Лисий Город. Потерянные дети (джен)

Сюрприз поджидал их около дома, где жила Алиса. Забравший их в центре города водитель решил наперво подбросить Алису, а потом уже Горюна, и так они втроем оказались свидетелями самого неожиданного из появлений.

— Это же Варя, — вяло удивилась Алиса и оглянулась на Горюна, дремавшего на заднем сидении.

— Что?

— Ну, Варя, суицидница с моста, помните? В тот день пропали дети из «Вереска».

Полноватая, сгорбившаяся девушка излучала нешуточный страх, Алисе были уже знакомы эти опущенные плечи и тщетная попытка обнять себя руками.

— Чернова, я чертовски устал, избавьте меня от своих проблем, — буркнул Горюн. — Вы выходите или нет?

— Вы меня не поняли, да? Это Варвара Прянова, дважды почти самоубийца, она вызвала смерч на реке и не прижилась в интернате. Я с вами о нем говорила… просила, чтобы ее перевели в другое место.

В глазах Горюна наконец мелькнул интерес.

— В последний раз, когда я ее видела, она лежала в больнице, отходила от попытки отравления. Ее должны были перевести в психушку.

— И что она здесь делает? — нахмурился он, разглядывая сидящую на лавочке девушку.

— Лучше спросите, как она узнала мой адрес.

Они переглянулись.

— Никаких проблем, если девчонка наша, отвезу ее в подвал, — вмешался сидящий на водительском сиденье Влад. — А так замерзнет совсем же.

Алиса чертыхнулась и решительно открыла дверь. Действительно — о чем она только думает? На улице зима, снега вон сколько нападало, что дворы до сих пор заметены.

Увидев ее, Варя вскочила со скамейки и кинулась вперед.

— Алиса, Алиса, где ты была? Я так долго искала, где ты живешь!

А потом она неуклюже обхватила Алису руками, а та собственным телом ощутила, насколько же девчонка замерзла. Это было ощутимо даже сквозь толстый яркий пуховик, она тряслась так, что Алиса неловко обняла ее в ответ.

— Ну… ну что ты. Зачем искала?

Позади них захрустел снег, Варя тут же отскочила, пряча глаза, а Алиса с облегчением увидела, что Горюн все же сжалился над ней и вышел из машины.

— Итак? — спросил он хмуро. — Что я вижу, Чернова? Неформальные отношения с…

— Не надо! — поспешно воскликнула Алиса, боясь, как бы Горюн не закончил фразу. — Пожалуйста, не надо. Варя! Что ты здесь делаешь? Кто выпустил тебя из больницы? Боже, что я несу. Идемте все ко мне…

Она посмотрела на Горюна.

— А… Андрей, вы зайдете? Уверена, у меня найдется что-нибудь поесть и попить горячего. А потом я вызову вам такси.

— Я и сам умею, Чернова, — ответил он с легкой иронией в голосе. — Но спасибо за предложение. Зайду. Только отпущу Влада.

— И возьмите мою сумку, пожалуйста. Идем, Варя.

Не выдумав ничего лучше, она схватила девчонку за руку и мягко повела ее к подъезду.

— Что ты здесь делаешь?

— Тебя искала, — испуганно ответила Варя. — Кто это?

— О… это мой начальник. Когда все это с тобой случилось, ну… на мосту, его не было, но обычно он появляется в подобных случаях. Тебе вот повезло с ним тогда не познакомиться. Хотя это как знать, — неуклюже закончив представлять Горюна, Алиса оглянулась.

Он о чем-то разговаривал с Владом, повесив на плечи две сумки.

— Если он будет груб с тобой, то ты не должна обращать на это внимания. Он со всеми так. И бояться его не надо. На самом деле он ничего. Так… теперь еще раз. Почему ты здесь? Кто отпустил тебя из больницы?

— Врач, — пожала плечами Варя, — она сказала, что я в порядке и могу идти домой. Она была такая странная, Алиса. Ну не знаю, как будто ей сказали что-то… — она запнулась и поежилась.

