Apprentice (джен)

Светильник моргал, тонул в темноте, а выплыть не мог — час был поздний.

— Еще растопырник, сэр. Мы забыли растопырник.

— Вот он, в конце списка.

Протерев покрасневшие глаза, и впрямь разглядел — терявшуюся среди многих строк еще одну.

Профессор же, если и был утомлен, то не показывал этого. С каким-то мрачным удовлетворением, он снова и снова окунал перо в чернильницу.

— …летейский эликсир. Шесть унций. Экстракт ложной каменки — одна…

Может быть, бархатная ночь где-то там далеко и летела к рассвету, может быть, даже сияла звездами и теплыми руками перебирала листву в кронах Запретного леса, но здесь, под землей, в это трудно было поверить. Ледяная, слежавшаяся по углам тьма, обзаведясь если не душой, то уж точно недобрым сердцем, скалилась на каждого, кто осмеливался бросить ей вызов.

Конечно, Нэт подозревал, что каникулы в Дурмстранге им аукнутся. Вот только он не думал, что так. План работ, который мастер наскоро набрасывал на пергаменте, растянулся уже на ширину стола убористым почерком.

— До сентября, сэр?

— Вдвоем сделаем.

Половина списка, которую Снейп щедрой рукой оделил ученику, даже в карман влезала с трудом. А ведь в кладовой вовсе не прятался какой-нибудь запасной Дитрих Хольц, на сверхскоростях разделывавший жаб и потрошивший тритонов… Наоборот, было там, что называется, шаром покати, да еще и сезон пропущен.

В общем, как Нэт и ожидал, их возвращение в Хогвартс было вовсе не триумфальным.

* * *

Во-первых, еще у крыльца они столкнулись с мадам Помфри, которая собиралась отправить заказ в Хогсмид и как раз шла к совятне.

— Я думала, вы не успеете, — оправдывалась она.

— Мы вернулись меньше, чем через месяц, — Снейп толкнул дверь саквояжем.

— Действительно, Поппи. Разве наш мастер зелий станет нарушать условия контракта? — дверь открылась сама, а на пороге школы возник, вежливо улыбаясь, Альбус Дамблдор.

Впрочем, улыбались только его губы, но не глаза. В них не нашлось ни компромисса, ни желания разрядить обстановку — разве что взнесенное, как меч, требование признать вину.

Профессор сразу как-то выпрямился: было понятно, что их встречали.

— Господин директор? Рад вас видеть, — заметил он.

Всем сразу стало ясно, что Снейп сейчас не рад ничему.

— Взаимно.

На мгновение пристальный взгляд директора задержался на Нэтане, и тот не выдержал, отвел глаза. Он не понимал, почему старик считал себя вправе смотреть на профессора и на него — так.

Что, не понравился ему их как будто уставший вид? Или он волновался из-за защитных чар, дольше обычного звеневших у ворот, словно не хотели пускать? Или все было проще — и настоящей причиной беспокойства был вежливый отказ летевшей через пол Европы сове?

— Думаю, нам с вами есть, что обсудить, Северус, — произнес директор чуть ли не со скорбью в голосе.

— Прямо сейчас?

— Чем скорее, тем лучше.

Лицо мастера оставалось совершенно спокойным. Он без всякого протеста передал саквояж Нэту.

— Разумеется.

Директор, еще раз улыбнувшись, зашел в замок, и тут же будто исчез среди стен — слышны были только его шаги. Дверь гостеприимно оставалась открытой, но снаружи казалось, что коридор, ведущий к лестнице, сжимается, как глотка каменного удава. Нэт с трудом заставил себя сделать первый шаг.

От директора Снейп вернулся довольно скоро и совершенно не в духе, хоть и старался этого не показывать. С ожесточением принялся за работу: сначала проверяли запасы и выносили все, на что истек срок годности, потом, не делая перерыва ни на обед, ни на ужин, утилизировали опасные составляющие.

Уже хорошо заполночь, наконец, вздохнули свободнее: чистый пергамент лег на стол, заскрипело перо. Больничное крыло, для Филча, для эльфов, для Хагрида, первый курс, второй курс, третий…

— Настойка белого корня раньше ноября ведь не понадобится, — спохватился Нэт уже где-то на четвертом.

— По-твоему, до ноября нам больше нечем будет заняться, кроме подготовки ингредиентов?

