Вторая попытка (джен)

Расследование событий в Митхиле застопорилось. Прадип Догра «не ответил» на два обеспокоенных письма Тома Риддла, на деле отправленных порталами куда-то в Тихий океан. Вовремя предупреждённые люди Долохова попридержали у себя храмовое барахло, вроде снятых с поверженных защитников рубиновых амулетов. Поднятые запросом от Бейкера оперативники ДМП впустую не спали ночами, пытаясь отследить каждую сделку с артефактами на чёрных рынках всей Европы.

Международники помочь следователям тоже не могли. Новые беженцы из Индии ничего к уже известной картине произошедшего не добавили, а власти тамошних государств сотрудничать по-прежнему не желали. Дамблдор обеспокоенно сообщал, что среди индусов всё чаще идут разговоры о необходимости вернуть реликвию даже ценой открытого конфликта с европейцами. Блэк хмурился, Гризельда ругалась, но сделать никто ничего не мог — индусы ясно дали понять, что их устроит только возврат украденного алмаза, а без их согласия продвинуть следствие вперёд не получалось. Выхода из этого замкнутого круга не предвиделось.

Впрочем, скорейшего наказания виновных в массовом убийстве никто особо не требовал. Заявление Поллукса на удивление быстро успокоило магический мир. Английская диаспора в Индии жила там уже несколько поколений и растеряла почти все связи с бывшей метрополией. Волшебники Туманного Альбиона, в большинстве своём никак не связанные с далёкой восточной страной, предпочли заняться приятными предрождественскими хлопотами, а не скорбеть по гибели незнакомцев. К началу нового тысяча девятьсот сорок девятого года о произошедшей две недели назад трагедии вспоминали только немногочисленные родственники погибших, изгнанные из своих домов беженцы да зельевары, лишившиеся надёжного источника редких ингредиентов.

Сам виновник всех этих событий за расследованием следил не слишком пристально. Внимание Волдеморта поглощал предстоящий диспут. Два последних в ушедшем году совещания он слушал краем уха, только чтобы убедиться, что ничего опасного для него или отряда Долохова аврорам узнать не удалось. Тёмный Лорд даже не обратил внимание на подозрительные взгляды, которые на него кидал Поллукс, мыслями уже находясь в Хогвартсе.

Отвлечься от подготовки к своему выступлению ему пришлось лишь однажды, после визита в издательство. Увы, Блэк строго запретил публиковать любые материалы, так или иначе связанные с произошедшим нападением. Несмотря на уговоры Малфоя, почуявшего в этом возможность пошатнуть позиции своих политических противников, заместитель главы аврората остался непреклонен. По его твёрдому и как обычно резко высказанному убеждению, спекуляции на ужасной трагедии были делом низким и недостойным.

Волдеморт смог добиться только разрешения на публикацию абсолютно нейтрального материала о том, где на планете живут английские волшебники. Выслушав это известие, Кафф без особого энтузиазма заявил:

— После сенсационных новостей и теорий наши читатели ждут чего-то схожего. Не думаю, что географические сведения будут кому-то интересны. — Заметив недовольный взгляд своего работодателя, он поспешил поправиться. — То есть я, конечно, подготовлю статью, но не уверен, что она будет столь же популярна, как и предыдущие номера.

— А по-моему идея отличная, — не согласилась Бетти. В последнее время она часто бывала в издательстве, сначала за компанию с братом, а потом и сама по себе. — Британские волшебники редко выбираются за пределы островов, и рассказ от лица объехавшего полмира путешественника многим может понравиться. В каждом номере можно будет писать о новой стране в формате путевых заметок. Ты ведь и правда много где побывал, Том?

— Верно. Что ж, отличная мысль, — он улыбнулся тут же просиявшей Эйвери. — Дождитесь Вистана и обговорите с ним детали, как и когда всё это лучше публиковать. Я вышлю вам свои заметки о разных странах в ближайшие дни.

— Конечно, мистер Риддл, не беспокойтесь, мы всё подготовим, — Варнава принялся суетливо записывать что-то в блокнот.

По счастью, Том Риддл в свои двадцать два года не потерял школьной привычки вести дневники. Правда, наряду с описаниями далёких земель и населявших их народов тетрадные страницы покрывали схемы кровавых ритуалов и записи проклятий тёмной магии. Пришлось потратить несколько дней, диктуя тексты зачарованному перу. Зато материалы из дневников дополнились воспоминаниями о так и не посещённых в этой реальности странах, и на переработку Каффу отправилась весьма внушительная стопка пергамента.

