3000 дней невиновности (гет)

На следующее утро Джинни проснулась от того, что яркие солнечные лучи светили ей прямо в глаза. Она уткнулась лицом в подушку, решив полежать ещё хотя бы часок, но услышала рядом чьё-то сонное дыхание и уловила аромат мужского лосьона после бритья.

Драко всё ещё спал, лежа рядом с ней, когда Джинни осторожно открыла глаза. Зелёные простыни кое-как прикрывали их тела, отражая то рассеянное состояние, в котором они пребывали, когда, наконец, уснули. В комнате стоял густой запах секса. Это был хороший секс, и его было много. Джинни тщетно попыталась скрыть улыбку, размышляя о прошлой ночи.

Её мысли вернулись к находящемуся рядом мужчине, и она устроилась поудобнее, чтобы понаблюдать за ним. Он спал, лежа на спине, на своей стороне кровати, его грудная клетка медленно подымалась и опадала в спокойном дыхании, бёдра были небрежно прикрыты простыней. Одна его рука лежала на груди, другая покоилась над головой на подушке. В этой спокойной позе он выглядел до странного беззащитным. Почувствовав её взгляд, Драко распахнул глаза и посмотрел на Джинни, его губы слегка приоткрылись, как будто он собирался задать какой-то вопрос. Не в силах противостоять внезапному порыву, Джинни наклонилась вперёд и прильнула к его губам в мягком долгом поцелуе.

Ресницы Драко затрепетали, и он прищурился от солнечного света.

— Уже утро? — спросил он, его голос был глубоким и слегка хрипловатым.

— Так люди называют время дня, когда встаёт солнце, — кивнула Джинни.

— Нахалка, — проворчал Драко, потирая глаза. Он повернулся на бок, глядя на неё в упор, и Джинни опустила голову на подушку, внезапно застеснявшись безо всякой причины.

— Привет, — прошептала она.

Драко сонно улыбнулся, продолжая разглядывать её.

— Привет, — прошептал в ответ. — Ты как?

— В принципе, не жалуюсь, а ты?

— То же самое. А почему мы шепчем?

— Не знаю. Может, потому, что вчера ночью мы кричали до хрипоты?

Драко поднял брови и громко фыркнул:

— Говори за себя, Бизли. Стоило догадаться: то, что говорят о темпераменте рыжих — чистая правда.

Джинни захихикала, некоторое время она просто лежала, не сводя с него глаз. Мерлин, какой же он красивый! Его светлые волосы слегка торчали после сна, резко контрастируя с её собственными огненными прядями, а из-за солнечного света, падающего под углом, серые радужки Драко отливали серебром. Джинни вдруг захотелось навсегда запечатлеть этот миг в памяти, чтобы она в любой момент могла во всех подробностях вспомнить эти минуты, как они были счастливы, по-настоящему счастливы, настолько, что забыли о реальном мире и своих повседневных обязанностях в нём.

Драко потянулся к её лицу и провёл большим пальцем по губам Джинни.

— Два пенса за твои мысли, — пробормотал он.

— О, они так дорого стоят?

— Ты знаешь, как это бывает. Устойчивость британского фунта по сравнению с американским долларом, и всё такое.

Джинни поцеловала его большой палец.

— Я думала о нас.

— Надеюсь, что-то хорошее, — заметил Драко, глупо улыбаясь.

— Всегда только хорошее.

— Например?

Джинни подняла руку и отвела несколько упавших прядей с его лица, наблюдая, как они тут же скользнули обратно.

— Я думала о том, как жила в Лондоне все эти годы, и ты тоже жил здесь всё это время, а встретились мы только шесть недель назад.

— Это большой город, — задумчиво произнёс Драко. — Мы смогли встретить друг друга, только когда настал подходящий момент.

— Ты веришь в судьбу?

Он пожал плечами.

— Думаю, да. Хотя это совсем не значит, что абсолютно все наши поступки предопределены, но у судьбы есть сверхъестественное свойство, в конце концов, направлять тебя в нужное место. Как ещё я должен объяснить потерю первых двадцати лет моей жизни? Просто сказать: «Дерьмо случается!» и двигаться дальше? А как же, держите карман шире.

