Муженек Луны (Luna’s Hubby) (гет)

– Привет, Луна.

– Здравствуй, Лиз. Как ваши уроки анимагии?

Лиз только что вошла в гостиную Рейвенкло и увидела, что Луна делает уроки в одиночестве.

– Я даже не знаю. Мы выпили зелье, которое должно было показать анимагическую сущность… в общем, я – мышь, – пожаловалась Лиз.

– О, – произнесла Луна с нотками сочувствия, – Я не знала. Но ты ведь все равно будешь продолжать?

– Вряд ли. Она ведь такая маленькая! – Лиз плюхнулась в кресло рядом с подругой, поставила локти на стол и уронила лицо в ладони. – Если бы я хотела шпионить за кем-то или прокрадываться куда-нибудь, то, может быть, стоило бы продолжать уроки. Но я этим не хочу заниматься! По мне, хуже мышей только жуки!

– Мне так жаль. Если бы я могла что-то изменить, то сделала бы все для этого.

– Я тоже. Жаль, что изменить ничего нельзя. Ладно, проехали. Можно мне кое-что у тебя спросить? – она выпрямилась и понизила голос.

– Конечно, – ответила Луна, но, судя по голосу, была не совсем в этом уверена.

– Что происходит между тобой и Гарри?

– В последнее время немногое. Он почти все свободное время проводит на площадке для квиддича, а я записалась в Клуб Заклинаний. Там мы практикуем чары, которые факультативно изучают на шестом-седьмом курсах, Хозяйственные Чары, например. Я знаю где-то треть из них, благодаря тому, что помогала маме по дому.

– Но все эти причесывания перед сном и поцелуи? Он ведь твой кузен, или что там?

– Дальний родственник, да. За последние дни мы оставались наедине только пару раз. Мне даже не хватает тех гор домашних заданий, накопившихся из-за квиддича, которые я помогала ему разгребать. Мне нравится эта игра так же, как и всем остальным… ох. Кого я обманываю? Я почти ненавижу квиддич, потому что он занимает все свободное время Гарри. Но ведь это интересная игра, очень захватывающая, как считаешь? Как бы она выглядела, если бы ловцам нужно было ловить золотого сниджета вместо снитча? Как ты думаешь, что труднее поймать: снитч или живую птицу? Я вот не знаю, смогла бы я это сделать – лететь на полной скорости за маленькой птичкой, а потом схватить ее. Нет, я не смогла бы так сделать, ведь птичке было бы больно. А ты когда-нибудь видела сниджета? Мы видели одного в птичьем заповеднике во Франции несколько лет назад. Это был магический заповедник, в котором собрали очень редких животных и птиц. Ты когда-нибудь слышала свиристуна? Эта птичка поет очень красиво, но я слышала, что если слушать ее слишком долго, можно сойти с ума. Ну ладно, мне нужно повторить несколько чар для Клуба Заклинаний. Увидимся позже, Лиз.

– Но, Луна… – только и успела сказать Лиз в спину подруги, уходящей из гостиной. У нее голова шла кругом, и сейчас она поняла, почему Лавгуд прозвали Лунатичкой.

* * *

Это был первый матч по квиддичу в этом году для команды Рейвенкло. Их соперниками в этом матче станут игроки Хаффлпаффа. На прошлой неделе Слизерин разгромил Гриффиндор благодаря грубости, нечестной игре… и тому, что Драко поймал снитч. В тот день было холодно, шел дождь, и Гарри был уверен, что ни игроки, ни зрители игрой не наслаждались.

Сегодня было так же холодно, как в день предыдущего матча, но, по крайней мере, дождя не было, и не предвиделось, судя по солнечной погоде. В прошлом году Рейвенкло проиграл Хаффлпаффу. Это была первая игра Чу, и Седрик Диггори раньше нее поймал снитч, тем самым закончив матч. Седрик сохранил за собой место ловца в этом году, однако в их команде появилось двое новых охотников и один загонщик. Состав команды Рейвенкло остался практически неизменным.

Гарри, одетый в синюю форму Рейвенкло, вместе с другими запасными игроками следил за игрой со скамейки рядом с раздевалкой. Ему казалось немного необычным смотреть квиддичный матч снизу.

Рейвенкло просто раздавил Хаффлпафф. «Вороны» полагались больше на технику, чем на силу, и в этом матче показали, что техникой они владеют просто отлично. Счет был семьдесят – десять, когда ловцы заметили снитч под хаффлпаффскими кольцами – к сожалению Седрика, который в тот момент был над кольцами Рейвенкло. Он помчался к Чу (та была в центре площадки), но было очевидно, что ему не догнать ее. Но неожиданно, когда девушка уже почти поймала снитч, она внезапно потеряла равновесие и врезалась в стойку одного из хаффлпаффских колец.

Причиной несчастного случая стали несколько десятков дементоров, которые влетели на поле через главный вход, распространяя мрак и отчаяние.

Гарри упал на колени – он услышал женский крик: «Не Гарри, пожалуйста, только не Гарри!»

Ей ответил высокий холодный голос: «Пошла прочь, глупая девчонка!»

Но женщина – мама Гарри? – не отступила: «Убей лучше меня, вместо…»

Другой голос – Волдеморта? – рассмеялся и произнес: «Avada Kedavra!», и Гарри увидел вспышку слепящего зеленого света.

Когда к нему вернулось сознание, Гарри понял, что лежит на земле, а рядом – игроки и запасные обеих команд. В центре поля стоял Дамблдор, и на его лице было выражение, которого никто из студентов никогда не видел. Директор был в ярости.

Гарри огляделся – дементоров на поле больше не было. Рядом с Чу суетилась мадам Помфри, а к игрокам спешил Ремус Люпин. Гарри улыбнулся, заметив, как профессор по Защите раздавал всем игрокам шоколад. Рядом с профессором появился домовой эльф, держащий в руках еще несколько плиток. Закончив на поле, Ремус направился в сторону раздевалок.

– Мистер Лавгуд, мистер Линч, мистер Бикслер, держите. Съешьте, и вам станет лучше. Я не знаю, отменят матч или нет, но Дамблдор уже выгнал всех дементоров за территорию школы. Вы – последние из игроков, о которых надо было позаботиться. Теперь я должен пойти на трибуны и посмотреть, нужна ли там моя помощь. Вам уже лучше?

Гарри кивнул – после шоколада он чувствовал себя намного лучше. Профессор Люпин пошел к болельщикам, а трое запасных отряхнулись и направились туда, где собрались остальные игроки Рейвенкло. Они увидели, как мадам Помфри левитирует наколдованные носилки, на которых лежала Чу. Роджер что-то спросил у нее, та что-то резко ответила, и капитан вернулся к команде:

– Чу вне игры, не важно, будем мы переигрывать или нет. На поле было пятьдесят или шестьдесят дементоров, многим ученикам стало плохо. Лавгуд, ты в игре. Не подведи нас.

Гарри кивнул. Игроки поднялись в воздух, ловцы заняли свои позиции выше остальных членов своих команд – оттуда было хорошо видно поле и можно было не бояться налететь на охотников (хотя и существовали тактики по использованию ловцов для «устранения» охотников, но ни Хаффлпафф, ни Рейвенкло ими не пользовались). Все ждали, когда мадам Хуч даст сигнал к началу игры. Она подозвала капитанов – оба заявили, что команды готовы продолжить – и после их рукопожатия прозвучал свисток.

Как новичку, Гарри полагалось «сесть на хвост» Седрику в надежде поймать снитч первым, когда тот его заметит. Но «Чистомет-6» ловца Хаффлпаффа был ненамного, но быстрее «Файрболла», поэтому Гарри решил искать снитч сам. Сейчас он нарезал «восьмерки» над центром поля. Седрик, находившийся выше него, летал по овальной траектории. Он не приближался к кольцам, так как не хотел повторять ошибку, которую он совершил несколькими минутами ранее.

Внезапно из толпы послышался крик. Гарри не знал, кто первым заметил снитч, но он и Седрик рванули за мячиком практически одновременно. Казалось, Седрик поймает его раньше – он был ближе. Но Гарри летел быстрее, потому что уже набрал полную скорость, а Седрик – нет. Снитч завис в воздухе, и у ловцов появилась прекрасная возможность его поймать.

Гарри и Седрик полетели вниз, лавируя между игроками. Кто-то пустил в Гарри бладжер, но тот просто сменил угол спуска и избежал столкновения. Седрик чуть не врезался в одного из охотников своей команды и сбросил скорость. Гарри тоже немного притормозил – если снитч резко поменяет направление, то мальчик сможет легко за ним последовать. Если же мячик полетит прямо на него, Гарри своего не упустит.

Как он и предполагал, снитч резко рванул вправо. Оглянувшись, Гарри увидел, как Седрик с трудом поворачивает метлу. Сам он легко развернулся и поймал маленький золотой мячик, парящий невысоко над землей. Рейвкенкловец остановил метлу и поднял вверх руку с зажатым в кулаке снитчем. Товарищи по команде подлетали к нему, одобрительно хлопали по спине и поздравляли с успехом.

Седрик тоже приблизился к нему:

– Классно летаешь, Лавгуд. Хорошая игра.

– Мне просто повезло. Если бы снитч в последний момент рванул вверх или вниз, то у тебя была бы куда лучшая возможность поймать его.

– Ну, если ты так считаешь. Жду реванша в следующем году, – сказал Седрик и пожал Гарри руку.

Тем вечером, на вечеринке в честь победы, к Гарри подошла Луна.

– Нужно отнести часть этих сладостей Чу.

– Чу? После того, как она оскорбляла тебя?

– Да, несмотря на это. Это не должно изменить твой характер. И, кроме того, ты не забыл «золотое правило» о котором говорил мне?

– Эээ… У кого больше золота, тот и прав?

Она игриво стукнула его.

– Нет, то, что насчет отношения к другим людям.

Селена заставляла Гарри до начала учебного года изучать классику, и сейчас он читал Вульгату (латинский перевод Библии IV в. н. э. – прим. пер.). Это было третье по размеру писание Ветхого Завета, но главное повествование повторялось четыре раза. Майк Дейли сказал, что это потому, что каждая из частей направлена на свою аудиторию и преследует свои цели. Читать Вульгату было очень трудно, так как буквы находились очень близко друг к другу. Но, несмотря на все неудобства, в этом писании он и нашел Золотое Правило.

– Хорошо, возьмем немного и отнесем ей.