В остальном три недели до встречи в Хогвартсе Тёмный Лорд провёл за усердной подготовкой. Изначально он планировал воспользоваться шумихой после индийской акции для высказывания своих идей в прессе, но неожиданное участие в расследовании и последовавшие за ним ограничения сделали это невозможным. Однако Волдеморт всё равно был доволен. Во-первых, он смог приглядывать за ходом следствия и изнутри познакомиться с тем аппаратом, против которого ему предстоит воевать. Во-вторых, возможность показать свою полезность тому же Поллуксу была весьма нелишней. И, наконец, в-третьих, хогвартская кафедра могла успешно заменить газетные полосы.

Последнему неожиданно поспособствовал сам Дамблдор. В предрождественском «Ежедневном пророке» было опубликовано короткое объявление о том, что Хогвартс приглашает всех желающих на публичную дискуссию о маглорожденных в волшебном мире. Несмотря на то, что заметка была напечатана на правах редакционного материала, Тёмный Лорд ни на миг не усомнился, что за этим стоит фигура небезызвестного визенгамотского консультанта.

При всём удобстве такого поворота для самого Волдеморта, он не на шутку встревожился. Почему Дамблдор придавал такое значение будущей дискуссии, что выбил разрешение провести открытое собрание? Хогвартс был весьма консервативным заведением-интернатом, попасть в которое без веских причин даже родителям учеников было проблематично. Однако Дамблдор как-то уговорил директора Диппета сделать из обычного собрания клуба для старшекурсников публичное мероприятие и даже дать объявление в прессе. Зачем это было ему нужно? Ведь, в отличие от Тёмного Лорда, Альбус никак не мог считать своего оппонента опасным противником. Для него он оставался талантливым и прилежным в учёбе юнцом, который приобрёл некоторые связи среди видных консерваторов, скорее всего, через дружбу с их детьми и внуками.

Поломав голову над этим вопросом пару дней и так ничего и не придумав, Волдеморт отбросил пустые размышления и сосредоточился на подготовке. Какие бы цели ни преследовал Дамблдор, его выступление будет предсказуемым. За пятнадцать лет мирного противостояния с либералами в пятидесятых-шестидесятых их доктрина опротивела Тёмному Лорду до тошноты. Зато теперь он мог без труда предугадать основные положения своего противника. Оставалось только вдумчиво подобрать контраргументы и примеры, опровергающие стройную концепцию теории всеобщего равенства. Этим он и занимался, подолгу беседуя с Вистаном, читая подшивки «Пророка» и планируя своё выступление.

Наконец, назначенный день настал. Обычно дискуссионный клуб собирался в одной из обширных аудиторий на четвёртом этаже. Её не использовали уже пару веков, но ради общешкольных собраний трудами домовых эльфов привели в порядок. Но на сей раз, из-за ожидаемого наплыва слушателей, Диппет разрешил собраться в Большом зале. По этому случаю факультетские столы были убраны и временно трансфигурированы в своеобразные трибуны с отдельными местами, а вместо преподавательского стола возвышались две кафедры для выступающих. Дамблдор вновь продемонстрировал своё мастерство: мягким креслам для слушателей позавидовал бы и недавно возрождённый Ковент-Гарден, а магически улучшенная акустика позволяла хорошо слышать выступающих безо всякого Соноруса в самом дальнем уголке зала.

Собрание открыл лично директор. Старейший из ныне живущих волшебников говорил неторопливо, взвешивая каждое следующее слово:

— Я рад приветствовать вас всех в стенах Хогвартса. Сегодня нас ждёт необычное событие — открытый диспут между Альбусом Дамблдором и Томом Риддлом. Вынесенный на обсуждение вопрос уже стал причиной многих несчастий, и потому мы приняли решение рассмотреть его в ходе публичной дискуссии. Пусть молодые умы внимают сторонникам разных точек зрения и делают собственные выводы. — Он обернулся к выступающим. — Надеюсь, вам не нужно напоминать о необходимости уважительного и аргументированного обсуждения. И пусть истина восторжествует!

Под громкие аплодисменты зала Диппет неспешно занял своё место в первом ряду и неожиданно открыто им улыбнулся. Для него они оба были любимыми учениками, а разница поколений между ними не казалась трёхсотлетнему волшебнику такой уж ощутимой. Поговаривали, что в молодости этот заслуженный маг и сам любил поучаствовать в жарких спорах, в том числе и по поводу принятия Статута о секретности. Судя по предвкушающей улыбке на лице старого директора, за прошедшие три века мало что поменялось. Альфард рассказывал, что Диппет очень благожелательно воспринял идею организовать дискуссионный клуб, несколько раз лично являлся на его собрания, а однажды даже вслух сожалел, что столь прекрасная мысль не пришла в голову ему самому.

На правах гостя Волдеморт первым озвучил ключевой тезис своего выступления:

— Мой постулат прост. Маглорожденные несут угрозу всеми магическому миру, и с этой угрозой нужно что-то делать.

— Мой постулат не менее прост, — в тон ему ответил Дамблдор, дождавшись, когда стихнут возмущённые шепотки. — Никакой угрозы для магического мира вообще и волшебного сообщества Британии в частности маглорожденные не несут, а являются лишь заложниками закосневшей системы.

