Жизнь после смерти (гет)

Исторический центр Лондона был для Гарри открытием, и Гермиона с удовольствием провела для него экскурсию. Страна, если задуматься, маленькая, город тоже не самый большой, и они успели посетить не только несколько значимых мест, вроде Трафальгарской площади, Букингемского дворца, Товера и Биг Бена, но и несколько выставок. Помимо самого по себе интересного времяпрепровождения, Гарри получал ещё и эстетическое наслаждение, разбавляя его физическим. Он то и дело украдкой любовался Гермионой, подмечал мельчайшие детали: то, как подчёркивают её черты собранные в хвост волосы, как она закусывает губу, когда во что-то напряжённо вслушивается, какая у неё очаровательная улыбка. Естественно, девушка замечала такое усиленное внимание, и очень часто дело оканчивалось быстрым поцелуем или же поглаживанием кисти рук, а пару раз они даже слишком увлеклись друг другом и с трудом потом нашли свою группу. Посетили они ближе к вечеру и книжный магазин, где надолго застряли: Гермиона понабрала художественной литературы, а Гарри — пособия типа "как устроен автомобиль" и "физика для чайников". Кикимеру пришлось справляться с доставкой, а также грустить, что ужин готовить не нужно — от Гарри поступило предложение сходить в ресторан, и Гермиона не стала отказываться. Они вполне приятно провели день и сейчас отдыхали в достаточно простом ресторанчике, где по случайности именно сегодня исполняли "живую музыку". Ещё не успевшие стать популярными группы играли здесь по вечерам, и потому каждый вечер можно было услышать что-то новенькое. Так судьба свела мистера Поттера с джазом и переключила их разговор на музыкальные темы.

День и вечер проходили просто чудесно, и в глубине души Гарри был полон сомнений, что же предпринять дальше. С одной стороны, умом он понимал, что дело идет к кульминации, и жаждал этого, с другой же — опасался.

Наконец, они переместились на Гриммо.

— Спасибо за чудесный день, Гарри. Мы отлично повеселились!

— С этим не спорю, — Гарри помог Гермионе снять куртку и, быстро пристроив её на вешалку, обнял девушку. — Тебе тоже большое спасибо. Давно не было так... легко.

Эти моменты нередко отображают в кино. Ну, вы понимаете, о чём я? Долгий взгляд, медленное сближение губ, руки, которые всё смелее начинают скользить, перемещаются с щеки на затылок, с талии на спину или, наоборот, ниже... Но всё испортил неожиданный стук в дверь.

— Там предательница крови, хозяин. Впустить? — материализовался Кикимер.

— Давай, — Гарри вздохнул и поправил очки, но Гермиону из объятий не выпустил.

— Оу, привет, ребята, — Джинни чуть не упала от того, что дверь резко поддалась под её кулаком, но реакция и баланс игрока в квиддич позволили ей легко, даже грациозно, восстановить равновесие. Джинни оглядела парочку и усмехнулась: — Вижу, я прервала вас, но вы особо не отвлекайтесь. Вообще-то я хотела с тобой поговорить, Гермиона. О своём, о девичьем.

— Эм, ну, если хочешь... — Гермиона пошевелилась, глядя на Гарри.

— Нет-нет, я зайду в другой раз, просто хотелось бы пошептаться. Впрочем, если ты настаиваешь, я могу и присоединиться, — подмигнула Джинни, и Гермиона мгновенно вспыхнула, а Гарри впал в небольшой ступор.

— Меня завтра с утра не будет дома, — Гарри опять поправил очки.

— Хорошо, я завтра и забегу. Ну, развлекайтесь, что ли? До завтра, — Джинни хлопнула дверью, оставляя после себя странное послевкусие. Словно что-то приятное резко стало нехорошим, грязным.

Гермиона попыталась было высвободиться из объятий, но, заметив недоумение Гарри, сдалась и просто положила голову ему на грудь, прижавшись щекой. В ответ тот обнял покрепче и коснулся головой её макушки. Пауза затягивалась.

— Помнишь, как мы так же стояли в палатке? — опомнился Гарри.

