Apprentice (джен)

Над Хогсмидом и его окрестностями с самого утра разыгрывалась настоящая снежная буря. Стены замка храбро держали осаду — не раз и не два порывы жестокого ветра сотрясали стекла в стрельчатых окнах, а Астрономическую башню и вовсе занесло снегом. Пожалуй, только два человека в замке не подозревали о том, что творится снаружи.

Место, где они провели большую часть субботнего дня, находилось глубоко под землей, глубже слизеринской гостиной и залов, уходивших под озеро. Воздух в маленькой комнате трепетал от жара. Окон здесь не было, как не было и дверей. Небольшой каменный стол посередине стал чем-то вроде открытого очага, над которым на вросшей в камень треноге дрожал котел.

Несмотря на духоту, оба человека не снимали мантии, должно быть, защищавшие их. Один из них стоял ближе к стене, направив на пламя волшебную палочку. Второй, чье лицо было закрыто маской из стекла и металла, чародействовал над котлом.

— Держать!

— Но… структура… сэр… — дыхание того, кто держал палочку, было сбивчивым.

— Держать!

— Рвется же!

Субстанция в котле выстреливала струями белого огня, оставляя на светлом своде и стенах пятна сажи, но человек в маске вовремя успевал увернуться.

— Вы хотя бы… отойдите подальше!

Еще одна рубиновая капля сорвалась вниз, и, алчно взревев, зелье поднялось ей навстречу. От струи пламени тот, кто был у котла, успел уйти в последнюю долю секунды. Стоявший у стены судорожно втянул воздух.

— Держать! — рявкнул второй, поправляя маску рукавом. Возможно, в рукаве он прятал свою палочку, потому что буквально в ту же секунду он уже обновлял исключение, от которого по стенам пошла пятнистая рябь.

Его помощник на мгновение закрыл глаза. Он держал заклятие. Казалось, что пальцы срастаются с горячим деревом, что собственная кровь продолжает бить там, в сердцевине, и заставляет луч, устремленный к столу, сохранять силу пламени.

— Не выше! Держать! — рык сорвался, но это было не важно: все внимание человека в маске было сосредоточено на цепочке алых как кровь капель, зависших в мареве над зельем. Одна за другой они падали вниз, и чудовище в котле становилось все больше, все сильнее, пока столп слепящего, жидкого света не ударил оттуда прямо в потолок. Человек отпрянул вовремя — он сразу же оказался плечом к плечу с тем, другим, все еще целившим палочку в средоточие ада.

— Бросай на три… Один! Два!

Время между ударами сердца растянулось, как в прыжке.

— Три!

Разорвав луч, помощник упал на пол, закрывая голову — словно лишившись поддержки, белый свет закрутился спиралью и втянулся обратно в котел. Оглушительная тишина, навалившаяся сверху, была прервана невнятным шепотом из-под маски.

Отведя от лица рукав, помощник тоже что-то сказал. Его плечи немного подрагивали — может быть, от облегчения, а длинная березовая палочка без сил лежала в раскрытой ладони. Ответом ему был короткий смешок.

— Я не думал, что ты знаешь гоблинский, — маска полетела в угол. — Но про муфельную печь очень верно.

— …это чтобы открытый огонь… только на последнем этапе...

— Хватит себя жалеть. Вставай, — на лице мастера зелий остались от маски следы, там, где она плотно приникала к коже.

Нэт поднялся, опираясь на все еще горячую стену — нагретые камни отдавали тепло медленно.

Жидкость в котле была прозрачней родниковой воды и быстрее масла — профессор набирал ее по капле в колбу с длинным горлом. Нэт взял вторую колбу и принялся за дело.

Глаза его блестели.

— Как у тебя дела с антидотом?

— Не очень, сэр. Застрял на переходе ко второму порядку, — признался он. — То есть я все рассчитал, но потенциал по формуле должен быть отрицательным.

— И в чем проблема?

Без огня было темно — помещение теперь освещал шар бледно-зеленого света, висевший над ними подобно тусклой искусственной луне.

— Мне нужно будет его сварить.

— Сваришь.

— Но все ингредиенты, позволяющие привести потенциал к отрицательному значению…

Нэт внимательно считал капли, по одной растекавшиеся по плоскому дну. Мастер передал ему пробку, не глядя. Второй такой же он закрыл горлышко своей колбы и отставил ее в сторону.

— Это же класс М, их… очень непросто достать.

