Вторая попытка (джен)

Долохов прибыл точно в срок. Сова от Вистана прилетела ранним утром, а уже к обеду Волдеморт встречал своего первого подручного. Безопасности ради, он не стал приглашать Антонина в свою новую резиденцию, а назначил рандеву в «Дырявом котле». Очередной безликий номер, аккуратно убранный трудолюбивыми руками домовых эльфов, очередная порция чар приватности и очередной судьбоносный разговор.

— Приветствую, милорд.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Антонин. Как добрался?

— Без происшествий. С вашего позволения, милорд, я хотел бы сразу перейти к делу.

— Разумно. Мои условия ты знаешь, они весьма просты. Служба, повиновение, непричинение вреда мне и моим союзникам. Взамен ты получишь мою поддержку в деле отмщения за свою семью.

Волдеморт внутренне усмехнулся. Ослеплённой жаждой мести, Антонин наверняка не задумывался о деталях их соглашения. Для непреложного обета требуется доверенный человек, которого Долохов вряд ли захватил с собой. Теперь осталось мягко вывести его на односторонние клятвы: вассальную для Антонина и магическую для него самого. Молодому русскому и в голову не придёт, что он заключает договор с могущественным Тёмным Лордом, который за годы скитаний нашёл способ обойти клятву…

— Хорошо. Чтобы не утруждать вас, милорд, я взял на себя смелость подготовить документы, — Долохов протянул объёмный свиток пергамента. — Это стандартный магический контракт, вам осталось только его подписать.

Волдеморт подозрительно взглянул на своего несостоявшегося вассала. Ему померещились издевательские нотки в голосе Антонина, но за варварским акцентом разобрать их было сложно. Недовольно пробежавшись глазами по тексту, он не удержался от раздражённого вздоха:

— Срок службы в пять лет? Ты невысоко ценишь шанс отомстить за свой род.

— При всём уважении, милорд, — точно, во взгляде русского не было ни тени подобострастия, которое он вкладывал в свои слова, — я не хотел бы ждать, пока убийцы моей семьи умрут от старости.

Наглый, самоуверенный, но ещё не отчаявшийся до безразличия — Долохов был почти таким же, как и во времена становления Пожирателей Смерти в иной истории. Терпеть его выходки было тяжело, но Волдеморт понимал, что без него воплотить в жизнь свои амбициозные планы будет намного сложнее. Что ж, придётся удовлетвориться тем, что есть.

Внимательно прочитав текст и уточнив некоторые мелочи, Тёмный Лорд небрежным жестом невербального беспалочкового Диффиндо чуть надрезал кожу на ладони. Капля крови упала на договор, бурое пятно мгновенно впиталось в пергамент, а напротив его имени с издевательской припиской «также известный как Лорд Волдеморт» появилась подпись. В соседнем кресле то же самое сделал Долохов. Обменявшись экземплярами, они повторили процедуру, и на мгновение засверкавшие пергаменты подтвердили скрепление договора.

— Благодарю за оказанное доверие, милорд.

— Надеюсь, ты его оправдаешь, Антонин, — угрозу в голосе заметил бы и глухой, но Долохов на неё никак не отреагировал. Убрав договор в карман мантии, он по-прежнему спокойно перешёл к другой теме:

— Полагаю, я верно истолковал ваше замечание во время нашей прошлой встречи, милорд. Я нашёл пятерых бойцов, готовых сражаться и не задавать лишних вопросов. Думаю, пока что этого будет достаточно.

— Три пары? Хм, нужно будет смотреть на них в деле.

— При всём уважении, милорд, не три пары. Две тройки.

— Разве у вас не принята немецкая система? Когда один атакует, а другой его прикрывает. — Тёмный Лорд искренне удивился. Он коротал время в ожидании этой встречи за вдумчивым изучением литературы о прошедшей войне и пролистыванием подшивок «Пророка» за последнее десятилетие, освежая свои знания о военной и политической ситуации в магическом мире. Среди прочего, он внимательно ознакомился с выпущенным в прошлом году аналитическим трудом «Боевые действия Великой Войны Волшебников», в котором довольно подробно описывались тактические приёмы всех вовлечённых в конфликт сторон.

— Паллиатив военного времени, — недовольно поморщился Антонин. — Когда новобранцы гибнут быстрее, чем успевают чему-то обучиться, нет смысла отрабатывать сложные схемы. Работа парами проще всего. Но применение боевых троек позволяет гораздо более гибко перестраивать свою тактику в зависимости от изменения ситуации на поле боя. Конечно, тренировка группового взаимодействия в таком случае требует больше времени, но, надеюсь, оно у нас есть. Вы ведь не собираетесь бросить нас в бой через несколько дней, милорд?

