Белый шаг (джен)

— Тсучи Кин против Инузука Кибы.

— О, ее зовут также, как тебя! — Наруто непосредственно ткнул пальцем в сторону Кин, вызвав, к удивлению Какаши, у той возмущенное шипение. Тут определенно скрывалось что-то интересное.

— Сплошной плагиат! — Кин фыркнула, скрестив руки на груди. Если в этот момент она хотела повторить высокомерную мордашку Хьюги, то попытка с треском провалилась: плечо отозвалось болью, и лицо вышло не надменным, а страдающим.

— Да ладно? — вернувшийся к ним Учиха изо всех сил старался выглядеть равнодушным, но Какаши видел — прошедшим боем тот более чем доволен. Дивной редкости зрелище — Саске в хорошем настроении.

— Ну, а что! Имя — сплагиатили, технику — и ту скопировали! — продолжала возмущаться Кин, наблюдая за тем, как ее тезка отправила Кибу в звуковое гендзюцу, используя сенбоны с колокольчиками на леске. Правда, она не учла Акамару: человеческие гендзюцу на собак действовали плохо, и теперь он с рычанием повис на руке куноичи звука. Зажатые в другой руке девушки сенбоны вместо того, чтобы отправиться в сторону Кибы, вонзились в бок пса. Но контроль над техникой был потерян, и вот уже злой Киба на полной скорости врезался в противницу, отбрасывая ее к стене, и теперь нежно баюкал на груди Акамару.

— Потерпи немного, Акамару. Сейчас я ее… и все будет хорошо, — слов с такого расстояния не слышно, но Какаши вполне успешно читал по губам. Тсучи Кин опять атаковала сенбонами, но Киба двигался быстро, и она просто не успела снова подловить его в гендзюцу. Ну, а после того, как шиноби Листа использовал технику зверочеловека, бой и вовсе превратился в избиение.

— Победитель — Инузука Киба!

— Чоуджи, хочешь барбекю? Если выиграешь — обещаю большую порцию за мой счет! — да, у каждой команды свои методы напутствия. Какаши тихо хмыкнул, глядя, как загорелись глаза Акимичи и как тот активно спрыгнул на арену к уже ожидающему его последнему представителю команды Песка.

— Мясной танк? Какое… прекрасное название техники. Аж кушать захотелось.

— Это все, что ли? — они полюбовались тем, как гигантский шар имени Чоуджи просто раздавил неподумавшего дернуться с траектории движения противника. Только завернутый в бинты сверток тот отбросил в сторону.

— Нет, смотрите, — Какаши кивнул на сверток, который вдруг саморазвернулся, и из него возник шиноби Песка.

— Замена? Когда катился? Но на что? — ответ на вопрос быстро стал очевиден. Канкуро шевельнул пальцами, «части тела» ожили, продемонстрировав кучу лезвий, и устремились к неуспевшему развернуться Чоуджи. Все-таки быстрый и мощный на прямой дистанции мясной танк обладал отвратительной маневренностью.

— Песок славится своими ядами, — сообщил Какаши, наблюдая за тем, как после атак песчанника движения Чоуджи становились все медленнее и беспорядочнее, — надеюсь, что сейчас был использован все-таки паралитик.

— Победитель — Канкуро, — проигравшего с поля боя унесла команда медиков, а шиноби Песка вернулся к своим.

— Кстати, заметили — они стараются держаться подальше от этого Гаары, — Хьюга отчего-то отвлекся с арены на верхний ярус.

— Думают, что у него еще остались жуки в… неожиданных местах? — язвительность Кин возрастала прямопропорционально ее хорошему настроению.

— Я! Я! Наконец-то я! — Наруто углядел на табло свое имя и теперь радостно скакал, заглушая любые другие диалоги, — а с тобой мы встретимся на финальном этапе, даттебайо!

— Удачи, Наруто-кун! Мы верим в тебя! — сдвоенный крик зеленых зверей Конохи заставил Какаши в очередной раз пожалеть о том, что он с командой не занял место на какой-нибудь другой части второго яруса арены.