— Чем еще, сэр? — не поднимая взгляда, пробормотал Нэт. — Я имею в виду, до октября я все равно не смогу отправить, скорее, даже позже. А когда или если мне ответят…

— Пока ты в Дурмстранге постигал высшую трансфигурацию, я провел несколько интересных ночей в их архиве, — Снейп отодвинул список в сторону.

Он посмотрел на Нэта в упор — и тот, смутившись, перестал делать вид, что очень занят.

— Заклятие, которое ты описал мне, имеет более постоянный вариант, но, как я и подозревал, там используется необратимый якорь.

Хорошая это была новость или нет — Нэт не знал.

— Якорь?

— Термин, для жертвы, — сухо пояснил профессор:

— В том варианте, что попался тебе, в качестве якоря, похоже, подходит любой волшебник, но в большинстве своем, магия жертвы, конечно, более избирательна. Авгуры, единороги, некоторые виды змей, кровь мага или кровь маггла, жертва плоти, жертва души… Необратимый якорь — это иносказание… для человеческого жертвоприношения. Итак, — он продолжал, не обращая никакого внимания на вытянувшееся лицо ученика, — другие постоянные аналоги заклятия неизвестны, а экспериментировать с созданием такового мне бы не хотелось, по крайней мере, пока. Кроме того, неясно, способен ли даже усиленный вариант полностью снять твое проклятие. Скорее, он лишь отсрочит неизбежное.

— Подождите, я кое-чего не понял, сэр. Вы все это время… Все это время, в Дурмстранге…

— Ты думал, что я тебя бросил на растерзание Стурлсону, а сам встал в сторонке, понаблюдать? — сощурился Снейп.

Нэт покраснел, хоть в полумраке это и было мало заметно. Зато теперь ему стало понятно, откуда взялись у мастера круги под глазами и осунувшееся лицо.

— Значит, средство все-таки есть? — выдавил он, наконец, сообразив, что ему только что сказали.

— По крайней мере, временное. Но чтобы им воспользоваться, очень многим придется поступиться.

— Чужую жизнь за несколько лет своей? — Нэт смотрел в сторону.

— Все не так просто. Не каждый может провести полный ритуал. Он требует в некотором роде уникальной подготовки.

— Ну да. Даже Юнган этого не мог сам сделать — искал другого, чтобы сделал это вместо него… Что ж… все равно… спасибо, сэр.

Островок света становился все меньше. То ли масло заканчивалось, то ли чары нужно было обновить…

— Сколько у тебя сейчас по Уорплу? — тихо спросил Снейп.

Отвечать не хотелось, совершенно.

— Девять с половиной.

— А по Рейнеке?

— По Рейнеке я не меряю.

— Нэтан?

— Правда, привык уже, с окклюменцией.

Спохватившись, что держит перо слишком крепко, профессор отложил его в сторону.

— Скачок за последний месяц? — спросил он, вытирая пальцы.

— На полтора. Если считать с прошлого сентября, за год семь с половиной.

— За весь прошлый год меньше, чем за один последний месяц.

«Это из-за трансфигурации», — Нэт прикусил губу, в который раз производя нехитрый расчет. Пересчитал дважды, прежде чем снова взглянул на Снейпа — тот, похоже, тоже проверил цифры, и теперь всего лишь давал ему возможность сказать первым.

— Если все остается по-прежнему, у меня месяцев шесть-семь до двадцати по Уорплу. После чего планировать что-то уже не имеет смысла.

Оказалось, что знать про себя и сказать вслух — совсем не одно и то же. Холод схватил за запястья и в горле был ком. Чернильница блестела как поплавок, и Нэт теперь смотрел на нее.

— По-прежнему у тебя никогда не остается.

— Предпочитаю надеяться, что, в среднем, прогресс будет таким же.

Профессор долго молчал, прежде чем снова заговорил:

— Существует теория, согласно которой любой якорь можно полноценно заменить зельем, — слова, как граны соли в основу, падали одно за другим, четко отмеренные, каждое на своем месте. — Я слышал об этом раньше, но теперь нашел подтверждения. Разумеется, для создания подобного зелья необходимо в совершенстве знать ритуал и рассчитать механизм замены, который в каждом случае индивидуален. Нам придется имитировать живой магический фон.

— Ядро и троичной структурой нельзя. Это же доказано, Дорошевской, — возразил Нэт.

