Разум и чувства (гет)

Напротив Эвер за толстым двойным стеклом сидел врач-психиатр и психотерапевт, один из лучших во всей Англии. Он изучающие рассматривал Эвер, она с усмешкой глядела на него.

— Вы решили вернуться, — неспешно начал психиатр. — Зачем?

— Вы забываете, доктор, я не знаю другого мира. Здесь, можно сказать, мой дом, — спокойно ответила Эвер.

Терапевт сидел, задумавшись.

— Вы чем-то обеспокоены, доктор? — спросила Эвер.

— Обеспокоен, — кивнул врач. — Ваш брат сказал, что вы можете превратиться в атомную бомбу. Что он имел ввиду?

— О, ну не в прямом смысле, конечно. Я могу создать эффект, сопоставимый со взрывом такой бомбы, — пояснила его пациентка. — Я обладаю мощной психической энергией плюс развитым умом, который выбирает оптимальные точки её приложения. Мне не нужно становиться бомбой самой, мне достаточно направить свою мыслительную энергию к действующим бомбам и активировать их. Ну или что-нибудь ещё такое можно придумать , вариантов много.

— Активировать бомбу на расстоянии? — вскинул брови доктор.

— Для вас это непостижимо, верно? — ухмыльнулась Эвер.

— Каким образом вы это делаете? — спросил он.

— Не могу вам этого объяснить, доктор, — прикрывая глаза, ответила Эвер. — В прошлый раз, когда я объясняла это психиатру, всё закончилось тем, что он убил свою семью, а потом себя. Я сейчас решила стать доброй Эвер. По крайней мере, где возможно. Моё объяснение может быть очень рискованным для вас.

— У меня нет семьи. Моя семья погибла два года назад в автокатастрофе. Вам нечего опасаться. Можете объяснить мне, — невозмутимо сказал врач.

— Считаете себя ко всему готовым? — чуть насмешливо осведомилась Эвер.

— Считаю себя достаточно компетентным, чтобы справиться с пациентом, — всё также спокойно произнес доктор.

— Пациент... это тот, кто приходит за помощью, — медленно проговорила Эвер. — А хотите ли вы помочь мне? Вы боитесь меня. Вы хотите со мной потягаться, а не помочь мне. На меня вам наплевать.

— Я помогу вам, после того, как вы поможете мне, — напористо сказал доктор.

— Что ж, доктор, тогда отправляемся! — азартно произнесла Эвер. — В ваше увлекательное путешествие.

Она внимательно посмотрела на психиатра и задышала в такт с ним. Врач ощутил, как его сознание мутнеет. Ему было хорошо, и с этим не хотелось бороться.

— Что вы делаете, куда мы идём? — заплетающимся языком спросил он.

— Божечки, да вы неимоверный слабак, док, — слегка расстроенно бросила Эвер. — Один из моих рекордов по скорости. Уж лучше не спрашивайте, куда мы идём, вам это должно быть уже безразлично.

— Мне хорошо от того, что вы делаете, — продолжал говорить доктор. — Я будто погружаюсь куда-то, будто иду в тёмную чащу леса, где так глубоко и спокойно...

— Вы давненько не были в отпуске, док, — диагностировала его пациентка. — Но я не буду расслаблять вас. Оп! Мы оказались на берегу океана. Что вы видите?

От яркого солнца, которым было залито всё вокруг, доктор почувствовал резь в глазах. Он поморгал, давая им привыкнуть, и сказал:

— Бескрайний пляж с белоснежным песком, изумрудные волны солёной воды. Что это за место? Зачем мы здесь?

— Смотрите, вон крабы! Трое из них выбрались из песка, — указала Эвер, стоявшая на песке подле него.

— Не люблю крабов, — поморщился доктор.

— Вы провоцируете меня, док, — хмыкнула Эвер. — Вы уверены, что справитесь со мной?

— Да, конечно, — уверенно ответил тот.

— Что ж, значит всё далее происходящее идёт под вашу ответственность, — предупредила Эвер.