— А кто у нас остался-то, Неджи? Неджи? — Какаши отвернулся от арены, услышав странные нотки в голосе Кин. Хьюга стоял, выпрямившись и замерев, как изваяние, и на внешние раздражители не реагировал.

На арене между тем противники сблизились.Они обменивались ударами, причем Акадо Йорои пытался навязать ближний бой, но, судя потому, как движения его стали более осторожными, что-то шло не так.

— Он… чакру ворует? — чтобы там ни было, Хьюга вернулся к реальности и сосредоточился на происходящем внизу.

— Ага. У Узумаки, — Кин фыркнула, — у них же ее хоть залейся… Этак они до ужина будут бегать. Если это, конечно, именно Узумаки, а то мастью не вышел.

— Мастью? — Саске тоже очень внимательно следил за ареной, где Наруто не спешил оправдывать звания самого худшего ученика Академии.

— Узумаки — красноволосы. Их так и называли — красноволосые демоны. Огромные запасы чакры, невероятная выносливость и живучесть, — Какаши в который раз задумался о том, откуда всплывают такие пусть отрывочные, но не самые стандартные познания.

— Не помню их среди кланов Конохи, — выразил скептицизм Хьюга.

— А они и не были. Клан Узумаки был союзным Листу, но деревня у них была своя. Их уничтожили во Вторую Войну. Кажется, потребовались совместные усилия трех стран, чтобы сломать оборону Узошигакуре. И потери были страшные, хотя Узумаки сражались одни.

— А Лист?

— Лист не успел, — Какаши счел нужным вмешаться в диалог: ему показалось, что тот может вывести куда-то не совсем туда, куда нужно, — шла Война и наши шиноби сражались на многих фронтах. И к Узу мы пришли слишком поздно. С тех пор в знак памяти и скорби мы носим еще и знак Водоворота на форме, — он ткнул пальцем себе за спину.

— И они все погибли? — Саске определенно чем-то задела эта история, и на Наруто он сейчас смотрел совсем по-другому.

— Нет, кое-кто из выживших перебрался в Лист, кто-то рассеялся по свету. Те, в ком течет кровь Узумаки, еще встречаются, но являются ли они Узумаки в полном смысле этого слова?

— Клан — это не только кровь, — тихо заметил Хьюга, а Учиха только кивнул, молчаливо с ним соглашаясь.

— У Наруто тайдзюцу значительно улучшилось, — голос Кин вернул их к настоящему.

— Ну, удар Гай умеет ставить отменно, — Какаши улыбнулся сквозь маску, — если у этого парня нет ничего, кроме способности воровать чакру — он проиграет.

Предсказание Какаши сбылось буквально через минуту. Наверное, Йорои даже на мгновение решил, что он победил, а потом от оранжевых Наруто на арене зарябило в глазах, и совместный удар нескольких Узумаки отправил противника в недолгий, но красочный полет к потолку арены. Падение в обратном направлении было не менее красочным, но намного более коротким и неприятным.

— Это не иллюзорные клоны, — резюмировал Учиха увиденное.

— Да, — Какаши был с ним согласен, — это полноценные теневые клоны. И так много.

— Значит, с объемом чакры мы угадали, — Кин довольно кивнула, — если в финале кому-то попадется Наруто — затягивать бой нельзя. Он точно выдохнется позже.

— Победитель — Узумаки Наруто, — объявил Хаяте, и от строенного вопля совсем рядом практически вылетели барабанные перепонки.

— Хочу какую-нибудь звукоизолирующую технику, — недовольно высказалась Кин, старательно ковыряясь в ухе. В душе Какаши был с ней совершенно согласен. Радовалась девятая команды слишком уж шумно и бурно.

* * *

— И последний поединок на сегодня — Хьюга Неджи против Хьюга Хинаты.

— Эй, они что — родственники? — чужие голоса отдалялись, превращаясь в посторонний шум. Неджи легко спрыгнул на арену: ему не нужно тянуть время для того, чтобы продумать тактику или подготовить какие-нибудь ловушки. Все и так очевидно. Понятно.