Джинни закусила губу. Ей надо будет как-то смягчить объяснение, чтобы не расстроить его, когда она станет рассказывать Драко о его прошлом. Сейчас они были только вдвоём, и он был расслаблен и спокоен. Более подходящего момента, вероятно, ждать не стоит.

— Доктор Уолкотт сказал, что состояние фуги вызвано эмоциональной травмой, — осторожно начала Джинни. — Как думаешь, что с тобой случилось?

Драко отвёл глаза, сосредоточившись на их переплетённых пальцах.

— Думаю, мои родители умерли, — проговорил он тихо. — Внезапно и совершенно неожиданно, из-за этого я потерял контроль над собой, видимо, просто не смог справиться с их потерей или со своим горем, поэтому я… закрыл свою память.

— Это не лишено смысла.

— Я должен верить, что именно так всё и происходило, — продолжил он, повышая голос. Драко поднял на неё глаза, и Джинни почувствовала, как тонет в их ясной глубине и невысказанном шквале эмоций. — Я сознательно принял решение больше не изводить себя попытками вспомнить своё детство и начал жизнь заново, потому что я должен был быть здесь, и я должен был встретить тебя. Если я не смогу в это поверить, тогда что мне остаётся?

— Я не знаю, — пробормотала она. После неловкой паузы Джинни, наконец, спросила: — Ты… Думаешь ли ты, что когда-нибудь воспоминания о жизни до фуги вернутся к тебе?

Драко некоторое время размышлял над ответом на этот вопрос, поглаживая её ладонь большим пальцем.

— Нет, — в конце концов, выдавил он. — Ведь ничего подобного до сих пор не произошло. У меня не было вспышек воспоминаний или образов людей, которых я когда-то знал. В итоге, мне пришлось смириться с мыслью, что память о тех временах покинула меня. Навсегда.

— Тогда… — голос Джинни дрогнул, и она сглотнула, прежде чем продолжить. — Ты вполне мог знать меня до диссоциативной фуги, но забыть об этом.

— Но это не имеет значения, потому что я не знал тебя, — Драко ласково улыбнулся Джинни и нежно провёл ладонью по её щеке. — Если бы ты знала меня раньше, ты сказала бы мне об этом. И мне нравится думать, что, какая бы трагедия со мной ни приключилась, уж тебя я точно никогда не смог бы забыть.

Сердце Джинни рвалось на части, когда он наклонился и прижался губами к её губам. Драко запустил пальцы в её длинные волосы и углубил поцелуй, проведя языком по её нижней губе, на что Джинни отозвалась тихим стоном.

Он откинулся назад, его глаза потемнели.

— Однако есть ещё кое-что, что я должен тебе показать, — сказал он. — Это очень трудно объяснить, как бы я ни старался.

— О чём ты говоришь? — насторожено спросила Джинни.

— Просто смотри.

И внезапно один из стоящих на полке детективных романов сорвался со своего места и подлетел к ним, вращаясь в воздухе. Джинни подскочила от неожиданности, но Драко тут же поймал книгу одной рукой и бросил на кровать между ними.

— Я не только потерял память, прошлое и прежнюю личность, — признался он, — я ещё и способностями к телекинезу обладаю, могу передвигать предметы, просто подумав об этом.

Сердце Джинни колотилось в груди, как сумасшедшее, пока она пялилась на книгу. Великий Мерлин, он знал о своей силе! Драко думал, что выделывает маггловские трюки, но на протяжении всех этих лет он творил беспалочковую магию. Не оставалось никаких сомнений: если Драко действительно использовал магию всё это время, не будучи обнаруженным Министерством, значит, где-то в непосредственной близости живёт волшебник, занесённый в Список Зарегистрированных Магов.

Выходит, Джон точно волшебник.

— Грёбаный ад, — выдохнула Джинни.