— Разумеется, нет. У вас будет достаточно времени и средств для подготовки. Что за людей ты подобрал?

— Как вы и сказали, милорд, молодёжь, но с боевым опытом. Вместе с тремя из них я воевал, а двое других сражались на Балканах.

— Как тебе удалось так быстро их завербовать?

Долохов невесело усмехнулся:

— Нынешняя Восточная Европа — не лучшее место. Революции, перевороты, политические кризисы повсюду. А значит, хватает эмигрантов, несправедливо обиженных собственными властями. Среди них много бойцов отгремевшей войны. Теперь этим людям некуда идти, а всё, что они умеют — убивать себе подобных. Их привлекают даже не деньги, а наличие структуры, соратников и боевой задачи. Всего того, к чему они привыкли за годы войны.

Рассуждал Антонин не по возрасту мудро, но Волдеморт не стал вдаваться в тонкости посттравматической психологии, а поинтересовался более приземлённым вопросом:

— Сколько будет стоить подготовка и содержание такого отряда?

— Вместе с текущими расходами выходит около девятисот галлеонов в месяц. Плюс полторы тысячи на обустройство тренировочной базы и закупку всего необходимого. Вот точная смета, — он протянул разграфлённый лист пергамента.

— Нет-нет, это лишнее, — собранная Свенсоном установка в подвале его особняка уже работала со слитками. Если соглашение с «мистером Ивановым» будет действовать как прежде, в месяц он сможет получать несколько тысяч галлеонов. Что ж, Долохов озвучил вполне разумную цену за содержание собственного боевого отряда. — Меня это вполне устроит. Как скоро вы сможете начать работу?

— Не меньше месяца нужно на боевое слаживание, при условии, что бойцов не придётся чему-то учить отдельно. Потом надо будет провести несколько тренировок полного цикла, с выездом в поля. Это ещё две-три недели.

— Приемлемый срок. Ты только начал работать на меня, а я уже доволен тобой, Антонин.

— Надеюсь, мы оба останемся довольны результатами нашего соглашения, милорд, — Долохов чуть прищурился, что на рассечённом шрамами лице смотрелось пугающе. Волдеморт резкий ответ проигнорировал, неожиданно сменив тему:

— Перед тем, как ты отправишься готовить своих подопечных, я хотел бы обсудить один вопрос, имеющий непосредственное отношение к вашему будущему заданию. Ты что-нибудь знаешь об Арнав Джха Патиле?

— Нет, — нахмурился Антонин, — даже слышать о таком не доводилось. Он индус?

— Да, и весьма приметный. Полагаю, будет лучше, если я расскажу его историю целиком…

Арнав Джха Патил был одним из ключевых политических деятелей магической Индии своего времени. Он олицетворял европейский выбор волшебников этой страны, являясь лидером тамошних либералов, ориентированных, в первую очередь, на укрепление англо-индийских отношений. Глава обширного семейства, столь же могучего, сколь и древнего, он был последовательным сторонником сближения с остальным миром. Уже в зрелом возрасте Арнав Джха совершил долгую поездку по Европе в поисках новых магических знаний. Ничего поразительного в смысле заклятий и чар европейские маги ему предложить не могли, но вот разница в укладе жизни потрясла Патила. Вместо раздроблённой страны, погрязшей в многовековой вражде всех против всех, ему открылась прекрасно отстроенная иерархия власти. Вместо всеобщего взаимного недоверия, жесточайшего сословного, национального и религиозного деления, он увидел свободное общество равных возможностей. Он ездил из страны в страну, знакомился с разными людьми, и везде встречал одно и то же, пусть со своим национальным колоритом, но одинаковой сутью.

Вернувшись на родину, Арнав Джха деятельно принялся преобразовывать свою страну. Первым делом он поближе познакомился с теми немногочисленными английскими волшебниками, что отправились на восток вслед за магловскими колонизаторами. Магический мир Индии их почти не замечал — селились они среди своих магловских «коллег», на священные места и ритуальные алтари не покушались, на почести брахманов не претендовали, а потому индийским волшебникам не было до них дела.

Упавший им как снег на голову Патил наделал много шума. Для начала, европейцы долго не могли понять, чего именно он от них хочет, а, разобравшись, ещё дольше не могли определиться, что с этим делать. Дело в том, что Арнав Джха хотел, ни много ни мало, сделать из волшебной Индии европейскую страну. Ради этого он готов был задействовать все немалые ресурсы своей семьи, которая со времён ведийских царств копила богатства и влияние.

