Просто продолжать жить (гет)

— Что-то мне совсем не до праздника, — сказал Гарри, сидя на кровати рядом с приготовленной парадной мантией.

— Хочешь — не пойдём, — с некоторым сомнением предложила Джинни. Она была уже полностью одета и причёсана — да и Гарри оставалось лишь надеть мантию. Дети тоже были уже готовы, и их возбуждённые голоса слышались из гостиной.

— Да нет, — вздохнул Гарри. — Ладно б мы с тобой — но дети так ждут. Будет свинством сейчас пойти и сказать, что праздник отменяется.

— Ну, — подумав, сказала Джинни, быстро и с видимым удовольствием глянув на себя в зеркало — она была изумительно хороша в зелёном бархатном платье в пол, открывающем её плечи, — ты можешь пойти, а через полчаса извиниться и сказать, что тебя срочно вызвали в Аврорат. Никто не обидится — все поймут.

— Ну да, — кивнул, улыбнувшись, Гарри. — А потом сидеть тут всю новогоднюю ночь. Одному.

— Почему одному? — слегка подначила его Джинни. — С Кричером.

Гарри хмыкнул и рассмеялся:

— О да. Великолепная компания. Самое то для моего нынешнего настроения. Ладно, — он встал и, надев мантию, подошёл к зеркалу, застёгивая её. — Подарки, опять же, — шутливо заметил он. — Раз уж всё равно купили — надо подарить.

— Ма-а-а-а-ам! Па-а-а-а-ап! — раздался в коридоре за дверью нетерпеливый голос Джеймса. — Ну вы скоро?

— Вот был бы я злым и плохим, как пишут и говорят некоторые, — заулыбался Гарри, — я бы сейчас поймал его на нытье — и никто бы никуда не пошёл. И можно было бы отдохнуть спокойно… в кругу семьи… — протянул он мечтательно.

— Очень злой и расстроенной семьи, — заметила Джинни.

— Но я бы ведь тоже был злым! — напомнил ей, уже откровенно смеясь, Гарри. — И мне бы понравилось… всё, — он поправил галстук. — Идём, — он распахнул дверь и едва не сшиб стоявшего под ней Джеймса.

— Надо же, — разом и насмешливо и довольно сказала Джинни, — ты уже полчаса, как одет — а до сих пор выглядишь более чем прилично.

— Весь в тебя, — парировал мальчишка и добавил нетерпеливо: — Ну идём?

В Малфой-мэнор добирались камином — сперва Джинни, за ней — дети, и Гарри — последним. И, выйдя из него, словно бы попал в сказку.

Холл Малфой-мэнора был запорошён снегом — совершенно настоящим, но не холодным, а тёплым. Снежинки кружились в воздухе и оседали на волосы и одежду и оставались там, превращая любой наряд в новогодний. Посреди холла стояла высокая, под потолок, ель, украшенная прозрачными шарами и самыми настоящими сосульками. Её ветви были перевиты золотисто-алыми лентами, и по ним прыгали яркие разноцветные птицы.

— Добро пожаловать, — улыбаясь, сказала Нарцисса, обнимая сперва Джинни, а потом и детей и вручая каждому маленькую золотую коробочку. — Они открываются ровно в полночь, — предупредила она. Алое, отделанное едва заметной в бархате золотой нитью платье изумительно шло ей — но видеть на ней такой яркий наряд Гарри было странно и непривычно.

— С Новым годом! — Нарцисса обняла и его, и Поттер, не сдержавшись, шепнул:

— Вы прекрасны. Хотя красный — последний цвет, который я думал когда-либо увидеть на вас.

— А у нас в этот раз гриффиндорский Новый год, — рассмеялась она. — В вашу честь. Мы все очень вам рады — мы боялись, что вас в последний момент отвлечёт что-нибудь.

— Я очень надеюсь, что такого не будет, — искренне проговорил он. — Очень хочется, чтобы праздник остался праздником.

— Папа, ты видел? — Лили буквально подлетела к нему и, схватив за руку, потянула к ели. — Там феи!

— Настоящие? — удивился он.

— Да, вполне, — сказал подошедший к ним Люциус, на котором была тёмно-бордовая бархатная, как и платье его жены, мантия. — Но сейчас зима, и пыльца их почти бесполезна. Они живут у нас в оранжерее — не поверите, завелись сами! Лет пятнадцать назад мы их там обнаружили как-то осенью и сделали всё, чтобы они там остались. По весне они разлетаются по саду — а осенью возвращаются.

