Белый шаг (джен)

Сакура всегда была отличницей. Обучаясь в Академии, она не сомневалась в том, что без труда станет самой лучшей куноичи: в списке Харуно прочно значилась второй, уступая лишь Учиха Саске, так что можно сказать — была практически первой. Первая тень сомнения в своем блестящем будущем появилась у Сакуры лишь на распределении, когда она попала в одну команду с однозначным неудачником Наруто (он в списке всегда был последним, а экзамены сдал не иначе как чудом и личным вмешательством Рикудо-сэннина). После знакомства с их будущим сенсеем Майто Гаем и вторым членом команды Роком Ли эти сомнения и вовсе стали уверенностью. Сакура практически видела, как нарисованная ее воображением картина рассыпается мельчайшими осколками. Но она снова ошиблась: Гай-сенсей оказался хорошим учителем, ну, а мальчишки… они были мальчишками, пусть и не гениальными, как Саске, но очень упорными. Сакура и не заметила, как начала уважать их стремления стать лучшими несмотря ни на что и сама тянулась вслед за ними.

Вот только первые же миссии показали, что она не готова. То, что в Академии казалось простым и понятным, на практике вдруг стало невероятно сложным: это, оказывается, очень непросто встать перед кем-то, когда ему угрожает неминуемая смерть. И пусть тогда все обошлось, но противный ужас, сковавший все тело и мешающий двигаться, Сакура запомнила навсегда. Этот ужас так и остался с ней — его приходилось преодолевать каждый раз, сталкиваясь с опасным противником. Ужас перед собственной смертью, а потом — перед собственным бессилием, когда она не могла сделать ровным счетом ничего, только смотрела. И это оказалось намного более неприятным ощущением. Сакура не хотела быть слабой. Она старалась изо всех сил, стремясь обрести такое же бесстрашие, как у Наруто или Ли, такую же готовность стоять до конца и побеждать, но раз за разом получалось, что она не может ничего, кроме как стоять и смотреть.

Сакура боялась идти на экзамен, особенно после того, как увидела тех ребят из деревни Песка. Но Наруто и Ли так хотели сразиться там, показать себя, что она просто не смогла их подвести. И на первом же испытании Сакура в очередной раз убедилась, что ее знания, ее ум не стоят ровным счетом ничего: она решила все девять заданий, а Наруто — ни одного, но он не отступил, а она готова была сдаться. Наверное, проиграв еще на предварительных поединках третьего этапа, Сакура испытала облегчение: стыдное, неправильное, но совершенно реальное облегчение. Наблюдать со зрительских рядов и знать, что от тебя ничего не зависит — спокойнее. Но остаться зрителем у нее так и не получилось: относительно мирное течение экзамена было прервано нападением. Хотя Сакура поначалу и не поняла ничего, только почувствовала опускающееся гендзюцу и сумела защититься, а потом пришлось бежать, и ладно бы — помогать в эвакуации, нет, их целью был тот самый жуткий парень из Суны, за которым почему-то помчался Саске.

Сам бой для Сакуры слился в сплошной поток песка, болезненных царапин и жуткой жажды крови, которая туманила разум. Она не понимала, как у кого-то еще хватало сил на то, чтобы сражаться. Все казалось бессмысленным. И унося с собой раненного Ли, Сакура подсознательно ощущала, что больше не увидит тех, кто остался позади нее. Но все снова оказалось не так, как она ожидала: Наруто победил Гаару, оказался сильнее, чем даже Саске. Ли стал тренироваться еще упорнее, стремясь превзойти своего друга, а что же досталось ей? Больше всего на свете Сакура хотела оказаться достойной своей команды. Пусть она не была такой быстрой, как Ли, или такой выносливой, как Наруто, но в чем-то же можно их превзойти!

Сакура остановилась у дверей госпиталя. Вчера всех генинов и чунинов последних выпусков уже собирали в госпитале для проверки. Сакура слышала, что Хокаге хочет возобновить программу подготовки шиноби-медиков, и теперь их всех проверяли на возможность участвовать в ней. Проверку на контроль чакры она прошла с блеском, и теперь Сакура надеялась, что сможет пройти и все остальные проверки. Наруто взахлеб рассказывал о том, настолько сильна их Пятая Хокаге. А она как раз и была ирьенином, так может быть, это тот самый путь, который предназначен для самой Сакуры? Никто другой из ее команды оказался не способен пройти даже самую первую проверку. Она совершенно точно справится. Ведь еще с Академии Сакуру никто не мог превзойти в искусстве контроля. Почти никто. Куноичи прикусила губу и уставилась в спину поднимающейся перед ней по ступенькам Кин. Она всегда была на шаг впереди. На шаг ближе к тому, чего хотела сама Сакура. Но сейчас она не позволит кому-то обойти себя.