— Что?

— Как будто ее по голове треснули хорошенько, — наконец нашлась Варя.

Подошел Горюн и молча всучил Алисе сумку.

— По голове… — пробормотала она, ища ключи. — Могу себе представить. Как ей в голову могло прийти тебя одну отпустить? И потом, ты же помнишь, тебя должны были вернуть в психдиспансер.

Под пальцами звякнул металл, и Алиса облегченно вздохнула, ей не давала покоя мелкая дрожь девчонки, и она прекрасно помнила, как сильно устал Горюн. А также свое ночное поведение, как она только додумалась идти к нему, будить и изливать свою усталость. Как будто он устал меньше нее или меньше работал. Откаты делали ее еще глупее, чем есть, да к тому же начисто лишали такта.

В лицо дунул холодный порыв ветра, и Алиса впустила всех в подъезд.

Отопление в доме уже включили. Скинув с себя куртку, Алиса помогла раздеться Варе и попыталась отобрать куртку у Горюна, но тот на нее раздражено шикнул и, не спрося, ушел в ванну, откуда тут же раздалось журчание воды.

— Проходи, — Алиса подтолкнула Варю в кухню.

За пару дней ее отсутствия квартира чуть потеряла жилой вид, но зашумевший чайник скрасил тишину.

— Варя, врач не могла отпустить тебя одну, — наконец сказала Алиса, стараясь избегать иронии в голосе. — Ты несовершеннолетняя. Приняв тебя в больницу, они взяли на себя ответственность за твою жизнь. Если бы тебя по дороге сбила машина, в этом была бы виновата врач. Ты понимаешь? Варя, скажи мне, ты сбежала?

— Нет! — возмутилась она. — Я обещала тебе вести себя хорошо. Она правда меня отпустила, вот, подожди, я покажу.

Она кинулась в коридор и столкнулась на пороге с умывшимся и немного взбодрившимся Горюном.

— Ой… я, я, извините…

— Ничего, — буркнул он, обходя ее по кругу.

— Я сейчас!

Упав на стул, Горюн на миг закрыл лицо руками, а потом остро и внимательно взглянул на нее.

— Вот от кого не ожидал, Чернова, так это от вас, — сказал он тихо, и как будто даже без привычной раздражительности.

— Чего не…

Но тут вернулась Варя, и Горюн махнул рукой.

— Вот, — она протягивала Алисе лист тонкой синей бумаги. На таких обычно делали выписки.

Но выписка лично в руки подростку? Недоуменно разворачивая бумагу, Алиса вчиталась в малопонятный для нее текст — результаты анализов, рекомендации, ничего необычного, но понимания от этого не прибавилась.

— Разве выписки дают не опекунам или родителям? — беспомощно спросила Алиса, глядя на молчащего Горюна. — Я помню, когда болела, мне никогда такого не давали.

— По логике должны бы, — он протянул руку и ловко выхватил у нее выписку, на мгновение задев ее пальцами, отчего Алиса смутилась. Этими руками прошлой ночью он ее обнимал. — Варвара?

Девчонка опасливо кивнула.

— Сядь, пожалуйста, и отстань от Черновой, она обещала мне ужин и чего-то горячего, — его голос стал мягким. — А мы поговорим. Меня зовут Андрей Горюн, я руководитель северного ЦКМ, и, к сожалению, это я настаивал на твоем пребывании в интернате. Кажется, я был неправ.

Помявшись на месте, Алиса залезла в холодильник и вытащила из морозильной камеры остатки сосисок, несколько яиц, помидоры и принялась за нехитрую готовку. На что-то большее у нее вряд ли хватило бы сил, да и продуктов особо не было. В последние дни перед выездом она питалась на работе и лишь изредка готовила себе утром завтрак, состоявший все из той же яичницы.