Она вышла на пляж и небыстро обернулась вокруг себя. Песок на пляже зашевелился. Из него показались сотни маленьких клешней. Крабы выползали из-под песка, шевелили клешнями и топтались на месте. Потом они, как по команде, повернулись и все двинулись по направлению к доктору.

— Что это ещё? Откуда они? — доктор попятился, но отступать ему было некуда. Крабы ползли со всех сторон. Очень скоро они начали забираться на доктора, больно щипать его своими клешнями. Доктор пытался отмахиваться от них и сбрасывать с себя, но тщетно, их было слишком много. Вот они уже впиваются в его лицо, волосы.

— Пусть они прекратят! — неистово выкрикнул доктор.

— Они не могут прекратить. Я им дала задание ликвидировать вас, — оповестила Эвер.

— Нет! Вы не сильнее меня! — доктор отчаянно отдирал с себя крабов и разбрасывал их в стороны. — Это гипноз, всего лишь гипноз!

— Желаете вернуться? — спросила Эвер.

— Я сам, сам! — крикнул он.

Началось мелькание: доктор то видел себя, сидящим в кресле в кабинете Шерринфорда, то вновь на пляже, облепленным тучей крабов. Вновь кабинет, вновь пляж. Вот он в кабинете, но крабы всё ещё на нём. Он кричит.

— Я оставлю вам парочку для полноты картины, — произнесла Эвер.

Доктор пришел в себя в кабинете, его щёки и руки были исцарапаны, в разные стороны от него убегали два упавших на пол краба.

— Такого не бывает! Этого не может быть! Я всё ещё под гипнозом! — воскликнул он. Он тёр своё лицо руками, пытался стряхнуть с них раны.

— Да, я вижу, вы отлично владеете ситуацией, док, — скучающе сказала Эвер и щелкнула пальцами. Врач обнаружил себя сидящим в кресле и абсолютно невредимым. Он тяжело дышал.

— К чему всё это было? К чему весь этот цирк? — спросил он, приходя в себя.

— О, божечки, вы даже не поняли! — всплеснула руками Эвер.

Доктор молчал.

— Вы полностью оказались во власти моей мысли. Я могла бы вас убить. Я управляла вами, управляла крабами. Ну, нет, я не расскажу вам, как управлять бомбой. Ну, так вы поможете мне? — спросила Эвер.

— В чём вам требуется помощь? — спросил психиатр, стараясь взять над собой контроль.

— Понимаете ли, доктор, я ощущаю большое одиночество здесь, — стала неспешно рассказывать Эвер. — Замкнутое пространство. Я здесь не вижу свежего воздуха. Со мной никто не общается. Я здесь, как в тюрьме.

— Вы и есть в тюрьме, — уныло ответил врач.

— Иными словами, помочь мне нельзя? — наигранно удивлённо спросила Эвер.

— Я могу помочь вам лучше понимать себя, — вздохнув, сказал психиатр.

— Помогите, доктор! — страстно попросила Эвер.

— Что бы вы хотели понять? — спросил он.

— Вам придётся это самому выяснить, — пожала она плечами.

— Вы загадываете мне загадку?

— Нет. Просто я знаю о себе очень много. Возможно, почти всё. И лишь очень прозорливые люди вдруг неожиданно показывают мне, что я чего-то о себе не знаю. Док, вам нужно стать очень прозорливым человеком, чтобы столкнуть меня с чем-то в себе, чего я не знаю.

— Чего вы боитесь?

— Вам и это придётся выяснить самому. Я же узнала про ваших крабов. Что это было? Кто-то из них ухватил вас в детстве за палец?

— Не помню. Не знаю. Просто с детства их не переношу, — доктор, поморщившись, мотнул головой.

— А я в детстве не переносила друга своего младшего брата, — медленно произнесла Эвер. — И утопила его в колодце. Он мне снится. До сих пор.

— Он был виновен? Вы сейчас считаете себя виновной в его смерти? — спросил врач.

