Импульс (гет)

Гермиона и сама не поняла, как всё произошло.

Крики. Чаще — её собственные. Полные злобы вопли Лестрейндж. Бледное лицо Драко Малфоя. Приглушённые голоса его родителей. Боль. Серебряный нож. Лестрейндж подходила всё ближе. Её лицо было искажено отвращением. В глазах — ярость. Она протянула руку и…

Хватит!

Оттолкнув Лестрейндж, Гермиона сорвалась на ноги и побежала. Вперёд. Лишь бы подальше отсюда. Она не хотела выяснять, зачем Лестрейндж нож.

Гермиона бежала так быстро, как не бегала никогда в жизни. Мчалась со всех ног.

Скорее.

Поворот. За ним ещё. И ещё.

Позади раздавались безумные вопли и проклятия Лестрейндж. Вспышка. Красная. За ней зелёная.

Рывок вперёд на последнем издыхании.

«Давай, Гермиона, давай!»

— Остановись! — заложило уши. Звонкий голос Лестрейндж на миг оглушил.

Секундное замешательство — красная вспышка в паре миллиметров от головы. Внутри всё скрутилось в тугой узел. Ухнуло вниз.

Не останавливаться. Только не останавливаться.

Вперёд!

Топот ног и крики теперь доносились откуда-то издалека. Но облегчения Гермиона не испытывала.

Одна.

В огромном поместье среди врагов.

Действие адреналина сходило на нет. Дыхание сбилось. Тело ломило от Круциатуса. Подкашивались колени. В ушах звенел крик Лестрейндж…

Зато живая.

Живая.

Сил бежать не было. Идти тоже. Но Гермиона шла. Теперь уже медленно, прислушиваясь к каждому шороху. Голосов Пожирателей больше не было слышно. Как так получилось? Как удалось сбежать? Она и сама не поняла.

Сердце быстро, рьяно билось о грудную клетку. И Гермионе казалось: в её венах пульсировала не кровь — страх. Паника. И в голове пусто. Будто кто-то заблокировал мысли. Запечатал их, словно конверт. А руки не слушались. Не могли вскрыть. Добраться до содержимого.

Беспомощность.

Одна в доме врага, без палочки и без малейшего понятия, как отсюда выбраться.

Гермиона остановилась. Оперлась ладонями о стену. Руки дрожали. И холодная, каменная стена вместе с ними. Качалась из стороны в сторону… Как это прекратить?

Судорожный вдох. Выдох. К чёрту стену!Гермиона начала выворачивать карманы.

Ей что-то было нужно.

Подсказка.

Поддержка.

Чудо.

Что-нибудь. Как утопающему нужна чья-то рука.

Но ничего не было. Нужно самостоятельно взять себя в руки или идти ко дну.

Или идти ко дну, взяв в себя в руки.

Вдох — выдох. И взгляд в темноту до рези в глазах.

Тщетно.

Ничего не видно. Очертания, очертания...

Сырость, темнота, холод. Коридоры складывались в замысловатый лабиринт. Куда она сворачивала? Как здесь оказалась? И где это — «здесь»?

В темноте все коридоры — близнецы. А кроме них и не было ничего. Только изредка встречались мраморные статуи. Громадные. Внушительные. Может, заколдованные? Оживут, поймают, отнесут хозяевам… Статуи были бы хорошим ориентиром, но Гермиона боялась приблизиться, присмотреться. А в полумраке толком не разглядеть.

Зато статуи, казалось, наблюдали за ней. Смотрели высеченными из камня глазами ей вслед. А рядом клубилась магия.

Нет, Гермиона её не видела. И чувствовать не могла. Но была уверена: подземелья полны магии. Магии, которая ждёт своего часа…

Воздух был спёртым, атмосфера — мрачной. Будто тюремными коридорами идёшь, а тебя провожают злобные, завистливые взгляды заключённых. И тишина вокруг — мёртвая. Потолок нависал над головой и с каждой секундой будто бы опускался на сантиметр ниже. Приближался. Снижался. Оседал.

Опасно близко.

Раз за разом Гермиона смотрела вверх: проверяла, не стал ли потолок ниже в самом деле. Приглядывалась. Упрямо щурилась. Но перед глазами — темнота. Неверные очертания.

Канделябров на стенах было мало. И в полумраке Гермиона чувствовала себя почти что слепой. И время от времени касалась рукой холодных шершавых стен. Касалась, чтобы не налететь на них в темноте.

Жутко.