— Так как уважаемый профессор Дамблдор выступил инициатором этого диспута, — Волдеморт чуть поклонился в его сторону, — будет справедливо, если именно он первым приведёт аргументы в пользу своего утверждения.

— Благодарю, Том. Итак...

Речь будущего директора Тёмный Лорд не слушал. Хорошо поставленным голосом опытного преподавателя тот излагал общеизвестные принципы либералов. Что все маги равны между собой вне зависимости от происхождения и длины родословной. Что образование все получают одинаковое, а, следовательно, и возможности в магическом мире зависят только от собственного усердия. Что магический потенциал не зависит от статуса крови. Что, наконец, существует множество примеров успешных маглорожденных волшебников и чистокровных бездарей. Говорил он убедительно и интересно, перемежая ссылки на данные исследований забавными историями.

Пока школьники, учителя и гости Хогвартса с разной степенью заинтересованности слушали речь профессора трансфигурации, Волдеморт занимался более полезным занятием — осматривал Большой зал и собравшихся в нём волшебников. Кроме старшекурсников сюда пришло немало молодёжи, уже покинувшей стены школы, и весьма представительных магов. Отдельной группой разместились Блэки во главе с Хеспер, заботливо опекаемой Орионом. К его невесте и Друэлле, прибывшей без мужа, присоединился нервничающий Альфард. Похоже, он не рассчитывал на столь быстрый успех своего начинания и теперь переживал за старшего товарища.

Чуть дальше заняли места оба Эйвери, рядом с которыми расположились школьные друзья Тома Риддла: Малфой, Розье и Нотт. Если двое последних были вовсю увлечены беседой друг с другом, набросив на свои места заглушающие чары, то Абраксас внимательно слушал Дамблдора. Видимо, выполнял инструкции Брутуса, заблаговременно предупреждённого Тёмным Лордом.

Среди учеников тоже мелькали знакомые лица: вот Минерва МакГонагалл о чём-то перешёптывается с Августой Фоули, двумя рядами выше заинтересованно следил за рассуждениями Дамблдора Руфус Скримджер, а в слизеринском секторе зала демонстрировала своё презрение речам этого маглолюбца младшая из сестёр Паркинсон. Как с удивлением отметил Волдеморт, на собрание дискуссионного клуба старшие курсы явились почти в полном составе, но даже при этом школьников среди слушателей было едва ли не меньшинство. Семьи учеников пользовались возможностью лишний раз увидеть своих детей, недавние выпускники — вспомнить славные школьные деньки, а члены попечительского совета — продемонстрировать свою заинтересованность судьбой школы.

На первом ряду расположились преподаватели во главе с директором и самые уважаемые гости: попечители, представители Министерства и Визенгамота. Со времён его учёбы среди профессоров почти не было замен, разве что место преподавателя чар занял молодой полугоблин, на которого время от времени кидала заинтересованные взгляды Друэлла. Волдеморт не имел случая лично оценить мастерство чемпиона Европы по дуэлям, но со слов сталкивавшегося с ним Антонина считал того опасным соперником. О нём стоило помнить на случай, если силовое столкновение с Дамблдором и его последователями станет неизбежным.

Тёмный Лорд начал прикидывать, как можно будет устранить опытного дуэлянта ещё до начала активной фазы возможного конфликта, когда Дамблдор закончил свою речь. Победителя Гриндевальда уважали — даже Паркинсон пару раз сомкнула ладони, изображая аплодисменты. Но многие вполне искренне приветствовали либеральные идеи. Даже среди школьников с серебристо-зелёными галстуками нашлись те, кто улыбался речам профессора трансфигурации. Что ж, пора поколебать их убеждения.

— Спасибо за содержательную лекцию, профессор. Вам удалось весьма ёмко и понятно донести ключевые тезисы так называемого либерального крыла Визенгамота. — Кивок сидящего в первом ряду Арфанга Лонгботтома подтвердил его слова. — Однако темой сегодняшнего диспута заявлен вполне конкретный вопрос о маглорожденных, и я постараюсь изложить своё видение именно его. Итак, что же из себя представляют маглорожденные в нашем мире? Они приходят в него в одиннадцатилетнем возрасте, получив письмо из Хогвартса. Уже на этом этапе различия бросаются в глаза. Что может ребёнок этого возраста из семьи волшебников? Предположим, что недавно принятый закон о запрете колдовства несовершеннолетних неукоснительно исполняется, и юный волшебник ни разу не держал палочку в руках.

Волдеморт тонко улыбнулся, пережидая волну усмешек, прокатившуюся по залу. Все знали, что этот, в общем-то, разумный запрет в чистокровных семьях не соблюдается. Ввели его из-за опасности, которую могут представлять несмышлёные дети с волшебными палочками. Однако по понятным причинам в семьях волшебников родители старались и сами донести до своих детей правила обращения с основным магическим инструментом. Новый закон они просто проигнорировали, по-прежнему покупая детям волшебные палочки по своему усмотрению, обычно в семь-восемь лет.

