Просто продолжать жить (гет)

Тело Эйвери-старшего вернули почти сразу — буквально через два дня. Главный Аврор — Поттер — любезно осведомился, как мистеру Эйвери будет удобнее его забрать, и нисколько не удивился, когда тот ему сообщил, что был бы признателен, если бы тело его отца отдали Люциусу Малфою. Туда его и доставили — и Люциус сразу отправил его в подвал, где оно и пролежало почти неделю, покуда первые манипуляции с вышедшими на свободу узниками не завершились и Снейп не счёл, что они все и прежде всего Эйвери готовы к чему-либо сложнее короткой прогулки по саду после завтрака или же долгого ежедневного массажа.

Они спустились туда все вместе — только Рабастан не пошёл, Родольфус, полагая, что его брату рядом с покойником совсем не место, оставил его с Нарциссой и Асторией, попросив их никуда его не пускать и отвлечь как-нибудь. Тело лежало на высоком длинном столе — по всей видимости, трансфигурированном Люциусом специально для этой цели — накрытое простым чёрным сукном. Они подошли — вшестером: Мальсибер обнимал Эйвери за плечи и сжимал его руку, то ли поддерживая его, то ли защищая, и когда Малфой убрал сукно, Маркус побелел и упал бы, если бы Ойген, а потом тут же и Снейп не подхватили его и не удержали.

— Я хочу его сжечь, — громко и чётко проговорил Маркус Эйвери, глядя на мертвеца с такой ненавистью, что даже Лестрейнджу стало не по себе. — Чтобы следа его не осталось.

— Можно прямо сейчас, — кивнул Люциус. — Адским огнём, если хочешь.

— Адское пламя в подвале — это именно то, что требуется твоему дому, — очень серьёзно проговорил Снейп.

Все рассмеялись, и обстановка слегка разрядилась.

— Зачем здесь? — возразил Мальсибер. — Давайте сделаем это красиво и символично. У вас же есть склеп? — деловито обратился он к Эйвери.

— Ему там не место, — неожиданно жёстко возразил тот.

— Так мы не будем его туда класть, — не стал спорить Мальсибер. — Мы его там сожжём.

— Не хочу, — упрямо мотнул головой Маркус. — Но здесь тоже нельзя, конечно, — добавил он мягче.

— Может быть, просто у вас на заднем дворе? — подумав, предложил Малфой. — А потом замостить это место.

— Ага. И залить бетоном, — засмеялся Мальсибер.

— Бетоном? — с внезапной заинтересованностью спросил Эйвери.

— Ну да, — кивнул Ойген с энтузиазмом. — Я думаю, в Британии не сложно достать машину хорошего бетона? Выроем яму, сожжём его там — а сверху зальём. А когда застынет — плиту положим. Гранитную, — он не выдержал и сам же опять рассмеялся — первым.

— А знаешь, — немного смущённо проговорил Маркус, — мне нравится… по-моему, это очень хорошая мысль. Отец был бы в ярости, — сказал он с совершенно ему несвойственной неприятной улыбкой. — Такое презрение всех традиций…

— Ты можешь достать машину бетона? — обратился к Люциусу Мальсибер, с трудом сдерживая смех.

— Могу, конечно, — губы Малфоя тоже дрожали от с явным трудом сдерживаемого смеха. — А водителю потом память сотрём.

— Да я сам за руль сяду! Я отлично вожу! — с азартом возразил Ойген.

— Ты не умеешь, — негромко возразил Снейп. — Ты полагаешь, разные категории прав — просто для вида существуют?

— Так я научусь, — пожал тот плечами. — Не думаю, что это так сложно. Ещё есть время.

Родольфус слушал всё это молча, чувствуя себя весьма неуютно и совсем не на месте. Они так легко говорили о каких-то машинах, которые Ойген вот даже умел… водить? Куда, как и зачем, Лестрейндж не понимал, и поймал себя на том, что непонимание это его раздражает неожиданно сильно. Вот что такое бетон, ему было известно, да и слово «машина» он знал, но общий смысл фраз всё равно ускользал от него — Люциус вдруг подошёл к нему и шепнул:

— Я тебе расскажу чуть попозже. Мы тут многое узнали теперь о магглах…

Магглы. Которых они все так… что? Знать ведь не знали, если быть честными. И даже и не ненавидели никогда… Зачем было всё это? Родольфус стиснул зубы и заставил себя отвлечься, вернуться в реальность, в нынешний миг. Они здесь сейчас совсем для другого: они собрались, чтобы закончить то, что когда-то не сумели сделать вдвоём — давным-давно, в прошлой жизни, Родольфус и Люциус хотели отыскать и убить отца Маркуса, но тогда у них ничего не вышло, а потом стало и вовсе не до того. И вот теперь…

Лестрейндж подошёл к стоящему рядом с Малфоем МакНейру. Тот кивнул, делая движение назад и освобождая ему место — Родольфус придержал его за руку и шепнул:

— Я так и не сказал тебе. Это был лучший бросок, что я видел в жизни — я смотрел после в Омуте.

