3000 дней невиновности (гет)

Когда суббота медленно перетекла в воскресенье, Джинни отправилась в библиотеку Агриппа Неттесгеймского в Косом переулке, чтобы отвлечься от мыслей о перспективе потенциального примирения за исследованием наложенных на Драко чар, которые упоминал Гарри. Однако найденные сведения вместо того, чтобы обрадовать, наоборот разбили её надежды: антимагический купол, наложенный на определённого человека, создавал полностью изолированную область пространства, куда магия не могла попасть, и где ею нельзя было пользоваться. Это определённо не позволит Драко творить беспалочковую магию.

Купол также не позволит Джинни прикоснуться к нему или подойти ближе.

Следующая шокирующая новость ожидала её в понедельник утром по прибытии в министерство. Едва Джинни спустилась в аврорат, как Гарри немедленно вызвал её в свой офис, и она опустилась на стул напротив него, стараясь не глазеть на бинты и повязки на его ушах. Ей было интересно, вернулся ли к нему слух за эти дни.

— Тебе придётся говорить громко, — предупредил Гарри, почти крича в ответ на её немой вопрос. — Мой слух едва ли улучшился.

— Хорошо, — пробормотала Джинни, и не думая повышать голос.

— Адвокат Малфоя заявил, что дату предварительного слушания необходимо перенести, чтобы оно состоялось как можно скорее ввиду потери Малфоем памяти, — продолжил Гарри. — И я не могу с ним не согласиться — если Малфоя отправят в клинику Святого Мунго, целителям необходимо будет предоставить столько времени, сколько нужно для проведения всех процедур по лечению амнезии. Если, конечно, она излечима.

Джинни моргнула. Если?

— Но Рон ведь сказал, что проведённое Гермионой исследование доказало её излечимость, — медленно произнесла она. — Я думала, любая амнезия обратима при помощи магии.

— Что? — переспросил Гарри, вытягивая голову в её сторону.

— Да ничего, — фыркнула она, а потом громко спросила: — Так когда состоится предварительное слушание, если не в пятницу?

— Завтра. Монтгомери настоял. Так они скорее смогут отправить официальный запрос на определение ментального состояния Малфоя.

Джинни уставилась на него. Завтра? То есть через двадцать четыре часа? Мерлин помоги, так много всего надо сделать за столь короткое время, обязательно нужно рассказать Драко, что именно должно произойти, как ему следует реагировать. А что делать ей самой — просто молча там сидеть?

Быстро извинившись, Джинни направилась к своему рабочему месту. Бросив сумку возле стула, она поспешила к кабинету Рона и, просунув голову в дверь, спросила:

— Гарри сообщил тебе, что предварительное слушание перенесено на более раннюю дату?

— Да, буквально только что, — ответил Рон, поднявшись из-за стола. — Слушание состоится в полдень в зале заседаний номер семь. Я думал, ты будешь…

— Ага, я как раз собиралась, — кивнула Джинни и, улыбнувшись ему на прощание, помчалась по коридору по направлению к лифтам. Она поймала себя на мысли, что в эти дни похожа на Персефону, совершавшую регулярные походы в преисподнюю к любимому. На уровне, где находились камеры предварительного заключения, не было окон, а воздух был спёртым — да и откуда взяться свежему воздуху так глубоко под землей. Помещение всё больше напоминало царство мёртвых. Учитывая, что Драко обожал играть в регби на открытом воздухе, Джинни была уверена — теперь он страдает из-за недостатка солнечного света.

На этот раз у камеры Драко дежурила другая ведьма, Линн Харгрейвс, та самая из оперативного отдела, что помогла Джинни несколько недель назад, когда та собиралась арестовать Малфоя. Линн тепло ей улыбнулась и помахала в знак приветствия.

— Вижу, тебе удалось задержать его даже без моей помощи, — заметила она.

— Да, — вежливо отозвалась Джинни. — Мне жаль, что я облажалась в тот день. Знаю, ты очень хотела помочь.

— Ой, да ничего страшного, — хмыкнула Линн. — Я в любом случае рада, что ещё один преступник за решёткой, и неважно, кто именно его поймал.

— Согласна, — Джинни выдавила из себя слабое подобие улыбки. — А сейчас мне надо поговорить с Дра… с подозреваемым о ходе дела. Ввиду того, что выдвинуты новые обвинения, как ты, наверное, уже знаешь.

— Без проблем, — воодушевлённо закивала Линн. — Отправляйся к нему, я останусь здесь на случай, если понадоблюсь. И не забывай об антимагическом куполе — мистер Поттер не сообщил, каков точно диаметр его действия.

