КотоМилли (гет)

— Мря.

Крукшанкс, степенно направлявшийся по коридору в сторону гриффиндорской гостиной, остановился и развернул правое ухо назад.

— Мря.

Мяуканье раздавалось откуда-то справа — похоже, из одного из коридоров, ведущих к главной лестнице, по которой, когда та была на месте, можно было попасть в Большой зал. Крукшанкс постоял немного в раздумье, прислушиваясь, и едва собрался продолжить свой путь, и даже сделал шаг, как…

— Мря-а!

На сей раз это определённо прозвучало требовательнее — и он, снова остановившись, повёл ушами и приоткрыл рот, принюхиваясь.

Незнакомка. Определённо самка — и причём новенькая. Откуда может взяться в Хогвартсе посреди учебного года, когда до летних каникул ещё больше месяца, новая кошка? Филч, что ли, завёл подружку для своей красотки? Определённо, его это интересовало.

— Мря!

Столь очевидный зов игнорировать было попросту неприлично — и Крукшанкс, развернувшись, начал медленно красться в сторону нужного коридора, чем дальше — тем сильнее приседая на лапах. Так что в сам коридор он добрался уже почти что ползком: во всяком случае, длинная рыжая шерсть собирала с пола пыль, крошки и что там ещё нападало туда за день. Вылизываться придётся… но сейчас Крукшанкс об этом не думал.

— Мря?

Он свернул за угол и замер, превратившись в своё собственное изваяние. Заморозь его кто-нибудь в этот момент, получившуюся статуэтку можно было бы назвать «Стремление»: массивное тело вытянуто в струну, от розового зеркальца носа с возбуждённо топорщащимися по бокам от него усами и до нервно подрагивающего светлого кончика хвоста, кривые мощные лапы согнуты и готовы к прыжку, и даже большие уши наклонены вперёд, чтобы поймать малейший звук, свидетельствующий об опасности или, напротив, её отсутствии.

Взгляд его круглых оранжевых глаз был прикован к небольшой чёрной кошечке, которая сидела посреди коридора и мелко перебирала передними лапками.

— Мрррр, — проговорила она, не двигаясь с места и не выказывая никаких признаков агрессии. Её глаза — он не различал в темноте оттенки цветов, но зато отлично видел их выражение — смотрели на него игриво и с любопытством — а потом она, повторив своё: — Мря! — вдруг мягко упала на бок и, перевернувшись на спинку, изогнулась, продолжая внимательно за ним следить. И когда он подошёл ближе, спокойно позволила ему обнюхать себя, а потом игриво тронула носом и, снова перевернувшись, легко вскочила и, слегка подпрыгнув и словно осалив его лапой, побежала по коридору — и он с радостью кинулся следом. Ибо что может быть лучше, нежели побегать и поиграть в коридорах огромного спящего замка?

Разве что поймать мышку.

Что они с удовольствием и сделали — немного позже.

…Под утро Крукшанкс проводил свою маленькую подружку до самой двери её дома в подземельях и затрусил, наконец, наверх: хозяйка, определённо, расстроится, если не обнаружит его поутру спящим на краю своей кровати. Она была славной — а главное, настоящей спасительницей, вытащившей его из того унылого магазина, так что не стоило расстраивать её по таким пустякам.

А чёрная кошечка, проскользнув в одну из спален Слизерина, юркнула под наглухо задёрнутые занавески одной из кроватей, и уже собралась свернуться клубком и уснуть, как чей-то голос громко прошептал:

— Милли! Милли, ты спишь? Мил!

Занавески задёргались, и кошечка, вздохнув совершенно по-человечески, обратилась в полную темноволосую девочку-подростка, которая, быстро натянув на себя широкую ночную рубашку, на коленях подползла к краю кровати и, приоткрыв занавески, сонно спросила:

— Пэнси? Ты чего?

— Слушай, что мне приснилось! — вторая девчушка в длинной ночной рубашке тут же забралась на её кровать и, задёрнув за собой шторы, спрятала свои голые ноги под одеялом и принялась болтать, громким шёпотом рассказывая свой сон.

А Миллисента Балстроуд, слушая её, с грустью думала, ну почему, почему же ей досталась такая неудачная анимагическая форма, зачем этим людям такое количество слов, и как здорово было завести здесь, наконец, нового друга.

Настоящего, а не двуногого.

Интересно, а какая у него анимагическая форма? Вдруг ей всё-таки повезёт, и она тоже окажется человеческой?