* * *

Занятия Учебных Групп в Большом Зале уже почти закончились. Некоторые из студентов без дела бродили по залу, другие – общались со своими знакомыми с других курсов и факультетов. Гарри разговаривал с Драко, Невиллом и Гермионой, когда к ним подошел профессор Люпин. Он сел за отведенный ему стол, и каждый студент, у которого были вопросы, мог к нему обратиться. Ремус был одним из самых популярных учителей из тех, что посещали занятия Учебных Групп в Большом Зале.

Теперь все было немного по-другому, не так, как в прошлом году. Сейчас те ученики, которые делают домашнюю работу, собирались за столами Рейвенкло и Гриффиндора, в то время как за столом Хаффлпаффа играли в различные игры – шахматы, плюй-камни, взрывающиеся карты. Студенты обычно собирались в группы одного курса, так было гораздо легче справиться с тем объемом домашней работы, который задавали учителя.

Матчи по квиддичу снова начинались только в апреле, поэтому игрокам не надо было столь усердно тренироваться, как раньше, и Гарри стал чаще присоединяться к занятиям в Большом Зале. Но Луна здесь не появлялась, и Гарри даже не знал, где ее искать. Сейчас же разговоры о квиддиче с Драко плавно перетекли к обсуждению того, что сейчас изучают третьекурсники.

– Итак, дети, – сказал профессор Люпин, – Скоро отбой, и вам пора возвращаться в свои гостиные. Кстати, Гарри, ты хорошо играл. Ты летаешь, как твой отец – словно ты родился на метле. Конечно, он был охотником, но суть ты уловил.

– Спасибо, профессор Люпин, – ответил Гарри.

Потом все ученики вышли в Вестибюль и разошлись в сторону гостиных своих факультетов. Гермиона подозрительно смотрела на Гарри, на всем пути в башню Рейвенкло.

* * *

Гарри вошел в кабинет Ремуса, который находился рядом с кабинетом ЗоТИ, и спросил:

– Профессор Люпин?

Ремус выглянул из-за горы домашней, которую проверял.

– Здравствуй, Гарри. Ты пришел на очередной урок анимагии? Мы ведь по понедельникам встречаемся, разве нет?...

– Вообще-то, я хотел спросить, нет ли какого-нибудь способа защититься от дементоров.

– Есть. Существует заклинание, которое может отогнать дементоров, но оно относится к высшей магии. Это выше, чем уровень ТРИТОН, Гарри. И даже если я научу тебя, вряд ли ты сможешь воспроизвести это заклинание в присутствии дементора.

– Я все равно хочу выучить его.

– Хорошо, Гарри. Сейчас я просто научу тебя правильному движению палочкой и магической формуле заклинания, а потом ты попробуешь воспроизвести его в присутствии ауры дементоров, под моим контролем.

– …Итак, Гарри, хлесткий взмах палочкой, укол… а теперь формула Expecto Patronum. Но одни волшебные слова тебе не помогут. Тебе нужны приятные воспоминания, хорошие эмоции – то, чем «питается» дементор, заменяя это самыми худшими воспоминаниями. А сейчас подумай о чем-нибудь хорошем и произнеси заклинание.

* * *

– Пошли, Гарри, – Луна схватила Гарри за руку и буквально вытащила Гарри из Большого Зала после ужина.

– Что? Куда мы идем?

– Туда, куда мы должны были сходить уже давно.

– Но нам надо еще подготовиться к собранию Учебной Группы.

– Позже. Ты и так пропустил много собраний групп, так почему сейчас беспокоишься? – она потащила его по лестнице.

– Это все из-за тренировок по квиддичу. О, а я раньше тут не бывал.

– Это потому что здесь нет учебных классов.

– Где мы?

– В Северной Башне. Пойдем.

– Нам высоко подниматься?

– На вершину.

– А сейчас куда? – спросил Гарри, когда они поднялись по спиральной лестнице и оказались в помещении без окон.

Луна указала на надпись на потолке, рядом с люком.

– Сибилла Трелони, преподаватель Прорицаний, – прочитал Гарри. – И что?

– Тетя Сибилла! – позвала девочка. Люк открылся, и к ним спустилась серебристая лестница.

– Тетя Сибилла? – спросил Гарри, поднимаясь по лестнице вслед за Луной.

– Да, она сестра папы.

Они оказались в комнате, уставленной маленькими столами и креслами, обитыми ситцем. В камине полыхал огонь, было очень жарко, и витал сильный запах ладана. Комнату освещали несколько ламп, покрытых красными платками.

– Здравствуйте, дети. Чем могу помочь? – покачиваясь, к ним подошла «тетя Сибилла». Это была очень худая женщина, увешанная бусами и амулетами, как рождественская елка. Она носила огромные очки с толстыми стеклами, которые делали ее глаза неестественно большими, так что было хорошо видно, что они карие с серыми прожилками, как у ее брата. Волосы у нее были длинными и взлохмаченными, как у Луны, когда Гарри ее не причесывал.

– Здравствуй, тетя Сибилла. Это я, Луна!

Трелони посмотрела на девочку:

– Я знаю, дорогая. Я ожидала, что вы придете сюда сегодня вечером, но совсем забыла о времени. Я хотела выпить с вами чаю. Подождите немного.

Она быстро наполнила чайник водой и поставила на огонь. Гарри заметил, что Луна смотрит по сторонам с очень сосредоточенным выражением лица. Они сидели за одним из маленьких столиков, и Гарри мог поклясться, что чувствовал запах алкоголя, исходящий от профессора Трелони.

Та повернулась к Гарри и сказала:

– Прости, мой дорогой, но хрустальный шар показывает лица и не называет имен. Однако я вижу долгую и счастливую жизнь для вас двоих. Ты, случаем, не интересуешься политикой? Я вижу тебя в кабинете Министра Магии. Так как?

– Это Гарри, тетя Сибилла. Папа же говорил, что он живет у нас.

– Твой папа? Тетя? Ах, ты же малышка Луна! Бог ты мой, как же ты выросла! Я помню твой второй день рождения. А теперь посмотри, уже на первом курсе Хогвартса! Куда время летит?

– На втором курсе, тетя Сибилла.

– Конечно, дорогая. Когда внутреннее око постоянно работает, как у меня, мелкие детали стираются. Как приятно снова видеть тебя.

– Мама и папа велели мне спросить, придете ли вы к нам на Рождественский ужин.

– Я ничего не планировала на это время. Я обязательно буду, если гадание будет благоприятным. Я очень рада, что вы меня пригласили.

– Папа вас каждый год приглашал. Но он говорил, что у вас постоянно были какие-то неотложные дела. Он уже подумывал, что вы его не любите.

– Я не люблю Ларри? Да быть того не может! Лучшего брата, чем он, и пожелать нельзя! Я тебе когда-нибудь рассказывала, как он…

Дети приятно провели время, попивая чай и слушая рассказы о детстве Сибиллы и Ларри. Конечно, Луне они были интереснее, чем Гарри, но мальчику тоже очень нравились эти байки. Наконец, чай был допит, и дети собрались уходить.

– Профессор, если вы сестра дяди Ларри, почему ваша фамилия не Лавгуд? – спросил Гарри.

Профессор смутилась на мгновение, потом улыбнулась ему:

– Трелони – фамилия нашей мамы. Однажды мне было знамение, из которого я узнала, что должна обязательно сменить фамилию. Вы же знаете, что моей прапрабабушкой была знаменитая предсказательница Кассандра Трелони? Это очень повлияло на мой выбор фамилии, знаете ли. Этот мир очень жесток, поэтому нужно пользоваться любым преимуществом. Приходите как-нибудь еще! Мне было очень приятно с вами поболтать.

Попрощавшись, Гарри и Луна спустились по приставной лестнице. Мальчик рассуждал о Трелони, пока они шли в башню Рейвенкло:

– Она очень милая, но немного…

– Лунатичка? – улыбнулась девочка. – Может, это семейное. Вы с папой тоже немного не от мира сего.

– Я?! – Гарри попробовал протестовать, но Луна прервала его заливистым смехом. Через несколько мгновений он тоже засмеялся:

– Хорошо, может, я и унаследовал немного сумасшествия от дяди Ларри, но лично мне так не кажется. Если я откуда это и подхватил, то от тебя.

– Гарри, ты не замечал магию, витающую здесь?

– Нет. Но я ведь просто носорог, а не человек, наделенный магическим зрением.

– Здесь повсюду магия имеет свой разум.

– Хочешь сказать, замок наполнен магией?

– Да. Например, комната, в которой мы пили чай, гораздо шире, чем Северная башня.

– Я тоже это заметил.

– Но здесь другая магия. Можно взять твою книгу «Палочки и Чары»?

– Конечно, а зачем?

– Хочу понять, что я только что видела.

* * *

Гарри и Луна направлялись в Большой Зал на ужин.

– Увидимся через пару минут, Гарри.

– Хорошо, я займу тебе место.

Луна прождала перед дверью несколько минут, пока не появился человек, с которым она хотела поговорить.

– Здравствуй, Невилл!

– Привет, Луна.

– Ты придешь на собрание Клуба Заклинаний сегодня?

– Да, Невилл, приходи, – вставила Лаванда Браун, которая шла за ним. С ней были еще несколько гриффиндорцев.

– Ну и ну, Луна, какая ты шустрая, – поддразнила девочку Парвати Патил.

Невилл покраснел и начал что-то говорить, заикаясь.

– Ох, помолчала бы, ты смущаешь Невилла. Я приглашаю его просто как друга. Собрание будет проводиться во время посещения Хогсмида, и Невиллу будет, чем себя занять. Кстати, Невилл, девочки тоже состоят в Клубе, поэтому не дай им себя разубедить. Если бы им там не нравилось, они бы давно ушли оттуда.

– Она права, Невилл, – сказала Лаванда, – Это весело. Почему бы тебе не присоединиться к нам?

– Хорошо, я постараюсь прийти, – Невилл уже не смущался так сильно.

Луна отошла от гриффиндорок, рассказывающих Невиллу о Клубе, и присоединилась к Гарри.

* * *

В начале декабря Гарри и Луна сидели в гостиной Рейвенкло и ждали начала следующего урока.

– Луна, тебе больше не нужна моя книга? Верни, пожалуйста.

– Конечно, Гарри. Ты хочешь найти там что-то особенное?

– Да, я хочу узнать, как создать волшебную палочку. Хагрид принес мне несколько кусков разных деревьев из Запретного Леса, и я пытался придать им форму палочек. В общем, я разломал все деревяшки, которые он принес. А теперь из-за этих тупых дементоров я не могу сам сбегать в Лес и набрать себе материал.