Проблема была в том, что никакого единого магического сообщества Индии не существовали. Был обширный набор волшебных семейств разной силы, национальности и вероисповедания, довольно формально объединённых в несколько государств. Семьи эти за многие века своего существования обросли сложнейшей паутиной взаимных долгов, обид и разного рода обязательств. Их вражда тянулась из поколения в поколение, время от времени прерываясь периодами зыбкого мира, обычно вызванного необходимостью воевать с общим противником. Разнородность народов и культур, что населяют Индостан, делу сплочения нации тоже не способствовала, а потому феодальное деление сохранялось тысячелетиями. И если магловская Индия время от времени попадала под власть одного правителя, будь то британская королева, кто-нибудь из Бабуридов или Джавахарлал Неру, то магическая так и оставалась раздробленной.

Митхильское царство, достойнейшим представителем которого являлся новоиспечённый реформатор, переживало глубокий упадок, а реальная власть в нём давно принадлежала могущественным родам брахманов, вроде тех же Патилов. Что уж говорить, если ещё дед Арнав Джха считал вполне нормальным изымать маглорожденных волшебников из их семей, чтобы после проведения полагающихся ритуалов сделать их своими послушными слугами. Потом на дряхлеющую монархию обрушились удары её южной соседки Бенгалии, и ради сохранения независимости всей страны брахманам пришлось пойти на некоторые внутренние уступки. Но и теперь старые семьи крепко держали власть в своих руках, так что инициатива Арнав Джха по построению гражданского общества вызвала небывалый накал страстей между аристократами и простолюдинами волшебной страны.

Все эти трудности ничуть не испугали деятельного Патила. Он немедленно развернул обширную кампанию пропаганды европейского образа жизни. Умело пользуясь связями с самыми разными людьми, от радикальной молодёжи до убелённых сединами хранителей древних храмов, Арнав Джха за несколько лет создал влиятельную политическую партию. Единство, равные права и современный стиль жизни — простые ценности, что привлекали волшебников всех народностей и вероисповеданий не только из Митхилы, но и из соседних государств.

В роскошном дворце Арнав Джха, укрытом среди зачарованного островка джунглей, собирались лучшие представители прогрессивной части магической Индии. В высоких залах шумели вполне европейские балы, а в тиши уютных кабинетов заключались выгодные контракты. Поначалу посмеивавшиеся над эксцентричным аборигеном, вскоре европейцы зачастили к нему на приёмы. Богатства восточной страны были поистине неисчерпаемы, а потому даже консервативные чистокровные быстро смекнули, что торговля с индусами может стать очень выгодной. К концу сороковых фамильная резиденция семьи Патил стала подлинным центром политической жизни страны.

Конечно, нашлись и те, кто выступил против реформатора. Старые недруги его семьи, ортодоксальные брахманы, не желающие терять своего положения в обществе, воинствующие религиозные фанатики всех мастей — список был длинным. Кто-то плёл интриги в удушающей тиши древних храмов, некоторые произносили пламенные речи против «безумца, продавшегося презренным ферингхи», а другие сколачивали боевые группы.

В сущности, никто из них особо не тревожил митхильского властителя. Защитные чары над его дворцом надёжно оберегали много поколений семьи Патил от атак недоброжелателей, число его сторонников среди молодёжи неуклонно росло, а прибыльные сделки с европейцами улучшали финансовое благополучие древнего рода. За несколько десятилетий Арнав Джха как никогда сильно укрепил авторитет и влияние своей семьи, и теперь имел все шансы на объединение, по крайней мере, восточной части магической Индии под своим мудрым управлением.

Внимательно выслушав долгий рассказ, Долохов задумчиво протянул:

— Да-а-а, убрать такого деятеля будет непросто. Мои ребята плохо знакомы с тамошними защитными чарами, а на дворце их наверняка прорва. Нужно внимательно изучить…

Тёмный Лорд чуть улыбнулся и жестом остановил рассуждения Антонина:

— Мне нравится ход твоих мыслей, но убивать Патила не потребуется. Всего лишь заглянете на один из приёмов, что он регулярно организует для заезжих европейцев. Представитесь коммерсантами откуда-нибудь из Восточной Европы, поговорите ни о чём, обсудите последние новости. Делать вам нужно будет кое-что другое…

Спустя ещё почти час детального инструктажа, они распрощались. Долохов признал, что задача поставлена перед ним сложная и необычная, но выполнимая. Напомнив, что подготовка займёт не меньше пары месяцев и получив увесистый мешочек золота на текущие расходы, Антонин отбыл восвояси.

