Декабрьская фантасмагория (джен)

До пещеры оставалось совсем немного. Уже можно было рассмотреть на огромной темной скале алую точку в самом низу — ворота перед секретным входом. Перед снижением Дейдара активировал бинокль, чтобы поглядеть, не околачивается ли кто-нибудь из соратников в окрестностях их убежища. Им с Тоби не нужна была огласка.

— Так и знал, что втихаря пробраться не получится! — ворчал подрывник. — Ты только глянь — Итачи выполз погреться на солнышке! И зачем ему это нужно, спрашивается? Все равно ведь загорать не загорает — то ли с Кисаме пример берет (к тому ведь никакой загар не липнет), то ли не хочет портить свою аристократическую белую кожу! Просто сидит у входа, завернувшись в плащ, и молчит часами… Ну, не дурак?

— Дейдара-сама, я слышал, как он говорил Кисаме об этом… — подавленно ответил Тоби. — Говорил, что хочет вдоволь налюбоваться солнечным светом, пока еще в состоянии его различать…

— Ой, задолбал он уже своим слезливым нытьем! Нет, чтобы взять Какузу за горло и выбить у него деньги на глазную операцию! Шиноби он или кто, в конце концов? Ладно, хрен с ним, с Итачи. Приземлимся вон у той маленькой скалы слева, оставим там ведра, а мимо этого придурка пройдем, беседуя, словно просто гуляли тут по окрестностям и теперь возвращаемся в пещеру. Я его отвлеку, а ты прокрадешься к нашему зеленому инвалиду и глянешь, как он там — а то, может, мы вообще зря старались, хмм… Потом я постараюсь увлечь Итачи каким-нибудь интересным разговором, чтобы он не оглядывался по сторонам, а ты тем временем за его спиной перенесешь пару ведер в конуру Зецу и начнешь приводить его в чувство. Затем так же осторожно пронесешь мимо Итачи и остальные ведра. Всё понял?

— Есть, Дейдара-сама! — прокричал Тоби. Ему не терпелось приступить к лечению.

«Блин, а чем мне его отвлечь-то, этого пессимиста красноглазого? — вдруг задумался Дейдара. — Он книги любит, но Кисаме сто раз просил не напоминать этому истеричному идиоту про чтение. Обсудить с ним свежие новости? Так ведь у нас сейчас главная новость — это то, что Зецу вот-вот откинет копыта. Но об этом пока не стоит вообще никому напоминать, хмм... Ох и скучный же этот Итачи! Да еще и некрасивый вдобавок, даром что на Саске слегка похож… О! А может, как раз о Саске с ним и поговорить? Хотя нет, не стоит его волновать — потом его даже Кисаме не успокоит, а я терпеть не могу мужских слез. А женских, кстати — тем более! Чего этим дурам вообще плакать-то? Вот у нас, мужиков, и вправду тяжелая жизнь… Да, так о чем же поговорить с Итачи? Мы уже скоро приземлимся, а я всё никак не придумаю... Ведь этого шизанутого только три темы интересуют: его смерть, его брат и его напарник. Ах да, и еще — вопросы лечения глазных болезней! Но в медицине я полный профан… Саске — уж больно слезоточивая тема… О смерти я не люблю говорить — о смерти не говорить нужно, ее нужно делать! Желательно — в виде красивого «бум»! Значит, остается Кисаме — о нем Итачи может говорить очень долго. Что ж, вот и отлично…»

— Интересно, как там Зецу? — негромко проговорил Тоби. — Пришел в себя? Или же… Как думаете, сэмпай?

— Да жив он, жив, я уверен! — рявкнул Дейдара. — Но лечить его — напрасное занятие. Все равно Какузу его убьет.

— Почему?! — Тоби от ужаса потерял равновесие и чуть было не сверзился с птицы. — Он ведь выделил деньги на лечение Зецу!

— Вот именно поэтому… — ухмыльнулся Дейдара. — Какузу ему такого чувствительного удара в жизни не простит!

Тоби успокоился — он понял, что подрывник шутит. И стал горячо уверять:

— Нет, что вы! Он, можно сказать, охотно дал эти деньги. Сначала отказал, правда... Но я его так упрашивал, так упрашивал, что он не устоял! Он все-таки не такой злой, каким хочет казаться.

Дейдара, нахмурившись, ответил:

— Не обольщайся, хмм… Твое личное обаяние тут не при чем. Уверен, что у Какузу были свои причины выделить тебе такую сумму.

— Какие? — удивился Тоби.

— Есть вещи, Тоби, о которых лучше не думать — думалка целее будет. И дернул же тебя черт обратиться к Какузу! Это все равно что сунуть голову в пасть тигру!

— Ну не вечно же Пейн будет злиться на Зецу! Он ведь тоже не такой злой, каким кажется. А когда он перестанет сердиться, Зецу как раз выздоровеет, и можно уже будет всем рассказать, как мы его лечили. А до тех пор Какузу никому не скажет про эти деньги!

— Да ну-у? — ехидно протянул Дейдара. — Не скажет, да? Что ж, это еще хуже! Значит, ты теперь у него в долгу. И чего ты, как дурак, поперся за деньгами? Мы с тобой могли бы взять это удобрение и даром. Прилетели бы в лавку, припугнули продавца — он бы нам и отпустил бесплатно любой товар! Еще и благодарен был бы, что его в живых оставили!

— Нет, Дейдара-сама, я так не хочу… Это неправильно. Надо, чтоб все было по-честному!

— Эх, Тоби… — вздохнул Дейдара. — Нет, чтобы сказать: «Сэмпай, если бы мы самовольно устроили налет на лавку, Пейн нас прибил бы! Дисциплина важней всего. А раз казначей нам деньги выдал — значит, мы как бы на задании». Вот как ты должен был ответить! Да-а… Как я посмотрю, Тоби, ты у нас не то что в акацуки, но и вообще в шиноби не годишься. Даже в торговле от тебя проку мало было бы, с такими-то принципами… Таким, как ты, впору только пахать да сеять.

— А я и вправду мечтаю выращивать что-нибудь! Такое, чтобы полезное было. Например, рис, — с энтузиазмом сообщил Тоби. — Но тут, в скалах, ничего не посадишь — сплошной камень…

Дейдара скривился так, словно надкусил лимон.

— Рис, говоришь? Ну, есть и более прибыльные сельскохозяйственные культуры. Марихуана, например… А пока что на Зецу потренируйся. Если он у тебя оклемается, то смело можешь отправляться жить в деревню — без заработка не останешься, агроном-самоучка…