Ей было немного неудобно готовить Горюну такое, все же он здесь по ее просьбе и к тому же, судя по всему, решил разговорить Варю. Но не идти же в магазин?

— Понимаю, что тебе там не понравилось, но смерч на реке опаснее, чем твои отношения со сверстниками. А я знаю, какими они бывают, — Алиса не видела его, но была уверена, что он сложил локти на стол и внимательно, серьезно смотрит на Варю. И изредка чуть поднимает уголки губ улыбке, желая приободрить. — Тебя давно проверяли на магические способности?

Варя не ответила, и Алиса все же обернулась.

— Он хочет сказать, что и сам уже понял, что ты в интернате — очень плохая идея. Просто раньше у него лучшей не было.

— С чего вы, Чернова, вдруг за меня решили говорить? — нахмурился он.

— Потому что назад ей нельзя.

— Отвернитесь назад к плите и замолчите, — беззлобно посоветовал он, но Варе его слова не понравились.

— Не надо так с…

— Варя-Варя, — поспешила остановить ее Алиса. — Все в порядке, он может со мной разговаривать, как захочет, я совсем не в обиде. Просто он так с людьми общается…

Алиса поспешно захлопнула рот под насмешливым взглядом Горюна и отвернулась к плите.

— Извините меня, Чернова, я просто хотел сказать, что обойдусь без ваших подсказок, — по голосу было слышно, что, говоря это, он улыбался. — Она права, Варвара, я просто так привык разговаривать. Так значит, магические способности?..

Девчонка еще немного помолчала и, когда Алиса уже собралась снова вмешаться, ответила:

— Знаете, меня проверяли много раз, и иногда приборы показывали, что я немножко маг. Но часто ничего не показывали вообще. Они говорили, что я ни тот, ни другой. Бездарность.

Наступила задумчивая тишина, прерывала которую только Алиса, стуча ножом о разделочную доску.

Неожиданное откровение Вари немного ее удивило, до сих было известно только то, что она начисто лишена каких-либо способностей. А тут все-таки есть сила — пусть она и бесполезна для самой девчонки, но объясняла такой сильный выброс. На него, хоть и бессознательно, она потратила почти весь резерв своих сил, и теперь Варю ждала обычная жизнь. Впрочем, обычная ли, с двумя-то попытками суицида и этим странным появлением у нее дома.

Та выписка вроде бы была настоящей, Алиса знала, какова на ощупь бумага, сделанная специально для больничных документов. Да и откуда бы нелюдимой Варе взять подделку? Может быть, украла?

Алиса обернулась, желая посмотреть.

— Вы знали? — спросила она с легким укором.

Горюн отрицательно помотал головой.

— Таких вещей не сообщают, Чернова. Ни то, ни другое, — повторил он за Варей, — означает, что человек стоит на учете до семнадцати лет, а потом его убирают из списков. После силы уйдут навсегда. Но они должны были мне сообщить об этом, учитывая, какой силы выброс был, черт…

— И вы не смотрели списки.

— На кой оно мне было, Чернова? — уязвлено взвился Горюн. — У меня дел мало, чем следить за всеми и проверять каждую бумажку?

— Да я не… не хотела ничего…

— Не кричите на Алису!

Алиса снова отвернулась к плите, скрывая покрасневшее от стыда лицо.

— Разве я кричу? — сбавил голос Горюн. — Чернова…

— Нет-нет, все в порядке. Варя, я же говорила тебе, он так всегда разговаривает. Не обращай внимания.

— Но он тебе грубит!

— Меня это не задевает, — вздохнула Алиса, доставая две тарелки для яичницы. — Ты лучше отвечай на вопросы, ладно? Вся эта история — это очень серьезно, понимаешь?

За спиной воцарилось недолгое молчание, и можно было услышать только Варино сопение и шорохи соседей за стеной.