— Да. И я расплачусь за это сполна. Но я не жалею, что убила его. Он был негодяем. Маленьким лицемером и негодяем. Шерлок был слишком доверчив, а он его использовал. Он бы принес много зла.

— Это самооправдание, — невозмутимо произнес врач.

— Отнюдь, — возразила Эвер. — Я могу просчитывать поступки людей на много времени вперёд. Впрочем, я не стану вам ничего доказывать.

— Возможно, если вы раскаетесь от души, вам полегчает, — предложил доктор.

— А я уже раскаялась. И попросила у него прощения. Он не простил меня. Эта жизнь давалась ему для возможности измениться. Не факт, что он смог бы ею воспользоваться. В любом случае, я лишила его её. И он меня за это ненавидит. И весь остальной мир тоже.

— Может быть, вы хотели бы что-то сказать ему сейчас? — вновь высказал предположение доктор.

— Раскайся и смирись, — произнесла Эвер, будто обращаясь к Редберду. — Жди смиренно своего шанса. И воспользуйся им. Хоть он придёт и через десять тысяч лет.

— А себе? Что бы вы сказали себе? — спросил доктор.

— То же самое. Только с прибавкой в конце: шанса у тебя больше не будет, — ответила его пациентка.

— Вы это знаете точно?

— Я не буду отвечать вам на этот вопрос док, ибо вы не понимаете, о чём спрашиваете, — пожала плечами Эвер.

— Вы знаете об устройстве мира, в котором мы живём? — спросил доктор.

— Это знает любой мало-мальски интеллектуально развитый человек. Все ответы есть внутри нас. Они заложены в каждом человеке и доступ к ним тоже. Узнать об устройстве несложно, — ответила Эвер.

— Как вы это делаете?

— Задаю вопрос и прислушиваюсь к ощущениям внутри себя. Только честно. Если в вас есть хоть капля лжи, вы ничего не услышите. Или услышите слишком мало и всё не то.

Доктор задумчиво молчал.

— Почему вас прислали ко мне? Почему вас выбрали? — спросила его Эвер.

— Это решение руководства, оно не обсуждается, — отстранённо ответил психиатр.

— Почему вы согласились? — продолжила она.

— У меня не было выбора. Они ищут лучшего психиатра, кто сможет взломать ваш мозг. Я довольно талантлив, — пояснил врач.

— Выбор есть всегда, — качнула головой Эвер.

— Вы правы, — согласился он. — Я вызвался сам. Мне было любопытно. Условие: я либо взламываю ваш мозг, либо не возвращаюсь обратно.

— Лихо закрученный способ умереть, — с довольной улыбкой протянула Эвер. — А вы мне нравитесь, док. Вы бесстрашный.

— Я боюсь крабов. Я боюсь того, что вы ещё можете на меня наслать. Я боюсь не выйти отсюда, — возразил он.

— Согласились сгоряча, а теперь поняли, что сил у вас недостаточно? Встретились сами с собой? — спросила она, сверля его глазами.

— Пусть так. Я всё равно был не очень настроен жить, — с безразличием ответил доктор.

Эвер молча смотрела на него.

— Мы можем с вами подружиться? — спросил он в ответ на её взгляд.

— Нет, — мотнула она головой. — Пока вы чувствуете ко мне страх. О какой дружбе вы говорите? Вы заискиваете передо мной, хотите себя обезопасить.

Это было правдой. Ничего, кроме страха, он к ней не чувствовал.

— Время сеанса окончено, доктор, — поднимаясь, сказала Эвер. — Мне он порядком поднадоел. Я не прочь дружить с вами. Но вы попробуйте, почувствуйте меня. Почувствуйте мою душу, а не свой страх. Мы могли бы стать неплохими приятелями. Вам нужно только перестать бояться и заглянуть ко мне в душу. И вы узнаете всё. И об устройстве мира, и о том, как управлять крабами. Или бомбами. Постарайтесь, и я вам обещаю очень интересную жизнь. Хотя, вряд ли безопасную. Прощайте.