— Итак, пусть он не умеет колдовать. Значит ли это, что по своим возможностям он равен маглорожденному волшебнику, только что узнавшему о мире магии? Конечно нет! Он с детства видел, как колдуют его родственники, успел задать им тысячи вопросов о магии и считает само собой разумеющимися многие вещи, до которых маглорожденный не дойдёт и за все семь лет обучения в школе. О каком равенстве может идти речь в таких условиях, профессор?

— Но, Том, ты сам противоречишь этому утверждению. Несмотря на то, что ты не воспитывался в семье волшебников, тебе удалось стать лучшим учеником школы за последние несколько лет. Разве этот факт не опровергает твои доводы?

Да, бывший учитель знал, как ударить молодого Тома Риддла побольнее. От такой «похвалы» тот обязательно пришёл бы в ярость. Но вместо двадцатилетнего парня напротив мастера трансфигурации стоял многоопытный Тёмный Лорд. Он остался спокоен, лишь глаза гневно сверкнули в ответ на завуалированное напоминание о детстве в магловском приюте.

— В моих жилах течёт кровь Салазара Слизерина! — Он решил немного подыграть своему противнику. На импровизированных трибунах это заявление встретили перешёптываниями, а Дамблдор чуть улыбнулся, считая, что загнал его в ловушку. — Но не она дала мне знания и силу. Лишь благодаря помощи моих друзей из древнейших чистокровных родов Блэков, Эйвери, Малфоев и Розье я смог подняться над посредственным уровнем.

Дамблдор внимательно на него смотрел с тенью удивления в глазах. Похоже, такой поворот всё же смог его озадачить. Если он и сомневался в искренности слов Тома, опровергнуть это утверждение у него бы не вышло. Упомянутые маги, даже обычно невозмутимый Орион, довольно улыбались, а Волдеморт уверенно продолжал:

— Думаете, почитав книжек из хогвартской библиотеке, можно сравниться в искусстве артефакторики с Блэками? Или варить зелья лучше, чем Гринграссы? А, может, вы найдёте здесь пособие по изготовлению волшебных палочек и потесните Олливандера из его лавки? Нет, не спорю, маглорожденные могут с блеском освоить школьный курс. И что дальше? Зачаровывать погремушки и варить зелья от насморка? Пускать их в наш мир — значит засорять его посредственностями. Превращать магию из высокого искусства, тайны которого впитываются с молоком матери, в утилитарную профессию.

— Но без них мы просто вымрем, — обезоруживающе улыбнулся Дамблдор. Он быстро справился с замешательством и теперь вновь смотрел на Волдеморта как мудрый учитель на неразумного ученика. — Чистокровных волшебников слишком мало, Том.

— Вздор! Сколько сейчас Блэков, по крови и по фамилии? Больше двух дюжин! И этот древнейший и благороднейший род только увеличивается. А другие, менее крупные, но всё равно успешные чистокровные семьи? Розье, Эйвери, Пруэтты, Уизли, Лонгботтомы — все они процветают и ширятся от поколения к поколению.

Волдеморт знал, что ошибается. Знал, что половина перечисленных им родов вымрет ещё до конца века. Но всем остальным в этом зале приведённые аргументы казались неопровержимыми. Даже если Дамблдор и заикнётся об угрозе вырождения, абстрактные размышления о числе потенциальных невест в чистокровной среде и опасностях близкородственных браков будут выглядеть невнятно и блекло по сравнению с простыми фактами, понятными даже первокурснику.

— Это так, — не стал вдаваться в нюансы профессор. — Но по сравнению с маглами даже все волшебники вместе взятые слишком малочисленны. Их нельзя просто игнорировать.

— Почему нет? Двести пятьдесят лет назад достойнейшие чародеи со всего мира подписали Статут о секретности не для того, чтобы и дальше уживаться с маглами.

— Ты забываешь об их детях, наделённых волшебным даром. На момент принятия Статута в Великобритании жило около пяти миллионов маглов, а сейчас их вдесятеро больше. Надо ли говорить, что и число маглорожденных возросло десятикратно?