Тёмный Лорд же, выбравшись из «Дырявого котла», аппарировать в Нортумберленд не спешил, а отправился дальше в Косой переулок. Там он заглянул в магазинчик омолаживающих зелий. Заулыбавшаяся было при виде молодого красивого парня продавщица, стоило тому спросить о Роджере Свенсоне, мигом погрустнела:

— Ах, вы не знаете? Такая трагедия! Он был найден мёртвым в этот вторник. Ой, а вы его друг?

— Нет, всего лишь школьный знакомый. Но что произошло?

— Никто не знает, — всплеснула руками женщина за прилавком. — Сью говорит, что он пустил себе Бомбарду в голову, но я не могу в это поверить. Такой милый юноша…

Не слушая сбивчивых причитаний продавщицы, Волдеморт с показной грустью попрощался и поспешил покинуть аптеку. Всё прошло, как и планировалось. При мысли о Бомбарде Тёмный Лорд брезгливо поморщился — естественно, юнца не хватило на убивающее проклятие.

Что ж, теперь его секреты в безопасности. О возможном расследовании Волдеморт не беспокоился совершенно. Амбициозный маглорожденный с неплохими задатками, не нашедший себе места в магическом мире и предпочевший покинуть его самым радикальным способом — картина не то, чтобы типичная, но и не исключительная. Недолго погоревавшие о его безвременной кончине друзья, да печально покачавший головой Слагхорн — вот и все, кто хоть как-то заметил самоубийство талантливого юноши.

* * *

Воскресным днём двенадцатого сентября сорок восьмого года Том Риддл с негромким хлопком появился на аппарационной площадке перед Малфой-мэнором. В этот день усадьба блистала роскошью даже сильнее, чем обычно. Над зеленью лужайки возвышались обильно расшитые серебром шёлковые шатры, к главному входу протянулась ковровая дорожка, сотканная лучшими персидскими мастерами, а сам особняк был задрапирован в серебристо-зелёные полотнища флагов.

Малфой-старший лично встречал прибывающих гостей. Одетый в свою лучшую мантию из атласного шёлка, украшенную платиновыми запонками с изумрудами, он выглядел олицетворением богатства и успеха чистокровной аристократии. Не успел Тёмный Лорд сказать подобающие случаю слова приветствия хозяину поместья, как негромкий хлопок оповестил о появлении очередных гостей. Раскланявшись с Брутусом, он скользнул взглядом по вновь прибывшим и замер на месте. Радостно улыбаясь Малфою, по ковровой дорожке шёл Поттер. Под руку он вёл темноволосую даму, по горделивой осанке и открытому взгляду которой даже издалека можно было признать урождённую Блэк.

За месяц в этом мире Тёмный Лорд смог неплохо к нему адаптироваться: не реагировать на снисходительный тон Брутуса, с протокольной вежливостью здороваться с будущими предателями крови и даже не морщиться в ответ на дерзости Долохова. Но появление в двух шагах от себя предков человека, из-за которого раз за разом рушились все его планы, пробудило в нём нечеловеческую вспышку ярости. Медленно, словно смакуя момент перед долгожданной казнью, он вынул волшебную палочку. Плавным движением сделал пару шагов в сторону, чтобы Малфой не оказался на линии атаки. Мысленно пробежался по перечню подходящих для этого случая заклятий, и остановился на привычной Авада Кедавре. Уже поднимая палочку для смертельного удара, Волдеморт услышал радушное приветствие не заметившего его действий хозяина поместья:

— Карлус, Дорея, рад встрече! Примите мои поздравления с рождением первенца!

— Благодарю, Брутус. Надеюсь, скоро наш Эимонт сможет играть с твоим внуком.

Дальнейший обмен любезностями Тёмный Лорд пропустил мимо ушей. Он вспомнил, что в семействе Поттеров была и младшая ветвь, ни один из представителей которой не пережил Первой магической войны. В отличие от потомков Генри Поттера, Карлус вместе со своей семьёй политикой никогда не занимался, а потому у Волдеморта не было случая с ним познакомиться. А вот с его супругой он виделся ещё на первом курсе, когда та, в то время носившая фамилию Блэк, в качестве старосты Слизерина не раз отвечала на вопросы одиннадцатилетнего Тома Риддла.