Казалось, из-за угла вот-вот появится дементор. А за ним ещё один, второй, третий… Выплывут, вылетят, закружатся. Опустошат надежду. Глянут пустыми глазницами из-под капюшонов, протянут свои костлявые руки, укроют холодные мокрые стены инеем, хищно оскалятся. Подплывут поближе. Чёртовы безразличные мрачные твари!

Они замкнут круг. Один из них снимет свой капюшон и…

Гермиона мотнула головой, борясь с наваждением. Нет, лучше не думать. Идти. Только идти.

Правда, идти она больше не могла. Устала. Смертельно устала. Гермиона остановилась, вздохнула еле слышно. По вспотевшей спине прошёлся холодок. Воздух был влажным, затхлым.

Она в подземельях? Наверняка. Но как отсюда выбраться? Как найти Гарри и Рона? Да и чем она им поможет, если у неё нет палочки?

Ничего, вместе они что-нибудь придумают. Ничего. Гарри и Рон сейчас в подвале, который, скорее всего, находится в подземельях. Ей нужно идти.

Аккуратно и тихо.

Она должна им помочь.

Цель. Теперь у неё была цель. Гермиона выпрямилась, расправила плечи. Новая цель всегда придавала ей сил. А паниковать можно будет позже. Потом.

Гермиона вся превратилась в слух. Надеялась услышать хоть что-нибудь. Ещё лучше, если это «что-нибудь» подскажет ей, что друзья близко. Главное найти их, а дальше… Дальше они, как всегда, выкрутятся, выберутся прямо из загребущих лап смерти, выживут.

Как всегда.

Эта мысль крутилась в голове Гермионы как заклинание. Заставляла дрожащее от Круциатуса и долгого изнурительного бега тело идти вперёд. Вынуждала работать онемевший от страха разум. Лелеяла надежду...

В один миг всё рухнуло. Позади послышались шаги. Гермиона застыла. Предательское сердце забилось ещё сильнее.

«Чёрт».

Ну как же так?! Как же?! Она ведь только поверила, что у этой истории тоже будет счастливый конец!

Шаги приближались. Они становились отчётливее и громче, невыносимо резали по барабанным перепонкам. Резали до боли в висках.

Пугали.

Будоражили.

Вводили в ступор.

«Тук, тук, тук», — неприятно стучали о мраморный пол каблуки чьих-то туфель.

Гермиона вздрогнула, ощущая, как паника снова накрыла её с головой. Глубоко вдохнула, прикусила щеку с внутренней стороны, чтобы не издать ни звука. Колени дрожали. Ладони дрожали. Такое чувство, будто кто-то изо всей силы ударил её в живот. Неожиданно и больно. Хотелось свернуться в клубочек. Спрятаться.

Но она не могла. Она — Гермиона Грейнджер. И сдаваться просто не умела.

Гермиона на цыпочках двинулась вперёд и спряталась за статуей у поворота. Ненадёжно. Неспокойно. Краем глаза приходилось наблюдать за неподвижной мраморной фигурой. Не могла же та стоять в подземельях просто так. Но какой выбор?

Гермиона замерла, стараясь дышать как можно тише, и прислушалась. Шаги стихли.

Когда? Когда стихли шаги? Неужели неизвестный услышал?

И что ей теперь делать?

Гермиону бросило в жар, ладони вспотели, а сердце, казалось, билось теперь на уровне висков.

Страх, страх, страх.

И тишина.

Никогда ещё тишина не была такой оглушающей, давящей, неправильной, колючей, страшной. Угнетающей. Никогда ещё тишина не была такой смертельно опасной.

Хотелось думать, что издалека снова раздавались шаги. Что неизвестный просто остановился на некоторое время, а теперь шёл дальше. Его остановка никак не была связана с ней.

Никак.

Совсем.

Ей нечего бояться.

Сотню раз про себя, как заклинание.

«Мне нечего бояться».

Заклинание, которое почему-то никак не получалось. Единственное заклинание, которое не получилось у Гермионы Грейнджер с первого раза. Получится ли вообще?

Она боялась пошевелиться, боялась выдать себя тому, кто так невовремя вошёл в подземелья. Но нутром чувствовала — он рядом: стоял, затаившись, выжидал.

Если бы она только знала, насколько близка к истине…

* * *

Прямо позади неё, в небольшом тёмном проходе, наполовину скрытом мраморной статуей, стоял человек.

Человек, чьи шаги так её напугали. Он тоже боялся пошевелиться. Его палочка была нацелена прямо на Гермиону Грейнджер.

Человека звали Драко Малфой, и он был одним из тех, кто после случившегося отправился на её поиски. Он должен был отвести Грейнджер обратно к тётушке Белле.