— В этом и состоит проблема, профессор. Нужны ли магическому миру все эти маглорожденные? Блэки и Эйвери успешно закрывают весьма ограниченный спрос на артефакты, теплицы Лонгботтома и зельеварни Гринграсса обеспечивают зельями больницу святого Мунго, а аптеки Малпеппера и Пиппина исправно поставляют их обывателям. Всем этим заведениям нужно десятка два мастеров и человек сорок обслуги. Всем остальным маглорожденным податься просто некуда. Конечно, можно и дальше раздувать штаты Министерства, плодить бесполезных бюрократов, единственной задачей которых станет перекладывание бумажек. Растущее число маглорожденных потребуется обеспечивать простейшими магическими удобствами, так что кто-то сможет варить несложные зелья или зачаровывать порталы. Не имея ни средств, ни знаний чистокровных семей, ни они, ни их потомки не смогут претендовать на что-то большее. Значит, спрос на высококлассные зелья, штучные артефакты и проведение уникальных ритуалов так и не повысится, оставаясь уделом чистокровных. Представьте себе эту картину лет через сто: первоклассные мастера, хранящие вековые секреты своего дела, работают в интересах старых чистокровных семей, а огромная толпа маглорожденных и их потомков удовлетворяется простенькими чарами. Большая их часть даже не будет осознавать, сколь могущественна может быть магия при умелом использовании. Для них волшебная палочка станет лишь инструментом сотворения бытовых заклятий. Это, по-вашему, достойное будущее магического мира?

— Талантом и магической силой маглорожденные не уступают чистокровным, а твои домыслы... Не спорю, проблема трудоустройства с ростом магического населения будет обостряться, но, на мой взгляд, ты несколько преувеличиваешь её масштаб.

— Талант и сила без знаний бесполезны. Я помню, вы сами не раз утверждали на занятиях, что библиотека Хогвартса наиболее полная в Британии. Это действительно так, вот только в ней, как и полагается, содержатся только книги школьного уровня. Все секреты в любой области, будь то зельеварение, ритуалистика или артефакторика, хранятся немногочисленными потомственными мастерами этого дела. Делиться ими с первым встречным они, естественно, не торопятся.

— Маглорожденные могут привнести в наш мир что-то необычное, создать нечто новое за счёт иного образа мышления, — не сдавался Дамблдор.

— Единственное, что они могут успешно создавать — новые проблемы. Из-за них пришлось организовывать сектор по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов и расширять штат обливиаторов. Вы можете себе представить чтобы лорд Малфой, например, зачаровывал магловские вещи? — По залу прокатились сдержанные смешки. — Чистокровные волшебники никак не пересекаются с маглами. Они живут в скрытых от их глаз домах, на работу и в Косой переулок аппарируют, а всё необходимое для жизни закупают домовики. Маглорожденные и некоторые полукровки, напротив, живут среди маглов и в любой момент могут случайно или намеренно нарушить Статут о секретности. Вдумайтесь, целые отделы и сектора Министерства существуют только для того, чтобы уберечь наш мир от неосторожности маглорожденных.

— Говоря об этих трудностях, ты забываешь о преимуществах. Сегодня для всех учеников естественно отправляться в школу на Хогвартс-экспрессе, а после выпуска пересматривать колдографии со своими друзьями, но ещё полвека назад и то, и другое было магловскими диковинками. Именно благодаря маглорожденным и полукровкам мы получаем удачно адаптированные магловские изобретения. В конце концов, даже газеты, столь любимые некоторыми из нас, были придуманы маглами!

Намёк на «Магический вестник» был весьма прозрачен, но Волдеморта с мысли не сбил.

— Я могу признать, что отдельные уникумы могут позаимствовать у маглов что-то интересное, но большинство-то на это не способно! И, в отличие от чистокровных волшебников, они не могут рассчитывать ни на наставления родителей, ни на опыт предыдущих поколений, скопленный в семейных библиотеках. Однажды, как вы верно заметили, их станет слишком много, этих серых, ограниченных и бесталанных магловских детей. Что будет, если они придут к власти? Вы готовы подчиниться диктату посредственности? Жить под управлением недалёкого большинства, которое не знает истиной мощи магии, а потому боится её? А ведь они примутся запрещать всё, чего не понимают, низводя весь магический мир до своего примитивного состояния. Вот будущее, которое ждёт нас, если мы продолжим игнорировать проблему маглорожденных!

— Чтобы такой ужасный сценарий воплотился в реальность должны смениться как минимум два-три поколения. Неужели ты думаешь, что за это время потомки маглорожденных не смогут влиться в наше общество?

— Если они так и будут жить в магловском мире, то ничего не изменится и за пять поколений. Если же их дети и внуки смогут принять правила нашего мира и стать его частью — честь им и хвала. Разве не таким же образом возникли уважаемые чистокровные династии много веков назад? Вот только, как я и говорил, шансов на это у них немного. Они так и остаются чуждыми для чистокровных волшебников, продолжая таить в себе опасность для всех нас и самой магии.