— Не думал, что придется сражаться с вами, Хината-сама, — он вообще не думал, что увидит ее здесь. Что она осмелится прийти на экзамен, что сможет зайти так далеко и не уйдет, когда судья предоставил возможность бежать. Но, на самом деле, все было предрешено, когда она решила остаться. Какова вероятность того, что из девятнадцати возможных противников ему достанется именно Хината? Ускользающе малая. Стопроцентная. Неджи прекрасно был осведомлен о своей редкой удачливости. Но все же до самого конца надеялся, глядя на то, как возможных соперников остается все меньше и меньше. Судьба и удача никогда не были благосклонны к нему.

— Я дам вам шанс перед тем, как мы начнем. Сдавайтесь сейчас, — он давил, изо всех сил давил, сплетая паутину из слов и слабых мест, ранящих особенно остро, потому что каждое из них — правда. Он видел, даже без бьякугана видел, бегающие глаза, сомнение, страх, поднятые в защитном жесте руки.

Обычно задача психологического давления вывести из равновесия противника, но здесь и сейчас он доводил не только Хинату, но и самого себя, все больше злясь и распыляясь. И это — представительница главной ветви? Человек, которому он должен беспрекословно подчиняться и служить, защищая даже ценой собственной жизни?

— Вы всего лишь избалованный ребенок главной ветви! — Хината дернулась как от удара и отступила на шаг, все сильнее сжимаясь в комок. Казалось, еще чуть-чуть, и она дрогнет окончательно и убежит с арены в слезах. Это ощущение рождало смутное чувство торжества, но одновременно с этим — жесточайшую досаду. Это все? Это все, что она может?

— Я-я просто хотела… хотела измениться, — жалкий и тихий лепет, недостойный Хьюга.

— Никто не меняется. Мы рождаемся, живем и умираем такими, какие мы есть. Неудачники остаются неудачниками, характер и сила всегда остаются с нами, — в это он верил. Этим он жил. А чем еще можно жить, когда кроме этого характера и силы у тебя больше нет ничего? Даже свободы воли.

— Это нельзя изменить также, как и то, что вы принадлежите к главной ветви, а я — к побочной, — их отцов разделяли какие-то жалкие минуты, которые навсегда определили не только их судьбу, но и судьбу их детей. Судьбу, по которой один умер по приказу вместо другого. Судьбу, по которой остался жить этот жалкий выкидыш главной ветви, которому хватило всего лишь нескольких слов, чтобы испугаться и отступить.

— Бьякуган! — теперь он видел яснее. Видел и говорил, безжалостно обнажая все то, что Хината хотела скрыть под этой псевдобравадой, которая рассыпалась, как карточный домик, от его слов.

— Вы испугались. В вас нет решимости. Вы уже проиграли, — Неджи видел, как плечи Хинаты поникли. Да, она уже готова сдаться. Он выиграл бой, даже не начав его? Как… жалко.

— Хватит решать за других! Хината, задай ему уже, даттебайо! — крик с верхних рядов разбил атмосферу, сгустившуюся на арене также, как раньше разбил давление слов Морино Ибики. Неджи с неудовольствием глянул вверх, а потом снова посмотрел на Хинату. Она изменилась. В глазах появился огонек решимости, губы сжались в нитку, давя уже практически сорвавшиеся с них слова. Неужели в ней есть хоть что-то? Что-то, ради чего стоит сражаться?

— Я… Я, — голос Хинаты окреп, хоть и звучал по-прежнему едва слышно, — не буду убегать. Бьякуган!

— Вы выбрали, — Неджи улыбнулся, переходя в классическую стойку джукена. Одна стойка, один стиль, одна кровь. Чья же окажется лучшей?