— Неужели, — во взгляде Снейпа бродили загадочные искры. — Если ты имеешь в виду, что их распространение незаконно и наказуемо… то да, достать их действительно непросто.

— Я же серьезно говорю, сэр.

— И я не шучу.

— Мне нужно минус двенадцать, — Нэт пристроил свою колбу рядом с профессорской.

— Для обратной звезды? Странно, что так мало. Какие будут предложения? — новая капля ударилась о стекло с едва слышным звоном.

— Не знаю, — мрачно ответил Нэтан. — Не варить?

Лучше ему было промолчать.

— Можно вырастить виверну и взять у нее секрет поджелудочной.

— А яйцо виверны ты намерен раздобыть, ограбив лавку Боргина?

Нэт обиженно дернул бровью. Неприятно — весь лоб стал липкий от высохшего пота.

— Боргин все равно подумает на Скрэверса или его подручных, — парировал он. Капли падали и падали вниз, напоминая о неисправных кранах на втором этаже. — Но если по правде, сэр — тут нет вариантов.

«Разве только вы заставите меня обращаться к контрабандистам… А вы ведь не заставите, да?»

— Ты так думаешь? — наполнив вторую колбу, профессор принялся за третью. — Что насчет Calluna Volatilis? Вытяжка даст тебе десять, а при правильных комплементах и все четырнадцать.

«Причем комплементы подберутся без труда, они ведь в каждом справочнике перечислены», — внутренний голос был полон сарказма. Но, судя по всему, не оставалось ничего иного, как согласиться.

— Где я ее найду?

Снейп посмотрел на него почти с удивлением.

— Ты сделаешь ее сам.

— Вереск? В Запретном лесу? Вы предлагаете искать его под снегом?

— У летучего вереска особая магия. Он сохраняется лучше других и не теряет своих качеств при заморозках.

— Я не знал об этом, — колба из рук чуть было не выскользнула. Нэт вернул ее на стол. — Спасибо, сэр.

Некоторое время он работал молча. Вспомнил о кентаврах, и представил себе, как плутает по заснеженным тропам, в тщетной надежде обыскивая каждую рощу. С зимним лесом у него были связаны неприятные воспоминания. То есть, конечно, можно было выбраться в туда и одному, но на ум то и дело приходил вооруженный эскорт из Хагрида и собаки.

В верхних коридорах было прохладней, чем внизу, и особенно это чувствовалось после закрытого помещения. Обняв ящик с готовым зельем, Нэт считал секунды, пока профессор откроет дверь лаборатории.

Увы, внутри, может быть, из-за потушенного камина, тоже гулял сквозняк.

— Ставь в нижний шкаф, между растопырником и ромашкой.

Когда Нэт вернулся, на столе уже ждал флакон с каплями. «По две в каждый глаз».

Эта мерзость пахла морской водой и хлопковым экстрактом и ужасно щипала — трудно решить, что хуже, добровольно лить ее себе в глаза или ходить до вечера с затенением, из-за которого с трудом разбираешь мелкий шрифт. В первый раз он выбрал капли и часа два вытирал набегавшие слезы. В следующий — выяснил, что без затенения обойтись можно, только если останешься за дверью. Коричневое пламя в камине тем вечером его позабавило, но не настолько, чтобы и теперь отказаться от чтения.

Смуглый дикарь в зеркале понемногу превращался в свою бледную копию.

— Тебе не нравится рецепт Белби?

Он все еще смаргивал слезы, когда услышал вопрос.

— Не нравится? Я был уверен, что зелье взорвется. Структура на последнем этапе нестабильна.

— Ты сделал все правильно и точно держал температуру — и поэтому ничего не произошло, — обронил Снейп.

Это прозвучало, как возражение, а не как похвала.

— Так вы знали? Вы стояли так близко.

— Я имел дело с кое-чем похожим. Если бы случился взрыв… Не имело значения, кто и в какой части комнаты стоял.

После этих слов вдруг захотелось на воздух. Ничего такого, просто увидеть небо. Нэт усмехнулся.

— У мастера Белби нет записей об опытных образцах, — вместо неба была видавшая виды чернильница на столе. — Наверняка он ни разу не делал этого сам.

— Да, он так и сказал в письме. Но мы теперь сможем двигаться дальше.

Это небрежно брошенное «мы» заставило кровь бежать быстрее. Графики, таблицы и списки подопытных экземпляров, раньше только тревожившие воображение, теперь обретали плоть.

— Сперва посмотрим общую реакцию на живое поле.