Алиса была настолько уставшей, что даже спать не хотела. И выглядела она ужасно — не мытые три дня волосы, наспех убранные в хвост, осунувшееся лицо — она проходила мимо зеркала в прихожей и хорошо все разглядела. И на работе, наверняка, дел много — куда отправят невесть откуда появившихся детей. Так же, как ее — в детский дом, или как Лизу с Марком — в интернат? Что будет с ними?

И тут еще Варя — маленькая, беспомощная, и Алиса несет за нее ответственность.

Она поставила перед обоими гостями тарелки едой и принялась варить кофе, уже на троих, потому что ничего не соображала. Вопросы крутились в голове, как в блендере, и ничего путного из этого компота не выходило.

— Спасибо, — сказала Варя, а Горюн сухо кивнул.

— Значит, приборы показывали, что сила в тебе есть, — сказал он еще раз и тут же засунул в рот яичницу, прожевал, проглотил и продолжил: — А в интернате ты не проявляла магию? Не выходило случайно колдовать?

Девочка покачала головой.

— Я пыталась, — насупилась она и посмотрела на Алису с неясной надеждой в глазах, но та старательно ее проигнорировала, следя за кофе. — Когда меня…

Она запнулась и опустила глаза.

— Ты могла бы надавать им по роже стулом, — тактично подсказал Горюн, кривя в улыбке рот. — Эти дикари понимают только такой язык.

«Ну да, конечно, — мрачно подумала Алиса. — Они это понимают, когда таких со стульями много. А когда один — ничего не поможет».

Но вслух говорить ничего не стала — незачем, и хорошо, что Андрей ничего этого не знает. Хоть кто-то из присутствующих рос в полноценной семье… наверное. Она ведь ничего о нем не знала, совсем. Кроме наличия хомячка и племянницы.

— А в больнице? — спросил Горюн. — Может быть, ты в больнице колдовала?

— Но я не умею, — возразила Варя. — И не умела, и не надо мне это! Я хочу, я хочу…

Алиса искоса на ее взглянула и поняла, что пора спасать положение, иначе скоро придется девчонку успокаивать.

— Варя, тебе невкусно? — спросила Алиса с напускным огорчением — идиотская манипуляция, но раз девчонка так ее любит… Впрочем даже так — вела она себя гнусно, но видеть слезы было выше каких-либо сил.

— Очень вкусно, — ответил Горюн, по-видимому осознавший, что где-то перешел черту.

— Вкусно, — вяло отвлеклась от попыток заплакать Варя и ожесточенно запихала в рот ложку.

— Варя, расскажи, как ты ушла из больницы, — попросила ее Алиса, посылая Андрею выразительный взгляд.

Они долго ждали ответа, пока девчонка, давясь, пыталась прожевать еду, и вскоре Горюн милосердно поднялся со стула вышел в ванну, откуда вновь зашумела вода.

— Не торопись, Варя, — мягко попросила ее Алиса. — Никто тебя не искусает. А Горюн, он… хороший, просто очень в глубине души. И мы, знаешь, почти не спали, устали жутко. В общем, не смотри, как он говорит, а смотри, что говорит. Ты будешь кофе?

Та судорожно закивала, и первая кружка досталась ей. Следующую Алиса налила Горюну и поставила турку на плиту снова, поскольку та вмещала в себя только две кружки воды максимум.

— А он правда всегда так с тобой разговаривает?

— Ну, — сморщилась Алиса. — Иногда бывали исключения, но, в общем, всегда. Он такой, знаешь… чудной.

— А по-моему, он хам…

— Ну, и это тоже, — Алиса беспомощно развела руками, и в это время хлопнула дверь ванной, вернулся Горюн.

С волос его текла вода, и он тут же отмахнулся на предложение дать полотенце.

— Я ничего важного не пропустил?

— Варя так и не рассказала ничего.

— Да обычно! — схватившись за кружку, словно за спасательный круг, Варя нервно ссутулилась. — Врач пришла на обход, осмотрела меня и сказала, что меня сегодня выписывают. И я должна прийти после сончаса в ординаторскую. Мне там все расскажут.