– Лес называется Запретным как раз потому, что в него нельзя заходить.

– Да, но…

– А что у тебя есть, что можно использовать в качестве ядра?

– Только ингредиенты для зелий. И еще моя кровь и волосы. Не могу дождаться, когда я начну изучать Древние Руны, чтобы найти нужные руны, для палочки…

– Да уж, в твоей книге, в разделе, посвященном рунам, почти ничего нет о гравировке рун, – Луна достала палочку, осмотрела ее. – Я не знаю, как дядя Олли это делает. Тут совсем нет видимых рун.

– Нам нужно будет как-нибудь его расспросить.

– Согласна. Я сейчас принесу книгу.

* * *

– Тетя Сибилла? – позвала Луна. Сейчас она пришла одна – Гарри был на собрании Учебной Группы в Большом Зале. Так как лестница была спущена, Луна поднялась в комнату. Сибиллы не было, и она решила оглядеться. Здесь было что-то похожее на защитные чары, но не совсем они, к тому же Луна не могла это увидеть. Ей очень хотелось, чтобы Гарри сейчас был с ней, но она пришла сюда сразу после собрания Клуба Заклинаний, и его с собой не потащила. Девочка вздохнула.

– Привеееееет! Как приятно снова тебя видеть, дорогая, – Сибилла, слегка пошатываясь, вошла в комнату.

– Здравствуйте, тетя Сибилла. Как у вас дела?

– Все прекрасно! Должна сказать, я не ожидала сегодня посетителей. Так мало гостей, я имею в виду, – она упала (по-другому это нельзя было назвать) в одно из кресел. – Здесь очень тихо. Это важно для внутреннего ока. А у тебя есть дар, моя дорогая?

– Я – Луна. И «дара» у меня нет.

– Жаль. Это так тяжело, ну, ты понимаешь, знать, что произойдет, и не быть способной что-либо изменить. Я уже с утра знала, что ты придешь. Но дела не ждут, и я не могла тебя встретить, хоть и помнила о твоем приходе.

– Тетя Сибилла, рядом со мной можете не притворяться. Мы же семья.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда вы в первый раз увидели меня, то сказали, что не ждете посетителей. Вам не нужно притворяться, что благодаря вашему дару предвидения вы предсказали мой визит. Я знаю, что этого дара у вас никогда не было. Все в порядке, просто будьте тетей Сибиллой, когда мы наедине.

– Как и любой дар, если ты не будешь его использовать, то он атроф… эээ… атраф… пропадет он.

– Все хорошо. Не нужно так напрягаться ради меня. Просто будьте собой. Если вы не можете быть собой в кругу своей семьи, то где сможете?

– Я… я попытаюсь.

– Вы придете к нам на Рождество?

– Конечно! Я ни за что это не пропущу.

Они немного поболтали, и Луна собралась возвращаться в башню Рейвенкло, это надо было сделать до отбоя. Уходя, девочка еще раз оглядела комнату. «Здесь что-то есть, но я не могу это увидеть!»

* * *

В Рождественский вечер семья Лавгуд долго ждала Сибиллу Трелони. Наконец, взрослые решили, дальше ждать бессмысленно, и все сели за стол. Луна продолжала настаивать, что тетя Сибилла сдержит обещание и придет, но та так и не появилась.

Пришел Оливер Оливандер – «дядя Олли», и Гарри с Луной, подвинувшись к нему поближе, стали расспрашивать его о создании волшебных палочек. Оливандер рассказал, что усовершенствовал старый метод изготовления палочек. Он научился накладывать нужные руны внутри палочки, еще до того, как помещать туда магическое ядро. Вместе с Гарри они обсудили сложности, возникшие, когда мальчик пытался создать палочку сам. Одна проблема заключалась в технике работы – очень сложно при помощи магии вырезать прямую палочку, если держать ее в руках. Надо зажать образец в тисках и работать не спеша. А вот сделать отверстие для ядра в домашних условиях невозможно.

– В самом деле? Я до этого еще не дошел, но моя третья заготовка была очень неплохая, мне кажется. Больше удачных попыток не было.

– Можно посмотреть?

– Конечно, дядя Олли, я сейчас, – Гарри побежал в свою комнату. Через минуту он вернулся, держа в руке палочку. Оливандер взял ее и критически осмотрел. Потом взмахнул:

– Номер три? Лиственница, одиннадцать и три четверти дюйма, немного упругая. Да, я вижу… хорошая работа – с третьей попытки добиться таких результатов… похвально. Ты, видимо, много работал, чтобы придать ей форму и отшлифовать. Но, как я и сказал, почти невозможно достичь таких результатов, не используя специальных инструментов. Смотри, – сказал он, кладя палочку на стол и подталкивая ее пальцем. Сразу стало видно, что она немножко кривая. – Полторы тысячи лет назад она считалась бы превосходной палочкой. Однако с тех пор многое изменилось. Вижу, книга, которую я тебе подарил, не полностью раскрывает все аспекты производства палочек. Приходи как-нибудь ко мне в магазин, я покажу тебе современные инструменты для изготовления волшебных палочек.

Они проговорили об этом, пока гостям не пора было расходиться по домам. А Гарри подумал, что Оливандер мог бы говорить о палочках всю ночь напролет.

* * *

На ежегодную вечеринку у Сириуса в этот раз пришло еще больше людей. Из незнакомых гостей были мистер и миссис Джонс, родители Гестии. Гарри не то что бы думал об этом, но слышал краем уха, что между Сириусом и Гестией «намечается что-то серьезное». Обычно эту фразу говорили после шутки о его имени [Sirius – Сириус, serious – серьезный]. Но под конец вечера сам Блэк устал от этой игры слов.

Драко отозвал в сторонку Гарри, Луну и Невилла для очередной «чистокровно-убеждающей» речи. Гарри напомнил, что Гермиона – одна из самых умных студентов в Хогвартсе, и она магглорожденная.

– Но согласись, она работает усерднее любого из нас, – возразил Невилл.

– Это так, – вставила Луна. – Она занимается почти каждый вечер после собраний Учебных Групп. Как и все рейвенкловцы, разумеется.

– Но в Рейвенкло есть еще, по крайней мере, двое магглорожденных, – вспомнил Гарри.

– Когда Гермиона ушла из Гриффиндора, там почти не осталось магглорожденных третьекурсников, – добавил Невилл. – Может, поэтому у них самые низкие оценки среди всех факультетов.

– Если не считать Крэбба и Гойла, – сказал Драко.

Гарри подытожил:

– Итак, если кровь так важна, то чистокровные ученики должны быть лучшими.

– Конечно, если вся система образования непредвзята, – добавил Невилл.

В это время к ним подошли Рон и Гермиона, присутствие которой рыжий стойко терпел на протяжении всего праздника.

Последнее слово в дискуссии, содержание которой не должно было достичь ушей Рона, досталось Луне, и она заявила:

– Если мы собираемся разрушить нынешнюю систему образования, то для этого нужно сделать что-то стоящее. Например, избавиться от сквозняков. А то в коридорах очень холодно, когда дует ветер.

– Вы собираетесь разрушить школу? – спросил Рон.

– Наверно, нет. Чтобы что-либо изменить в школе нам, возможно, просто надо будет свергнуть правительство. Свобода! Равенство! Братство!

– Viva la revolution! – воскликнула Гермиона.

– А? – Рон был совсем сбит с толку.

Все засмеялись, а Гарри сказал:

– Не волнуйся, Рон. Когда мы свергнем правительство, то обязательно сделаем тебя главным по квиддичу. – Рон все еще выглядел сконфуженным, но шутку оценил, и предложил после свержения правительства внести несколько поправок в правила квиддича, чтобы помочь победить команде Пушки Педдл.

Позже Гарри и Невилл разговаривали наедине:

– Невилл, я знаю, зачем Драко внушает нам эту «чистокровную» чушь, но я не могу понять, почему ты ему помогаешь?

Невилл улыбнулся:

– Наверно, это во мне проснулся хаффлпаффец.

– А?

– Мистер Малфой постоянно расспрашивает Драко, как его успехи. Как ты думаешь, что произойдет, если он узнает, что он ничего не добился?

– Не знаю.

– Скорее всего, он запретит ему приходить на наши вечеринки. А так Драко может уверенно сказать, что хотя бы одного он уговорил. И еще – что всеми силами пытается нас убедить. Если ты слушал, что я говорил, то понял: на самом деле я не разделяю этих идей. Просто я с ним не спорю.

– Понятно.

– Не волнуйся, Гарри, я не ярый поборник чистоты крови.

– Знаю, просто подумал, что ты – замаскированный слизеринец.

– Нуууу… наверно, это влияние Драко.

* * *

В числе подарков Гарри получил от Сириуса нож, который открывает любой замок, но про эту «отмычковую» способность крестный шепнул ему наедине, позднее. Мальчик решил, что этот нож будет очень полезен для нанесения рун на внутреннюю поверхность волшебной палочки.

* * *

На этой же вечеринке Гермиона улучила момент и подошла к Сириусу:

– Мистер Блэк?

– Просто Сириус. Когда меня зовут «мистер Блэк», я чувствую себя стариком. Чем могу помочь, Гермиона?

– Вы не могли бы рассказать о настоящих родителях Гарри? Я знаю что мистер и миссис Лавгуд его усыновили. А о настоящих Гарри никогда не говорил.

– Они погибли в войне с Волдемортом. Ты ведь читала про это?

– Я прочитала «Важнейшие события Волшебного Мира», «Современную Магическую Историю»…

– Тогда ты знаешь, что это было за опасное время, и сколько человек погибло. Родители Гарри тоже стали жертвами этой войны.

– Может, вы расскажете о них?

Сириус с минуту смотрел на Гермиону.

– Нет, – наконец, сказал он. – Если Гарри захочет, он сам тебе все расскажет, а нет – значит, нет.

– Ведь вы были с ними хорошо знакомы, вы же крестный Гарри.

– Не я должен это рассказывать. Если ты – настоящий друг Гарри, то не будешь приставать к нему с этим вопросом.

– Но…

– Нет, – отрезал Сириус и ушел.

Вечеринка закончилась традиционной игрой во взрывающиеся карты. Гарри заметил, что Луна выигрывала через раз, а когда побеждала, улыбалась ему. А он улыбался ей в ответ.