* * *

При последней проверке кандидатов в будущие ирьенины Цунаде решила присутствовать сама. Не то чтобы это нельзя доверить кому-то другому, но ей хотелось увидеть своими глазами. В небольшом круглом зале, расположенном на одном из нижних уровней госпиталя, присутствовало всего два десятка человек, причем кандидатов из них было меньше половины, остальные — проверяющие. Цунаде усмехнулась, заметив, как многие недоуменно оглядываются: о том, что основная часть госпиталя расположена под землей, знали далеко не все. Наземная часть здания в большей степени являлась больницей «для гражданских» и использовалось в мирное время. Когда шла война, все раненные перемещались на подземные этажи. Здесь же располагались лаборатории, хранилища ингредиентов и многое другое.

Когда-то именно здесь она сама билась над сложными составами используемых Суной ядов и выводила новые противоядия. Здесь до сих находилась оранжерея Первого, в которой собранные со всех уголков Страны Огня лекарственные растения продолжали расти и развиваться несмотря на совершенно неподходящие условия. Укрепленные еще Узумаки потолки до сих пор способны были выдержать и атаку биджу. Спускаясь сюда, Цунаде словно возвращалась в прошлое: в коридорах ей мерещились призраки тех, кто уже никогда не пройдет по ним. Ушли Узумаки, растворились в войнах Сенджу и даже Учиха уже сгорели в пламени своей собственной ненависти.

Цунаде закрыла на мгновение глаза, прогоняя непрошеные воспоминания, но все же в мозгу все чаще навязчивым молоточком стучала мысль: а что же оставит после себя она? Неужели все бережно хранимое ею наследие Сенджу так и исчезнет, как уже исчезло благородное искусство Узумаки? Она видела те барьерные печати, что наложили на стены после нападения Орочимару. Они отличались от старых так же, как грубый портрет в камне отличается от изящного искусства суми-э. Наверное, она становилась слишком старой, раз задумывалась о чем-то подобном. Цунаде достаточно хорошо владела ирьендзюцу, чтобы выглядеть так, как ей хотелось самой, но то, что скрывалось за внешней оболочкой, было не изменить даже самому совершенному искусству.

Она внимательно посмотрела на тех, кого отобрали Шизуне и остальные медики. Всего девять человек, обладающих достаточным контролем и запасом чакры, чтобы где-то в перспективе освоить Шосен дзюцу¹ — технику мистической ладони. Сейчас Цунаде обладала намного большей информацией о шиноби Конохи, чем когда требовалось в срочном порядке определить новых чунинов, и могла с определенной долей уверенности сказать, из кого получится настоящий ирьенин, а кто не уйдет дальше оказания первой помощи. Но иногда и этого достаточно, чтобы спасти жизнь, поэтому, хотят они того или нет — на это способны будут все, кого только возможно научить. Предотвратить все потери, которые только можно. Это ее долг как Хокаге и как ирьенина.

Шизуне коротко объясняла суть задания, состоящего в том, чтобы попробовать разделить свою чакру. Для техники мистической руки, да и для большинства других медицинских ниндзюцу, использовалась только инь составляющая чакры, и для того, чтобы выделить ее, требовалось нечто большее, чем хороший контроль чакры. Все-таки шесть лет в Академии шиноби учили тому, что они должны смешать свою духовную энергию с телесной и тем самым получить чакру — теперь же от них потребовали эту чакру снова разделить на составляющие, причем так, чтобы чакра оставалась чакрой, да еще и направить ее куда-то во вне.

Но для кое-кого это задание могло оказаться не настолько сложным, как для всех остальных. Цунаде коротко взглянула на двух представителей клана Хьюга, присутствующих в зале. Эта семья традиционно обладала хорошим контролем, а их бьякуган позволял видеть потоки и каналы чакры. Даже она выиграла бы, если поставила на то, что из любого Хьюга можно сделать превосходного ирьенина. Вот только шиноби данного клана в госпиталь предпочитали не захаживать, а те редкие представители побочной ветви, которые все же избирали путь ирьенина, рисковали быть растащенными на отдельные бьякуганы еще в первые месяцы работы: слишком хорошие диагносты. Да и насколько ведь проще работать, когда ты не тыкаешься, как слепой котенок, полагаясь только на ощущение чакры, а четко видишь, какой канал поврежден и насколько. Помнится, когда она в прошлый раз попыталась взять Хьюга в оборот, их Старейшины подняли вой и нажаловались Третьему, упирая на то, что их техники намного эффективнее использовать на поле боя. Но теперь-то Хокаге она. Цунаде заметила, как дернулась Шизуне, и погасила слишком уж предвкушающую улыбку.