— На этих каникулах, сэр? — подобрался Нэт.

— Едва ли. Ты будешь в Лондоне. В Мунго, — поспешил разочаровать его Снейп. — А на обратном пути зайдешь в Косой переулок и заберешь один заказ.

— Вы разве не встретите меня в больнице?

— Нет. Поедешь из Лондона экспрессом вместе с другими, — припечатал мастер. — И еще одно, если соберешься в Запретный лес, сообщи мне. Тебе не стоит появляться там одному и без следящих чар.

* * *

Вечером в Большом зале четвертый и пятый курсы продолжали обсуждать грядущие испытания по защите от темных искусств. Профессор Храван притворялась, что ничего не замечает, кроме своей тарелки — остальные же преподаватели поглядывали на нее с новообретенным интересом. Флитвик то и дело откашливался, видимо, собираясь задать вопрос.

— Чем больше контрзаклятий мы учим, тем больше они перепутываются у меня в голове…

— Но вы слышали? Слышали, что она сказала?

— Полоса препятствий вокруг озера!

— По-моему, хорошая практика.

— С ума сошла. Снега даже на квиддичном поле по колено.

— Мадам? Если вы не возражаете, я хотел бы помочь с подготовкой, — решился, наконец, профессор чар.

Его высокий голос было хорошо слышно и за слизеринским столом.

— Неслабая будет там магия, это точно.

— Да уж. Кое-кому, — с этими словами Кинштайн сделал кивок в сторону Нэта, — придется постараться, чтобы не хлопнуться в сугроб. От нехватки сил.

— Или от душевного перенапряжения, — подхватил Хиндли.

Нэт покрепче сжал вилку. Имей они хоть малейшее представление… Но все, что они видели — это то, как он потерял сознание в полной народу гостиной, словно какая-нибудь девчонка.

— Ну, если он при этом не забудет, как дышать, у него еще могут быть шансы, — тут Рёдер сделал вид, что захлебывается тыквенным соком. — Конечно, стоит предупредить декана, чтобы тот был наготове…

— В этом нет ничего смешного, — неожиданно заговорил Лестрейндж. — В том, что было с Баркером тогда, в Самайн. Это случается…

Нэт поглядел на него через стол. Несмотря на то, что Юстин тут же стал выспрашивать, Эльфард больше не вдавался в подробности.

После ужина Нэт отозвал его в сторону.

— На пару слов, Лестрейндж.

Они остановились у лестницы, ведущей в библиотеку.

— Что ты знаешь об этом? О том, что со мной было?

— Тебе разве Снейп не сказал? Это вообще-то серьезно, Баркер. Тебя чуть не унесло… на другую сторону, — лицо Эльфарда скрыла тень. — Я видел такое. Однажды. С моим дядей. Ему не так повезло, как тебе.

— Сочувствую дяде, — без всякого сочувствия произнес Нэт.

— Это было давно.

На лестнице все еще раздавались шаги студентов, покидавших Большой зал.

— Ты знаешь, из-за чего это могло случиться со мной? — Нэт старался говорить легко, ему нетрудно было делать вид, что он понятия не имеет, в чем дело.

В круглых глазах Лестрейнджа, однако, читалось недоверие.

— Нет. Нет. Ты ведь… не можешь совсем не догадываться, — он улыбнулся, словно услышал какую-то глупость. — Ты же видел магию.

— А кто ее здесь не видел? — усмешка вышла чуть-чуть напряженной.

— Не это. Другие вещи… особенные. То, что под поверхностью, — покачал головой Лестрейндж. — Я сам не знаю, как это описать… Дядя говорил мне, ты понимаешь? Предупреждал, что это опасно… чувствовать ее… изнутри.

«Если этот дядя так хорошо знал, что он в опасности, интересно, как же с ним случилось то, что случилось?»

— Еще он говорил, что это притягивает. Некоторые даже принимают… средства, чтобы… расширить горизонт. Так он говорил.

Замолчав, слизеринец смотрел в одну точку где-то за спиной Нэтана.

— Ты видел.

— Неважно, видел я что-то в Самайн или нет. Это никого не касается. И я очень надеюсь, ты не станешь ни о чем таком трепаться.

— Ладно. Я не скажу никому, — пожал плечами Эльфард. — Кто захочет, догадается сам, — добавил он.

— Я тебе что-то должен, за то, чтобы ты молчал? — такой тон разговора Нэтана вовсе не радовал.