Хината двигалась лучше. Четче, техничней. Когда-то ей исправляли ошибки, учили не опускать локти и наносить удар на выдохе. Четкие, плавные, намертво заученные движения. Джукен — для бьякугана, а бьякуган — для главной ветви. Побочной же всегда доставались лишь огрызки со стола. Ничего больше, чем необходимо, чтобы отразить первый удар, предназначенный главной ветви. Ничего больше, чем необходимо, чтобы умереть за нее. Когда-то очень давно, когда мир представлялся совсем другим, Неджи обещал защищать Хинату. Защищать даже ценой собственной жизни. Его ладонь проскользнула между поднятых в защитном жесте рук и с силой ударила в грудь, как раз туда, где находился один из основных узлов чакросистемы. Глаза Хинаты расширились, она вздрогнула, замедляя собственное движение, а изо рта вместе с дыханием вырвались капли крови. Она не смогла ни блокировать, ни отвести удар. В классическом джукене не атаковали из такого положения. Но все, что Неджи знал о классическом джукене, ему рассказал отец, а все остальное было тем, к чему он пришел, следуя собственной интуиции и движению чакры. Следуя за собственной решимостью. Когда он только стал генином, Рок Ли сказал, что упорный труд победит гения, и так злился на неудачи. Неджи тогда так и не сказал ему, что упорный труд гениям необходим даже больше, чем неудачникам. Гениальность не рождается из праздности. И если кто-то не готов к трудностям и кому-то не хватает решимости, то не поможет даже факт рождения в главной ветви.

— Ваш удар слишком слаб, Хината-сама, — он перехватил ее руку, бесцеремонно задирая рукав широкой кофты и демонстрируя безобидный для непосвященных рисунок красных точек на коже. Он блокировав почти все тенкецу в ее руках, а она так и не поняла, что движение чакры нарушено? Еще более жалкое зрелище, чем ему показалось в начале. А ведь на какое-то мгновение… Он отшвырнул ее в сторону, как тряпичную куклу. Такую же легкую и мягкую. Слабую. Среди шиноби нет места слабости.

— Самое время убегать, Хината-сама. Вы уже сделали шаг в пропасть. Реальность не изменить, как бы вы не старались. Я говорю в последний раз — сдавайтесь.

— Я не откажусь от своих слов. Таков мой путь шиноби, — Хината вставала. Медленно, шатаясь и отплевываясь от сгустков крови. Его удар серьезно повредил ей легкие. В этом главная сила джукена: как бы не тренировался шиноби, ему не укрепить внутренних органов, и удар по ним всегда опасен. Единственный способ — просто не дать силе джукена проникнуть так глубоко, но это требовало либо защитных техник вроде той же песчаной брони, как у Гаары, либо филигранного контроля чакры, чтобы в нужный момент создать достаточно плотный ее слой на пути удара и поглотить атакующую чакру джукена. У Хинаты не было ни того, ни другого.

— Хината, держись! — опять этот надоедливый Наруто, но каков уровень воздействия. Хината рванулась вперед, и Неджи опять сосредоточился на битве. Хотя… назвать это битвой… Хината уже проиграла. Она и сама знала это. Каждое ее движение было лишь порождением отчаянной решимости, не имеющей ничего общего с решимостью шиноби. Скорее это напоминало то, как огрызается пойманный в ловушку зверек, не желающий показывать своей беспомощности и страха человеку. Но она выбрала сама, и Неджи не собирался ее щадить. Следующий удар пришелся в горло. Он все же самую чуточку сдержал свою руку, не позволяя себе полностью перебить трахею. Как глупо. Хината кашляла, шаталась, ее руки дрожали, но она опять упрямо вставала в боевую стойку. Вы же из главной ветви, Хината-сама. Главная ветвь обладает абсолютной властью над побочной. Она могла бы уже его убить. Воспользоваться своей властью и поставить на колени. Но вместо этого дрожала и сжималась, являя не то высшую степень глупости, не то жалости. Попытки показать, что они на одном уровне, и никакая печать их не разделяет.

— Продолжаем, нии-сан, — даже это обращение и то… Неджи не мог сказать, что именно злило его больше всего. Но где-то в самой глубине души, эта решимость… но… это глупость и ничего больше. У нее не было ни шанса.

— Ни один ваш удар не достиг цели, неужели не поняли, Хината-сама? — она, кажется, и не попыталась защититься от его удара, все силы отдав на то, чтобы стоять. А сейчас лишь корчилась у его ног, пытаясь снова собраться и встать, что вряд ли осуществимо с ее текущими травмами.

— Мы… еще не закончили, — Хината все-таки встала.