* * *

На каникулах Гарри два дня провел в магазине Оливандера. Он осмотрел мастерскую, поработал с профессиональными инструментами и выслушал лекцию о материалах, используемых при создании палочки. Гарри был просто очарован и не мог дождаться лета, когда с помощью дяди Олли сможет создать свою первую волшебную палочку.

* * *

Как это ни грустно, Рождественские каникулы подошли к концу. Родители и дети уже начали скучать друг по другу, хотя Хогвартс-Экспресс еще не отошел от платформы 9 и ¾. Но это грустное настроение скрашивало ожидание тишины и покоя в доме (для родителей) и предстоящая встреча с друзьями (дети).

Лавгуды в этом вопросе не отличались от других. Селена и Ларри обняли и расцеловали детей на прощание, и заговорили со своими друзьями. С Августой Лонгботтом говорила Селена, Ларри больше слушал. А младшие Лавгуды поздоровались с Невиллом и начали делиться впечатлениями о проведенных каникулах, когда внезапно их ослепила вспышка света.

Женщина в ярко-зеленой мантии подбежала к ним и принялась заваливать вопросами. Рядом с ней в воздухе «парили» перо и пергамент.

– Невилл Лонгботтом? Можно я буду звать тебя Невиллом? Как ты себя чувствуешь, зная, что кровожадная Пожирательница Смерти выжидает момент, чтобы поймать тебя?

– Я… эээ…

– Как ты думаешь, твои родители справятся с этой ситуацией? Они заберут тебя из Хогвартса…

Вдруг перо, парящее рядом с ней, вспыхнуло.

Ларри, с палочкой в руке, сердито смотрел на репортершу:

– Его родители были аврорами и с легкостью могли бы засадить тебя в Азкабан за нападение на их сына.

– Лавгуд. Рада тебя видеть. Все еще публикуешь всякую ересь?

– Иди ты куда подальше, Скитер. Учитывая, как министр печется о безопасности Невилла, как ты думаешь, что он с тобой сделает, когда узнает, что ты насмехалась над Лестрейндж, говоря, что она не способна добраться до мальчика?

– Я ничего такого не делаю!

– Сомневаюсь, что министр так подумает, – вставила Селена. Она подошла к мужу, как только дети сели в поезд.

– А если будет опубликовано фото, – сказала Августа, – то я сомневаюсь, что газета будет рада судебному иску, который я предъявлю, так как в руки Лестрейндж попадет свежая колдография ее жертвы.

Скитер развернулась и ушла, пыхтя от злости. Фотограф последовал за ней.

* * *

– Алло?

– Привет, Джо. Это я, Боб.

– Привет, Боб. Что стряслось.

– Валькирия пропала.

– ЧТО?!

– Ее клетка пуста.

– Это что, шутка?

– Не большая, чем ее таинственное появление.

– Подожди. Я сейчас приеду. Черт. Нельзя, чтобы это просочилось в прессу.

* * *

– Stupefy! Ennervate!

– Беллатрикс! – Сириус очнулся привязанным к креслу в гостиной на первом этаже. Перед ним, направив на него палочку, стояла сбежавшая узница, его кузина – Беллатрикс Лестрейндж.

– Здравствуй, Сириус. Столько лет прошло, а я и не знала, что ты тоже сидел в Азкабане. Мы могли бы болтать о старых временах, пока дементоры еще не украли наши воспоминания.

– Я был невиновен, Беллатрикс. И мне не о чем разговаривать с Пожирателем Смерти.

– Так я и думала. А ты помнишь времена, когда мы еще были детьми? Я – нет. Не совсем. Нас учили, что дементоры питаются плохими воспоминаниями, но это не так. Я очень хорошо помню все плохое, что случилось в моей жизни. Мне кажется, они «едят» именно хорошие воспоминания, потому что они все канули в Лету.

– Ты пришла, чтобы убить меня, Белла?

– Ох, Сириус! Ты же знаешь, я не люблю, когда меня так называют. Почему ты не зовешь меня Трикси, как мои сестры?

Сириус молчал, рассматривая стоявшую перед ним худую, изможденную женщину:

– Чего ты хочешь, Белла?

Она зарычала и воскликнула: «Crucio!», указывая палочкой на шкаф, в котором когда-то хранились темномагические предметы. Шкаф разлетелся на куски, а Беллатрикс упала и закричала, как будто это проклятие использовали на ней. Сириус вспомнил, что ему рассказывала Андромеда. «Белла, должно быть, в самом деле сошла с ума», – подумал он. Тем временем женщина поднялась на ноги:

– Я хочу покончить с этим. Не хочу больше терпеть эту боль. Не нужно было сюда приходить. Ты взбесил меня и заставил использовать это. Но больше этого не будет. Прийти сюда было ошибкой. Теперь я это вижу. – Белатрикс направила палочку на связанного Сириуса.

– Я пришла за своим медальоном, но теперь он мне не нужен. Отдай его Цисси.

– Я уже отдал. Должен сказать…

– Stupefy! Не хочу слышать то, что ты хочешь сказать о нашей фотографии.

Когда Сириус очнулся, он уже не был связан. И, насколько он мог судить, никаких разрушений, кроме шкафа, в доме не было.

* * *

– Ее не было! Я клянусь!

– Пить надо меньше, Боб.

– Честно, Джо! Я сам смотрел! Клетка была пуста!

– Спокойной ночи.

* * *

Дела Питера Петтигрю шли не слишком удачно. В Париже он попытался ограбить пьяного волшебника, и заработал несколько галеонов и глубокую рану на руке от режущего проклятия. Она очень долго заживала, а его лицо было слишком известно, чтобы обращаться к целителям, поэтому Питер пришел к маггловскому доктору. Тот зашил его руку, как кусок ткани, и выдал бумажку, которую нужно было отнести аптекарю. Еще врач дал ему баночку с таблетками, и объяснил, что они помогут избежать гангрены и других неприятных вещей, названия которых Питер даже выговорить не мог. Он проглотил все таблетки разом, как только вышел от доктора. По вкусу они были такиеж противные, как зелья. Хотя рука стала болеть гораздо меньше.

Со своими весьма заурядными способностями к аппарации, слабостью и подорванным в Азкабане здоровьем, Питер медленно продвигался в направлении Албании. Пришлось на неделю остановиться в Греции, потому что его рука стала совсем плоха. Он потерял сознание, а пришел в себя в маггловской больнице. Петтигрю провел там пару дней, пока не стало лучше, и исчез, пока волшебное правительство не отыскало его там. Хорошо хоть, с руки сняли швы.

В Албании Питер мог расслабиться. В независимых государствах волшебников – где обитает всякая нечисть, легенды о которой держат в страхе население – никто не будет его искать. Особенно если узнают, что он – последователь Волдеморта. Большинство местных власть имущих будут игнорировать его – или из страха перед Темным Лордом, или из равнодушия к требованиям Британского Министерства Магии. Хорошо иметь такого могущественного хозяина. Он вздрогнул от восторга и ужаса, предвкушая возвращение Лорда.

Он был почти на месте. Прошло много лет, но многое осталось неизменным – скалы, горные вершины вдалеке. Пусть деревья стали другими, пусть исчезла железная дорога, но ориентиры сохранились. Петтигрю взобрался на утес и снова задрожал, на этот раз из-за холода зимней ночи. Он был одет не по погоде и не мог колдовать, чтобы согреться. Как могла быть целая горная гряда затянута антиаппарационным барьером? Неудивительно, что волшебные правительства не пытаются завладеть этой Богом забытой территорией.

Питер искал. Это была уже третья скала, которая казалась ему «правильной». Что-то пролетело над головой, и он быстро нащупал в кармане распятие. Достал его – Петтигрю знал, что благодаря этой вещице вампир не сможет к нему приблизиться. Вскоре он продолжил исследование скалы.

Он нашел это! Питер отодвинул камень, чтобы в образовавшееся отверстие можно было просунуть руку. Закатав рукав повыше, он сунул туда руку по самое плечо. Было очень неудобно, но он знал, чего ожидать. Темная Метка вспыхнула внезапной болью, Питер терпел, сжав зубы. Спустя мгновение боль утихла, а в скале открылся проход. Вытащив руку, он положил камень на место и вошел в убежище Волдеморта.

Не обращая внимания на змеиные барельефы вокруг, Петтигрю направился в тронный зал. Если бы Питер видел Тайную комнату в Хогвартсе, он бы понял, что это гигантское помещение очень на нее похоже. Но тронный зал был пустым, тут почти ничего не было, словно здесь никто никогда не жил. Петтигрю обыскал всю комнату, но в ней не было ничего связанного с Волдемортом. Его хозяин исчез. Сможет ли он сам жить здесь? Он пробыл десять лет в теле крысы. Значит, сможет.

Стоя рядом с троном, Питер размышлял, что делать дальше. Вообще-то, тут одни преимущества. Первое – это отсутствие боли. Его никто наказывать не будет. К тому же, это не его проблема, что хозяина тут нет. Но куда он мог податься? Его же везде разыскивают. Петтигрю сел на трон, чтобы подумать.

– Хвост!

Маленький человечек вскочил с трона и оглянулся:

– Хозяин? – вскричал он в страхе.

– Отправляйся в Риддл Мэнор. Немедленно!

– Да, хозяин!

– Там ты создашь мне гомункула.

Как это у него получилось? Тут ведь не было никаких средств связи. Откуда Петтигрю мог знать, что, поместив свое седалище на трон, он активировал заклинание, сообщающее Волдеморту об этом, а также личность того, кто посмел это сделать. Кроме того, это заклинание позволяло Темному Лорду говорить с тем, кто сидит на троне.

Петтигрю устало поплелся к выходу из убежища. Ему предстояло путешествие через Европу и возвращение в страну, правительство которой спит и видит, как бы его поймать. Он вздрогнул.

* * *

– Тетя Сибилла! – воскликнула Луна. Она снова была в Северной башне, под классом Прорицаний, на этот раз вместе с Гарри.

Опустилась серебряная лестница, и дети поднялись в комнату. Профессора Трелони не было видно. Надо было действовать быстро.

– Магия разума. Похоже, на нас она не влияет. Вижу какие-то потоки вокруг тебя, – сказала Луна.

– Наверно они настроены на определенные условия или на конкретного человека. Откуда они исходят?

– Вон оттуда. Но кроме них, есть еще что-то, и я уверена – это «что-то» на меня как-то влияет. А еще я не могу найти их источник.

– Давай по порядку. Из камина?