— Стояли? По-моему, мы танцевали, — Гермиона улыбнулась, отгоняя грустные мысли.

— Ага. Ты, может, и танцевала, а я перетаптывался... там была ещё такая тягучая песня...

— "O, Children".

— Угум... — Гарри передвинул руки чуть повыше и стал покачиваться, вспоминая такт. Гермиона же, заметив его усилия, только тихо рассмеялась:

— Нет, без музыки не выйдет. Но мне нравится ход твоих мыслей, спасибо. Пожалуй, этот день был слишком длинным и насыщенным — я устала и хочу куда-нибудь упасть.

— Держись, — Гарри резко наклонил Гермиону, подхватывая её на руки и заставляя от неожиданности вцепиться в себя мёртвой хваткой. Но он смог её приятно удивить: в конце концов, навряд ли её часто носили на руках, тем более вверх по лестнице.

Приземление на кровать из-за порядком уставших рук Гарри вышло скомканным, включая синхронное падение на кровать и самого носильщика, но в целом прошло гладко, и награда за подвиг не заставила себя ждать. Но что-то смущало Гермиону, да и сам Гарри ненароком опять вспомнил слова Джинни, поэтому дело ограничилось коротким поцелуем.

— Ладно, я в душ. А ты пока открой окно и постели постель, — Гермиона оставалась Гермионой даже в такие моменты и выдала соответствующие инструкции, прежде чем убежала к себе. Гарри же действительно быстро привёл комнату в порядок, тоже сходил в душ и надел пижаму.

Гермиона вернулась нескоро — Гарри даже почти успел уснуть, он только увидел её силуэт, прежде чем свет потух.

— Клевые шортики, — выдал Гарри, все ещё смакуя в памяти образ Гермионы с распущенными волосами — в одной футболке и коротких шортах.

— Тут достаточно тепло, да и одеяло у тебя тяжеленное, — смутилась и покраснела она, скидывая тапочки и забираясь на свою часть кровати. — Но раз тебя это так смущает, то я могу превратить их в пижаму.

— Не-не-не, ты правда классно выглядишь, — Гарри придвинулся и аккуратно развернул её за плечо к себе, чтобы не адресовать слова пушистой копне волос. Гермиона улыбнулась и прильнула на мгновение к Гарри, отвечая поцелуем, но тут же отстранилась. — Доброй ночи.

— Вот так просто? — Гарри усмехнулся, но настаивать ни на чём не стал, он сам пару минут назад чувствовал, что устал и хочет спать. Конечно, до того, как увидел её ножки.

— Как тебе Товер?

— Знаешь, Хогвартс красивей...

Они ещё какое-то время проболтали, лежа рядом и обсуждая прошедший день, полный впечатлений, пока Гермиона на полуслове не отрубилась, впадая в сладкий сон. Гарри же ещё долго не спал, задумчиво рассматривая спящую рядом девушку: её непослушные пушистые и теплые волосы, голову, с чуть приоткрытыми губами и подрагивающими во сне ресницами, размеренно вздымающуюся под легкой тканью грудь и плоский живот, формирующие красивые изгибы её нежного тела. Он ощущал, как касается его её ножка... Было в этом что-то настолько волшебное и завораживающее, что он смог уснуть далеко не сразу. Да и в целом в этот раз спал словно с открытыми глазами — весьма чутко и постоянно ощущая, что происходит вокруг. Он даже видел, как медленно светлеет в комнате от встающего солнца, но вот наконец сон перетёк в "чёрный экран", как Гарри называл просто крепкий сон, без сновидений.

Проснулся Гарри на удивление бодрым и полным сил, словно проспал несколько дней. Было тепло и уютно, хотелось лежать так и лежать... пока он не понял, откуда такие ощущения. Гермиона спала, повернувшись к нему спиной, и под одеялом весьма плотно прижалась всем телом — видимо, оставленное на ночь открытым окно принесло прохладу, и она инстинктивно придвинулась поближе. Рука парня покоилась у неё чуть ниже груди, поверх её руки. Но проблема была не в этом, а чуть ниже, где переплетались их ноги. Вернее, чуть выше, где её аппетитная упругая по...