Она захлебнулась словами и тут же отпила из кружки кофе.

— Я пришла, а она такая странная, знаете. Не узнала меня сначала, а потом как будто вспомнила и давай рыться в ящиках. Отдала мне бумагу, сказала, что я должна соблюдать диету, и отправила домой.

Горюн недоуменно смотрел на Алису, и та пожала плечами, потому что тоже ничего не понимала.

— Эти загадки кончатся когда-нибудь? — устало спросил он. — Я еще ни с одной не разобрался, а тут снова. Варвара, я тебе верю, но все же обязан спросить — эту бумагу…

Он схватил выписку в руку.

— Вы ее не крали? Не залезли в ординаторскую, потому что боялись, что вас вернут в интернат?

— Ну нет же! — тут же возмутилась Варя. — Я не воровка! Да как вы…

— Я тебе верю, — мягко перебил ее Горюн. — Это просто дурацкий вопрос, вот и все. У меня к ним талант, знаешь ли.

Он крепко сжимал кружку с кофе, и Алиса невольно засмотрелась на его руки, вспоминая прошлую ночь и переживая давно позабытое трепетное чувство внутри себя. Это было странно — чувствовать одновременно дикую усталость, уныние от осознания предстоящей работы и неземную легкость в теле.

Поэтому, когда он залпом допил кофе и подставил кружку, она, ни слова не сказав, налила ему вторую, оставив себе лишь жалкие остатки с гущей.

— И на выходе вас никто не остановил? — скорее утвердительно произнес Горюн.

— Там никого не было, — буркнула Варя, доедая. — Спасибо, Алиса, очень вкусно.

— Пожалуйста… — усевшись, наконец, на стул, она поняла, что устала еще больше, чем ранее осознавала. Мышцы приятно ныли, словно после долгой физической работы или занятий спортом. — Мне кажется… пусть Варя останется у меня сегодня, уже темно на улице, чтобы ехать разбираться… ну, с врачом. И ее нет на работе, наверное. А завтра я все выясню, если вы разрешите мне опоздать.

— Я вас вообще планировал на работу завтра не пускать, — мрачно сообщил Горюн. — Так что высыпайтесь, а потом позвоните мне, расскажете. У вас есть, куда положить Варвару?

Она слукавила, кивнув — откуда бы, в доме был один диван, одно одеяло и одна подушка. Но она переживет, это всего лишь одна ночь.

* * *

Вопросов по-прежнему оставалось много. Они растворялись в снежной каше на улицах, где Алиса, застряв вместе с таксистом и Варей в пробке, досыпала. Столица стояла, а уличное радио, вместо того чтобы играть песни, речитативом сообщало, на каких улицах заторы и где лучше всего объезжать. Как оказалось, лучше всего было за городом, где много снега, зато в разы меньше машин. Но туда им было не по пути.

— Не помню я этого адреса, — в который раз удивился таксист. — Весь центр города знаю, как пять пальцев, и улицу эту, а больницы там не помню.

— Зато я помню, — сонно сообщила Алиса. — Я заходила с пешеходной улицы, не помню названия…

— Невская?

— Угу…

— Туда мне нельзя, — буркнул водитель и попытался перестроиться в правый ряд, где машины начали хоть немного двигаться. Соседи немедленно заматерились из-за закрытых наглухо стекол, а Варя еще сильнее сжалась в комочек на заднем сидении.

Наверное, она считала Алису немного предательницей, ведь она везла ее обратно — в больницу, а потом снова в психдиспансер. Но девчонка ничего не сказала вслух, только с утра порывисто и неуклюже обняла Алису перед самым выходом. Словно бы они расставались надолго.

Это было нелепо. Зачем она понадобилась Варе, откуда эта привязанность? Ответы тонули в той же каше из грязи и снега под колесами желтого авто. Алиса сама прекрасно знала, как нужен кто-то, когда гормоны внутри бушуют, а ты одна на всем свете. Но никогда ей не хотелось быть рядом с черствой двадцатилетней девицей.