Должен был.

Драко всё время был что-то кому-то должен.

Его губы сжались, образуя тонкую, идеально очерченную линию, а рука с палочкой медленно опустилась. Он скривился, мысленно чертыхнулся.

Слабак! Чёртов слабак!

Рука не поднималась.

Драко мог унижать Грейнджер на протяжении всех шести лет обучения в школе, оскорблять, ненавидеть, но её смерти не хотел. Как и чьей-либо ещё.

Достаточно уже смертей.

Драко насмотрелся на то, как пытает и убивает Тёмный лорд. Как наслаждаются криками жертв его верные слуги. Насмотрелся, как умирают ни в чём не повинные люди.

Достаточно.

У него тоже есть предел.

Причинять Грейнджер вред Драко не планировал, но и помогать не собирался. Слишком рискованно. Оправдан ли такой риск? Да и кто она ему, чтобы он, позабыв о вражде, бросился на выручку? Кто она ему, чтобы он рисковал собственной жизнью ради неё? Сможет выбраться — хорошо. А если не сможет, Драко будет знать, что дал ей шанс. Воспользуется она им или нет — уже другой вопрос. Вопрос, который никаким боком его не касался.

Драко положил палочку в карман и собрался было уходить, когда услышал чьи-то приближающиеся шаги. Замешкался на миг, будто что-то удерживало его на месте.

Совесть? Сочувствие?

Нет. Малфои о таком не слышали.

«Мне жаль, Грейнджер», — подумал напоследок почти безразлично.

Драко развернулся и направился к выходу. Это не его битва. Он сделал всё возможное.

* * *

Гермиона тоже услышала шаги. Совсем тихие, едва различимые. Но источник звука был куда ближе, чем был в прошлый раз.

Где?

Гермиона замерла, насторожилась.

Где?

Ей казалось, она не слышала ничего, кроме бьющегося в висках сердца. Громко. Надрывно.

Бум. Бум.

Шаги рядом. Совсем рядом.

Гермиона внутренне подобралась. Приготовилась. К чему? Она не знала. Как и не знала, что будет делать, если её найдут.

Шаги рядом. Гермиона увидела очертание фигуры в чёрной мантии прямо перед собой. Затаила дыхание. Лишь бы её не увидели. Лишь бы не…

Неизвестный уже почти прошёл мимо. Почти скрылся из виду, когда Гермиона заметила, что из кармана его мантии выглядывает волшебная палочка.

Не успела подумать. Не успела принять окончательное решение. Будто какая-то сила толкнула её вперёд. И Гермиона выпрыгнула из своего убежища и выхватила палочку. Неизвестный молниеносно обернулся, резко протянул руку, но было уже слишком поздно:

— Петрификус Тоталус! — тело с громким стуком упало.

У Гермионы подогнулись колени, и она тоже плюхнулась на холодный каменный пол. Палочка выпала из дрожащих пальцев.

— О Мерлин! — запоздало выдохнула с облегчением. Сердце испуганно бухало в груди. Свитер неприятно лип к вспотевшей спине. Адреналин в крови заставлял тело дрожать ещё сильнее, чем раньше.

Гермиона потянулась за палочкой. Крепко сжала её в своей руке.

Она справится. Теперь она обязательно справится. Как-нибудь. Нужно только успокоиться. Дышать ровно. Дышать глубоко. Что-то сделать, в конце концов! Ведь она не могла просто сидеть.

Не сейчас.

Не в Малфой-мэноре.

— Люмос, — прошептала Гермиона и направила кончик палочки на незнакомца.

Мерлин, лишь бы никто не заметил!

Одним ловким движением Гермиона стянула с незнакомца капюшон. Ахнула.

Долохов. Антонин Долохов.

Она хорошо запомнила его лицо ещё тогда, в Министерстве. Ей повезло. Очень повезло, что всё обошлось. Гермиона до сих пор не могла забыть, как сложно было мадам Помфри вылечить её после заклятия Долохова. Хвала Мерлину, что с реакцией у него хуже, чем с придумыванием новых заклинаний!

Гермиона потянулась к карманам мантии Долохова. Один оказался пустым, а вот во втором она нашла небольшую колбу. Вытянула на свет. Присмотрелась.

Оборотное.

Гермиона недоверчиво прищурилась. Внимательно оглядела жидкость ещё раз. Понюхала. Нет, это определённо было Оборотное! Она победно улыбнулась и вырвала из густой шевелюры Антонина Долохова тёмный волос.

Гермиона ещё не знала, что будет делать, но теперь у неё был шанс.