Казалось, дискуссия скоро окончится уверенной победой ученика над учителем, но напряжение Тёмного Лорда только росло. Дамблдор был абсолютно спокоен. Он с интересом задавал уточняющие вопросы, высказывал короткие контраргументы, но не пытался вдаваться в детали тезисов своего оппонента. Складывалось впечатление, что Альбус просто из вежливости выслушивает заведомо обречённые на провал утверждения. На последнюю реплику он и вовсе не стал отвечать, а спросил:

— Правильно ли я понял, что прогнозируемые тобой проблемы для магического мира в случае прихода к власти маглорожденных проистекают из ныне существующих проблем самих маглорожденных? Закрытые от них знания, непривычный и чуждый мир, отсутствие полезных связей и представлений о возможностях волшебства, а также всё прочее, что ты упомянул.

Такая постановка вопроса была для него новой. Тёмный Лорд никогда не считал грязнокровок за людей, а потому не пытался вникнуть в их проблемы. Но он слишком увлёкся описанием преимуществ чистокровных, чтобы теперь отрицать ограниченность маглорожденных:

— Можно и так сказать. Они постараются опустить всё магическое общество до своего уровня если не из мести, то из страха.

— А что, если попытаться решить их проблемы здесь и сейчас? Разве это не снимет все сложности в будущем?

— Разумеется, — Волдеморт понял, к чему клонит его противник, и позволил себе усмехнуться. — Вот только на сегодняшний день известны всего три попытки так или иначе решить проблемы маглорожденных, и ни одна из них не может считаться удачной.

— Интересно было бы услышать подробности.

— О, без проблем, — он широко улыбнулся. Пусть он и не был готов к этому вопросу, тема для дискуссии была благодатная. — Во-первых, ультраконсервативные закрытые сообщества, вроде некоторых индийских и китайских царств разных периодов. Там маглорожденных либо просто истребляли, либо с младенчества воспитывали рабами для чистокровных семей. Детей опутывали клятвами, и до конца жизни они служили своим хозяевам, — сам он с удовольствием последовал бы этой стратегии, но сказать пришлось иное. — Думаю, нет нужды объяснять причины, по которым такой подход для нас неприемлем.

— Полагаю, ни к чему хорошему это варварство не привело? — полуутвердительным тоном произнёс Дамблдор.

— Да, одни страны не смогли сопротивляться внешней агрессии, другие же пали жертвой бунтов и усобиц. На востоке и в Африке осталось несколько таких государств, но по уровню своего развития они сильно отстают от европейских стран. Другой путь предложил Геллерт Гриндевальд, — Волдеморт не отказал себе в удовольствии наблюдать, как при упоминании этого имени Дамблдор вздрогнул. — Поработив маглов, он обеспечил бы всех волшебников, невзирая на чистоту их крови, достаточным количеством слуг.

— К счастью, усилиями и кровью многих достойных людей его безумные идеи были низвергнуты, — Дамблдор сопроводил свою реплику тяжёлым взглядом, явно указывающим на неуместность споров на эту тему. Тёмный Лорд тем не менее ответил:

— Дело не только в морально-этической стороне вопроса. Даже удайся этот план, в стратегической перспективе это не дало бы ничего. Как вы верно заметили, маглов просто слишком много. Чтобы управлять всей планетой, большей части магов пришлось бы заниматься чисто административной работой. С точки зрения дальнейшего развития магии, это несомненный регресс.

— Твои соображения разумны, но методы Гриндевальда слишком красноречиво говорили о низости его целей.

— Пусть так. Наконец, третий вариант предлагают левые радикалы, сторонники немедленной отмены Статута о секретности. На деле это ещё хуже, чем идеи Гриндевальда. Если даже вообразить, что сам процесс объединения нашего мира с магловским пройдёт без происшествий, дальше нас ждёт только стремительное разложение и деградация. Думаете, маглам нужны будут новые способы применения драконьей крови или методы многоступенчатой трансфигурации? Нет, всем им потребуются потребительские услуги, которые смогут компенсировать их собственную неполноценность. Они будут щедро платить за лечебные зелья, порталы и безразмерные сундуки, но кому в таких условиях захочется заниматься чем-то более сложным? Со временем волшебники станут лишь высокооплачиваемой обслугой на содержании у маглов.

Волдеморт с удовлетворением окинул взглядом кривящихся школьников. В прошлой жизни выходки радикалов-одиночек прошли мимо него, и о такой возможности решить магловский вопрос он даже не слышал. Уже много позже, в ожидании успеха Абраксаса в борьбе за министерское кресло, он скуки ради изучал архивы, где и наткнулся на эту историю. Шарлотта Пинкстоун и её немногочисленные последователи, колдующие на глазах у маглов, чтобы такими провокациями добиться снятия Статута, вызывали в нём стойкое отвращение.

— Благодарю за интересный экскурс в историю, Том. Но что лично ты мог бы предложить для решения проблем маглорожденных?

О, у него хватало предложений, в основном тесно связанных с древнеиндийскими и китайскими практиками, но высказать их тут было решительно невозможно. Так что, напустив на себя смиренный вид, он ответил:

— Увы, у меня нет готового плана действий. Я стараюсь хотя бы показать волшебному миру, что вопрос маглорожденных нужно решать, а не делать вид, что всё нормально. Я согласился на ваше любезное приглашение, профессор, в надежде услышать возможные пути выхода из этой ситуации.