— Алиса, ты ко мне будешь приходить? — донеслось с заднего сиденья робкий голос.

— Конечно, я ведь обещала, нет? Значит, буду.

А потом у них возникло затруднение. Такси подъехало к зданию, где до своего отъезда в Сосновый Яр Алиса навещала Варю. Но выйдя на улицу и не веря себе, дважды обойдя дом, она не нашла там ни следа больницы. Здание словно в одночасье обветшало, покрылось пылью и мокрыми разводами от брызг машин. Ни вывески, дверь заперта, а во дворе ни единой машины скорой помощи.

Алиса беспомощно смотрела на здание и отчетливо хотела плакать. Она совсем перестала понимать этот мир. Куда он ее ведет? В бездну безумия?

— Варя, ты ведь отсюда вчера ушла? — спросила Алиса, особо не надеясь ни на что. В вопросах не было смысла, но они держали сознание на грани реальности.

— Да… я… я, я точно была здесь. А где больница?

— А я говорил, нет здесь больницы, — крикнул им курящий таксист. — Она на транспортной развязке на границе с Южным округом и на Королева.

— Может быть, эвакуировали? — Алиса не обратила внимания на слова таксиста. — Но откуда это выбитое стекло и пыль внутри?

— Ты же сама была здесь, — воскликнула Варя. — Ты не помнишь?

— Помню… Вот что… поехали в психдиспансер. Выясним все там.

Он оказался на месте, но дальше приемной их с Варей не пустили. Медсестра за стойкой регистратуры, покопавшись в бумагах, заявила, что не знает ни о какой Варваре Пряновой. Всеми правдами и неправдами вызванная врач Александра девчонку узнала, что сказала, что ничего насчет лечения сказать не может.

— Мне известно о повторном инциденте, но ее положили в другую больницу, м-м-м, послушайте, не помню, куда конкретно, — она нахмурилась.

— Ее положили в обычную детскую больницу, вылечить желудок, а потом собирались перевести ее к вам, — упрямо сказала Алиса.

— Ничего такого не знаю. Никаких бумаг и распоряжений мне не давали. А вы съездите к ее семье, они должны знать.

Упоминать о том, что Прянов сидит в следственном изоляторе, а несовершеннолетние дети находятся на контроле у нарколога, Алиса, разумеется, не стала. Разговаривать с Александрой смысла не было, и она, позволив себе не звать главврача, увела Варю в кафе греться. Водителя они отпустили, рассудив, что для обдумывания ситуации необходимо время.

Внутри было тепло и сухо, и обеим удалось немного успокоится.

— Скажи, пожалуйста. Вот ты в прошлый раз попыталась… ну… ты понимаешь. Тебе вызвали скорую, сняли острые симптомы. Куда тебя привезли и что сказали? И самое главное — кто.

Варя долго хмурилась и явно стеснялась затронутой темы, но под твердым взглядом Алисы ответила.

— Меня увезли в ту больницу, которой нет. Но я не помню, я спала. Я ничего не помню… Я… я тебя ждала.

Алиса слегка раздраженно схватила ее за руку, боясь перейти на долгий и полный лжи разговор о бессмертной любви.

И принялась вспоминать — о переводе в психдиспансер ей сказала врач из исчезнувшей больницы. Кажется, речь шла о двух или около того днях, чтобы посмотреть на общее состояние. И вот теперь… Она нахмурилась, стараясь вспомнить, говорила ли врач о номере диспансера. Но по всему выходило, что нет. Это, выходит, она сама напридумывала себе, что Варю положат к той же Александре? Что ж, неплохой ответ хотя бы на эту загадку.

— Варя, я тебя не брошу, — как можно ровнее сказала Алиса, глядя ей в глаза. — Но мы должны поступать по закону, ты понимаешь? Если я тебя заберу, в конце концов меня посадят за похищение, и посадят надолго. И ты останешься одна.