— Троичной — нельзя, — мастер посмотрел на него со значением.

— Квадрат Фламеля — скорее легенда, чем теория. Сэр.

— Один раз у него получилось.

— Случайно, — заметил Нэт. — Третий порядок — последний для стабильного зелья.

— Нам как раз стабильность и не нужна … в обычном понимании.

Наверное, дело было в том, что они оба устали — потому-то и могли обсуждать такое всерьез.

— Допустим, — Нэт слабо улыбнулся. — Что именно значит — в совершенстве знать ритуал?

— Придется опробовать, твой вариант. Возможно, неоднократно. И сделать это должен будешь ты сам — нам нужна реакция проклятия.

Поплавок превратился в насосавшуюся крови пиявку и теперь не захлебывался, а плавно покачивался в стоячей воде. Нэт чувствовал тошноту.

— Где-то я читал, ритуалы магии жертвы, как и непростительные проклятия, вызывают зависимость уже после первого применения.

— Вызывают, если не владеешь окклюменцией.

— Вы знаете, что я этого не хочу.

— Мы не можем варить наугад.

Он взглянул на мастера исподлобья.

— Как вы себе это представляете, сэр? Даже для слабого варианта… а он совсем не такой… слабый, как кажется, нужен человек. Живой!

— Мне это известно.

Профессор протянул руку и свет выровнялся. Сразу стало теплее.

— Пока достаточно того, что об этих... опытах будем знать мы двое. Не вижу необходимости расширять круг лиц. Попробуешь на мне.

Нэт дернулся, будто тентакулы вдохнул над котлом.

— Это единственный способ. Я сам могу хоть до пришествия Мерлина колдовать, мне ритуал ничего не даст, — добавил Снейп.

— Если с окклюменцией… карту Гэмпа я напишу с первого раза, — прохрипел Нэт.

— Что делать, я тебе покажу. Но ты должен будешь сохранить контроль. Полностью.

Список глупых больничных зелий, так и лежавший на столе, был будто не из этого мира. Присмиревший зверь свернулся в углу — тьма не скалилась больше в спину. Нэту казалось, что он слышит собственное сердце, и профессора тоже.

— Это безумие, сэр.

— Что именно?

— То, что вы предлагаете. Еще и квадрат Фламеля.

В темных глазах поселилась искра — но Снейп не ответил.

— Когда приступим, сэр?

— Как только закончим со списком. Надеюсь, теперь у тебя нет претензий насчет белого корня?

Претензий не было, ни насчет корня, ни даже насчет приготовления вытяжек вручную, вместо покупки в аптеках. С такими планами лишние деньги на ингредиенты явно помешать не могли.

* * *

«Вопреки распространенному мнению, не вся Скандинавия поддержала Гриндевальда в годы войны. Исландские кланы сниллингуров взрывали узлы защиты, установленные на их берегах. Лапландская дорога позволила вывезти сотни беженцев из разоренных войной районов северной и центральной Европы. Самым же примечательным фактом противостояния коренных магов скандинавского полуострова немецкому конклаву была двухдневная битва при местечке Свенставик…»

— История, мистер Баркер? — удивился профессор Флитвик. Он катил перед собой тележку с учебниками по пустой перед началом сентября библиотеке.

— А… да, — оторвавшись от книги, Нэт с облегчением понял, что полдень уже миновал.

Можно было, наконец-то, спуститься обратно из вынужденной ссылки. Где-то далеко внизу томился бодяк под прессом и сушилась ночная ветреница. И по-прежнему пахло только что сваренным бодроперцовым — проще было открыть затворы и переждать, чем пытаться чистить воздух чарами. Здесь же, наверху, в библиотеке, пахло разве что пылью, книгами да свежей краской.

— Вы совершенно напрасно пропускаете общий завтрак, — попенял ему маленький профессор. — У директора было интересное объявление… насчет защиты от темных искусств.

— Что ж, сэр. Во время приветственного пира все равно ведь все прояснится?

«Трое местных волшебников, используя считавшееся давно утраченным искусство создания големов, успешно отражали атаки пяти боевых групп в течение более чем тридцати часов.