И все-таки она совершенно не зря пришла сюда сегодня. Цунаде в упор смотрела на розоволосую куноичи, вокруг ладоней которой распространялось едва заметное, то и дело пропадающее облачко зеленоватой чакры. Харуно Сакура, шиноби во втором поколении. Насколько Цунаде помнила личное дело девочки, у нее были неплохие запасы чакры для бесклановой куноичи, превосходный контроль и вполне подходящие психологические характеристики. Может ли Сакура оказаться той, кого она искала? В любом случае, это Цунаде намеривалась проверить лично.

* * *

— Цунаде-сама не назвала тебя среди отобранных для обучение ирьенинов.

Какаши-сенсей, как всегда, совмещал полезное с полезным, то есть тренировку с разговором. Умение вести одновременно диалог, отражать удары противника и продумывать собственную стратегию — часть искусства шиноби. Иногда таким образом можно почерпнуть много ценной информации или хотя бы просто отвлечь соперника. Главное — не отвлекаться самой. Кин не слишком любила подобные разговоры, но постепенно приучалась их вести, пусть пока это чаще всего заканчивалось пропущенными ударами, особенно когда заданный вопрос требовал обдумывания. Воспоминания о вчерашней проверке возникли в голове будто сами собой.

Длинная лестница и полутемные подземные уровни, освещенные потрескивающими лампами, навевают воспоминания. Кин практически кожей ощущает, как вокруг смыкаются мощные барьеры, надежно защищающие нижние этажи. Наверное, она должна чувствовать беспокойство, но вместо этого возникает только чувство безопасности. Все-таки огромные просторы, которые она не могла охватить своими способностями сенсора, до сих вызывали смутное ощущение того, что земля уходит из-под ног.

Четверых из собравшихся в зале генинов она знала еще по Академии, еще двоих смутно помнила по экзамену на чунина, последнего, уже в чунинском жилете, видела впервые. Но все они достаточно молоды — вряд ли выпустились больше двух лет назад. На предыдущих проверках людей было намного больше, да и Хокаге их не посещала. Значит, эта — последняя. Кин бросила взгляд на небольшие столики, на которых лежали раскрытые свитки с незнакомыми печатями. Она разобрала блоки, отвечающие за определение чего-то — такие используются в сигнальных барьерах или добавляются к тем же взрывным печатям для того, чтобы они сработали при определенном условии.

— Внимание! — это заговорила Шизуне-сан, которая и раньше руководила всем этим отбором. — Подойдите к столам. Каждый из вас должен будет выполнить специальное упражнение. Если получится, то в центре вашего свитка появится символ «Инь». Все вы знаете, что чакра имеет две составляющие — ян и инь. Обычно мы используем обе, не разделяя их, но для исцеления вам потребуется только инь компонента. Так что сейчас вы должны попробовать ее получить. У всех вас достаточно хороший контроль чакры для этого. Запомните: отделить и направить на свиток. Приступайте.

Чакра неоднородна. Это Кин знала всегда: она словно состояла из множества разных нитей, которые то так, то эдак переплетались для различных техник. Чакра для гендзюцу отличалась от той, что использовалась для укрепления тела. Нет, она была все той же, просто эти нити-волокна перестраивались по-другому: каких-то становилось больше, каких-то меньше, какие-то «уходили» вглубь, а какие-то, наоборот, занимали все доступное пространство. Но все же Кин никогда не разделяла их, да и никогда не видела, чтобы так делали. Разве что совсем недавно, когда она лежала в госпитале после неудачной миссии по возвращению Саске, кто-то из медиков использовал чакру, чтобы проверить ее состояние. Она тогда еще показалась какой-то… неполной. Кин прикрыла глаза и сосредоточилась, стараясь как можно точнее вспомнить то ощущение, найти в общем потоке чакры похожие нити и отделить их. Нитей было много: чуть меньше внизу и очень много вокруг того узла, что располагался вокруг сердца, голова же и вовсе казалась опутана практически исключительно ими. Кин попыталась зацепить несколько и вытянуть куда-нибудь в сторону. Нить отделилась неожиданно легко, а за ней еще и еще одна, словно она запустила некую цепную реакцию. Ощущение чакры едва уловимо поменялось, а нити из тонких и гладких вдруг стали казаться колючими и шершавыми, словно пытались всеми силами вырваться из сковывающей их хватки. Кин внутренне замерла, отсчитывая внезапно ставшие слишком быстрыми удары сердца. Медленно и осторожно она попыталась вернуть взбрыкнувший поток в основное русло, а потом рискнула открыть глаза и посмотреть на свиток. Он был совершенно чист. И слава Рикудо.