– Нет.

– Полка над камином?

– Я бы сказала – да, но не могу сосредоточиться.

– Защитные чары?

– Похоже, но нет.

– Чары необнаружения?

– Точно! Они самые! Что бы там ни было, мы не можем это обнаружить!

Их поиски прервал голос тети:

– Здравствуйте, дорогие! Как мило с вашей стороны навестить меня!

– Тетя Сибилла! Как ваше здоровье? – спросила Луна, отходя от камина.

Гарри задержал взгляд на каминной полке. Свечи в подсвечниках, колода карт Таро, какие-то растения, футляр для очков… если предмет незамечаемый, то он не может быть ничем из этого. Он положил руку слева от подсвечника, с правой стороны каминной полки.

– Все прекрасно. С чего бы мне болеть?

Гарри начал медленно передвигать руку влево, легонько ощупывая каждый предмет, на который он натыкался.

– Мы очень беспокоились, когда ты не пришла на Рождественский ужин.

– Ох! Я же собиралась прийти, ведь так? Скорее всего, я не очень хорошо себя чувствовала. Но я очень, очень хотела прийти!

Рука Гарри задела второй подсвечник, но он был уверен, что до этого почувствовал что-то странное. Ему казалось, что рука прошла по дуге, но он не помнил – или не заметил – что именно она обошла. Гарри чертыхнулся про себя и обернулся к Луне и тете Сибилле. Девочка рассказывала, как прошло Рождество. Гарри подошел к ней и незаметно покачал головой. Она кивнула и продолжила говорить.

– …Мы увидим вас на трапезе в Большом Зале? – Луна сменила тему.

– О нет, шум и движение – это негативно скажется на внутреннем оке…

– Тетя Сибилла! Помните, мы – семья? У вас есть веская причина не спускаться в Большой Зал?

– Я просто не люблю выходить из башни. Почти никогда этого не делаю. Последний раз я спускалась, когда… Боже милосердный! Это было прошлым летом, когда директор пригласил меня на обед в ресторан на Диагон-аллее. А потом я прошлась по магазинам. Нет, подождите, еще я бывала на педсоветах. Почти никогда на них не хожу, но если директор приглашает меня лично, не могу отказать.

Гарри и Луна пытались уговорить тетю Сибиллу иногда спускаться в Большой Зал на трапезу, но она противилась.

– Мы обязательно придем к вам еще раз, тетя Сибилла, – сказала Луна, прощаясь. Когда они почти дошли до башни Рейвенкло, она неожиданно остановилась на лестнице:

– Мне кажется, ее держит в башне какое-то заклинание.

– Кому это понадобилось?

– Она уже сказала.

– А?

– Помнишь, в последний раз она выходила из своей комнаты?

– Прошлым летом, в ресторан…

– А с кем она была?

– Дамбл… Но зачем?! Зачем ему запирать ее?

– Не знаю, но мы должны спасти ее. Она – часть нашей семьи.

– Мы должны спасти ее, даже если бы она не была частью нашей семьи!

– Разумеется, Гарри.

* * *

В январе возобновились игры на титул чемпиона Хогвартса по квиддичу. Роджер Дэвис очень долго колебался, кого поставить на место ловца. Когда Гарри навестил Чу после игры, она стала относиться к нему лучше, но теперь соперничество за место в команде, снова сделало ее невыносимой, как во время первых тренировок. Только утром в день матча Роджер остановил свой выбор на Чу. Гарри был в запасе, но капитан ясно дал понять: если Чу не будет справляться, он без колебаний ее сменит.

Игра против Слизерина проходила, как и все матчи с участием этой команды, то есть – болезненно для их соперников. Никакого намека на тонкость игры, слизеринцы пытались силой «отвоевать» пространство на площадке. Несмотря на это, рейвенкловцам удавалось удерживать хоть и маленькое, но преимущество в счете. «Вороны» играли очень неплохо, к тому же знали куда больше построений и приемов, чем противники. По понятному только им сигналу охотники Рейвенкло быстро сменили Прямой Разрез на Рывок Орла. Разрыв в счете увеличился до тридцати очков, но это было ничтожно мало.

Со своего места Гарри увидел, что Чу первой заметила снитч, но не полетела к нему напрямик, а постаралась занять выгодную позицию. Но что-то в ее поведении выдало ее задумку, и Драко помчался прямо к снитчу. Его «Нимбус-2001» был быстрее, метлы Чу, и он раньше долетел до золотого мячика. Неожиданно снитч резко поменял траекторию движения и полетел вниз. Чу устремилась за ним, пока Драко оглядывался, пытаясь найти его. Снитч спускался все ниже и ниже, а потом резко полетел вверх. Чу попыталась схватить его, промахнулась и на большой скорости врезалась в землю. Драко подлетел к снитчу и поймал его.

* * *

После матча Гарри загрузили по полной программе. Следующая игра предстояла Рейвенкло только тридцатого апреля, но он тренировался три раза в неделю. У Слизерина было две победы, значит, чтобы получить кубок по квиддичу, команде Рейвенкло нужно победить Гриффиндор в последнем матче, при условии, что Слизерин проиграет Хаффлпаффу. Это было маловероятно, но Роджер Дэвис был настроен оптимистично.

Кроме того, Гарри каждую неделю ходил к профессору Люпину на уроки анимагии и работал над Патронусом с ним же. Анимагия продвигалась очень медленно. Он уже мог превратить левую руку в копыто носорога, но сделать это с правой ему не удавалось. Ремус считал, что все дело в психологии: правая рука Гарри – его рабочая, ею он колдует, и без нее он чувствует себя неполноценным. С Патронусом дела шли гораздо лучше. Уже через пару недель после Рождественских каникул ему удалось вызвать телесного Патронуса.

– Expecto Patronum! – воскликнул Гарри, вспоминая чудесный закат в Скалистых Горах, который он наблюдал, сидя в обнимку с Луной на берегу озера. Он вспомнил чувства, которые испытывал в тот момент, и сконцентрировался на них. И вдруг серебристый туман, вырвавшийся из его палочки, стал обретать форму.

– Гарри, что это? – спросил профессор Люпин.

– Ух ты! Не могу поверить! Профессор Люпин, вы говорили, что никто не знает, от чего зависит форма Патронуса? Я и представить не мог, что мой выглядит так!

– Но, Гарри…

– Давайте убедимся, я попробую еще раз. Expecto Patronum! – Животное осталось тем же. – Да! Это так необычно, профессор! Я должен сказать Луне! – Гарри выбежал из комнаты.

– Но, Гарри… – Ремус попытался что-то сказать вслед убегающему мальчику.

Гарри прибежал к Большому Залу, но на собрании Учебной Группы Луны не было. В библиотеке ее тоже не оказалось. Наконец, он зашел в гостиную Рейвенкло – Луны там не было, зато была Чу в окружении своих подружек.

– Ну-с, не та ли это козявка, которая считает себя прекрасным ловцом? – сказала она, когда Гарри вошел.

– Я слышал, что ловец должен поймать золотой снитч. Тебе бы следовало это знать, когда ты выходила на поле, – Гарри огляделся и увидел Ларри Полена, своего соседа по комнате. – Ларри, ты Луну не видел?

За него ответила Чу:

– О, ты наконец-то понял, что она нашла себе ухажера на стороне. Удивляюсь, как ты раньше не заметил. Очень жаль, что она до сих пор не знает, как ухаживать за своими волосами, как и ее новый бой-френд.

– О чем это ты болтаешь? – спросил Гарри.

– Для рейвенкловца ты не слишком-то умен. Ее видели в компании третьекурсника Хаффлпаффа, Лонгботтома, еще до каникул. А ты ничего и не заметил!

– Извини, Гарри, – сказал Ларри. – Я не знаю, где она.

Гарри, даже не взглянув на Чу, поблагодарил Ларри и вышел из гостиной.

Погруженный в свои мысли, он прошел мимо пустого кабинета Защиты и отправился в библиотеку, где почти до самого отбоя писал домашнюю работу. На обратном пути он встретил Луну. Ее волосы были спутаны, и Гарри почувствовал себя виноватым – в последнее время он был слишком занят, чтобы причесать ее.

– Здравствуй, Гарри, – сказала Луна, когда он подошел к ней. Мальчик вспомнил то, что ему сказали в гостиной, и был немного сердит и расстроен.

– Луна, где ты была? – спросил Гарри, глядя на нее в упор. Она услышала смешки подружек Чу, посмотрела в их сторону и повернулась к Гарри. Видя его состояние, она немного поразмыслила, и приняла решение:

– Пойдем, Гарри. Поговорим наедине.

– Что? Куда ты собралась?

– Давай найдем пустой класс. Я не хочу ругаться здесь.

– О чем ты говоришь?! – спросил Гарри громко. Луна заметила, что подружки Чу издали еще несколько смешков.

Через минуту они уже шли по коридору.

– Луна, – прошептал Гарри, – Уже был отбой.

– Ничего не поделаешь, – пожала плечами Луна. По одной из ста сорока двух лестниц замка они поднялись на четвертый этаж и вошли в класс, в котором рейвенкловцы практиковались в заклинаниях. Луна села на парту, Гарри остался стоять.

– Где ты была сегодня вечером?

– Ты же знаешь – по четвергам у меня Клуб Заклинаний. А у тебя – частные уроки у профессора Люпина.

– А Невилл?

– Что не так с Невиллом?

– Вы с ним видитесь?

– Конечно, мы с ним видимся. Он, как и я, состоит в Клубе Заклинаний. Я пригласила его, чтобы он как-то занял свое время, пока другие ходят в Хогсмид.

– Вы с ним встречаетесь?

– Что за ерунда! Кто тебе это сказал?

– Это не ерунда, Чу сказала…

– Чу! Я должна была догадаться. И ты ей поверил?!

Мальчик задумался.

– Гарри, я ведь вышла за тебя замуж…

Она не успела договорить то, что собиралась, потому что кто-то громко ахнул. Они оглянулись и увидели в дверях класса Пенелопу Клируотер, старосту седьмого курса.

– Боже мой! – Пенелопа открыла рот от удивления. – Вы женаты?!

Гарри застыл на месте, не зная, что сделать или сказать.

– Технически, мы обручены, – поправила Луна.

– С собственным кузеном? Как близко ваше родство?

– Больше, чем девять колен, но, в любом случае, это не твое дело.

– Но ведь даже чистокровные семьи очень редко планируют свадьбы детей. Точнее, этого почти никто не делает.