Дамблдор не казался удивлённым таким поворотом, но перед ответом немного замялся. Наконец, что-то для себя решив, он проговорил:

— Заранее замечу, что я высказываю своё личное мнение, не связанное с официальной позицией тех или иных групп в Визенгамоте. Как верно отметил мой оппонент, основной проблемой маглорожденных является ограниченность доступных им знаний. Её решение могут подсказать нам сами маглы, которые столкнулись со схожими проблемами непосредственно перед принятием Статута о секретности, и справились с ними примерно через век после этого. Не буду вдаваться в детали, но ключевым является принцип открытости научной информации и здоровой конкуренции между производителями. Представьте, каких успехов сможем добиться мы, если тайные знания, что веками копились в фамильных библиотеках, смогут использовать все желающие!

— Будет хаос, профессор. Тайные знания не зря остаются тайными. Чтобы суметь применить их во благо требуется вдумчивая подготовка. К примеру, высшая трансфигурация позволяет создавать подобное великолепие, — он обвёл рукой пышное убранство Большого зала, — но малейшая ошибка в манипуляциях магической энергией приведёт к смерти неопытного экспериментатора. Заклятия тёмной магии, успешно повергавшие приспешников Гриндевальда, могут с лёгкостью обратиться против добропорядочных волшебников. Представьте, что формулу Адского пламени, не слишком-то сложного заклинания, можно будет найти в школьной библиотеке. Сотворить его сможет практически любой, а вот контролировать — лишь единицы.

— Эта проблема тоже успешно решена в магловском мире. Все специализированные знания преподаются в университетах и академиях, куда могут поступить лишь должным образом подготовленные люди. В наших реалиях наличие таких образовательных центров позволит одарённым маглорожденным, полукровкам, да и многим чистокровным, не принадлежащим к счётному числу древнейших родов, реализовать свой потенциал.

Тёмный Лорд сильно сомневался, что магловский мир представляет собой столь радужную картину, однако углубляться в обсуждение маглов не счёл достойным. В рассуждениях Дамблдора была более серьёзная брешь, и он не преминул на неё указать:

— Вы ведь понимаете, что это встретит... весьма существенное противодействие со стороны чистокровных.

— Да, задача стоит сложная, — не стал спорить с очевидным Дамблдор, — но от её решения зависит будущее всего нашего мира. Пусть я и не могу в полной мере согласиться с твоими пессимистичными прогнозами, не стоит забывать о других угрозах. Уже сегодня нами утрачены многие знания прошлого, и если не предпринять решительных мер, регресс будет не остановить. И виной тому — как раз таки закрытость старых чистокровных семей, нежелание делиться информацией и распространяться свои, бесспорно, ценнейшие знания.

— Вы ставите утопические цели, профессор. Сломать всю существующую экономическую систему ради блага маглорожденных... Уверен, даже самые либеральные из наших политиков не пойдут на столь радикальные меры.

Хмурящийся Лонгботтом нехотя кивнул. Похоже, глава визенгамотской фракции не ожидал от своего формального союзника столь резких предложений. Не позволяя себе открытого злорадства, Волдеморт продолжил:

— Даже если предположить, что вам удастся убедить все чистокровные семейства в необходимости глобальных реформ, остаётся открытым вопрос с финансированием. Образовательные центры, специализированные библиотеки, система контроля за распространением опасных знаний и практик — всё это будет стоить баснословно дорого. У Министерства банально не хватит средств, чтобы обеспечить функционирование этого механизма. Сами маглорожденные, как мы уже обсудили, не смогут всё это оплачивать, а значит, финансовое бремя ляжет на плечи всё тех же чистокровных семейств. Неужели вы думаете, что они позволят раздавать их уникальные знания за их же счёт?

— К сожалению, вынужден с тобой согласиться, — вздохнул Дамблдор. Впрочем, несмотря на убедительный проигрыш, разочарованным он не выглядел. — Действительно, в одночасье изменить наше общество к лучшему не получится. Но и сидеть сложа руки мы тоже не имеем права, ведь проблемы маглорожденных сами собой не решатся. Быть может, у тебя есть более реалистичные предложения на этот счёт?

— Пожалуй. Достаточно ввести ряд ограничений для маглорожденных при приёме в Министерство. Установить, например, что маглорожденные не могут претендовать на руководящие посты, начиная от глав секторов, на места в Визенгамоте и совете попечителей Хогвартса, а также не могут участвовать в голосованиях.

— Ты не находишь, что подобные барьеры лишь усугубят проблему, ещё сильнее отдалив маглорожденных от чистокровных?