Так, стоп. Гарри ужаснулся своей мысли, но затем подумал, что в конце концов, она вполне нормальна. И вообще, он парень или как? А у Гермионы тело было просто идеальным, идеально подходящим под его — даром, что ли, они так тесно и удобно улеглись, соприкасаясь в каждом изгибе, так что нечего тут...

Осталось только как-то незаметно успокоиться и отодвинуться. Но у Гарри ничего не вышло: Гермиона пошевелилась и прижалась плотнее, едва он попробовал отстраниться и убрать руку. Смирившись (ну, ладно, не очень-то и хотелось), он продремал ещё какое-то время, пока не проснулась уже Гермиона, потянулась, заставив его мысленно закусить кулак, и не задела рукой его тело, после чего повернулась и слегка отстранилась, мгновенно становясь пунцовой. Вскочила и стремительно умчалась умываться.

Вздохнув, Гарри тоже отправился приводить себя в порядок — очень холодной водой, дабы прийти в себя, и переоделся. Небольшое напряжение между ними сошло на нет только за завтраком под различные шуточки и обмен любезностями:

— Мда, теперь мы хотя бы знаем, что твоё тело очень мне радо. Но мне немного страшно, Гарри.

— Гермиона, моё тело тебе радуется постоянно в последнее время, для этого хватает лишь мысли. Но когда к тебе прижимается не мысленный образ, а его оригинал, да ещё таким шикарным местом... — ответная реплика Гарри заставила Гермиону едва не выплюнуть горячий кофе, который она уже набрала в рот, и снова покраснеть. — К тому же ты тоже, кажется, весьма показательно меня провоцируешь.

Девушка сначала не поняла, а после того, как Гарри чуть опустил глаза, указывая взглядом на декольте и подмигнул, отвернулась, выдохнула, скрестила руки на груди и лишь затем вернулась к разговору: — Так, хватит, а то я сейчас куда-нибудь сбегу. Какие у нас планы на сегодня? Ты говорил, у тебя дела?

— Да, нужно забежать в Гринготтс.

— Угу, а ко мне придёт Джинни. А потом?

Гарри пожал плечами. Идти ему никуда не хотелось, но почему бы и нет.

— Подумаем, когда я вернусь. Не скучай, — Гарри закончил с завтраком, поцеловал Гермиону в щёку, не удержавшись и проведя по волосам рукой, и в сопровождении Кикимера отправился на выход.

— Хозяин, а завтрак точно был хорош? Вам больше ничего не нужно от старого Кикимера? — эльф поправил ему куртку, разглаживая невидимую складку.

— Да Кикимер, ещё раз спасибо. Нет, дел никаких нет. Просто приглядывай за Гермионой. Всё, я ушёл.

Парень вышел за дверь, оставив даму в обществе старательного Кикимера, который принялся убирать стол. Девушка же до прихода подруги разобрала книги и как раз коротала время в кресле за одной из них, когда Джинни наконец заявилась.

— Привет, подруга.

— Привет, Джинни. Как вы там? Как Рон? — поинтересовалась Гермиона, встретив гостью у порога и проводив в гостиную. После того как Джинни размашисто приземлилась в кресло, Гермиона присела и сама.

— Вот о нём я и хотела с тобой поговорить. Рон не очень, хмурый ходит — хуже тучи. Но хоть не изображает теперь печального умирающего, как всю прошлую неделю. Не хочешь ничего рассказать, что тут было?

— Они с Гарри поругались, но вроде разошлись миром. Особых подробностей я не знаю.

— Ага, вон оно как. Братец сразу присмирел, неужто ему крепко настучали по голове?

— Я не знаю. Может быть.

— Так. А ты теперь, значит, с Гарри. И как он? — Джинни махнула рукой и наклонилась вперёд, словно желая услышать новости как можно скорее.

— Можно сказать и так. Джинни, Мерлин и Моргана, ты же знаешь, что я не люблю обсуждать подробности. Хорошо всё у нас.

— Ой, да ладно. Что у вас, ещё ничего не было? — Джинни заметила, как отреагировала Гермиона, и успокаивающе коснулась её руки. — Извини, я вчера явно пришла не вовремя, сорвала вам всё.