– Пенелопа, это никого не касается. И я буду очень тебе признательна, если ты забудешь о том, что слышала. У нас ведь до этого не было никаких проблем, так? Никто не дразнит нас, когда Гарри расчесывает мне волосы. Это касается только меня и Гарри.

– Пожалуйста, не говори никому, – добавил пришедший в себя мальчик.

– Хорошо. Но уже был отбой, и вам нельзя здесь находиться. Я отведу вас обратно в башню.

– Спасибо, – сказали они в один голос.

Когда они шли к гостиной, Луна тихо шепнула Гарри:

– Мне так одиноко, ты постоянно занят.

– Прости меня. Я теперь буду проводить с тобой гораздо больше времени.

– О большем я и не прошу.

Войдя в гостиную, они увидели ухмыляющуюся Чу. Повернувшись к Гарри, Луна громко спросила:

– Гарри, не причешешь мне волосы?

– Конечно, Луна.

Выражение лица Чу было просто непередаваемым.

* * *

– Ennervate! Здравствуй, Цисси.

Нарцисса Малфой очнулась привязанной к стулу в столовой собственного дома.

– Трикси. Я должна была догадаться. Ты ведь уже побывала у Энди и Сириуса. Пришел и мой черед. Как поживаешь?

– Гораздо лучше с тех пор, как покинула Азкабан. Я решила оставить уйти из Волшебного мира.

– Ты хочешь жить с магглами? – Нарцисса была поражена.

– Я уже нашла работу и место, где буду жить. Должна сказать, я неплохо устроилась.

– Поверить не могу! Ты – и с магглами?!

– Мне особенно нравятся дети. Там, где я работаю, бывает много детей. Когда они слишком раздражают, я их немного припугиваю, не слишком сильно. Мне начинает нравиться моя работа.

– Я так рада за тебя.

– Спасибо. Это тебе Сириус отдал мой медальон?

– Да, мы стали друзьями. Я даже с Энди помирилась. Люциус от этого бесится, но мне теперь все равно. Благодаря Сириусу и друзьям Драко мне удалось хорошо воспитать сына. Теперь он не вырастет таким высокомерным ублюдком, как его отец, или наш с тобой. Может быть, он даже женится на магглорожденной – есть одна девочка, его подруга, они очень хорошо ладят между собой. Конечно, пока он еще маленький…

– Драко в Слизерине?

– Да. Если бы мы начали «работать над ним» раньше, он мог бы и не попасть туда, но у него все равно много друзей с разных факультетов.

– Это хорошо. Раньше факультеты были слишком замкнуты. Если бы я не была слизеринкой… – она на минуту замолкла. – Если бы я была гриффиндоркой, хватило бы у меня храбрости не подчиниться нашему отцу?

– Я не знаю, Трикси. Никто не знает.

– Так, а что насчет сына Джима Поттера. Он должен быть одного возраста с Драко. Они друзья?

– Джима? Джима! Я знала! Я так и знала, что ты в него втюрилась!

– Даже если так, ну и что? Он был чистокровным, отец, скорее всего, принял бы его. Так скажи мне – Драко и Гарри Поттер, они друзья?

– Гарри Поттер пропал несколько лет назад. Никто не знает, что случилось. Многие считают, что мальчик погиб.

– Как печально. Еще один древний род прервался.

– Это не имело значения, когда Ты-Знаешь-Кто был жив.

– Да. Мы тогда разрушили множество семей. Я никак не могу этого забыть. И никакие извинения не исправят того, что я натворила.

– Похоже, на тебя благотворно повлияли разговоры с Энди и Сириусом. Не сердись, но они считали, что ты немного не в себе после Азкабана.

– Уверена – мне уже лучше. Теперь есть то, что доставляет мне радость. Во-первых, я далеко от дементоров, и они не смогут причинить мне боль. Они украли так много воспоминаний, и почти ничего нельзя вернуть. Но ты не представляешь, как это приятно – вкусно поужинать после напряженного трудового дня. Не то чтобы работа такая утомительная, но ты меня поняла. Как было бы хорошо – не быть у всех на слуху, быть способной на маленькие глупости... Извини, я не помню, о чем мы сейчас говорили?

– Ты до сих пор не совсем пришла в себя?

– Кажется, да, мне сложно сконцентрироваться. И некоторые думают, что я вот-вот выйду из себя и разорву всех на кусочки. К счастью, у меня есть куда пойти, когда я в таком состоянии, – Беллатрикс засмеялась. – Интересно, у нашего Господина есть такое место, где он снимал бы стресс, когда хотел отдохнуть?

– Ты хочешь его вернуть?

– Мерлин, нет! Из-за него у меня остались воспоминания только о боли. Или, по крайней мере, из-за него они появились. Он пытал меня Круциатусом! МЕНЯ! Я была его самой преданной соратницей! Но больше этого не будет. Он больше не причинит мне боли. Никогда. Ни он, ни мальчик!

– Какой мальчик, Трикси?

– Лонгботтом. Невилл Лонгботтом. Он больше не причинит мне боли!

– Но Невилл просто ребенок. Как он мог причинить тебе боль? – Нарцисса решила, что ошиблась, думая, что Беллатрикс пришла в себя. Сестра все еще безумна.

– Ты не понимаешь, Цисси. Все разрушено. Все то же самое. Больше нет разницы, с какой стороны от конца палочки находиться, я все равно чувствую боль от Круциатуса. Я должна это прекратить. Каждый раз, когда я проклинаю Лонгботтома, я проклинаю и себя. Это нужно остановить. Я должна добраться до мальчика, чтобы остановить это. Пойми, я должна это прекратить. Прости, что так все обернулось, Цисси. Но я рада, что ты вернула себе сестру.

– Я и тебя хочу вернуть, Трикси.

– Я не могу вернуться. Они мне не позволят. Мы обе это знаем. Я больше не вернусь в Азкабан. Сначала им придется меня убить. Наверно, так будет лучше для всех. Приятно было увидеться с тобой, Цисси. Я не знаю, когда мы встретимся в следующий раз.

Нарцисса кивнула сестре, она не смогла сдержать слез.

Беллатрикс тоже плакала. Вздрагивая, она выбежала из комнаты, оставив сестру привязанной к ее любимому стулу. Нарцисса глубоко вздохнула и позвала Кричера, чтобы тот развязал ее. Потом она побежала в сторону кухни Малфой-мэнора, но сестры и след простыл. Женщина медленно вышла в прихожую и кинула щепотку летучего пороха в камин.

– Приемную аврората, пожалуйста. Я хочу сообщить, что видела Беллатрикс Лестрейндж.

* * *

Пятого февраля состоялся очередной матч по квиддичу, играли команды Хаффлпаффа и Гриффиндора. Гарри и Луна поочередно подбадривали тех и других. Гарри хотел, чтобы Хаффлпафф победил Слизерин, поэтому надеялся, что в сегодняшнем матче «барсуки» наберутся опыта для этого. Но и в гриффиндорской команде у Гарри были друзья – например, близнецы Уизли. Гриффиндорские охотницы (которых еще называли Гриффиндорские Красотки или Гриффиндорские Гарпии) обеспечивали разницу в счете, а ловец Гриффиндора, какой-то шестикурсник, очень старался, но снитч поймал Седрик Диггори. Хаффлпафф победил.

– Теперь все, что нам нужно – это чтобы Хаффлпафф выиграл у Слизерина, а мы одолели Гриффиндор. И кубок по квиддичу наш! – воскликнул Гарри, спускаясь с трибуны вместе с Луной.

– Но ведь ты ведь не будешь слишком сильно занят на тренировках? – спросила Луна.

Лиз, которая шла за ними, хихикнула.

– Вы разговариваете, как мои родители.

Гарри и Луна, переглянувшись, рассмеялись, поставив ее в тупик.

* * *

Селена сидела за своим рабочим столом в Отделе Тайн и изучала документы. Женщина пыталась сосредоточиться на работе, но это было невероятно скучно, поэтому она обрадовалась передышке, когда Элджи остановился рядом:

– Селена, есть минутка?

– Конечно, Элджи. Что случилось?

– Пойдем ко мне в кабинет.

Она положила отчеты в стол и пошла за ним, минуя десятки таких же рабочих мест, как у нее. Здесь сидело волшебники и ведьмы, которые изучали доклады, такие, как у Селены. Некоторые смотрели на нее с завистью, желая как-нибудь отделаться от этой нудной работы.

В своем кабинете, плотно прикрыв дверь, Элджи сказал:

– Посмотри на это, – он показал ей сложную сеть заклинаний, наложенных на медальон. – Что ты видишь?

– Змею?

– Да, я тоже ее вижу.

– И что это значит?

– Парселтанг. Заклинания были произнесены на парселтанге.

– Какое это имеет значение? Если бы заклинания были произнесены на греческом или арабском, невербально, в конце концов, разницы-то никакой нет.

– Вообще-то есть, практическое различие, очень малое, почти неразличимое. Но если бы заклинание было произнесено на гобблдигуке, ты бы заметила. Чары можно снять, но зная язык – это намного проще. Ни ты, ни я не знаем об эффектах заклинания, произнесенного на парселтанге.

– А если мы найдем человека, говорящего на парселтанге?

– Они очень редки. А поскольку знание змеиного языка приписывают к Темным Искусствам, то даже если человек на нем говорит, он не признается.

– Хм, профессор Хогвартса подойдет?

– Кто-то из преподавателей – змееуст?

– На самом деле – почти все. Гарри и Луна научили их заклинанию, позволяющему говорить на парселтанге. А их самих научила дриада.

– Ты шутишь!

– Нет, давай свяжемся с Хогвартсом…

* * *

– Мистер Лавгуд?

– Да, профессор Флитвик?

– Не уделите мне минуту своего времени? То заклинание парселтанга как-то подзабылось. Не могли бы вы еще раз его произнести?

– Конечно. Я буду рад вам помочь.

* * *

– Привет, Рон! Ты чего такой грустный?

– Привет, Гарри, Невилл, Драко. Это все кубок по квиддичу. С двумя проигрышам нам ничего не светит.

Мальчики встретились по пути в Большой Зал, где должно состояться очередное собрание Учебных Групп.

– Да уж. По крайней мере, этот ваш МакЛагген вылетел из команды, и вы стали играть гораздо лучше, – сказал Гарри, пытаясь подбодрить друга.

– Его еще в прошлом году выгоняли, но нам слишком нужен ловец, а все остальные еще хуже.