Джинни коснулась палочкой двери в камеру, радуясь, что антимагический купол не распространялся на помещение целиком, и вошла внутрь. Её сердце билось так громко, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Она глубоко вдохнула несколько раз, медленно и спокойно, вытерла вспотевшие ладони об алую ткань мантии аврора и наконец заметила Драко, лежавшего на спине на узкой кровати. В его серых глазах, глядящих прямо на неё, отражался слабый свет горящих в коридоре канделябров.

Чтобы потянуть время, Джинни аккуратно прикрыла за собой дверь и зажгла фитиль висящей на стене лампы, разгоняя сумрак камеры. Она услышала, как за её спиной Драко поднялся с кровати, отчего старые пружины заскрипели, но всё равно едва не подскочила, когда обернулась и увидела его на расстоянии буквально шести футов.

Его кадык дёрнулся, и он сглотнул, выдавив:

— Джинни…

— Погоди, — перебила она, направила палочку в сторону Линн и прошептала заглушающее заклинание. — Мы не можем говорить без опаски, — предупредила Джинни, пряча палочку в складках мантии. — Кругом полно любопытных глаз и ушей, не удивлюсь, если мы и сейчас под наблюдением, особенно после произошедшего на прошлой неделе.

— Тогда… а вдруг мы уже вызвали подозрение, тем что…

— Пожалуйста, — выдохнула Джинни, и он тут же умолк. Сделал шаг по направлению к ней, но она выставила вперёд руку: — На тебя наложены чары, ограничивающие магию. Мне нельзя к тебе приближаться.

— Ты можешь их снять?

— Думаю, Гарри также позаботился о следящих чарах, — задумчиво произнесла она. — Если кто-то попытается снять заклинание, Гарри тут же узнает об этом. Я не могу рисковать.

— Я хочу узнать, как далеко оно распространяется, — заявил Драко и сделал к ней небольшой шажок, потом ещё один, подходя всё ближе и ближе. Теперь Джинни заметила, каким измученным и бледным он был, его волосы спутались и торчали неопрятно, а под глазами синели большие круги. Он определённо остро нуждался в свежем воздухе и солнечном свете…

Когда Драко приблизился на расстояние двух футов, Джинни почувствовала, как невидимая сила словно отталкивает её прочь.

— Это и есть граница, — сообщила она. — Ты не можешь подойти ближе, иначе меня отбросит к стене.

Он поднял голову и снова посмотрел ей в глаза.

— Лучше уж так, чем никак, — произнёс тихо.

— Да уж.

Неловкая пауза повисла между ними, казалось, прошли часы, прежде чем Драко снова заговорил.

— Что произошло с Гарри? — спросил он, нахмурившись.

Джинни удивлённо моргнула.

— Ты повредил ему барабанные перепонки. Это излечимо, но он по-прежнему практически ничего не слышит.

— Вот чёрт, — скривился Драко. — Откровенно говоря, я даже не знал, что способен на подобное… Дерьмо…

— Почему на прошлой неделе ты был так зол? — спросила Джинни, окидывая его испытывающим взглядом.

Драко перекатился с пяток на носки.

— Я ведь говорил тебе, что у меня проблемы с доверием, не так ли?

Она кивнула:

— И?

— Подозреваю, что это последствия потери памяти, — пустился он в объяснения. — В какой-то момент я осознал, что кто угодно может просто подойти ко мне и сказать, что всё было так и так, а я не смогу ничего противопоставить в ответ. Но что если кому-то взбредёт в голову сыграть со мной злую шутку? Заставить меня поверить во что-то, якобы меня касающееся, что в итоге окажется неправдой? Так что в какой-то момент я решил для себя — я не буду верить словам человека до тех пор, пока не смогу найти доказательств того, что этот человек говорит правду. Для меня… ты единственный человек, которого я здесь знаю… — он опустил взгляд на свои переплетённые пальцы, прежде чем снова посмотреть ей в глаза. — Я долго и тщательно обдумывал твои слова. Я соглашусь со всем, чего ты от меня потребуешь, при условии, что мне не придётся общаться со всеми теми людьми, которые приходили сюда раньше.

— По рукам, — кивнула Джинни, внимательно разглядывая каждую чёрточку его лица.

Она жадно ловила взглядом наименьшее его движение, ненавидя каждый дюйм разделявшего их расстояния. Чёртов Гарри и его антимагический купол. Чёртовы обстоятельства!