Заметив недоумённый взгляд стоящих невдалеке старших Розье, он медленно провёл палочкой сверху вниз, негромко произнося формулу очищающего заклинания. Конечно, дорогая парадная мантия и без того блистала безупречной чистотой, но подобный жест был естественен для новоприбывшего. Убедившись, что его вспышки никто не заметил, Тёмный Лорд вновь взглянул на Карлуса и Дорею, успевших отойти от Брутуса и теперь радостно беседовавших с семейством Пруэтт. Он попытался вспомнить, что же погубило младших Поттеров, ведь в войне они не участвовали. Вроде как, в начале семидесятых, кто-то из Блэков упоминал трагедию, сгубившую «тётушку Дорею» вместе с супругом и сыном, но тогда Волдеморта вовсю занимала подготовка к решающей фазе противостояния с либералами, и на это происшествия он не обратил внимания. Так и не вспомнив ничего конкретного, он оставил бесплодные попытки. Не всё ли равно, чем закончилась история семьи Поттеров, если лично для него они не представляют никакого интереса? Шквал эмоций схлынул, и теперь он неторопливо шествовал по лужайке, здороваясь со знакомыми.

По случаю жаркой, ещё летней погоды большинство гостей коротало время до официальной части на улице, наслаждаясь прохладой в тени зачарованных охлаждающими чарами шатров. Лениво фланируя под сенью шёлка и бархата, они собирались в небольшие группы у обильно заставленных изысканными яствами столов. Волдеморт заметил много знакомых лиц: среди родственников невесты чуть склонила голову в приветствии Друэлла, от столика со свежими фруктами мило улыбнулась Бетти, и жизнерадостно махнул рукой Вистан, а из плотной группы державшихся в стороне Блэков одним взглядом поприветствовал его Орион. Были тут и другие знакомые Тома со школьных времён — он ответил на искренние приветствия Нотта, тепло улыбнулся сёстрам Паркинсон и заставил себя отвесить вежливый поклон Пруэттам.

Свадьба единственного наследника семьи Малфоев была знаковым событием, пропустить которое не мог ни один представитель бомонда. Сегодня здесь собрались все «священные двадцать восемь», за исключением прервавшихся родов да Краучей. Глава департамента магического правопорядка не простил Брутусу сомнительных сделок на континенте перед войной, и, хотя официально никаких обвинений Малфою предъявлено не было, с тех пор ни сам Каспер с супругой, ни его сын Бартемиус, в Малфой-мэноре не появлялись.

Остальные ключевые официальные лица магической Великобритании почтили торжество своим присутствием. Министр Спенсер-Мун неспешно беседовал с четой Лонгботтомов, а его будущая преемница Вильгельмина Тафт о чём-то шепталась с хозяйкой поместья. Не было только Альбуса Дамблдора — новоназначенный старший консультант главы Визенгамота, сохранив за собой должность профессора трансфигурации, теперь разрывался между Хогвартсом и министерством. В остальном же тут собрался весь цвет волшебной Британии в полном составе — с многочисленными родственниками и детьми, кроме совсем уж маленьких, оставленных в родовых поместьях на попечении домовиков и нянек. Обозревая заставленную шатрами лужайку перед особняком, Тёмный Лорд с удивлением осознал крохотный масштаб магического мира. Всех аристократов вместе с семьями набиралось не больше трёх сотен человек.

Споры о маглорожденных ещё не раскололи общество, и на торжественном мероприятии можно было обнаружить представителей обеих сторон будущей войны. У дальнего шатра Волдеморт заметил бурно, но доброжелательно, переговаривающихся Лестрейнджей и Уизли. Он так засмотрелся на непривычное для него зрелище, что чуть не был сбит с ног жизнерадостной девчушкой лет тринадцати, гонявшейся по лужайке за черноволосым мальчишкой.

— Примите мои извинения, — девчонка уверенно изобразила реверанс.

— Впредь будьте осторожнее, юная леди, — неизвестно, чьей дочерью была эта улыбчивая девочка, так что Тёмный Лорд отозвался со всем доступным ему тактом. В ответ та пробормотала что-то протокольно-вежливое, а потом неожиданно показала ему язык и убежала к дожидавшемуся её у стола со сладостями мальчугану. По характерному острому подбородку и уже сейчас решительному взгляду Волдеморт опознал в нём Титуса Лонгботтома, которого когда-то, лет тридцать вперёд, собственноручно убил на руинах его дома. Похоже, эта вертлявая девочка с русыми волосами — никто иная как Августа Фоули, которая лет через десять выйдет за него замуж. Он помнил леди Лонгботтом по обеим магическим войнам — казалось, её ледяной взгляд прожигал не хуже заклятий, а в бою она запросто управлялась с вдвое более молодыми противниками. Даже переживший попадание на полвека в прошлое Тёмный Лорд с трудом заставил себя поверить в то, что та суровая дама и эта девчонка с лучащимися озорством глазами — один и тот же человек.