— Это именно то, что сказал Саймон, когда узнал, — ответил Драко, ухмыляясь. — Ему посчастливилось стать свидетелем моих способностей, когда они проявились в самый первый раз. Как-то поздно вечером я решил сделать нам сэндвичи, Кинки кинул мне хлеб, но не добросил. И тогда хлеб сам пролетел по воздуху ещё несколько футов прямо ко мне в руки. — Драко взмахнул рукой, и книга рванула обратно на полку. — Прости, если это тебя напугало.

— Нет, всё… нормально, — пробормотала Джинни, хотя её сердцебиение всё ещё не вернулось к нормальному ритму. — Перемещение предметов — единственная твоя сверхспособность, или ты умеешь делать что-то ещё?

— Только перемещение предметов, да. Но… только, не говори никому, ладно? Джон и Саймон знают, и Уолкотты, но меньше всего мне хотелось бы, чтобы все узнали, и я вдруг оказался в передаче «Экстраординарные Люди», понимаешь?

— Конечно, — Джинни сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Вот почему ей нужно было рассказать ему всё как можно скорее. Хвала Мерлину, у неё в сумочке лежала волшебная палочка, так что она могла продемонстрировать ему применение магии, чтобы не быть голословной, повествуя о Волшебном мире. — Бен, мне нужно тебе кое-что рассказать…

Звук хлопнувшей входной двери донёсся откуда-то снизу, а затем там преувеличенно громко стали зевать и сбрасывать туфли на пол.

— Тебе лучше быть поосмотрительней! — донёсся до них голос Джона. — У меня нет совершенно никакого желания видеть тебя голым, Бен!

— Но что касается голой Джинни — никаких возражений! — добавил Саймон. — Это даже приветствуется!

«Вовремя, блин, явились! — мысленно простонала Джинни. — Исключительная пунктуальность с их стороны».

— Клянусь, когда-нибудь я не выдержу и оторву этому придурку голову, — беззлобно пообещал Драко. Он поцеловал её в последний раз, прежде чем скатиться с кровати и начать собирать разбросанные по полу вещи. Джинни тем временем потянулась за сумкой и достала из неё смену одежды. Драко показал ей, где находится ванная комната, и Джинни поспешила туда, чтобы успеть быстренько принять душ.

Драко, Саймон и Джон всё ещё разговаривали, стоя в фойе, когда десять минут спустя Джинни, освежившись и переодевшись, спустилась вниз. Она с повышенным вниманием наблюдала за Джоном, пытаясь определить по его внешнему виду или поведению хоть малейшие признаки, выдающие в нём волшебника. Но Джон выглядел так же нормально, как и Саймон: на нём были джинсы и футболка из «Доктора Кто» с надписью: «Ты моя мамочка?», обут он был в кожаные ботинки, а из кармана его джинс свисал шнурок для ключей с эмблемами команд английской футбольной лиги. Джинни пристально изучила его одежду, но так и не обнаружила потайного кармана для палочки ни в штанинах его джинс, ни в боковых швах рубашки.

— Знаешь, я не оценил твои ремарки в сторону Джинни, — заявил Драко, недовольно поглядывая на Саймона.

— О, да ладно тебе, Бенджамин, — воскликнул тот, широко расставляя руки. — Ты же знаешь, что это всего лишь фигура речи, и я люблю тебя, как родного брата.

Драко нахмурился, но лишь для того, чтобы скрыть появившуюся на губах улыбку.

— Так уж и быть, прощаю. На этот раз, — проворчал он, и Саймон заключил его в объятия.

— Ах, какой накал эмоций в этой комнате, — прокомментировал Кинкейд, притворно утирая слезу.

Драко отступил назад, посмеиваясь.

— Как дела у Джулии? Сто лет уже её не видел.

— Просто отлично и, стоит заметить, она была намного счастливее этим утром, чем обычно, — Саймон заговорщицки подмигнул.

Драко закатил глаза.

— Ладно, Джин скоро на работу, поэтому мне пора готовить завтрак.