— Два пенса за твои мысли, — прошептал Драко.

Джинни выдавила слабую улыбку, сердце билось, казалось, где-то в горле.

— Неужели они сейчас стоят так дорого?

Драко улыбнулся в ответ:

— Ты же знаешь, как оно бывает. Сила британского фунта против американского доллара, и тому подобная чушь.

— О! Я почти забыла, — спохватилась Джинни, полезла в карман мантии и достала свёрток, который передал ей Джон. — Отойди, пожалуйста, на пару шагов дальше, мне нужно вернуть ему прежний размер.

Драко покорно сделал несколько шагов назад, и Джинни поставила чемодан и альбом на каменный пол. Шепнув на выдохе нужное заклинание, она краем глаза заметила, как глаза Драко расширились от удивления, когда вещи раздулись до своих настоящих размеров.

— Всё было тщательно проверено перед тем, как мне разрешили принести их сюда, — пояснила Джинни. — Поэтому они сложены не совсем так, как упаковал их Джон. Проверка проводилась в целях безопасности: работники министерства искали палочку или какой-то другой магический артефакт, способный помочь тебе разоружить охранников… — она умолкла, посмотрела на него испытующе и едва слышно добавила: — Также я проверила, нет ли там острых предметов.

— Спасибо, — только и сказал Драко, приседая, чтобы открыть чёрный прямоугольный чемодан. Теперь, когда он стал реального размера, Джинни заметила на нём наклейки из Флоренции, Парижа, Лондона, а также несколько необычных — с изображением Касабланки, Москвы и даже Кейптауна. — Добрый старина Джон, — протянул Драко и широко улыбнулся, доставая чистые рубашки и брюки. — Он обо всём подумал, ничего не забыл.

— Я попросила его передать новую одежду, — заметила Джинни, — Я подумала… то есть, одежду, в которой ты сейчас, нельзя назвать свежей.

Драко притянул свою рубашку к носу и понюхал.

— Совсем наоборот, — согласился он. — Вместе с завтраком мне принесли ведро воды, чтобы умыться, но ничего больше.

Он вытащил из чемодана джинсы, майку и чистую рубашку и разложил их на кровати. После чего, совершенно не смущаясь, начал раздеваться.

Джинни невольно отступила на шаг назад, размышляя, что не мешало бы оставить его одного, но тут он стащил футболку через голову и, словно бросая ей вызов, посмотрел в глаза. Температура в помещении, казалось, тут же поднялась на несколько градусов. Джинни скользнула взглядом вниз по его шее, плечам, грудной клетке, торсу, заворожено наблюдая, как Драко неспешно расстёгивает брюки и снимает их. Она была идиоткой — полнейшей дурой. Этот парень заставил её чувствовать себя так хорошо, как никогда в жизни, а она в свою очередь едва не разрушила то, что было между ними.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил он, бросая брюки рядом с кроватью.

Джинни невольно сглотнула от его вида, не в силах мыслить связно.

— Что..? Ах, да… Ты спрашивал… О чём я думаю?

— Да, о чём ты думаешь? — согласился он, потянулся за чистыми джинсами и начал их натягивать.

— Я… ну… — нервно хмыкнула она. — Прямо сейчас у меня в голове нет ни одной умной мысли.

Драко уже был в майке и теперь надевал рубашку. Хитрая ухмылка заиграла на его губах.

— Да ладно тебе, — протянул он. — Не сказать, чтобы я гордился своей фигурой. Неужели ты не видишь, как я тут краснею от неловкости?

— И почему бы… И почему бы тебе не гордиться ею?

Он наклонил голову, улыбаясь ещё шире, и принялся застегивать пуговицы.

— Следить за фигурой — это по части Палмера. Именно он регулярно ходит в тренажёрный зал и всё такое. Что же касается меня, то я слишком много ем, в особенности, когда готовлю.

— Просто… Мерлин, если ты не закончишь одеваться прямо сейчас, я могу сделать что-то, о чём потом буду сильно сожалеть.

Его брови взлетели вверх, а рука замерла на ещё не застёгнутой пуговице джинс.

— Как что, например?

Джинни нервно облизнула губы и с удовлетворением заметила, как его глаза потемнели.

— Прямо сейчас я ненавижу Гарри так сильно, как никогда прежде, — выдавил он, застёгивая брюки.

Джинни хмыкнула.

«О, Драко, если бы ты только знал, сколько лет этой ненависти!»

В итоге они сели на разных концах его кровати — Драко у изголовья, а Джинни в ногах, — каждый протянул ладонь к центру, словно в попытке взяться за руки.