— Видимо, лечить кого-то слишком сложно для меня, — Кин улыбнулась как можно безмятежнее, — к тому же, вы бы видели, какими глазами ирьенины смотрели на Хьюга. На обоих, — добавила она справедливости ради.

— Обычно ирьенинами становятся куноичи, — Какаши опять подловил ее во время атаки и выбил кунай.

— Вы это Первому Хокаге скажите! — Кин подхватила упавшее оружие самым кончиком стопы и отправила его в своего соперника. Как и всегда — безуспешно.

— Хм, — что еще хотел сказать сенсей по этому поводу, она так и не узнала, так как он резко разорвал дистанцию и посмотрел в небо. Низко, над самыми деревьями, пролетела птица, с такого расстояния Кин не могла ее как следует рассмотреть, но вряд ли Какаши-сенсей обратил на нее внимание, будь она обычной.

— Общий сбор, странно, — сообщил он спустя мгновение, — пойдем-ка к Резиденции, на сегодня — закончили.

Когда они подошли, у Резиденции уже собралось достаточно большое количество шиноби. Какаши скрылся в здании, а Кин, почувствовав знакомую чакру, отошла чуть в сторонку.

— По какому поводу все? — она неопределенным жестом обвела всех собравшихся.

— Не знаю, — Неджи покачал головой, — нас с Хинатой сорвали с тренировки. Видел, что здесь есть еще кое-кто из клана.

— И очень много Инузука, — поделилась куноичи очевидным фактом: от собачьего лая можно было и оглохнуть.

— Какаши-сенсей уже там? — Хьюга прислонился к стене и скрестил руки на груди. Кин проследила глазами за его жестом и чуть прищурилась, припоминая, как же Неджи выглядел на вчерашней проверке: не могла же она в самом деле пропустить момент, когда он сменил привычную одежду на традиционный хьюговский наряд?

— У нас миссия, — ответить на вопрос и осмыслить увиденное Кин не успела: иногда их сенсей проявлял просто чудеса оперативности, а в незаметном появлении ему вообще равных не было.

— Два часа назад из тюрьмы Конохи был совершен массовый побег, — излагать вводную Какаши-сенсей предпочитал прямо на ходу, — поэтому объявлена общая поисковая миссия. Наш сектор — восьмой, направление — юго-восток.

— Тюрьма настолько плохо охраняется?

— Поверьте — достаточно хорошо. Она находится на острове, и в обычное время с ней даже сообщения нет. Но они удачно подгадали момент: приехала очередная проверка и для них опустили мост, заключенные воспользовались этим. Охрана перебита, невозможно точно установить, сколько человек сбежали и с кем придется столкнуться. Поэтому всюду направлены достаточно сильные команды.

Деревья вокруг поредели, и они спустились на землю. Неподалеку виднелся узкий проход в скалах, но внимание Кин сразу привлекла небольшая сторожевая башня возле него: прямо в ее стене красовался огромный пролом, виднелись следы крови, но тела, видимо, уже убрали.

— Часть охраны пыталась задержать их здесь, но как видите — безуспешно. Предлагаю начать поиски отсюда, — Какаши широким жестом обвел окружающий ландшафт, а потом уткнулся в извлеченную из подсумка книгу.

Кин выразительно закатила глаза и искоса глянула на Неджи: тот пожал плечами с видом «это судьба» и активировал бьякуган, изучая окрестности. Ей же оставалось только поближе изучить следы разыгравшегося несколько часов назад сражения. Какаши-сенсей никогда не считал нужным делать то, с чем вполне могли справиться они сами. Значит, нужно было искать.