— Правильно, отрабатывай свою комнату и питание, мистер Гамильтон, — хохотнул Джон. Драко, уже направившийся по коридору к кухне, за спиной показал ему грубый жест, заставляя их всех покатиться со смеху.

— Учти, я так голоден, что готов съесть и слона, — объявил Саймон, следуя за ним.

Джинни, быстро сообразив, что у неё появилась пара секунд, чтобы с глазу на глаз переговорить с Джоном, схватила его за руку. Он тут же повернулся к ней, вопросительно подняв брови.

— Нам нужно поговорить, — прошипела Джинни. — Я должна знать, что ты…

Джон улыбнулся.

— Не о чем говорить, Джинни, — перебил он. — Просто продолжай в том же духе, и всё будет хорошо. Вот увидишь. — Он отцепил её пальцы от своей руки и отправился на кухню вслед за Драко и Саймоном.

Они провели столько времени, дурачась и дразня друг друга, пока Драко готовил завтрак, что Джинни пришлось в спешке проглотить еду, чтобы, согласно легенде, у неё осталось достаточно времени на поездку до работы на метро. Саймон и Джон, всё ещё поглощающие завтрак, весело пожелали ей «хорошего дня», а Драко проводил до дверей и вышел вслед за ней на крыльцо.

— Приходи в ресторан в пятницу, — сказал он, обнимая Джинни за талию, в ответ она тоже прижалась к нему. — Сегодня неподходящий день, я буду жутко занят на кухне, к тому же, я обучаю нового официанта и экспедитора.

— Хорошо, — кивнула Джинни. Покусывая губы, она продолжила: — У меня есть нечто важное, что я должна рассказать тебе, ты ведь в пятницу не допоздна работаешь?

— Нет. — Драко нахмурился и начал выводить пальцами витиеватые узоры на её спине. — Всё в порядке?

— Всё хорошо, — Джинни заставила себя улыбнуться. — Это… Ну, я тебе потом всё расскажу, ладно? Просто есть кое-что, что тебе обязательно нужно знать.

— Я буду весь во внимании, — пообещал Драко и наклонился, чтобы поцеловать её на прощание. Каждый их поцелуй был похож на первый — тот мягкий, целомудренный поцелуй перед её квартирой, полный любопытства, новизны и чего-то ещё, затрагивающего даже более глубокие чувства, чем могла себе представить Джинни. Казалось, лучше, чем уже есть, и быть не могло.

— Хорошего тебе дня на работе, — пробормотала она, касаясь лбом его лба.

— Тебе тоже, — ответил Драко. — Я люблю тебя, Джинни.

Очевидно, она ошиблась. Конечно, она уже некоторое время знала, что он любит её, потому что это было очевидно для всех, кто их видел, но даже не надеялась услышать его признание так скоро. Джинни не могла сдержать счастливого смеха, который вырвался у неё против воли, и в восторге опять поцеловала Драко.

— И я люблю тебя, — прошептала она, он усмехнулся и поцеловал её в третий раз.

— Иди уже, или никто из нас сегодня не попадёт на работу, — намерено ворчливо произнёс он. Смеясь, Джинни высвободилась из его объятий и спустилась по лестнице. Уже идя вверх по улице, она обернулась и помахала ему рукой на прощание, Драко помахал в ответ.

Её ноги едва ли касались земли, когда Джинни шла по улице, а звуки проезжавших рядом машин не достигали её ушей, она снова и снова прокручивала в голове сказанные Драко слова. Он любит её. Он действительно любит её. Джинни улыбалась всем прохожим, встречающимся на её пути, счастливая за весь мир и за всех в нём. Она расскажет ему всё-всё о его прошлом в пятницу. Конечно, Драко может быть расстроен, но, в конце концов, у них всё будет хорошо, потому что он любит её, и она любит его…

Внезапный рывок за локоть вырвал Джинни из восхитительного круговорота её мыслей, и она в замешательстве обернулась.

Рон стоял позади неё, тяжело дыша.

По одному лишь выражению его лица Джинни тут же поняла: брат видел всё, чего ему, совершенно точно, не стоило видеть.