— На самом деле я пришла сообщить, что предварительное слушание состоится уже завтра, — тихо начала Джинни после продолжительной паузы. — Всё, что они сделают, так это перечислят все выдвинутые против тебя обвинения и попросят тебя ответить под запись, признаёшь ли ты свою вину или нет.

— Но я ведь понятия не имею, совершал ли все эти преступления, — заметил Драко. — Каков тогда смысл?

— Ну в этом и заключается суть процедуры, — пустилась в объяснения Джинни. — Ты должен рассказать им, что ничего не помнишь, донести до их сведения все детали поставленного доктором Уолкоттом диагноза, после чего Визенгамот будет обязан изучить этот вопрос. Тебя доставят в больницу и проведут курс лечения, которое должно помочь вернуть твою память.

Драко застыл от этих слов.

— То есть, ты хочешь сказать, что… Я снова смогу всё вспомнить?

Джинни кивнула, чувствуя, что возникший в горле ком мешает говорить.

Драко перевёл взгляд на свою ладонь, находящуюся в какой-то паре футов от её руки.

— Думаешь, мне захочется всё это помнить?

— Что ты такое говоришь? Конечно, ты захочешь вернуть эти воспоминания, ведь это будет словно…

— Словно я изменил свои взгляды на всё…

— Послушай, самое главное сейчас — чтобы с тебя сняли обвинения, — горячо заговорила Джинни. — Именно это должно быть для тебя приоритетом.

— Но ведь моё восприятие мира тоже важно, — запротестовал Драко, садясь ровнее. — Ты говорила, что я унижал тебя, когда мы учились в школе.

— И?

— Почему я делал это? Из-за денег? Вспомнив то чувство, когда я мог смотреть свысока на людей беднее меня, стану ли я делать так снова?

— Уизли и Малфои всегда ненавидели друг друга, — махнула рукой Джинни и, пытаясь вернуть разговор к прерванной теме, продолжила: — Послушай, если они…

— А если что-то в моих воспоминаниях… — он замолчал, снова заглядывая ей в глаза. Сердце Джинни пропустило удар, вот оно, этот взгляд, которого она не видела и по которому скучала, казалось, тысячу лет. То, как он смотрел на неё раньше, ещё до всей этой истории с разрывом. — А если я вспомню что-то… Что изменит мои чувства к…

— Тебе придётся рискнуть, — выпалила она, хотя одна только эта мысль приводила её в ужас. В юности Драко презирал всех Уизли, она не переживёт, если это чувство к нему вернётся. — Я не позволю им отправить тебя в Азкабан.

— А что, если я вспомню, что действительно виноват в смерти того парня? Неужели это не изменит того, как ты?..

Джинни посмотрела на свои ладони и с удивлением обнаружила, что вцепилась в потёртое одеяло, словно в спасательный круг, отчего костяшки её пальцев побелели.

— Я бы хотела рассказать тебе обо всём, что у меня на душе, — вздохнула она. — Обо всём, что чувствую, но я не могу этого сделать. Я даже не должна быть сейчас здесь, я ведущий дело аврор…

— Тогда тебе лучше уйти, — ответил Драко, наклоняясь вперёд. — Если ты попадёшь в неприятности, я за себя не отвечаю.

Он поднялся на ноги, и Джинни последовала за ним к двери. Драко посмотрел на неё в последний раз, в его глазах светилось чувство, о котором им нельзя было говорить вслух.

— На прошлой неделе ты сказала кое-что, — начал он. — Ты говорила о той ночи, когда я разбил все стаканы и тарелки в кухне?

Джинни кивнула.

— Всё, что ты сказала той ночью…

— Было ложью, — прошептала она.

Он провёл дрожащими руками по своим отросшим волосам.

Джинни печально улыбнулась, глядя на него снизу вверх и желая одного — броситься в его объятья и заверить в своей любви, вместо того чтобы говорить намёками и недомолвками.

— Совершенная противоположность моим словам в тот вечер и есть правда. И всегда будет. Вне зависимости от вердикта суда.

И вот она — лучшая из его усмешек и улыбок, глуповатая влюблённая улыбка, которая заставляла её чувствовать себя счастливой.

— Ты серьёзно? — тихо переспросил Драко.

— Вы собираетесь уходить, мисс Уизли? — послышался из коридора голос Линн.

— Да, — ответила она твёрдо, не сводя с него глаз.

Джинни положила руку на грудь, туда, где сердце, и с крайней неохотой покинула камеру, оставляя его одного.