Первым делом Кин занялась проломом в стене: его, скорее всего, оставила какая-то мощная техника, а значит, должен был остаться и след чакры. Проследить путь сильных техник и сильных шиноби всегда проще. Но иногда сильная чакра слишком затеняет собой слабую, и кто-то без труда прячется в чужой тени. На ее взгляд, такие люди были не в пример опаснее. Куноичи коснулась рукой камней и закрыла глаза: зрение ей только мешало, сбивало восприятие обилием ярких и ненужных картинок. В темноте — спокойнее, а реальность кажется намного более ясной и объемной. Старый камень еще хранил в себе остатки чакры земли, которой он был укреплен, но они, жестоко разорванные чужой грубой силой, уже практически истаяли. А вот тот, кто прошел через стену, оставил за собой намного более яркий и четкий след. Даже спустя время Кин ощутила его радость разрушения и жажду крови. Они выплеснулись в чакре, разорвали камни и растеклись вокруг, истаивая по мере удаления от места удара. Следом прошли другие люди, но следов они не оставили.

Кин отошла от стены и медленно двинулась вокруг башни, отыскивая следы сражений. Там, где сталкивались техники, ощущения чакры перемешивались, убийцы роднились со своими жертвами так, что уже не разделить и не расплести. Кровь дышала предсмертным ужасом и холодным ощущением утекающей жизни. Но все эти следы были довольно слабыми и неясными: Кин не представляла, как можно пройти по ним.

— На юг двинулась довольно большая группа людей, если судить по состоянию леса, — Неджи тоже закончил свой осмотр и погасил додзюцу, чтобы не тратить чакру.

— Среди них те, кто проломил стену, — Кин посмотрела в указанном направлении. Яркая, агрессивная чакра истаивала именно в той стороне. Кажется, ее обладатель не задерживался у башни.

— Наше направление — юго-восток, — Какаши-сенсей даже не оторвался от своей книги.

— Непохоже, чтобы в ту сторону кто-то пошел, — недовольство Хьюга скрывал не очень-то успешно. Кин согласно кивнула: для нее лес в той стороне не отличался от любого другого леса. Но проверить сектор все равно необходимо. По крайней мере, если они начнут нагонять кого-то из тех, кто дрался возле башни, она сможет это узнать.

Через полчаса погони лес оставался все так же тих и девственно чист: Кин казалось, что они ловят воздух.

— Никаких следов? — Какаши-сенсей, если судить по виду и излучаемой эмоции, просто наслаждался подвернувшейся прогулкой. Вот только считывать его было делом заранее обреченным на провал: Кин уже успела убедиться, что вот такую ровную доброжелательность он изучал и угощаясь чаем в какой-нибудь кафешке, и нанося опасный удар.

— Нет, — смутное чувство, что они что-то упускают, неприятно царапало, но с этим ничего нельзя поделать — они действительно не видели ничего необычного.

— Неудивительно, — джонин резко остановился, — потому что след стал отклоняться к востоку еще десять минут назад.

— След? — Кин неуверенно глянула на Хьюга, но тот, судя по крайне замкнутому и высокомерному виду, тоже только что узнал, что они шли по какому-то следу, а не просто двигались вперед в неопределенном направлении.

Ту гамму эмоций, которую Какаши-сенсей сумел вложить в один единственный глаз и приподнятую бровь, передал бы далеко не всякий актер.

— Возвращаемся, — одно короткое слово, с которым джонин развернулся в обратном направлении, с явным трудом заменило всю ту длинную фразу, которую он при этом подумал.

— Каким образом вы тогда Саске преследовали? — снова заговорил Какаши только после того, как они свернули на восток в одной ему понятной точке.

— Нас Киба вел — по запаху, — честно ответила Кин, пристально глядя по сторонам, но никаких признаков того, что здесь кто-то прошел, по-прежнему не видела. — Вы используете какой-то другой способ?

— И запах тоже, — Какаши кивнул, — но и без него есть признаки. Смотрите внимательно: здесь они сбили паутину, а там кто-то прихлопнул о ствол жука.

— А м-м-м… не мог ее сбить кто-нибудь другой? — в способностях сенсея к следопытству Кин не сомневалась, но все-таки вряд ли в лесу только беглецы и есть.

— На уровне наиболее подходящем для передвижения шиноби? Здесь проходит довольно часто используемый курьерами маршрут, животные его избегают, а свои-то точно помнят, где стоит пригнуть голову, или что Абураме неподалеку проводят свои тренировки, так что трогать насекомых — чревато.

Они двигались все дальше на восток, постепенно ускоряясь. Теперь Какаши-сенсей практически не обращал их внимание на различные мелочи, которые, по его мнению, означали четкий и явный след. Им действительно следовало поторапливаться: если Кин верно помнила карту, то дальше на восток располагалась довольно крупная деревня, а заниматься миссией по спасению заложников вместо миссии по поиску откровенно не хотелось.