Жестокая фраза, но грусть в глазах девчонки сменилось испугом.

— Поэтому мы поедем в детский дом и все выясним.

Как оказалось, там ее обыскались. Алису всю едва наизнанку не вывернули, пока расспрашивались, где она нашла Варю. Пришлось рассказать правду.

— Да вы перепутали, наверное, — сказала ей служащая. — Вареньку положили в пятьдесят первую на Королева. А она и сбежала, там сестры безалаберные, как дети.

В ответ усталая Алиса показала выписку из шестидесятой больницы, и к их компании добавилась пара алисиных сторонниц из отдела надзора за детьми-магами.

В конце концов, так не придя к общему мнению, Алиса заручилась разрешением навещать Варю, а также обещанием сообщать обо всех ее передвижениях по больницам.

Обняла напоследок девчонку и уехала, раздавленная грудой неотвеченных вопросов.

* * *

— В каком смысле — больницы нет? — удивился развалившийся на компьютерном стуле Горюн.

Выглядел он по-прежнему отвратительно, впрочем, как и Алиса — об этом ей не преминул напомнить на входе Игорь. Который, судя по всему, пребывал в мрачном настроении.

— В прямом. Просто пустое здание и все, — Алиса плюхнулась на подоконник и прислонила голову к стене. Мышцы все так же ныли, требуя отдыха.

— Чернова, вы сдурели? — ласково спросил он, подобравшись. — Перемерзли на улице, переспали в кровати?

— Я серьезно говорю, — повторила она. — Здание пустое, необитаемое, стекло одно разбито, внутри пыль километровая. И я не могла перепутать, — категорично заявила она, видя, что Андрей собирается ее перебить. — Я, по-вашему, полная дура, что ли?

Он смотрел на нее некоторое время, а потом словно сдулся — опустил плечи и закрыл лицо руками.

— Господи, как же я устал.

У Алисы защемило сердце и немедленно захотелось подойти к нему, но она испугалась, что оттолкнет. Здесь работа, не гостиница, где всем наплевать на них. Здесь нельзя. Да и чужая она ему.

— Чернова… придумайте что-нибудь, — попросил он. — Один ответ, и чтобы вся картина сложилась.

— Я…я… мне жаль, — сказала она несчастным голосом. — Наверное, все-таки я дура… или…

Он махнул рукой. Пару раз глубоко вздохнул, собираясь с силами.

— Значит, та больница пуста. Это какой номер, кстати?

— Шестидесятая на Перекошенной улице. Это рядом с Невской.

Он нахмурился, затем одним движением подъехал на стуле к столу и лихорадочно что-то напечатал.

Алиса, не отрываясь, смотрела в его лицо, на котором попеременно сменялись выражения растерянности, усталости, а потом злости.

— Перекошенная, тридцать-б? — спросил он упавшим голосом. — Я не мог ее вспомнить, но сейчас смотрю на здание и отчетливо понимаю, что там лежала моя племянница два года назад с аппендицитом… Я постараюсь выяснить, что там случилось. А вы идите… идите досыпать и возвращайтесь хотя бы с частью ответов.

— Я выспалась, — легко соврала Алиса. — А вы нет, лучше вы идите, а я подежурю. Ничего здесь без вас не случится.

Внизу что-то загрохотало, но, к ее удивлению, Горюн даже не дернулся, просто пристально ее осмотрел, а потом тяжело кинул.

— Спасибо. Действительно, не помешало бы. Позвоните мне, если что случится из ряда вон.

Она кивнула, с облегчением наблюдая, как он одевается, перекидывает сумку через плечо, а потом на пороге вдруг разворачивается.

— Кстати, Чернова. Вы давно в последний раз видели лисиц?

— Я? О… — она задумалась. — Давно. Мне кажется, очень давно.

Он кивнул и вышел из кабинета, предоставив Алисе возможность рыскать по ящикам в поисках ключа.