директора. Хорошо, что удалось устроить себе паузу на размышления. Взять хотя бы этот индикатор, директор понял, что Макс его разыгрывает, только когда ненароком навёл его на гостя, и счётчик зашкалило. Вполне ожидаемо от человека, любящего повыпендриваться перед школьниками. Этот Макс то до одури наивен и не образован, то порой что-то такое сказанёт, что ломай потом голову. Не так Дамблдор всё это себе представлял. Надо будет потом внимательнее прослушать его разговор, записанный лжешляпой. Впрочем, всё ещё можно вывернуть в свою пользу.

Макс общался с Пивзом, значит, с настоящим Пивзом. С тем, что смотрел всегда на Дамблдора с пренебрежением не из-за своей дурости, положенной любому уважающему себя полтергейсту, а из-за разницы в рангах по отношению к школе. О, ты имеешь какое-нибудь отношение к основателям, Старичок? Нет? Ну прости, милости прошу вон отсюда. И пинок под зад из того места, которое Макс только что назвал Тёмной Стороной. Ссориться с Пивзом директор боялся, так как не хотел потерять расположение Хогвартса. Каково было его изумление, когда он понял, что не является полноценным хозяином замка. В том пространстве, что сторожил Пивз, крылись все главные рычаги управления этим местом. Директорский пост многое позволял, но именно что позволял, Хогвартс, казалось, пристально следил за Дамблдором, оценивая его поступки.

Тогда-то Дамблдор и стал догадываться, почему его предшественник так осторожничал в вопросе о наследнике Слизерина. Поэтому-то сам Дамблдор, когда занял пост, и отказал Тому, не пустив на должность преподавателя ЗОТИ. Знал ли Том об устройстве Хогвартса? Наверное, нет.

Тем не менее Пивз снизошёл до беседы с этим Максом, и даже чего-то ему сболтнул. Попасть туда новый профессор мог и случайно, хотя нет, он же знает название этого места. Или он сам его придумал? Или Пивз ему рассказал? И что теперь делать?

Макс заинтересовался Тайной Комнатой и всем, что с ней связанно, но к её открытию, он, видимо, не причастен. Это происки Тома или кого-то из его потомков, если такие вообще существуют. Тогда кто Макс? Потомок другого Основателя? Хотя нет, Пивз ему всё на блюдечке выложил бы, наверное. В чём его интерес тогда?

В любом случае он, скорее всего, будет искать наследника, за этим он сюда и пришёл. Значит, нужно найти его первым. Директор откладывал поиски, дабы не спугнуть крупную рыбу, да и торопиться было не куда. А тут снова всё не по нотам, снова надо всё перекраивать.

— Альбус, — донёсся голос Аластора Грюма из камина, — у тебя не найдётся минутки для старого друга?

Час от часу не легче.