— Приближаемся, — по самой грани ее восприятия скользнуло неясное ощущение чужой чакры. Если бы Кин не была так напряжена и сосредоточена, то могла и пропустить его.

 — Вижу источник чакры, — буквально через несколько секунд подтвердил ее слова Хьюга.

— Впереди — гражданские, — оповестил их Какаши-сенсей. Кин готова была поклясться, что иначе, чем по запаху, он это определить не мог.

Они снова ускорились — перспектива заниматься спасением заложников маячила все более отчетливо.

— Сближаются, — в голосе Неджи отчетливо звучало напряжение, — они же не могли нас засечь? Зачем им гражданские?

— Одежда, деньги, — Какаши ответил мгновенно, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся, — тюремные робы привлекают слишком много внимания.

— Минута до столкновения.

«Не успеем», — подсчитала в уме Кин, одновременно начиная прикидывать, что они должны сделать, чтобы избежать жертв среди гражданских. Кодекс на этот счет был весьма конкретен.

— Нам придется обнаружить себя. Тогда они решат, что взять заложника — разумнее, чем убивать, — озвучила она свои мысли.

— Особенно, если увидят кого-то помоложе, — Какаши кивнул, принимая ее идею, — и кто же пойдет вперед?

— Не вы — могут узнать и начать делать глупости, — Неджи включился в обсуждение, — а из нас двоих Кин прячется лучше. К тому же, ее могут недостаточно испугаться, чтобы решить, что им нужен заложник.

— Значит, так и решим. Расходимся, — сенсей первым вильнул в сторону, практически мгновенно растворяясь в густой листве. Кин лишь смутно ощутила направление, в котором он ушел.

— Неджи, побольше эмоций и азарта — тогда точно заметят, — сама она наоборот как можно сильнее пригасила свою чакру, старательно скрывая легкую досаду от наметившихся в операции осложнений.

— Знаю, — Хьюга ускорился, резко вырываясь вперед и демонстрируя намного больше нетерпения, чем делал обычно. Кин даже задумалась о том, насколько же его обычное спокойствие объяснялось самоконтролем. Кажется, намного сильнее, чем ей всегда думалось.

Отбросив посторонние мысли, куноичи сконцентрировалась, маскируя свою чакру под окружающую нейтральную среду и сама практически сливаясь с ней. В эти мгновения ощущение мира вокруг становилось более полным и понятным, а сама она словно наблюдала за всем со стороны, будто переставала существовать, чувствовать, мыслить.

Теплых огоньков впереди стало больше: теперь Кин чувствовала не только тех, кого они преследовали, но и предполагаемых гражданских — пусть чакры у тех явно недоставало для шиноби, но ею все равно обладали практически все живые существа, просто мало кто мог осознанно направить поток туда, куда нужно, да и мощности чаще всего откровенно не хватало. Именно способность к манипуляции, а не факт наличия чакры, отличала обычного человека от шиноби. Вернее, от кандидата в шиноби — все-таки это звание значило нечто намного большее, чем просто способность к управлению чакрой.

Она не могла видеть, что же происходило впереди, лишь догадывалась, читая следы действия во вспышках чакры. Вот огоньки сблизились: более мощный практически закрыл собой слабый, а вот к ним добавился еще один — в восприятии Кин он напоминал резкий и колючий порыв ветра. Судя по неподвижности источников, они разговаривали — это хорошо, чем больше Неджи сможет потянуть время, тем лучше. Все же выбирая между скрытностью и скоростью, Кин делала выбор в пользу первого.

Но вот наконец она приблизилась достаточно, чтобы не только ощущать, но и слышать все происходящее. Хотя к конкретным словам куноичи по-прежнему не прислушивалась: ее больше волновали сопровождающие их эмоции. Напряженность чувствовалась только с одной стороны, и это, несомненно, было к лучшему — значит, ее еще не заметили. Кин соскользнула по древесному стволу вниз, практически сливаясь с высокой травой, и вышла на удобную для атаки позицию. Лезть напрямик определенно являлось плохой идеей: высокий мужчина довольно крепкого телосложения, один из сбежавших заключенных, если судить по тюремной робе, держал перед собой человека в гражданской одежде и прижимал к его горлу кунай. Худой и бледный мужчина хрипел, пытался схватиться за удерживающую его руку и беспрестанно двигал пальцами. Кин чуть прищурилась: державший заложника шиноби был силен, его чакра пылала достаточно ярко, чтобы сбивать восприятие. Но где же второй? Она не чувствовала других источников чакры. Могло ли так случиться, что они ошиблись или что другой заключенный продолжил движение к деревне? Куноичи постаралась потянуться вперед как можно сильнее. Где-то далеко ее снова царапнуло ощущение чакры, но расстояние показалось слишком уж большим. Она хмурилась, раз за разом изучая все, что могла увидеть, услышать или почувствовать. Чувство неправильности не отступало, взвинчивая нервы и заставляя подозревать западню во всем.