– Я ничем помочь не могу, но, может, вам стоит проверить всех студентов на факультете? Кроме МакЛаггена, конечно.

– Может быть…

– Не унывай, – улыбнулся Гарри. – Это просто игра.

– Ты спятил? Это не игра! Это квиддич!

Через пару часов, после собрания, Гарри, Драко и Невилл вышли в Вестибюль, где их пути расходились.

– Мне кажется, Рон неправильно расставляет приоритеты, – сказал Гарри.

– С ним все в порядке, – откликнулся Драко. – А вот Гермиона однажды выдала: «Вас могли убить, или, хуже того, вас могли исключить!»

Мальчики посмеялись и пошли каждый своей дорогой.

* * *

– Профессор! Я чувствую их!

– Не волнуйся, Гарри, они находятся за границей Хогвартса. Директор заверил меня, что они не смогут преодолеть защитный барьер. Однако это не означает, что мы не можем их чувствовать, как ты уже обнаружил. Эффект воздействия зависит от расстояния, на котором они находятся от «жертвы». А теперь давай, попробуй.

Гарри и профессор Люпин стояли неподалеку от хогвартских ворот, где мальчик тренировался в вызове Патронуса в присутствии дементоров.

– Expecto Patronum!

– Все хорошо, Гарри, отойди немного подальше и попробуй еще.

– Но если я не могу вызвать Патронуса сейчас, когда только чувствую влияние дементора, что я буду делать в ситуации, когда я ДОЛЖЕН буду его вызвать?

– Не надо загадывать на будущее. Займись насущными задачами. Попробуй еще и сконцентрируйся на по-настоящему счастливом воспоминании.

Через несколько попыток Гарри удалось вызвать облако серебристого тумана.

– Очень хорошо, Гарри. Мы вернемся сюда на следующей неделе и потренируемся еще. Ты делаешь успехи.

– Как будто я все заново учу…

– Ты учишься использовать эти чары под влиянием дементоров. Ты уже владеешь заклинанием, и тебе осталось побороть их ауру. Это в новинку для тебя, поэтому ничего страшного, что тебе требуется время.

* * *

– Привет, Луна!

– Привет, Джинни.

Девочки сидели в Большом Зале. Учебная Группа только что закончила работу по подбору материала для эссе по Истории Магии, посвященному развитию заклинаний безопасности в связи с ростом популярности квиддича. Оказалось, что разработок в этой области не ведется уже несколько столетий, и нужно провести очень много исследований, ввести множество модификаций, которые бы соответствовали современным требованиям безопасности. Около пятидесяти лет назад подобные разработки велись, а затем исследование заглохло. Студенты заметили, что это частое явление в истории Волшебного мира – за периодом прогресса следует период застоя. Тьюмалти списал это на «банальную лень большинства ведьм и волшебников», и кто-то подшутил, что это является основной чертой гриффиндорцев. Второкурсники принялись за свои эссе, раздумывая, какие черты собственного характера они не хотели бы показать остальным… и попасть под осмеяние сэра Гайлза.

– Что ты такая задумчивая? Думаешь, что интересного написать в домашке для Тьюмалти? – спросила Джинни.

– Нет. Я пытаюсь найти способ обойти кое-какие чары. Если ты знаешь, что где-то лежит необнаруживаемый объект, но ты его не видишь из-за того, что он необнаруживаемый, как ты до него доберешься?

– Флитвик говорил, что чары необнаружения со временем сходят на нет. Просто подожди, и они исчезнут.

– Это так, но вдруг их постоянно кто-то обновляет? Тогда это способ не годится.

– Только не говори, что хочешь что-то украсть!

Вопрос о чарах необнаружения был актуален, когда в прошлом году все были уверены, что у Марго Лейн кто-то ворует вещи прямо из спальни. Позже выяснилось, что неизвестный злопыхатель просто накладывал на них чары необнаружения. После этого сам он видел их, а больше никто, даже сама хозяйка. Закончилось это, когда он наложил эти чары на кровать Марго, и ей пришлось обратиться к профессору Снейпу. Девочка дрожала, когда рассказывала об этом на одном из собраний Учебной Группы. Дело было в конце года, и Снейп на уроках был почти нормален, но все равно манера вести себя у него была очень неприятная. Неизвестного шутника так и не нашли.

– Нет. Я пытаюсь кое-кому помочь. Я думаю, что этот человек находится под воздействием какого-то предмета.

– Это что, еще один Темный объект, как тот, что чуть не взорвал всю школу?!

Несколько студентов услышали последнюю фразу, прекратили обсуждать домашнюю работу и обратили внимание на Джинни и Луну. Луна вела себя, как ни в чем не бывало.

– Нет. Ничего подобного. Это наверно, чья-то шалость, и я не хочу, чтобы шалостник об этом узнал. А есть вообще такое слово – «шалостник»?

– Тебе нужно поговорить с моими братьями. Если кто-то знает все о шалостях – это они.

– Спасибо, обязательно поговорю.

* * *

– Замечательно, Гарри, задние ноги ты уже превратил.

– Профессор Люпин, это так необычно. Такое странное ощущение – чувствовать, что к моему телу прикреплены конечности животного. Я даже сомневаюсь, что смогу ходить.

Разговор происходил в кабинете профессора Люпина, где Гарри постигал искусство анимагии. Он лежал на полу, согнувшись в три погибели, чтобы разглядеть свои превращенные ноги.

– Я не сомневаюсь, что тебе все удастся. Просто сейчас твои бедра не приспособлены для таких ног. Тебе еще предстоит трансформировать их до того, как пытаться ходить.

– Да, но я, наверно, все равно не смогу ходить, ведь носороги ходят на четырех конечностях, а люди – на двух.

– Посмотрим. А теперь превращайся обратно. С этим мы закончили, давай вернемся к твоей правой руке. Ее все-таки надо превратить.

– Знаю! Но я не уверен, что это удастся.

– Попытка – не пытка. Тебе же удалось превратить обе ноги, поэтому и с правой рукой все получится. У твоего отца на это ушло несколько лет, а ты меньше, чем за год превратился на четверть.

– А сколько времени это заняло у вас?

– Я не анимаг. Я не могу превращаться по собственному желанию, как ты, например.

– Но Луна сказала – у вас есть животная аура.

– Это нечто другое, Гарри. Давай вернемся к нашим баранам. Попробуй превратить ногу так быстро, как можешь…

* * *

– Профессор Флитвик, я рада, что вы согласились нам помочь.

– Это вам спасибо за приглашение, миссис Лавгуд. Я всегда рад помочь Отделу Тайн. Хотя раньше меня об этом не просили.

– Пожалуйста, зовите меня Селеной.

– Только если вы будете звать меня Филиусом. Вы больше не моя студентка. Итак, чем могу помочь?

– Мы пытаемся снять защитные чары с некоего объекта. Выяснилось, что эти чары были наложены змееустом. Поэтому и снимать их должен человек, владеющий парселтангом.

– Отлично. Приступим?

* * *

– Фред, Джордж, можно вас на минуту?

– Для тебя, Луна…

– …в любое время. Чем мы можем…

– …тебе помочь?

Фред, Джордж и Луна стояли около входа в замок. Только что закончилась квиддичная тренировка Гриффиндора. Хотя матч с Хаффлпаффом был через месяц, команды Гриффиндора и Рейвенкло старались на тренировках изо всех сил. Львы хотели во что бы то ни стало избежать третьего поражения, а Рейвенкло, при условии, что Хаффлпафф победит Слизерин, мог претендовать на кубок.

– Если над кем-то подшутили с помощью необнаруживаемого предмета, есть ли способ этот предмет найти?

– Сказать ей? – спросил Джордж.

– Не знаю. Ведь тогда коммерческая тайна полетит Живоглоту под хвост.

– Согласен. Розыгрыши – это благородная профессия, и мы не хотим, чтобы все подряд владели секретами мастерства.

– Но она подкинула нам отличную идею.

– Точно, братец. Необнаруживаемые предметы. Это ж какие открываются возможности…

– Воистину. Все от необнаруживаемого ведра с водой над дверью…

– …до необнаруживаемой навозной бомбы посреди класса.

– Хорошо, мы откроем тебе сию тайну. Тебе нужно поговорить с Колином.

– У него есть очень интересный маггловский фотоаппарат, невосприимчивый к чарам необнаружения.

– Мы узнали о его свойствах, когда сделали несколько фотографий лужайки за замком…

– …и увидели, что учебные кабинеты имеют привычку передвигаться.

– А разве вы ни разу этого не замечали?

– У нас есть две фотографии, на которых видно, как двигается одно из окон замка.

– Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел…

– …хотя, может, и не самая. Вот наш брат Перси…

– Ну да ладно. Может, есть еще способы решить твою проблему…

– …но этот – самый простой.

– Спасибо, Фред! И тебе спасибо, Джордж!

– Как она это делает?

– Не знаю. Иногда я сам не знаю, Фред ты или Джордж, хотя знаю тебя всю жизнь.

* * *

Во время очередного собрания Учебной Группы Майк Дейли привлек к себе внимание второкурсников, в этот раз сидящих за столом Слизерина.

– Извините, что прерываю, но у меня есть очень важное сообщение, поэтому, пожалуйста, отложите в сторону ваши эссе по Зельям. Так как сегодня День Святого Бенедикта, то, я думаю, настал момент его отпраздновать!

После того, как он произнес эту (заранее подготовленную) кодовую фразу, перед ним появился торт. Или, точнее, перед Гарри и Луной, потому что они сидели напротив Майка. На торте было тринадцать зажженных свечей. Майк прочел написанные на нем слова:

– С Днем Рождения, Луна!

Все захлопали в ладоши, а кто-то затянул «С днем рожденья тебя!..». Луна разом задула все свечи, чем вызвала бурю восторгов. Появились несколько домовых эльфов, которые начали резать торт и раздавать всем желающим.

Луна повернулась к Гарри, поблагодарила его и прошептала на ушко, что ей нужно с ним поговорить наедине, когда вечеринка закончится.

Позже, по дороге в башню Рейвенкло, она завела его в пустой класс.

– О чем ты хотела со мной поговорить, Луна?

– Я просто хотела поблагодарить тебя за этот праздник и за милый подарок.

– Всегда пожалуйста.

– Но я ведь еще ничего не сделала.

– А?

Луна поставила свою сумку на пол, обняла Гарри, ладонями обхватила его голову, притягивая к себе, и поцеловала прямо в губы. После секундного замешательства Гарри ответил на поцелуй. Через пару минут они оторвались друг от друга.