— Вы умрете, если мы продолжим. С самого рождения на вас взвалили бремя наследницы клана. Бремя, для которого вы слишком слабы. Сдайтесь сейчас и живите.

— Нии-сан… не только у тебя есть бьякуган. И я вижу… от всех разногласий наших семей ты страдаешь намного… больше меня, — и столько сострадания и жалости в голосе. В голове словно щелкнул какой-то рычажок. «Не надо меня жалеть», — мог бы сказать он, но вместо этого ударил, серьезно, по-настоящему ударил, но… удар не достиг цели. Сразу трое джонинов, одним из которых был его собственный наставник, отделили Неджи от вожделенной цели.

— К главной ветви особое отношение, да? — Неджи презрительно улыбнулся, видя, как кроме наставников к ним спешат другие генины, окружают Хинату, и у всех в глазах — осуждение. На мгновение ему показалось, что он снова в кабинете Хокаге, как тогда, перед новым распределением команд.

— Неудачники всегда остаются такими, — повторил он практически тоже самое, что сказал тогда.

— Ты! — но на этот раз к нему рванулись сразу и Ли, и Наруто, а Гай их не останавливал. Не успевал или не хотел? Все повторялось. Судьба так любит ходить по спирали. Неджи издевательски улыбнулся, переходя в стойку джукена, но…

— Какие-то претензии? — от нападавших его прикрыли сразу две спины. Обзору бьякугана они совершенно не мешали, так что он мог полюбоваться удивлением, отобразившимся на лицах. Хотя его собственное лицо, скорее всего, имело не менее дурацкое выражение в этот момент.

— Эй! Я не с вами разговаривал! — Наруто обличающе ткнул пальцем. — А вот к нему — да, претензии!

— Это означает, что у тебя претензии ко всей седьмой команде. Мы все во внимании, — когда Кин начинала говорить высоким стилем, страшно становилось даже Неджи — настолько дико это звучало. Столько странных, мелких мыслей. Хьюге казалось, что слова опять отдаляются от него, обращаясь в какой-то незначительный фоновый шум, в котором Кин при молчаливой поддержке Саске препиралась с Наруто и Ли. Обзор бьякугана словно сузился, оставив в его собственном мире только две спины, которые вдруг оказались между ним и противником. Оказались на его стороне против целого моря осуждающих взглядов.

— Часть нашей команды, — обрывки фраз долетали как сквозь вату. И где-то там, в каком-то другом параллельном мире, команда медиков уносила Хинату, Наруто тряс окровавленной рукой, обещая всем отомстить, нести добро и причинять справедливость, а он так и стоял с глупой улыбкой на губах, которую Ли почему-то счел издевательской.

— Ау, Неджи, ты с нами? — Кин совершенно бесцеремонно выдернула его в реальный мир, внаглую сгребя в объятия и его, и Учиху под недовольное сопение последнего.

— А мы все-таки прошли в следующий этап. Отмечать будем?

— Не будем, — он вывернулся из ее хватки, отгораживаясь скрещенными на груди руками, — и не лезь в мое личное пространство!

— Почему не будем? — обиженной Кин не выглядела, просто перенесла на Учиху весь нерастраченный энтузиазм, чего тот не оценил, так же вывернувшись и отступив в сторону с самым независимым видом.

— Потому что у нас денег нет, — напомнил он про их безумный поход за снаряжением перед экзаменом. Торговцы в преддверии наплыва клиентуры взвинтили цены, так что после вояжа остались они с пустым кошельком и перспективой питаться подножным кормом.

— И че? Это помешает наловить рыбки или подбить какого зайца на шашлык? — Кин закатила глаза, и Неджи обреченно переглянулся с Саске, приготовившись слушать очередную лекцию на тему того, что они отдыхать не умеют и в жизни ничего не понимают, но Ками в лице Хокаге миловали.