Тот явно смутился и даже, кажется, покраснел, пробормотав неловко:

— Да там близко было… захочешь — не промахнёшься.

— После двадцати лет Азкабана, — мягко напомнил Лестрейндж.

— Да у меня было время потренироваться, — словно оправдываясь, начал тот — Родольфус только головой покачал:

— Это можешь Люциусу рассказывать или Ойгену. А мне не нужно. Я знаю, что я видел, и могу оценить, — он вновь коснулся его руки и вернулся на своё место, оставив МакНейра в смущении и замешательстве.

— Ну, в общем, решили, — проговорил тем временем Люциус. — Бетон будет завтра, не раньше — или ты хочешь успеть всё сегодня?

— Я подожду, — сказал Эйвери, протягивая руку и дотрагиваясь своими жуткими мёртвыми пальцами до мёртвого же лица своего отца. — Я столько лет ждал… ещё сутки не имеют значения.

Он постоял так, а потом обернул руку, обернулся к МакНейру и пристально посмотрел на него снизу вверх.

— Ты исполнил мою самую главную мечту, — тихо проговорил Эйвери — голос дрогнул, и он сглотнул, успокаиваясь. — Я думал… я был уверен, что никогда не увижу его мёртвым. А ты… и так просто, — он покачал головой. — Я думаю, когда он понял, что его убило, — он лихорадочно усмехнулся, — он был в ярости. Банальный кинжал… словно какое-то животное, — Эйвери рассмеялся нервно, заставив тревожно переглянуться Снейпа с Мальсибером — Мальсибер обнял его покрепче и прижал к себе, то ли успокаивая, то ли готовясь прервать возможную истерику. И оказался прав, потому что тот так и смеялся, пока на глазах у него не заблестели слёзы, и он не разрыдался. Ойген развернул его к себе и прижал голову к своему плечу, гладя её и шепча что-то ласковое, Люциус тут же трансфигурировал скамью, и Мальсибер опустился на неё вместе с Эйвери, делая жест остальным то ли отойти, то ли подождать. Скорее, впрочем, второе, потому что когда они все подошли, не сделал попытки их остановить, напротив, кивнул — и продолжил утешать вновь обретённого друга. А утешать он умел…

Тот, наконец, успокоился и замер на какое-то время в объятьях Ойгена, потом поднял голову, сказал виновато:

— Вы извините… просто я…

— Давай ты не будешь сейчас извиняться? — ласково попросил Мальсибер, улыбаясь ему и подавая платок. — Если мы сейчас станем обращать внимание на подобные вещи — нам лучше сразу же разойтись, потому что кроме извинений мы вообще ничего не услышим. Мы все тут познакомились в своё время с Азкабаном — не так ужасно, правда, как вы, но некоторое представление всё же имеем. Я вот как вспомню, каким когда-то вернулся…

— Он прав, Эйв, — сказал Родольфус, присаживаясь с другой стороны. — Я так и вовсе почти забыл, как разговаривать… и, боюсь, на твоём месте вёл бы себя ещё хуже. Не нужно сейчас всё это. Не о чем извиняться.

— Бетон бетоном, — меж тем проговорил Ойген, — но ведь плита же ещё. Гранитная. Ты её тоже до завтра достанешь? — спросил он Малфоя.

— Так бетон высохнуть должен, — насмешливо возразил Снейп. — Или ты её утопить в нём хочешь?

— Можно и утопить, — засмеялся Мальсибер. — А потом сверху ещё одну положить. Для надёжности.

— И саркофаг сделать, — вдруг тоже пошутил Эйвери, и все с облегчением рассмеялись. — Я думаю, одной плиты будет вполне достаточно, — сказал он, вытирая заплаканное лицо платком. — Хотя и это тоже излишне… но мне будет приятно, проходя по двору, топтать его прах.

Вот так следующим днём все они и оказались в холле старинного замка, тёмном, пыльном и пропитанном почему-то запахом прелой листвы. Источник этого странного запаха обнаружился сразу же после того, как кто-то (кажется, Малфой) осветил всё помещение мощным Люмосом: весь пол огромного холла, мебель, перила лестницы, даже подоконники высоких и узких окон были укрыты толстым слоем листьев, частью высохших, частью просто пожухлых.

— Это зачем? — спросил Ойген, настороженно оглядываясь. — И где эльфы?

— Их нужно позвать… они сами не выйдут, — Эйвери, зябко передёрнув плечами, тоже начал оглядываться. — А листья — это традиция, — объяснил он. — Когда хозяева не живут в доме, его убирают травами и цветами… видимо, эльфам было не до того, чтобы поддерживать их всегда свежими. Надо убрать всё это отсюда, а то очень на склеп похоже…

— Ставни здесь открыть можно? — поинтересовался Малфой, держа палочку наготове.