По словам очевидцев, лед в руках магов обратился в гигантских, дышащих огнем коней, продолжавших сражаться до самого рассвета. Только после того, как одному из генералов Гриндевальда удалось развоплотить чудовищ, выяснилось, что все три защитника Свенставика давно мертвы…»

Традиция, по которой профессор защиты единственный был избавлен от подготовки школы к учебному сезону, была и самому Нэту не очень-то понятна. Даже мастер, и тот должен был вместе с эльфами обойти подземелья, проверяя, не подмыло ли где озеро нижние уровни, и не засорена ли вентиляция. Другое дело, что у него было, кому делегировать полномочия — Нэт уже третий день не мог отмыться от паутины, упрямо прилипавшей к волосам, и сам стал похож если не на домового эльфа, то на племянника грозного мистера Филча точно. По крайней мере, ругался точно также, как завхоз, ведь паутина эта, даром что не отмывалась, а вот в зелья попадала прекрасно, пока он не догадался наматывать на голову шарф.

— Вот только в этом году пира ждать не придется. Скажу больше, — профессор Флитвик повел палочкой в сторону стеллажа, и стопка книг поплыла с его тележки к начисто вытертым полкам. — Новый коллега осчастливит нас своим присутствием уже сегодня.

— Ну этого просто не может быть, сэр, — захлопнув «Новейшую историю магической Европы», Нэт огляделся в поисках библиотекарши.

— Появится к ужину. Хагрид обещался его встретить. Так что не опаздывайте, мистер Баркер, и профессору Снейпу передайте…

Тележка, подгоняемая магией, поехала дальше — и если прислушаться, можно было различить, как Флитвик тихонько насвистывает.

«Sur le pont d’Avignon

On y danse tous en rond…»

Нэт усмехнулся. Кто-кто, а мастер зелий наверняка уже знал про нового профессора — а если не знал, значит, это было не важно и мало интересно. И ему, Нэтану, тоже стоило бы внимания не обращать… А стоило бы вместо этого вернуться — корзину лунных крабов обещали доставить из Хогсмида, и ветреница почти созрела, этот как пить дать.

«Немецкие волшебники пришли к выводу, что сами маги вселились в ледяные тела, потому что чудовищные кони сражались, как настоящие воины, а не как бездушные куклы, какими бывают големы. Правда это или нет, никто так и не узнал, и вряд ли уже узнает. Местные предали забвению не только подвиг своих защитников, но даже и их имена, а берег озера, где творилось это страшное волшебство, они оградили чарами, чтобы ни память земли, ни память воды, не рассказали их детям о происшедшем».

* * *

Про ужин и профессора Снейп знал.

— Ты разве еще не закончил? — спросил он, на свет проверяя бутыль с подернутыми пеленой крабьими глазами. Глаза его, похоже, устроили, потому что про них он ничего говорить не стал.

— Доску чищу, — отозвался Нэт.

— Нас там ждут, — мрачно напомнил мастер.

Он и сам, выходя, оглядывался на накрытый исключением котел в углу.

В Большом зале, когда они туда добрались, действительно, были уже почти все.

Профессор Дамблор разговаривал с каким-то незнакомцем в сером — остальные подбадривали друг друга взглядами. Наконец, последней появилась МакГонагалл, в своей праздничной клетчатой мантии. Нэт подавил желание улыбнуться. Директор, однако, себя сдерживать не стал.

— Минерва, — тепло поприветствовал он своего заместителя, — замечательно выглядите.

Янтарная брошь на груди преподавателя трансфигурации от этих слов засветилась еще ярче.

— А теперь, позвольте представить вам всем… профессора Мерлина Кроули. Мерлин будет вести защиту от темных искусств, по крайней мере, в этом году.

Все, кроме, пожалуй, несколько отчужденно державшегося мастера зелий, и Трелони, искавшей свои очки на столе, спешили поприветствовать нового коллегу.

— Прекрасное пополнение в наших рядах! — мадам Помфри поправляла свежий воротничок.

— Скажите-ка, мистер Кроули, а разве на следующий год у вас нет в планах?

— О, нет, — голос у мистера Кроули был ясный, полный, — я в отпуске, восстанавливаю здоровье. Через год надеюсь вернуться на прежнее место работы.

Он был вполне молод — но то ли серый цвет одежды старил его, то ли дело было в чересчур серьезных глазах, а выглядел он чуть ли не ровесником Хагриду.

«Наверное, вовсю воевал в семьдесят девятом», — сразу пришло в голову Нэту.

— Познакомьтесь, профессор Кроули. Профессор Филиус Флитвик, чары, — Флитвик отвесил поклон. Директор продолжал говорить. — Помона Спраут...