— Итак, отборочные поединки завершены, вы все получили право участвовать в финальном этапе. Поздравляю! — Хокаге чуть наклонил голову и отступил в тень, позволяя судьям этапа разъяснять дальнейшее. Неджи их слушал не слишком внимательно, очень уж многое необходимо обдумать. И особенно то, что он чуть не сорвался. Но почему-то это не беспокоило его так сильно, как должно было. Все прочие чувства перекрывало поселившееся где-то глубоко в груди ощущение, что он все-таки не один. Пусть не близкий или родной для кого-то человек, но хотя бы — часть команды. Неджи никогда не думал, что это может быть настолько занимательным ощущением. В конце концов, он стал шиноби не для того, чтобы заводить друзей. И на этот экзамен пошел, дабы доказать свою силу. Вот только от этого ощущения казалось, что он стал сильнее в намного большей степени, чем освоив очередной удар.

— Финальные поединки состоятся через месяц, — выйдя вперед, заговорил Гекко Хаяте, — они будут отличаться от тех, что прошли здесь. Сейчас вы сражались, не зная, на что способны ваши противники. В финал вы выйдете подготовленными к тому, что вас ждет. Этот месяц дается вам для того, чтобы показать свою истинную силу. Ибики? — он кивнул стоящему тут же главе допросного корпуса.

— Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас достал отсюда, — он продемонстрировал собравшимся подобие шляпы, — бумажку. Но только одну. На них — ваши номера и, в соответствии с ними, будет образована таблица поединков. Помните — у вас месяц на то, чтобы как следует подготовиться.

Неджи вертел в руках бумажку и смотрел на турнирную таблицу. Значит, первый его поединок — с Наруто. Как забавно. Судьба воистину любит смеяться. Затем — Кинута Досу или Изунука Киба, дальше вариантов намного больше, но он вполне может столкнуться со всеми, кто оказался достаточно интересен.

— Ну все, теперь точно можно отмечать, — Кин запихнула свою бумажку в карман, но озвучить грядущий план не успела, остановленная тяжелой рукой сенсея. И Неджи уверен, что руку тот положил именно на выбитое Ли плечо совершенно не случайно.

— Нет. Вначале — все в госпиталь. И никаких капризов слышать не желаю.

* * *

В госпитале Хьюгу надолго не задержали: полученные в Лесу смерти синяки явно были не тем, что заслуживало внимания медиков. Но в родной квартал Неджи не пошел, устроившись на лавочке под раскидистым деревом, от которой очень хорошо просматривался выход из госпиталя. Возвращаться не хотелось, и он по мере сил оттягивал сей неприятный момент, прикрываясь необходимостью дождаться сокомандиков.

Дожидаться Кин долго не пришлось, но вышла она одна.

— Учиху надолго уложили? — спросил он, подвигаясь и освобождая место на лавочке.

— Его сенсей забрал, — Кин беспечно пожала плечами, усаживаясь рядом и опираясь спиной о ствол дерева.

— Особые тренировки специально для обладателей шарингана? — Неджи тихо фыркнул. В какой-то мере это задевало. То, что все вокруг так носятся с Учихой. Пусть тот в Конохе и был последний и единственный.

— Скорее спрятали подальше. Но под видом тренировок, чтоб не скучал, — Кин ко всему относилась намного спокойнее. Иногда ему казалось, что ее совершенно невозможно чем-либо задеть.

— А у нас вроде как финальных поединков не будет, нам тренироваться не надо.

— Да ладно тебе, — Кин протянула руку, и Хьюга привычно уклонился от попытки привести его шевелюру в растрепанный вид, — как будто до этого нам Какаши-сенсей много в тренировках помогал. Справимся.

— Тренировки с наставником — это другое.

— Да знаю я, — Кин поморщилась, — но выбора-то нету. И вообще — пошли праздновать, или ты домой торопишься? — домой Неджи не торопился совершенно, но…

— А Учиха? — подозрительно уточнил он.

— А у Учихи спецтренировки. Пусть тренируется и завидует, — Кин уже поднялась на ноги и активно подбивала его на участие в каком-то сомнительном мероприятии.

— Ладно, — вроде как нехотя согласился он. Чем позже он покажется на глаза Хиаши-сама, тем лучше. Неджи прекрасно понимал, что за причинение серьезного вреда наследнице Хьюга его никто по головке не погладит, пусть даже и сам Хиаши-сама признавал ее на редкость бесполезной.