– Ух ты! – прошептал он. – Почему другие наши поцелуи не были похожи на это?

– Не знаю. Наверно, мы были еще маленькими. Но мы не будем это повторять в общей гостиной. Это наше личное.

– Точно, – вздохнул Гарри. Его глаза сверкали.

– Нужно возвращаться в башню, скоро отбой.

– Точно.

– Ах да, Колин сказал, что на этой неделе проявит снимки, которые мы делали в кабинете Прорицаний.

– Точно.

– Гарри!

– Что? Снимки. Да. Хорошо.

– Пора идти, Гарри.

* * *

– Филиус!

– Доброе утро, директор.

– Все еще делаете работу для Отдела Тайн?

– Да.

– Зачем им понадобился человек, владеющий парселтангом?

– Извини, Альбус, не могу сказать. Я дал клятву, сам понимаешь.

– Что бы они делали, если бы не ты знал заклинания парселтанга?

– Наверно, наняли бы детишек Лавгуд, – ответил Флитвик с улыбкой.

– Да, скорее всего. Не могу представить, что было бы, если бы близнецы Уизли тоже выучили это заклинание, чтобы использовать в своих шалостях.

– Кажется, они были на одном из «уроков парселтанга» в прошлом году.

– Бог ты мой! Будем надеяться, что они не будут использовать это в розыгрышах.

– Согласен, Альбус. Полностью согласен!

* * *

Наступил апрель, и игроки Слизерина и Хаффлпаффа сразились в воздухе за честь, славу и гордость своих факультетов. Ну, или просто потому, что им нравилось играть в квиддич и радовать болельщиков. Гарри вместе с другими игроками Рейвенкло наблюдали, как тают их шансы на обладание Кубком, пока слизеринцы своей грубостью и напористостью пробивали себе дорогу к победе. Окончательно надежды «воронов» рассеялись, когда снитч появился рядом с Драко. Гарри был рад за друга, когда тот не сплоховал и поймал снитч, чем и гарантировал победу Слизерина в чемпионате. Впрочем, он не был дураком, поэтому не показал своей радости, когда Драко поймал золотой мячик.

На следующей тренировке рейвенкловцы работали вполсилы. Кто-то, Гарри не заметил кто, даже высказал идею, что проводить последний матч бессмысленно.

– Смысл в самой игре! – воскликнул Гарри. – Как говорит мой дядя Ларри, «если тебе не интересна игра, когда ты проигрываешь, не играй, так как ты не сможешь выигрывать всегда».

– Правильно! – понял его мысль Роджер. – Победа – это прекрасно, но мы ведь играем в квиддич, потому что это нам нравится!

– А еще это хороший способ кадрить девочек, – добавил Эдди Кармайкл.

Линн Чамберс схватила квоффл и треснула Эдди прямо по голове, чем вызвала всеобщий смех.

– Гормональные вопросы отложим на потом, – посерьезнел Роджер, – Мы все еще можем обогнать гриффов, поэтому живо на метлы!

Во время тренировки Роджер подлетел к Гарри.

– Ты будешь в основном составе, Лавгуд. Работай на все сто, иначе я отдам место Чу.

– Сделаем в лучшем виде!

– Именно это мне и надо.

* * *

Кингсли Шеклболт сидел в своем кабинете и просматривал листы дела Лестрейндж, разбросанные по столу. Сверху лежал протокол допроса миссис Малфой. В отличие от миссис Тонкс, ей дали Веритасерум, поэтому не приходилось сомневаться в ее словах. Ее сын на самом деле был другом Невилла Лонгботтома.

Больше всего аврора волновало, что все три свидетеля утверждали: Беллатрикс безумна. На первый взгляд, она была вполне адекватна, но временами говорила нечто абсолютно бессмысленное.

Проблема заключалась в том, что нельзя перехитрить сумасшедшего. У этих людей мышление таково, что они могут сложить два и два – а получить и пять, и три.

Любой нормальный человек не пытался бы прорваться в Хогвартс. Из-за дементоров Лестрейндж пришлось бы караулить Невилла на станции, на железной дороге или в его доме. Сам Кингсли выбрал бы последний вариант. Именно там ее схватили, значит, для мести дом Лонгботтомов подошел бы ей лучше всего. Но если она не использовала палочку…

Поезд отпадает сразу. На него наложено пять слоев защитных заклинаний, к тому же перед тем, как туда сядут дети, его обыщут дементоры. Лестрейндж никак не сможет попасть в Хогвартс-экспресс.

Станция? У Шеклболта было очень нехорошее предчувствие. Обе сестры Беллатрикс заявили, что та не намерена возвращаться в Азкабан. Если она попытается покончить с собой или отомстить аврорам, то жертв на платформе 9 и ¾ будет очень трудно избежать.

Другим сбивающим с толку фактом было ее место жительства и работа. После «нападения» на миссис Малфой авроры распространили фото Лестрейндж среди магглов. Вряд ли они станут защищать преступницу, кроме того, маггловский премьер-министр обещал, что в прессе появятся объявления о ее розыске.

Однако его очень беспокоили слова Лестрейндж о работе. Если бы она просто сказала, что нашла работу, можно было бы предположить, что бывшая Пожирательница подалась в организованную преступность. Однако та упомянула, что работает с детьми и ужинает после трудового дня. Это совсем не похоже ночную жизнь преступника.

Кингсли принял решение. Они заберут Лонгботтома из школы при помощи камина, и объявят об этом прессе. По крайней мере, это сведет к нулю вероятность появления Лестрейндж на платформе 9 и ¾.

Но бывшая узница Азкабана не в своем уме, поэтому предугадать ее действия почти невозможно.

* * *

– Филиус, должна сказать – это было труднее, чем мы ожидали, – сказала Селена.

Она, Элджи и профессор Флитвик находились в одной из специальных экранированных мастерских Отдела Тайн. Кубок Хаффлпафф и медальон Слизерина лежали на столе с гранитной столешницей прямо перед ними.

– Кто бы это не зачаровывал, он очень постарался. А теперь что вы собираетесь с этим делать? Это два уникальных предмета. Не каждый день можно увидеть золотые кубки и медальоны такой работы и такой древности. Могу сказать, что одна из этих вещей принадлежала кому-то с Хаффлпаффа, а медальон – несомненно, слизеринцу.

На этот вопрос ответил Элджи:

– К сожалению, Филиус, нам придется уничтожить эти предметы. Все, что мы с вами сделали – сняли защитные заклинания. В них еще осталась самая темная из всех темных магий.

– Как жаль, это просто произведения искусства. Что ж, дело ваше.

– Можем ли мы в будущем рассчитывать на вашу помощь?

– Ну, разумеется.

– Мы полагаем, существует еще два или больше таких же предметов. Нам очень повезло, что удалось их заполучить этим летом. Мы свяжемся с вами, когда нам понадобится ваша помощь.

– С удовольствием. Если быть честным, второй предмет расколдовать было легче, чем первый. Надеюсь, мы справимся и с другими.

– Министерство благодарит вас за сотрудничество, Филиус.

– Всегда к вашим услугам, Элджи, Селена.

Двое невыразимцев проводили бывшего учителя Селены до границы антиаппарационного барьера.

– Как ты собираешься уничтожить предметы? – спросила Селена.

– Я их расплавлю.

– Так просто?

– И, надеюсь, эффективно.

* * *

– Гарри! Иди спать! Завтра финальная игра!

– Это займет всего несколько минут, Роджер.

– Все будет в порядке, Гарри, можешь не причесывать меня сегодня.

– Нет, Луна, не в порядке. Я позволил квиддичу встать между нами, но больше я этой ошибки не допущу. Кроме того, если я не причешу тебе волосы, то буду всю ночь беспокоиться, как бы их не сгрызли плотоядные волосятники или еще кто похуже.

– Ты такой милый.

Гарри закончил с Луниной прической, и она повернулась к нему. Вдруг ее серебристые глаза расширились и стали даже больше, чем у ее отца. Гарри посмотрел себе за спину, мгновенно вынимая палочку.

– Что случилось? Что не так? – спросил он, глядя туда же, куда и она. В этом году Луне было гораздо лучше, она почти не упоминала выдуманных животных, о которых, кроме нее, никто ничего не знал.

Гарри повернулся обратно – Луна улыбалась. Если бы он так хорошо не знал ее, то решил бы, что стал жертвой розыгрыша.

– Я тебе утром скажу. Не беспокойся, это хорошие новости.

– Хорошо, ловлю на слове.

– Спокойной ночи, Гарри. Я тебя люблю.

– Спокойной ночи, Луна. Я тоже тебя люблю, – они обменялись «детскими» поцелуями, ничуть не похожими на тот, который был после дня рождения Луны, и разошлись по комнатам.

На следующее утро они встретились в гостиной и пошли на завтрак.

– Итак? – спросил Гарри.

– Нужно поговорить наедине.

– Давай в этот класс…

– Замечательно! Гарри, у мамы получилось! – Луна нежно коснулась пальцами лба Гарри. – Еще две линии исчезли. Темная аура уменьшается. Всего две осталось.

Гарри положил метлу на пол и крепко обнял Луну. Они поцеловались своим специальным, «очень личным» поцелуем.

Луна мягко прервала поцелуй и сказала:

– Сейчас тебе нужно позавтракать, а потом пойдешь и поймаешь снитч.

– Есть, мэм! – почти прокричал Гарри.

Собственно, он все так и сделал. Команды играли очень ровно, охотники Рейвенкло и Гриффиндора были сегодня на высоте. За ловца у «львов» играла Джинни Уизли. К сожалению всего Гриффиндора, у Джинни не было ни своей метлы (она пользовалась школьной), ни опыта игры (ее взяли в команду всего три недели назад). Гарри первым увидел снитч и быстро поймал его.

* * *

– Джо!

– И тебе доброго вечера, Боб. Сегодня суббота, а посему я не намерен оставаться на работе допоздна. Пока, Боб.

– Погоди, тебе лучше взглянуть на это, прежде, чем ты уйдешь.

– До скорого, Боб. Увидимся в понедельник.

– Джо…

– До свидания, Боб.

– Это насчет Валькирии.

– Что случилось?

– Черт побери, может ты сам объяснишь мне это, а потом я могу пойти домой. Пошли. Я тебе покажу.

Они вошли в вольер с «большими кошками», и Джо прочитал надпись на клетке таинственной пантеры:

Экспонат временно отсутствует.