— Сейчас я эльфов найду, и они сами всё сделают, — Маркус всё осматривался, будто что-то искал.

— А просто позвать их нельзя, да? — нетерпеливо задал достаточно очевидный вопрос Мальсибер.

— Н-нет, — ответил Эйвери несколько неуверенно, и добавил: — Насколько я знаю. Они нас не слышат.

— Как так? Почему? — Ойген начал раскапывать носком ботинка листья, пытаясь добраться до пола.

— У каждой комнаты в нашем доме своя зашита, — ответил Маркус рассеяно. — А я, похоже, не в состоянии её снять…

— Знаешь где у вас об этом записано? — уточнил Родольфус. Рабастана они снова с собой не взяли — тот, впрочем, был занят портретами и их ухода почти не заметил. — Вернее, — он едва заметно поморщился, — поможете Эйву её убрать, — обратился он к тем троим, что могли сейчас колдовать.

— Не нужно! — торопливо оборвал его Маркус. — Честно сказать, я плохо помню, как здесь всё устроено, но я бы не стал пока ничего трогать. Во всяком случае, колдовать точно не стал бы. Это где-то совсем рядом… посвети мне, пожалуйста, — попросил он Мальсибера, подходя к камину. Тот просьбу исполнил, и Эйвери в ярком белом свете его палочки начал внимательно осматривать каминную полку. Потом радостно вскрикнул и, взяв что-то с полки обеими руками, с силой швырнул в камин.

Полыхнуло синим.

На стенах вдруг вспыхнули факелы, зажглась под потолком изумительно красивая золотая люстра с хрустальными резными подвесками...

— Хозяин! — зазвучало словно со всех сторон. — Хозяин вернулся!

Невесть откуда явились эльфы — пятеро, завёрнутые в какие-то совсем уже ветхие рубища, но счастливые и очень бодрые. Они обступили Маркуса Эйвери и рухнули на пол, практически по нему распластавшись. Тот смутился, поморщился, сказал торопливо:

— Встаньте! Теперь достаточно будет простого приветствия. Я не отец и не люблю этого. И я тоже очень рад вам, — он очень искренне улыбнулся. — Откройте ставни, уберите всю эту листву, проветрите… и вообще, весь дом нужно убрать. И переоденьтесь во что-нибудь новое, — попросил он. — Я… я вернусь сюда. Позже.

— Осенью, — подсказал тихо Мальсибер. — Или к зиме.

— Да… наверное. Ну, идите, — отпустил эльфов Эйвери — и те разбежались по залу, открывая ставни и окна и сгребая листья в аккуратные кучи.

— Я тут сто лет не был, — проговорил Ойген, оглядываясь, и вдруг рассмеялся: — А та книга, я надеюсь, вернулась в библиотеку?

— Ты помнишь? — тоже засмеялся Маркус.

— Ну ещё бы, — Мальсибер картинно передёрнул плечами. — Такое забудешь, пожалуй.

— Вернулась, конечно. Хотя я не знаю, что будет, если вы снова встретитесь, — Эйвери снова заулыбался.

— Да никогда! — убеждённо воскликнул Ойген — вышло так выразительно, что остальные, хоть и не понимая, о чём идёт речь, рассмеялись.

— Пойдёмте на задний двор, — предложил МакНейр. — Надо же яму выкопать. Ты сам хочешь?

— Я бы хотел, — кивнул Эйвери под возмущённые взгляды Малфоя, Мальсибера и Снейпа, обращённые на Уолдена. — Но вряд ли смогу.

— Можно символически, — ничуть не смутившись, продолжил тот. — Ты начнёшь — а мы закончим.

— Мы закончим, — с издёвкой подчеркнул Снейп. — Или ты думаешь, мы вручную рыть будем?

— Ну, ты-то точно не будешь, — незло улыбнулся МакНейр. — Враз руки сотрёшь.

— Один-один, — улыбнулся Люциус. — Яму мы, конечно, так выкопаем… руками и долго, и много чести.

— Если бы я мог сделать это вручную — я сделал бы, — тихо проговорил Маркус, с горечью глядя на то, во что сейчас превратились его руки, в которых он разве что вилку удерживал, да и то с трудом — а вот нож был ему уже не по силам.

— Давай я сделаю, — предложил Уолден. — Я не думаю, что это займёт много времени: тут лес, значит, земля мягкая…

— Ты вправду можешь? — тихо спросил его Эйвери.

— Почему нет-то? Рукавицы нужны и лопата… и заступ ещё. Большая яма?

— Нет… я думаю, нет, — торопливо проговорил Эйвери. — Мы же сожжём тело. Ты в самом деле…

— Да не о чем говорить, — отмахнулся тот.

Родольфус и Люциус молча переглянулись — и отвели глаза: шутка вдруг перестала быть шуткой…