— Отнюдь. Разве запрет на участие в выборах помешают талантливому волшебнику устроиться подмастерьем у опытного зельевара или артефактора и с годами стать профессионалом своего дела? Мы обезопасим наше общество от некомпетентных властителей, только и всего.

Тёмный Лорд сознательно пошёл на эту провокацию, вызвавшею неоднозначную реакцию зала. Кто-то в полный голос возмущался, другие же довольно улыбались. Эмоции школьников не волновали Волдеморта, и даже недовольно скривившиеся аристократы из числа либералов на первом ряду мало его занимали. Важно было только то, чем ответит на выпад Дамблдор. Он ожидал от Альбуса очередной долгой лекции о равноправии волшебников, но тот вполне миролюбиво заметил:

— Похоже, по этому вопросу мы к консенсусу не придём. Мне кажется, что наши противоречия проистекают из разницы в формулировке вопроса. Ты склонен видеть проблему в самих маглорожденных и угрозе, которую они якобы несут для нашего общества. Я же, напротив, считаю, что проблемой является отношение общества к маглорожденным и те барьеры, которые им приходится преодолевать, чтобы в него влиться. Я правильно понимаю?

— Вы весьма точно изложили суть различий, профессор, — Тёмный Лорд улыбнулся. Такая формулировка его вполне устраивала, подчёркивая статус «защитника интересов чистокровных».

— Что ж, в таком случае, позволь мне резюмировать. Проблема, связанная с адаптацией маглорожденных в магическом мире, существует и в перспективе может вылиться в серьёзные неприятности. Мы придерживаемся разных взглядов на причины и способы решения этой проблемы, однако сам факт её существования считаем несомненным. Хочешь что-нибудь к этому добавить?

— Только поблагодарить вас за содержательную дискуссию, а руководство Хогвартса и Министерство Магии за предоставленную возможность выступить, — он научился прекрасно скрывать эмоции ещё в детстве, так что проговорил это с совершенно благодушным видом. В качестве утешения для той безудержной ярости, что рвалась у него из груди, Волдеморт мысленно пообещал самую мучительную смерть всем, кого сейчас благодарил.

— Присоединяюсь. Тогда на сегодня закончим, всем спасибо за внимание.

Расшаркивания с бывшими преподавателями, беседы с подошедшими поздравить с успешным выступлением друзьями и знакомыми, а затем и совместное отмечание оного в хогсмитской таверне, от которого он не смог отказаться, задержали его до вечера. В Нортумберленд он аппарировал уже в сумерках. Не глядя скинув зимнюю мантию куда-то в сторону появившегося эльфа, Тёмный Лорд поспешил в подвал.

Необходимость распивать огневиски и вести непринуждённую беседу в компании двадцатилетних чистокровных снобов раздражала его едва ли не больше, чем необходимость вежливо кланяться Дамблдору. Мало того, что при каждом взгляде на Малфоя он вспоминал неудачу на министерских выборах, а Розье прочно ассоциировался с провальной попыткой атаковать Азкабан в восьмидесятом, разговор с ними отвлекал его от размышлений над главным вопросом этого дня.

Тёмный Лорд так и не понял, зачем это публичное выступление нужно было Альбусу Дамблдору. Казалось, того вовсе не волновал исход спора. Он поговорил о всеобщем равенстве, задал несколько вопросов оппоненту, а потом высказал свою идею, оказавшуюся чересчур радиальной даже для его друзей-либералов. Кроме одной-единственной попытки вывести своего противника из равновесия в самом начале, он не сделал вообще ничего примечательного. Не пытался задавить его авторитетом, не цеплялся к частностям в его аргументах, даже не апеллировал к морально-этическим нормам.

Все школьные друзья Тома Риддла в один голос утверждали, что ему удалось на голову разгромить бывшего учителя в споре, но вполне искренние поздравления ничуть его не успокаивали. В чём-то тут была хитрость, начало очередной сложной и неочевидной комбинации великого волшебника, которую он пока не мог разгадать.

Волдеморт продолжал обдумывать этот вопрос, когда его взгляд упал на стоящий в подвале мешок. Похоже, скрупулёзно выполнявший все инструкции Питер притащил его ровно в четыре часа пополудни, проигнорировав отсутствие в доме хозяина. Мельком взглянув на него, Тёмный Лорд нахмурился. Поверх обычной безразмерной тары, доверху забитой золотыми кругляшами, лежал аккуратно сложенный листок пергамента. Проведя над ним палочкой и убедившись, что ни хитроумных чар, ни опасных зелий он не содержит, Волдеморт развернул записку. На желтоватом пергаменте аккуратными каллиграфическими буквами было выведено:

«Мистер Смит! Нам необходимо встретить по срочному вопросу, связанному с нашей сделкой. Жду вас завтра в полдень по Гринвичу в магическом квартале Берна, в таверне «У гнома», на третьей западной линии».