Профессор Спраут, кажется, нарумянила щеки. Да что там. Даже вечерние облака над Большим залом налились золотом и пурпуром.

— ...также декан Хафлпаффа. Профессор Хейгхарт, — преподаватель арифмантики улыбнулся, как голодный аллигатор, — и Аврора Синистра...

Что-то было в этом мистере Кроули, что не вязалось с его мирным, подчеркнуто сдержанным обликом, выбивалась из общей картины какая-то деталь. Нэт пригляделся повнимательнее.

«Чисто выбрит. Палочка, конечно, не в кармане, а в держателе, но на то он и профессор защиты. Волосы вот короче, чем привычно, почти под корень...»

Прозрение настигло его минутой позже, когда к списку особых примет добавились привычка незаметно взглядом обводить помещение и манера ставить стул подальше от стола.

Нэт посмотрел на мастера, и по его отрешенному лицу понял, что тот тоже догадался.

«Ай да директор. Ай да профессор Дамблдор...»

— И конечно же, наш мастер зелий и декан Слизерина, профессор Северус Снейп, — объявил глава школы, закончив знакомить мистера Кроули с нечаянно влезшим вне очереди Хагридом. — А это его ученик, Нэтан Баркер.

— Очень приятно, — сказал Кроули, пристально глядя на Нэта, а потом повернулся к Снейпу. — Мы не встречались, но я о вас много слышал, — его губы дрогнули в усмешке. — Да, и Аластор Грюм просил передавать привет.

Долгий летний вечер был в самом разгаре, а солнце только-только начинало клониться к закату. От заполненных яствами блюд поднимался к потемневшим облакам благоухающий пар.

Но Нэт всего этого больше не замечал.

«Пустить сюда аврора! Аврора! Нет, не зря я не хотел возвращаться. Это было правильное, хорошее предчувствие». Стены вокруг, когда-то приносившие покой, давили на него, будто бы он был в ловушке.

— Мне повезло, успел закрыться левой, — рассказывал прежде аврор, а ныне уже профессор Кроули. — Теперь рука полностью обездвижена. Целители сказали, на восстановление уйдет год.

Левой он действительно не пользовался — она висела, как тряпка, пока он второй рукой не уложил ладонь на колено. Так со стороны казалось, что все в порядке.

— Прогноз хороший, — задумчиво вставил Флитвик. — Если, конечно, речь идет о чарах друидов.

Рассеянно тыкая вилкой в салат, Нэт позабыл даже про то, что не ел с утра.

— Мадам Помфри, наш колдомедик, вам поможет, а что насчет зелий...

— Профессору Снейпу нет нужды беспокоиться, — полоснув мастера холодным взглядом, Кроули пояснил:

— Лекарства мне готовят в Мунго. По аврорской страховке выходит совсем не дорого.

Нож, которым он разделывал стейк, двигался быстро и всякий раз врезался в тарелку, производя едва слышный неприятный скрежет — он не мог взять вилку во вторую руку.

— К тому же… я уверен, своевременный сон и правильное питание творят чудеса.

— Вот именно, — подтвердила тут же мадам Помфри. — Золотые слова. Некоторым чуть ли не каждый день повторяю, — она с упреком посмотрела на Нэта, — а они…

«…вж-жик…»

— …пропускают мимо ушей…

* * *

Нити на стенах тускло мерцали — Нэт вглядывался в них, пока не ощутил, чем они были на самом деле. Его продолжением. Его частью.

Он поднял руку, словно собирая их вместе, а потом встряхнул ладонью. Защита растаяла — он дышал тяжело. Все-таки эти чары требовали многого. В том числе и уровня концентрации такого, что, если бы не окклюменция, можно было и не мечтать их применить.

Рассеянно покрутил запястье. После упражнений с защитными заклятиями, он чувствовал себя не в своей тарелке. И все же, стоило признать — тогда, когда он впервые увидел их, в Паучьем Тупике, он был поражен. Тоньше, незаметнее, чем любая защита, о которой он когда-либо читал или слышал, они ничем не напоминали мертвую хватку магии крови или тошнотворно-простодушное, прямолинейное Protego.