— Отпусти его, — Неджи говорил спокойным, ровным голосом, так, как учили. Руки он держал на виду, показывая, что в них нет оружия и что печати он складывать не собирается.

Кин медленно вытащила кунай. В сторону цели она старалась даже не смотреть, чтобы не выдать намерений, но целиться было откровенно неудобно: проклятый гражданский все время шевелился, пытался то встать на цыпочки, то отвести от себя руку с кунаем и тем самым непредсказуемо загораживал обзор, да еще эти непрестанно шевелящиеся пальцы! Она поймала себя на том, что опять смотрит на них.

— А что мне за это будет? — заключенный неприятно усмехался, лишь сильнее прижимая лезвие куная к телу своей жертвы. По вороту старой рубашки уже сбегали первые капли крови от пока еще едва заметных порезов.

— А что ты хочешь получить? — Неджи, видимо, тоже искал удобную позицию для атаки, но никак не мог ее найти: противник смещался вслед за ним, ни на мгновение не отводя пристального взгляда.

Кин прикусила губу, в очередной раз обшаривая взглядом окружающую местность, но ничего для себя полезного найти не могла. Было очевидно, что напряженный до предела противник среагирует на малейшее подозрительное движение, им требовалось нанести очень быстрый и очень точный удар. Но подходящий момент все никак не представлялся. Кин решила сменить позицию, по дуге обходя замерших на мгновение противников. Возможно, ей удастся зайти со спины.

Сколько же можно вот так кружить? Куноичи чуть нахмурилась: с ее восприятием времени что-то происходило — она не могла точно сказать, сколько они уже находятся здесь. Чувство неправильности усилилось, а вместе с ним взвинтилось вверх ощущение опасности. Будто со всех сторон смыкались ловчие сети, только вот ничего не происходило. Кин уже практически вернулась на предыдущую позицию, как заметила в глубине большого куста чуждо выглядящий здесь кусок серой ткани. Как тюремная роба. Она приблизилась, чтобы рассмотреть заинтересовавший предмет, но все же старалась не упускать из вида происходящее вокруг. К серой ткани прилагалась печать с идентификационным номером, а к ней и целое тело, одетое в серое. Под лопаткой человека застрял кунай. Один заключенный убил другого по дороге? Кин еще раз пристально взглянула на тело, а потом ее взгляд будто сам собой вернулся к кружащимся за тонкой стеной листвы силуэтам. Почему этот человек никак не может успокоиться и перестать дергать своими тонкими, будто паучьими пальцами?

Кин резко крутанула кунай за колечко, беря его в задний хват. Четкая последовательность действий наконец-то сформировалась в голове, и куноичи практически одним плавным движение вернулась на исходную позицию. Ее нельзя было назвать удобной, но все остальные будут точно такими же. Главное сейчас — действовать быстро и точно, в конце концов, шанс у нее будет только один, и если она ошибется… Впрочем, думать о поражении еще до начала боя — самая дурная из всех возможных примет. Больше Кин не думала, она действовала, целиком положившись на то, что подсказывала чакра. Глаза, как и мысли, здесь являлись только помехой.

Кунай пролетел очень близко — он практически чиркнул по лицу заключенного, заставив его дернуть головой в сторону. На долю мгновения сталь сильнее впилась в горло заложника, а потом летящих кунаев вдруг стало намного больше. Кин не просто так лазила вокруг поляны: пусть всего одна цепочка ловушек, но это было то, что она не могла не сделать.

Неджи резко отшатнулся назад, отбивая пару шальных кунаев. Чтобы осознать происходящее, ему потребовалось всего мгновение.

Тонкие, будто паучьи пальцы еще раз дернулись, прежде чем замереть уже навсегда. По коричневатой крестьянской одежде медленно расползалось кровавое пятно. Из всей кучи кунаев только один летел четко и направленно, к одной единственной избранной цели, а тонкая нить, сплетенная из лески, волос и чакры, была гарантией его точности. Человек пытался уйти от него, сбить прицел, подменить себя иной целью, и это даже практически удалось, но его подвела простая, практически детская техника теневого сюрикена — в тени первого куная прятался второй.