Пока Волдеморт размышлял над превратностями судьбы, к этим двоим присоединилась ещё одна молодая особа. Темноволосая девочка, одетая в лёгкую блузу из бирюзовой шотландки, недовольно хмурилась, что-то выговаривая притихшим друзьям. Предчувствуя возможный срыв, Тёмный Лорд поспешил отвернуться и поискать своих хогвартских знакомых. С этой строгой девочкой он виделся не далее, как за полчаса до своего попадания в это время. Правда, ту встречу сложно назвать тёплой — он бросал в неё смертельные проклятия, а она прикрывалась боевой трансфигурацией, раз за разом отражая летящие в неё и её союзников зелёные лучи. Всё же Минерва МакГонагалл была лучшей ученицей Альбуса Дамблдора и сполна продемонстрировала это во время битвы за Хогвартс, сойдясь в схватке с самим Тёмным Лордом.

Пошарив глазами по группам гостей, Волдеморт замер в нерешительности. Нужно было пообщаться с кем-то, кто не пробуждал у него в груди яростное пламя ненависти, и с этим были определённые проблемы. Никто из собравшихся, кроме, разве что, Вистана, не вызывал у него тёплых чувств. Тут были или враги и родители врагов, или бездарные подручные со своими семьями. В груди кольнуло какое-то чувство… не разочарования и не обиды, а чего-то мимолётного и трудноуловимого, среднего между ними. Волдеморт не успел собраться с мыслями, чтобы привычным волевым усилием подавить его, как услышал оклик:

— О, мистер Риддл, и вы здесь!

К нему приближался, довольно потрясая изящной хрустальной чашей с засахаренными ананасами, Гораций Слагхорн. Вот, кто точно не изменился за прошедшие полвека! Казалось, он родился в дорогой мантии, с приличным брюшком и роскошными усами. От себя самого образца девяносто восьмого года зельевар отличался разве что наличием пшеничного цвета шевелюры. Увы, с ним Волдеморт последний раз встречался ровно при тех же самых обстоятельствах, что и с будущим профессором трансфигурации.

Тем временем, Слагхорн, не обращая внимания на застывшее восковой маской лицо бывшего ученика, продолжил:

— Вы совсем забыли обо мне! Даже ни разу не проведали старика после выпуска, — «старик», которому не было и пятидесяти, был моложе своего собеседника лет на двадцать, но, понятное дело, знать об этом не мог. Кое-как совладав с собой, Тёмный Лорд нейтрально ответил:

— Рад видеть вас, профессор. Я лишь недавно вернулся из путешествия, и не имел возможности встретиться с вами.

— Ах, да, я слышал что-то такое. Вроде как, вы отправились в странствия после работы в той лавочке… А сейчас чем занимаетесь?

— Организую небольшое частное издательство вместе… со своими друзьями.

— О, как интересно! Я могу порекомендовать одного перспективного молодого человека, у него все задатки стать хорошим репортёром.

Волдеморт нашёл в себе силы улыбнуться:

— Полагаю, вы говорите о Варнавве Каффе? Он у нас главный редактор.

— Как раз его я и имел в виду! Неужели у вас ещё и дар к прорицаниям, мистер Риддл? — Слагхорн негромко рассмеялся.

От дальнейшей беседы со своим бывшим деканом его избавил усиленный Сонорусом голос распорядителя, объявивший о начале официальной части мероприятия. С видимым сожалением чуть поклонившись Горацию, Волдеморт поспешил к своему месту в ряду кресел, предназначенных для гостей жениха.

Дальнейшая церемония мало его занимала. Высокопарные слова и магические клятвы, витиеватые официальные поздравления и цветистые тосты гостей в равной мере прошли мимо внимания Тёмного Лорда. Для него многочасовое празднество было чем-то средним между рабочим кабинетом и полем боя. Нужно было перекинуться хотя бы парой слов со всеми, даже самыми отдалёнными, хогвартскими знакомыми, несколько раз помелькать в обществе наследников родов Блэков и Малфоев, словом, уверить собравшихся аристократов, что на столь статусном мероприятии он не случайный гость, а свой человек.