Серебристым дымом они втягивались в стену, пропитывали ее, обманчиво хрупкими нитями вплетались в кирпич и штукатурку, оседали кристаллами в невидимых щелях. Только в самом конце, как терпеливый садовник, дождавшийся, когда можно будет собрать урожай, тот, кто поднимал защиту, связывал чары второй основой, самой опасной из двух, от которой веяло холодом, стирающим память и притупляющим чувства.

Зато под этим куполом любой страх уходил прочь — и казалось, что дышишь воздухом родного дома. Даже если глаза закрыть, наваждение не проходило.

— Мастер, здесь вроде кольцо, как в хет, но основы-то разные, — сказал он, когда присмотрелся к ним в первый раз. — Cпросили бы меня, на что это похоже — я бы сказал, на вторичную структуру в хорошем регенераторе, но это же невозможно, не бывает таких заклятий, которые строятся, как зелья!

Снейп, бросив палочку на стол, цедил какую-то травянистую дрянь из высокой кружки — на запах ловился разве что зверобой и липовый лист.

— Еще раз, чего там, по-твоему, не бывает?

— Заклятий с двойной структурой! — горячо заявил Нэтан. — Да и принципу Виридиана это противоречит. Он же ясно гласит…

Часы на каминной полке били пол второго.

— Исключения Голпаготта тоже очень ясно что-то гласят, однако для некоторых они не указ, — профессор посмотрел на ученика в упор. — В марте ты был уверен, что мощность заклятия — это константа. В феврале — что зелья, способного остановить вервольфа — не существует. Мне продолжать?

Нэт улыбнулся сам себе — но потом вспомнил о причине, по которой он учил эти чары, и улыбка ушла.

— Вы поэтому взяли с меня обещание… потому что, как и многое другое, что вы мне показываете — эти чары нарушают границы? Лучше никому не знать, что мы такое умеем?

— Все проще. Чем меньше людей знают о защите, тем она надежнее. Это, пока что, известна только нам двоим.

Теперь, укрывшись одеялом в своей маленькой каморке в подземельях, Нэт думал, каково это было — изобрести тончайшую, прекраснейшую магию, и хранить это в тайне от всего мира — только потому, что защита тебе нужнее.

* * *

О защите он вспомнил еще раз, на следующий же день, и совсем в неудачный момент.

Скользкий комок шевелился, пытаясь уползти побыстрее с доски, в любимую тьму и грязь, и оставлял на столе след. Нужно было набраться смелости и остановить его, выдавить из него эту обманом задержавшуюся жизнь — но Нэт в каком-то оцепенении следил за его нелепыми попытками, и не делал ничего, чтобы их прекратить.

Кожу стягивало — на руках, и там, где он вытирал пот или смахивал прядь волос.

А в большом аквариуме ползали по мокрому песку оставшиеся растопырники, все еще со щупальцами. Они были хоть и безвредны, но в общем — уродливы. И что бы там ни крутилось в голове, это ведь вовсе не было похоже на жертвоприношение?

Он ведь делал это тысячу раз. Или больше.

Нэт подставил ладонь — и комок покорно упал туда.

Обрубленные щупальца отправились в котел, но другие растопырники жались к стенке, а он все никак не мог выловить следующего. Когда, наконец, поймал, зацепил пальцами — тогда, спиной почувствовав, что что-то не так, обернулся.

И вправду, кое-что было не так. Из коридора в лабораторию задувал сквозняк, а на пороге стоял, упрятав руки в карманы, новый профессор защиты. Нэт обругал себя за беспечность, и только потом вспомнил, что лаборатория была общая, а значит — никакого пароля.

— Прикройте дверь, пожалуйста, — выцедил он, возвращаясь к работе.

Как и следовало ожидать, растопырники забились еще дальше в угол. Они сквозняков не выносили.

Очередной бедняга, оставляя на доске темный склизкий след, извивался под ножом.

— Ловко, — прокомментировал мистер Кроули, заглядывая через плечо.

Нож дрогнул — вместо того, чтобы обрубить, просто надрезал. Комок в ладони дернулся сильнее обычного.

— Вам что-то нужно, сэр? — спросил Нэт, еще раз занося лезвие.

— Ничего, — покачал головой профессор. — Я здесь новый человек, вот и осматриваюсь. Слышал, они успокаиваются, если их в верхней трети пережать, — добавил он, с любопытством глядя на доску.

— Да, а еще у них от этого удушье, — ответил Нэт и молниеносным движением отрубил следующие три.