— Нет, — снова улыбнулся Лестрейндж, сверля его своими неподвижными глазами. — Ты просто не сможешь этого скрыть. Никто не может. Так говорил дядя.

Он ушел прежде, чем Нэт успел спросить его, не видит ли он сам чего-то необычного, скрытого или особенного.

Нэт остался один в пустом проходе: портреты окликали его, но он не останавливался, чтобы ответить им. Он пошел вперед, туда, где коридор упирался в окно: за окном был лес, и в небе над ним не переставал кружиться снег.

* * *

Последние недели перед каникулами промелькнули быстрее, чем можно было ожидать. Настал и черед контрольных. К разочарованию однокурсников, полосу препятствий Нэтан прошел, не только не свалившись в сугроб от нервного истощения, но даже уложившись в хорошее время. Он был последним в очереди студентов — короткий день начинал клониться к вечеру.

Профессор, скрывшись под широким капюшоном, делала пометки карандашом в блокноте. Она кивнула Нэтану, словно ничуть не удивилась его успеху.

— Недурные щиты и удачное применение трансфигурации. Вы использовали верно все контрзаклятия.

— На свежем воздухе… это как-то легче, — признал он. Нужно было завязать шарф поплотнее — ветер пролезал в каждую щель.

— Вам неприятны запахи? К ним можно привыкнуть.

— Я занимаюсь зельями, мэм. В зельях полно неприятных запахов.

— Значит дело не в этом. Что ж. Профессор Снейп будет доволен тем, как вы справились, — Нэт не видел ее лица, и даже ее руки были в черных перчатках. Он думал о том последнем заклятии, которое использовал, почти подойдя к финишу. Заклятие было не очень заметным, но мадам Храван скорее всего почувствовала — и, наверное, поняла, зачем он это сделал.

Homenum Revelio. Кончик волшебной палочки, поколебавшись, указал на него самого.

«Это не важно. Я ведь никому не выдам».

— Вы говорили профессору, что я боюсь колдовать сглазы? Почему? — спросил он тихо.

— Я сказала правду. Когда вы в последний раз успешно применили атакующее заклятие, находясь при этом в спокойном состоянии?

Нэт переступил на месте. Он помнил. Предпоследняя тренировка в дуэльном клубе.

— Вот видите. Большинство волшебников делают это без особого труда.

— Разве такие заклятия вынесены в экзамены?

Из-под капюшона раздался странный, сухой звук, похожий на кашель. Она смеялась?

— Вы не поняли. Будь вы посредственным студентом, через раз выполняющим задания, или по природе боязливым и робким, я бы не стала заводить такой разговор. Но вы выделяетесь, Баркер. И вы ничего не делаете в пол силы, кроме этих сглазов. Плохо, когда у человека есть не подобающие ему странности. Это наводит людей на мысли.

— Я приму к сведению, мэм.

— Примите.

Ветер не унимался.

— Вам давно пора в замок, а я пройдусь вдоль трассы. Все эти ловушки необходимо убрать до начала ночи.

— Я… с удовольствием помог бы.

— Спасибо. Предпочитаю работать одна.

Профессор неслышным шагом двинулась по тропинке вдоль озера — он проводил ее взглядом. К ее словам стоило прислушаться. О маскировке она наверняка знала побольше многих: ветер поднимал черную мантию, и казалось, что это не женщина, а медленно летящая в темноту птица.

* * *

Пушистые наушники вместо шапки делали Энквист похожей на диковинного зверька. Она ждала на станции вместе с другими студентами, уезжавшими из Хогвартса на Рождество. Нэт рядом переминался с ноги на ногу, убеждая себя, что не смущается ее откровенно маггловского наряда.

— Что будешь делать, когда все уедут?

— Пойду в Запретный лес, — сказал он.

— Ты не всерьез.

— Напротив. Я возьму с собой Грома и пойду в самое сердце Запретного леса.

— Лучше бы взял с собой меня, — сердито отозвалась Энквист. — Тогда меня не так бы мучила зависть.

На челке подпрыгивали снежинки, когда она наклоняла голову.

— Ты не хочешь уезжать?

— Нет.

— Почему? Тебя в Лондоне ждут родители.

Протяжный гудок прервал их разговор. Из трубы над крышей поезда валил белый дым — Энквист хихикнула.

— Что такое?

У нее был очень приятный смех. С каких-то пор.

— Мой папа еще этого не видел. Не верил, когда я рассказывала, на чем мы ездим в школу.