В иной реальности вернувшийся из долгих странствий на восемь лет позже полукровка Том Риддл в глазах старшего поколения волшебной аристократии был скорее посмешищем, величающим себя нелепым прозвищем. Там лишь молодёжь шла за ним, увлечённая смелыми идеями и простыми идеалами. Но теперь он постоянно ловил на себе заинтересованные взгляды благородных лордов и леди. В высшем свете, с его многовековыми родословными, появление неизвестного ранее молодого человека, с которым приветливо общается сам Брутус Малфой, не могло остаться незамеченным. Долгую беседу о тонкостях артефакторного искусства завёл с ним старший Эйвери, покуда его супруга почти демонстративно рассматривала его, то и дело переводя взгляд на свою младшую дочь. Подошёл познакомиться Арфанг Лонгботтом, которого, как оказалось, весьма впечатлили рассказы племянника о лидере школьного движения Томе Риддле. Засвидетельствовал своё почтение Годфри Гринграсс, за прошедшие три года успевший обзавестись супругой и поправить состояние дел в зельеварнях. Волдеморт лишь посмеялся над вопросом о том, не удалось ли ему найти алтари байюэ, о которых писал старший Гринграсс, но на будущее отметил, что излишне памятливому Годфри стоит устроить несчастный случай. Даже Кантанкерус Нотт, респектабельный лидер консервативной фракции Визенгамота, снизошёл до знакомства с приятелем своего внука.

В долгих беседах и кратких обменах любезностями прошла большая часть вечера. Не испытывавший удовольствия от самого торжества, Тёмный Лорд остался доволен его результатом. Конечно, снисходительные улыбки потомственных аристократов раздражали, но оказанный ему приём был куда благосклоннее, чем в прошлом варианты истории. Он уже собирался попрощаться с Абраксасом и покинуть резиденцию Малфоев, как к нему подошёл Брутус.

— Как вам торжество, мистер Риддл?

— Великолепно, лорд Малфой. Вы превзошли самих себя!

— Благодарю, — отец жениха расплылся в улыбке и тут же продолжил на полтона тише. — Я хотел бы побеседовать с вами по известному вам вопросу. Пройдёмте в мой кабинет.

Деловое приглашение прямо посреди главного зала, на виду у многочисленных гостей, было странным. Либо случилось что-то срочное, либо Брутус задумал какую-то хитрую комбинацию с вовлечением общественного мнения высшего света. Заинтригованный Волдеморт поднялся вслед за ним на второй этаж, не пытаясь завязать беседу и сохраняя формально-вежливую улыбку.

Кабинет лорда Малфоя соответствовал остальному поместью. Вдоль стен стояли внушительные шкафы из красного дуба, вокруг камина расположились роскошные кресла в викторианском стиле, а перед окном монументальной композицией возвышался массивный стол с мраморной столешницей. За высокими окнами бурлило веселье: изысканные кавалеры кружили прекрасных дам в танце, звенели бокалы с марочными винами и летели в темнеющее небо магические фейерверки. Там осталась в основном молодёжь, старшее поколение предпочло открытой лужайке бальный зал. В нём тоже продолжался праздник, но в более сдержанных тонах. В бокалах преобладало огневиски, наряды дам были более закрытыми, а танцы — консервативными.

Но тут, в кабинетной тиши, отделённой от остального особняка мощными чарами приватности, ничто не напоминало о царившем в усадьбе празднестве. Едва переступив порог кабинета, Волдеморт убрал с лица приятную улыбку и настроился на деловой разговор. Этому во многом способствовал третий участник беседы, расположившийся в кресле напротив камина статный мужчина с проседью в иссиня-черных волосах. На молодого спутника хозяина поместья взирал Поллукс Блэк.

Самый младший в «Чёрной троице», он был живой легендой войны с Гриндевальдом. Вместе со своим отцом Сигнусом и дядей Сириусом, Поллукс прошёл сквозь ад и пламя европейского магического конфликта, сражаясь практически в каждой крупной битве. Трое Блэков стояли у истоков добровольческих отрядов, куда вошли многие сильные волшебники, бившиеся против армии прежнего Тёмного Лорда. Говорят, в открытом бою им боялись противостоять даже берсерки, с ног до головы покрытые рунами «одноразовые герои» Гриндевальда. Но, даже возглавив целый отряд, сформированный в основном из представителей таких же не слишком светлых семей, они не отсиживались в штабе, всегда первыми выходя на поле боя.

Увы, всё имеет свою цену. Сигнус погиб в сорок третьем, прикрывая отход попавшего в ловушку отряда. Тогда к месту схватки прибыл сам Геллерт, и даже сил трёх могущественных волшебников не хватило, чтобы сдержать его без потерь. Сухой серый пепел, в который превратился Сигнус после попадания заклинания тёмного мага, ещё не успел развеяться над живописными холмами Прованса, а Поллукс чуть было не отправился вслед за отцом. Обезумевший от ярости, он влил столько сил в фамильную модификацию Адского пламени, что ревущая огненная плеть испаряла камни. Лишь своевременное вмешательство Сириуса спасло его от быстрой гибели из-за сильнейшего магического истощения. Гриндевальд тогда спасся, хоть и обзавёлся страшными ожогами, а остатки первого добровольческого отряда благополучно выбрались в Британию.