— Да ничего ты не сорвала... Не будем об этом, Джинни, это только моё дело, моё и Гарри.

— Ладно. Значит, к Рону ты точно возвращаться не намерена, я поняла. А как же общественность?

— А что с ней не так? — удивилась Гермиона.

— Ну, знаешь, сразу после войны вдруг ваша кампания так распадается, ты уходишь к Гарри. Весь Хогвартс вообще-то думал, что я с ним, а ты с Роном...

— Мне всё равно, кто там что себе вообразил.

— Ладно. А ты не думала, что скажут в газетах, когда пронюхают? Ты опять получишь поток гневных писем, возможно, и проклятья в спину. Да и травлю тебе обеспечат: как же так, какая-то магглорождённая выскочка связалась с героем...

— Джинни, честно, мне плевать. Я и так "разыскиваемое лицо №2" и заучка, и так далее, и тому подобное. Ах да, ещё "охмурившая Виктора Крама". Мне плевать. На всех них плевать — ещё с прошлого года люди показали, кто чего стоят и достойны. Да и что с письмами делать, я уже знаю.

— Ну и ну. Молодец, прямо не узнаю нашу Гермиону с копной на голове, что вечно пропадала с книгой. Что ты сделала с этой Гермионой?

— Пережила. Год в бегах помогает многое пережить, — Гермиона вздохнула: её настроение стремительно портилось.

— Ладно, я поняла. Может, по чайку?

— Действительно, что это я... прости. Сейчас, идём, — Гермиона поднялась и направилась на кухню. — Как миссис Уизли, как Билл, Джордж, есть ли какие новости?

— Да всё как и было, разве что с вашим уходом мать немного переключилась. Но Рону она не поверила, когда он стал меня трясти — не показалось ли ему, ха-ха-хах. Билл пропадает на работе, как и отец, а Джордж не появлялся ещё, — Джинни непринуждённо болтала, пока Гермиона кипятила воду и заваривала небольшой заварочный чайничек. Наконец, она разлила чай по кружкам, от которых сразу пошёл пар, разнося аромат хорошего душистого травяного чая. Девушки сели за стол, и Гермиона, кутаясь в свой свитер, сделала пару глотков. Вдруг позади неё что-то упало. Гермиона поставила кружку и обернулась, всплеснув руками: пакет с заваркой упал, и часть её просыпалась, а гремела упавшая ложка.

— Ох, это неизлечимо. Я сейчас, — Гермиона встала и принялась убираться. Воспользовавшись моментом, Джинни быстро протянула руку, наклоняясь к чашке, в кисти её мелькнул небольшой флакон.

— Не сметь! Порча кровяная! — звонкий шлепок обжёг руку девушки, та от неожиданности ойкнула и отдернула руку, роняя склянку, А на кухне проявился Кикимер.

— Псих старый!

— Кикимер? Что ты делаешь?

— Я не позволю в доме Блэков пичкать подругу Хозяина зельем! Стоять! — Кикимер щёлкнул пальцами, парализуя Джинни и не давая ей скрыть следы или дотянуться до палочки.

— Что? Джинни? Что тут было? — Гермиона принюхалась и внимательно осмотрела осколки и остатки жидкости. — Пергамент... запах свежескошенной травы, книг... Ты что, сдурела? На кого была эта Амортенция?!Кикимер, ну-ка пусти её, сейчас мы с ней поговорим! — глаза Гермионы недобро блеснули праведным гневом.

— Какая Амортенция, это отворот, дура, — проворчала Джинни, потирая руку, но не отпустила палочку.

— Я по-твоему, их отличить не сумею? И какой к черту отворот?!

— А что на тебя Поттер вдруг впервые за столько лет внимание обратил? А? А ты на него? Столько лет плевала. А тут на тебе!

— Так, значит, меня полюбить нельзя, и я не могу, только через приворот, да? Ах ты, стерва... — Гермиона запустила в неё чашкой. — На кого. Был. Приворот. Я спрашиваю последний раз, клянусь.