«А кто-то считал, что ее отец каждый раз помогает ей поднять в вагон чемодан. Я ничего о ней не знаю, и о том, как она живет…»

— Поезда, кажется, обычное дело… для магглов?

— Хогвартс-экспресс? Он же на паровом ходу. Это прошлый век, ему место в музее.

В этот раз с чемоданом ей помогал Нэтан. Выходя, он столкнулся с Хиндли — тот смерил его насмешливым взглядом, но ничего не сказал.

«А если бы и сказал, какое мне дело? Никакого. Все знают, что я общаюсь с ней… Мы сидим вместе на рунах и чарах. И иногда в библиотеке. И у нее полно других друзей, не только девчонок. Зачем я вообще об этом думаю?»

Солнце, с утра светившее сквозь облака, понемногу спускалось все ниже. В лесу темнело, но Нэт был уверен, что не заблудится. И не выпускал из руки волшебную палочку.

Он не боялся, просто так лучше чувствовал, куда идти. Тот невесомый звон, который он услышал летом, собирая сивец — ему удалось отыскать два крошечных кустика с серебристыми листьями и выкопать их из-под снега. Удивительно, на стеблях все еще сохранились цветы.

«Если бы я нашел больше вереска, чем нужно для антидота… я мог бы сварить зелье. Ей бы понравилось летать без метлы…»

Он улыбался — открыто. Здесь никто не смотрел. Гром, вместо того, чтобы оглашать долины хриплым лаем, остался у Хагрида, и Нэт был этому только рад. Лесная тишина не давила, она приносила покой. Дышалось легко, словно в груди одну за другой отпирали двери.

Несколько раз он просто останавливался на краю какого-нибудь оврага, садился на землю и разглядывал качающиеся над головой ветви. И постепенно он забирался все выше по склону, пока, выйдя на очередной пригорок, не заметил внизу тропу — там, в тени, но не скрываясь, стоял кентавр с черной, как уголь, гривой, вложив в тетиву стрелу.

Даже издалека было видно, что в школе начались каникулы — огни в башнях заметно поредели. Чем ближе, тем более зловещей казалась мрачная громада замка. Мимо хижины лесника Нэт уже бежал, чтобы успеть вовремя, но он все равно не успел: на дверях главного входа стояли засовы.

Перемахнув через невысокую каменную ограду, вышел к теплицам — оттуда было рукой подать до второго выхода. Здесь дверь тоже оказалась заперта. К счастью, в окошке неподалеку был свет.

На стук долго не отвечали, и он уже подумывал бросить ветку в окно, когда услышал скрип отпираемого замка.

— Кого тут носит, на ночь глядя?

Школьный смотритель, опоясанный шалью из козьей шерсти, стоял на пороге, фонарем отгоняя ночную нечисть.

— Баркер. Так-так, — даже бородавки на лице старика исполнились предвкушением расправы.

— Мистер Филч, я не нарочно…

— Заходи, давай. Тебя уж заждались.

Внутри было не намного теплее, чем снаружи. Смотритель гремел ключами, как будто бы подавал знак — и действительно, из-за поворота вскоре послышались шаги.

— Добрый вечер, мастер, — Нэт поднял палочку, тремя точными движениями убирая за собой грязь и высушивая мантию.

Снейп остановился перед ним, скрестив на груди руки.

— Считаешь, что можешь обращаться ко мне подобным образом? После того, как нарушил мой же приказ? — в голосе профессора звенела хорошо отмеренная ярость.

— Я был в лесу, — глухо ответил Нэт.

— Один. Без чар слежения.

— Я ушел сразу от станции.

— Ты должен был сообщить мне заранее.

— Бить таких надо, — вздохнул мистер Филч, цепляя кольцо с ключами обратно на пояс. — Полночь скоро, а он бродит черт те где, вы уж извините мои слова, профессор.

— Это ничего, — выдавил Снейп, похоже, нисколько не оскорбленный выбором слов. — Слышал, на днях вы собирались чистить совятню?

Было бы глупо улыбаться теперь. Он знал это, и все же…

Фонарь подрагивал в старческой руке. От неровного света, тени, чье коварство казалось детской игрой после тревог ночного леса, по одной пробудились от сна. Знакомые голоса стали чужими, привычные звуки обрели новую глубину, словно через них заговорил весь мир сразу. Мир продолжал говорить, хотя почти никто не прислушивался.

Если бы в этот миг Нэтан Баркер увидел себя в зеркале, он бы знал, что его глаза все еще прячут улыбку.