Кин бросила пару сюрикенов, снабженных лесками, и быстро сложила печати:

— Сюрикен Каге Буншин но дзюцу! — вся прелесть техники, кроме отсутствия необходимости таскать больше количество железа, заключалась в том, что лески тоже копировались, а так как состояли целиком из ее чакры, то управлять ими было проще простого.

Их беглец без труда отбил ее атаку, но все же отвлекся на нее, подпустив Хьюга непозволительно близко. В противостоянии же куная и джукена Кин уверенно ставила на джукен. Если дать Неджи возможность для атаки — осечек уже не будет. Вот он, словно танцуя, качнулся в сторону, пропуская мимо себя кунай, на мгновение голубоватая чакра вокруг ладони стала видимой и…

— Шотей! — резкий и сильный удар пришелся прямиком в солнечное сплетение, заставив противника подавиться очередным вдохом, а потом и вовсе завалиться на бок. Все-таки парализация одного из центральных узлов всей чакросистемы — это очень и очень неприятная штука.

Резкий хлопок, с которым Какаши-сенсей захлопнул свою книгу, в наступившей после боя тишине прозвучал особенно отчетливо.

— Как догадались? — наставник седьмой команды легко спрыгнул на землю и поочередно подошел к обоим лежащим на земле противникам.

— Тот, что в тюремной робе, слишком уж фонил чакрой. И эти пальцы… — Кин нервно передернула плечами, изгоняя неприятное ощущение, — к тому же восприятие… словно замедлялось, — передать то, что не имеет словесных форм, являясь лишь внутренним чувством, задача не самая простая, особенно когда не спало еще боевое напряжение. Все-таки она не была до конца уверенна в своем выводе.

— И на одежде того трупа слишком мало крови. Вернее, ее нет там, где она должна быть. Они воткнули окровавленный кунай после того, как переодели этого человека, но все же… они торопились.

— Я не почувствовал, — Неджи резким движением отбросил назад волосы и скрестил руки на груди, словно стремясь отгородиться от них. — Только когда они разделились, увидел, что у второго тоже есть кейракукей.

— Они были близко, слишком близко, — настроение Хьюга Кин категорически не нравилось. Вот таким, злящимся на то, что было нечто, оставшееся за пределами видимости бьякугана, он слишком напоминал Саске. — К тому же он плел свою иллюзию для тебя. Меня задело краем, — она подошла чуть ближе, с некоторым трудом давя желание прикоснуться и подавить неправильное настроение.

— Ты била на поражение, — Какаши проверил пульс мнимого заложника и отошел, занявшись вторым заключенным. Кин не услышала в его голове ни одобрения, ни осуждения. Вопрос и ничего больше.

— Он готовил какую-то технику. В его жестах… была последовательность, будто печати, но измененные. Незаметные. Для этой техники они тянули время, — объяснить свои действия сейчас, после того, как напряжение исчезло, оказалось намного тяжелее. В тот момент все выглядело простым и очевидным. — К тому же мне не известен уровень его подготовки.

— Вот как, — Какаши коротко кивнул и взвалил на плечо бессознательного беглеца, — труп — запечатать и возвращаемся, — Кин едва успела поймать свиток, а джонин со своей ношей уже растаял в листве.

— Он знал с самого начала, — Хьюга пнул подвернувшийся под ногу мелкий камешек и уже совершенно спокойно продолжил, — и, скорее всего, знал, с кем именно мы столкнулись.

— Весьма вероятно, — Кин кивнула, разворачивая свиток и складывая необходимые печати, — у меня не было возможности сказать тебе, — ситуация не то чтобы подпадала под категорию «ты знала-видела-и молчала», но все же очень на нее походила.

— Да, — Неджи кивнул. Раздражение она не ощущала, но не могла быть уверена наверняка, — мне нужно будет поработать с гендзюцу. Это совершенно никуда не годится. И..., — Хьюга резко оборвал начатую фразу и добавил уже совершенно буднично, — ты закончила?

— Возвращаемся, — Кин убрала свиток на свободное место в подсумке. Возможно, она все-таки поторопилась с этим типом: слишком уж интересная у него техника гендзюцу. Но… все же риск нельзя было назвать оправданным. Пусть даже Какаши-сенсей и страховал их.

_________________________________

[1] Шосен дзюцу (Техника мистической ладони) — основная лечащая техника, применяемая ирьенинами Конохи.