— Да на Рона, придурка-братца моего. Видите ли, у вас любовь и он должен уйти... идиот гордый! И что дальше? Вы разбежитесь через месяц. Нафиг Гарри такая, как ты? Ему нужна девушка, способная удовлетворить его потребности и выносливость...

Собственно, на этом разговоры кончились: Джинни увернулась, внаглую пользуясь своей подвижностью и ловкостью, наработанными в квиддиче, но не успела применить свой знаменитый сглаз и, снеся дверь, вылетела в коридор. Разъярённая Гермиона сейчас напоминала если не валькирию, то точно кого-то наподобие: глаза горят, густые волосы чуть ли не стоят дыбом, а руки напряжённо сжимают палочку. Связка её заклинаний была настолько молниеносной, что Джинни успела лишь выставить щит да наколдовать что-то вроде Редукто, попав в стену на кухне без особого эффекта, после чего её буквально снесло волной.

— Кикимер!

— Да, госпожа? — выпалил эдьф, с трепетом и обожанием взирая на девушку.

— Вынеси мусор и заблокируй доступ.

— Слушаюсь и повинуюсь! — Кикимер зловеще оскалился, поклонился в пол и исчез, появляясь уже в коридоре.

— Всего нехорошего, век вас не видать и вам долго умирать! — с этими словами, произнесёнными на манер скороговорки, он поднял над полом начавшую было вставать Джинни, заставляя ту барахтаться в воздухе. Ноги Джинни поднялись выше головы, заставляя одежду и грудь повиснуть,в процессе своей речи Кикимер сделал ещё один пасс, и одежду на девушке стало словно рвать на куски, Джинни закричала, после чего её закрутило и катапультировало на улицу в резко открывшуюся дверь. По дороге она ещё что-то успела задеть с характерным гулким звуком и вылетела с протяжным вскриком.

— Что это было? — Гермиона немного опомнилась, остывая — событие, произошедшее буквально за пару секунд, поразило, и она направилась к окну — посмотреть, что там вообще с Джинни.

— Я бы тоже хотел знать... — задумчиво выдал Гарри, которого как раз едва не пришибло входной дверью — он по привычке аппарировал на крыльцо, как раз в момент, когда дверь резко открылась и мимо него что-то пролетело. Машинально он зашёл в дом, и сейчас только обернулся и приблизился к окну — возле Гермионы.

— Немного левитации, заклинания чесоточных порезов, и конечно, я вышвырнул мусор, — эльф показал рукой на начавшую подниматься Джинни, которой сначала пришлось выплюнуть частички земли, отбросить обломки деревянного ведра, и только потом начать громко ругаться, аппарируя.

— Скажи, Кикимер, а что в мусорном ведре делал дёготь? — задумчиво протянула Гермиона.

Эльф загадочно пожал плечами, свёл руки за спиной и заискивающе улыбнулся — оскалился, растянув улыбку до ушей.

— Видимо, успешно поговорили? — Гарри положил руку Гермионе на талию, и выжидающе посмотрел, ожидая объяснений. Та лишь печально и тяжело вздохнула и уткнулась ему головой в грудь, обнимая. Парень стал аккуратно гладить её по голове и внезапно усмехнулся.

— Что? — пробубнила снизу Гермиона.

— Я ни разу не видел полуголую Джинни — в рваных лохмотьях, в куче мусора и вдобавок чёрную. Видимо, так и выглядят африканские племена Мумба-Юмба.

Девушка прыснула, её лёгкий смех скрасил ситуацию. В целом, всё было понятно, а подробности Гарри узнал чуть позже.

В дальнейшей жизни он ещё много раз вспоминал этот день, не зная, что его тогда поразило больше: Гермиона в гневе, напоминающая чем-то Беллатрису Лестрейндж, коварная Джинни — в дёгте и мусоре, или Кикимер, так серьёзно воспринявший его утреннюю просьбу, брошенную скорее на ходу и не задумываясь, а затем гордо продолжающий изображать некое подобие акулы. Но Гермиону Гарри впоследствии очень старался не бесить, а к старому Кикимеру относиться с куда большим вниманием и уважением.