Щупальца в котле продолжали шевелиться.

— Не думал, что в Хогвартсе этим занимаются.

— Чем? Подготовкой ингредиентов?

— Большая школа, большие деньги, — профессор огляделся, чуть задержав взгляд на шкафу с пробирками. — Я сюда так и не доехал. Учился в Колрейне.

Нэт собирался выловить еще одного растопырника, но вместо этого пришлось идти закрывать дверь. Когда вернулся к столу, мистер Кроули уже взвешивал в руке его нож.

— Тяжелый, — заметил он, возвращая его на место. — Немецкий?

— Людерс.

Нэт протер лезвие нейтрализатором и снова запустил руку в аквариум.

— Можно задать вопрос?

У бывшего аврора была, оказывается, привычка смотреть в глаза прямо, додавливая до дна.

— Да?

— Почему вы это делаете без перчаток? На перчатки в Хогвартсе тоже денег нет?

«Очень остроумно. На перчатки нет, а на Людерс есть».

— Растопырник безвреден, — сказал Нэт вслух.

— При подготовке в аврорат, — издалека начал мистер Кроули, — читал нам зелья один мастер. Тоже любил это повторять.

— Он был прав, — Нэт бросил взгляд на часы.

— Знаю. У нас этот маринад бочками уходил. Поэтому проштрафившихся курсантов загоняли в лабораторию — щупальца резать.

— И в чем же мораль, сэр?

— Перчатки мастер отбирал только у тех, кто достал его, лично.

— А как он сам это делал, вы ни разу не видели?

Удерживать, но не сжимать, запястье свободно, обрубить, повернуть, обрубить, повернуть, бросить в ведро, щупальца с доски — в котел. Следующий.

— Ни разу не видел, чтобы он готовил больше галлона, — усмехнулся Кроули. — Профессор Снейп, наверное, тоже сам не готовит? — добавил он, сочувственно.

— Если вам нужен профессор, он этажом ниже.

Следующий. Срез должен быть ровный, и если попасть правильно, почти без крови. Плохо, когда кровь мешается со слизью.

«Хорош бы я был ученик, если бы мастер за меня растопырников резал… Нет, он вообще думает, что говорит?»

Повернуть, обрубить, повернуть. Слизь, и правда, повсюду — попадает на пол, на стол, даже, кажется, на стены.

— Что ж, не буду больше отнимать ваше время, мистер Баркер.

Представить себе мистера Кроули в синем вместо серого оказалось на удивление просто. Наверняка аврорская форма смотрелась на нем лучше штатского.

«Мало того, что вопросы с намеками задает, так еще и мантия увешана противосглазными и щитовыми… А ничего, что это лаборатория? Ничего, что я перчатки снял, чтобы поле не нагружать, а он своей защитой недоделанной над котлом трясет?»

* * *

В учительской лаборатории было душно от пара и мешавшихся друг с другом запахов, и даже профессор закатал рукава до локтей.

— Золотоглазку еще не начал? — через плечо бросил он, продолжая помешивать.

— Нет.

— Возьми вместо нее Буттенберга, я до конца недели не успеваю.

— Хорошо, — Нэт рассеянно кивнул.

Приторно-сладкий, тяжелый, до звона в груди и зуда в пальцах, можжевеловый дух побеждал все остальное: третья стадия витаминного эликсира в самом разгаре.

— Зачем пришел? — все-таки спросил Снейп, хотя по голосу было ясно, что он был слишком занят, чтобы внимательно слушать.

— Ветреницу прислали сырую.

— Последний сбор всегда сырой.

— Две унции пропали из-за плесени.

— Меньше, чем я ожидал.

— Я перенес настойку в верхнюю кладовую, вентиляция лучше…

— Ясно.

Голубой отсвет от котла придавал уставшему лицу сходство с фарфоровой маской.

— Еще заходил профессор Кроули.

— В самом деле? — без всякого выражения проронил Снейп.

— Осматривался.

— Здесь он тоже побывал, — мешалка легла в сторону, а танцующий синий огонек укоротился и пожелтел. — Как дела с превращениями?

— Нашел хорошую глину, но придется спуститься за ней в ущелье. Пойду завтра утром.

На мгновение в комнате стало так тихо, что слышно было, как лопочет зелье в котле.

— Лучше, если успеешь до рассвета.

— Из-за кентавров?

— Да. У них охота в это время года.