Сириус войну пережил, но стал лишь тенью себя прежнего. Беспрестанные изматывающие бои и смерть младшего брата, в которой он винил себя, подточили семидесятилетнего волшебника. Стоило войне завершиться, как глава рода Блэк поспешил удалиться из высшего света. Опытный мастер-ритуалист, он продолжил совершенствовать одному ему известные практики, сутками пропадая в надёжно зачарованных подвалах фамильного особняка.

Что до Поллукса, то после войны он фактически возглавил всё своё обширное семейство. Несмотря на то, что титул лорда должен был унаследовать кто-то из детей Сириуса, именно этот прославленный герой руководил Блэками. С молчаливого согласия Арктуруса и Регулуса, он занимал место в Визенгамоте от имени их отца, занимался семейными предприятиями и даже сохранял за собой последнее слово в выборе достойной партии для многочисленных племянников и племянниц.

Не являясь ни талантливым администратором, ни одарённым политиком, Поллукс с присущей ему энергией взялся за дела своего рода, и за прошедшие с окончания войны три года вполне преуспел в их налаживании. Два удачных брака породнили семью Блэков с Розье и Пруэттами, упрочив их главенствующую роль в британской магической аристократии. Каждый в этом обширном семействе занимался своим делом: Арктурус создавал артефакты, Сигнус-младший их продавал, а Регулус не вылезал из дебрей Отдела Тайн.

Поллукс пока ещё состоял в аврорате, продолжая курировать всё более редкие операции добровольческих отрядов. Большинство сторонников Гриндевальда предпочло сдаться на милость победителей, и лишь некоторых приходилось разыскивать по всему свету. Этим-то и занимались оставшиеся не у дел добровольцы. Впрочем, их тоже осталось немного — большинство волшебников, отпраздновав победу над Тёмным Лордом, поспешили вернуться к мирным делам. Сам Поллукс собирался поступить так же после смены министра — коль скоро добровольческие отряды официально будут распущены, делать в аврорате ему будет нечего. Тем более, с каждым годом семейные дела требовали всё большего его внимания.

При виде этого выдающегося волшебника, Волдеморт вежливо поклонился:

— Моё почтение, мистер Блэк.

— Рад наконец-то с вами познакомиться, мистер Риддл. Орион и Друэлла много о вас рассказывали. — Видимо, на лице его собеседника слишком явно отразилось недоумение, и Поллукс сухо усмехнулся. — Разумеется, моя невестка не стала скрывать от меня подробностей вашей встречи.

Дождавшись приглашающего жеста Брутуса, Тёмный Лорд присел в свободное кресло и осторожно заметил:

— Я думал, вы не одобряете увлечения Друэллы боевой магией.

— Я хочу, чтобы так думали другие. Увы, сыновья не унаследовали моего интереса к этому искусству. Возможно, хотя бы Друэлла и их с Сигнусом дети смогут продолжить наше семейное дело.

— Под вашим руководством это будет несложно, — Волдеморт вежливо, но чуть грустно улыбнулся. Он всегда сожалел, что род Блэков прервался столь бездарно, на шелудивой псине, осквернявшей само имя славного Сириуса Второго. Судьба жестоко пошутила над Поллуксом: таланты Друэллы в боевой магии действительно передались её детям, вот только среди них не было мальчиков. В итоге, Нарцисса и Андромеда, каждая по-своему, с головой погрузились в семейную жизнь, а блистательная Беллатриса, хоть и стала одним из лучших бойцов своего поколения, утратила и гордую фамилию, и возможность продолжить древний чистокровный род. Оставалось только надеяться, что теперь всё изменится.

Повисшее молчание прервал Малфой:

— У нас была возможность проверить ваши сведения, мистер Риддл. Пока что мы не можем подтвердить все факты, но наличие у либералов планов по снижению влияния Визенгамота и аврората не оставляет сомнений.

— Что ж, надеюсь, одной проверкой вы не ограничитесь.

— О, разумеется. Но перед тем как обсуждать дальнейшие действия, нам хотелось бы прояснить один момент. Не поймите меня неправильно, но… — Брутус замялся, видимо, пытаясь подобрать более корректную формулировку, но его опередил Поллукс. Пристально глядя в глаза Волдеморту, он уверенно произнёс:

— Чего от нас хочет Альбус Дамблдор?