— Удобно, — улыбнулся Поттер. — Если что — у вас всегда под рукой их пыльца. И никакой контрабанды.

— Помилуйте, — рассмеялся Малфой. — Я пока в состоянии купить пыльцу фей — даже фунтами. Цисси говорит, что от них розы цветут лучше и дольше — и я ей верю. Пойдёмте? — он указал рукой на распахнутые в парадную гостиную двери.

— Мы последние? — понимающе спросил Гарри, увидев, как Нарцисса, взяв Джинни под руку, ведёт её к ним.

— Это ведь почти семейный приём, — кивнул Малфой. — Так что некоторые из гостей появились ещё вчера. Прошу вас, — он задержался на пороге и с лёгким поклоном пропустил Гарри вперёд.

Гостиная и вправду была украшена в ало-золотых тонах — и Гарри на миг ощутил вдруг себя школьником, мальчиком, оставшимся на каникулы в Хогвартсе и входящим сейчас в свою любимую общую комнату в гриффиндорской башне. Он знал всех гостей: на диване — Лестрейнджи, оба — а рядом с Родольфусом Андромеда… Мерлин, как всё же странно видеть их рядом! МакНейр с, как уже Гарри знал, дедом, Гринграссами-старшими и с супругом Дафны у одного из окон обсуждают что-то бурно и весело… Эйвери — в кресле у камина слушает рассказывающего ему что-то Мальсибера, чья красавица-жена в это время обсуждает что-то с Асторией и её сестрой у стола… в углу в кресле — чернокожий целитель… как его… Маузо — листает стоящий перед ним на специальной подставке фолиант… Ну, и дети, конечно: трое черноволосых Мальсиберов, носящихся вместе с сыновьями самого Гарри вокруг второй ёлки, украшающей гостиную, и Скорпиус, которого чуть в сторонке расспрашивала о чём-то Лили-Луна.

Люциус, войдя вслед за ним, поднял палочку, и в комнате раздался звонкий перезвон колокольчиков.

— Я надеюсь, что все вы голодны, — весело сказал он и, услышав в ответ смех, продолжил: — Так давайте это исправим! К столу, дамы и господа!

Ужин оказался замечательно весел: говорили обо всём и ни о чём, и Гарри лишь порой отмечал, насколько же виртуозно умели это делать почти что все гости. Молчал разве что Маузо — но он вообще смотрелся здесь несколько инородно, а впрочем, Гарри почти его не видел: они оказались на одной половине стола вместе с четой Мальсиберов, которые, впрочем, в беседе участвовали охотно.

А ближе к полуночи, во время обычной паузы перед десертом и кофе, Поттера отыскала сова, заставив его сердце тревожно замереть. Неужели опять?

Почерк Причарда и печать аврората на конверте практически утвердил его в справедливости собственного предположения, и когда он прочёл выведенное на пергаменте: «С Новым Годом, Шеф! У нас всё отлично, развлекайтесь на полную! ГП», — удержать ругательство вместе со вздохом облегчения он не смог.

— Всё в порядке? — негромко спросил его оказавшийся рядом Люциус.

— В полном. — Гарри сунул в карман скомканное письмо и всё-таки позволил себе пробормотать в сердцах: — Сволочь!

— Н-да? — с очевидным сомнением уточнил Малфой.

— Просто у одного моего сотрудника избыток чувства юмора — и он щедро делится им с окружающими, — сказал Поттер — и признался: — У меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда я конверт увидел. Как подумал, что сейчас будет продолжение Рождества…

Никакого секрета он сейчас не раскрыл: уже на следующий день после трагедии «Пророк» разразился пространной статьёй, описывающей случившееся с привычным посылом о халатности Аврората в частности и министерства в целом. У Поттера тогда даже разозлиться сил не хватило, но осаживать своих разозлённых донельзя сотрудников он не стал.

— Магглы тоже были шокированы, — неожиданно сказал Малфой. — Четыре нападения в одну ночь в разных концах страны… Говорят даже о сатанистской банде — или бандах.

— Да, я понимаю, что это скверное объяснение, — поморщился Поттер. — Но что ещё можно придумать? А решить проблему кардинально мы, к несчастью, не можем. Отдел Ликвидации работает на износ — но результат пока чуть лучше нулевого. Их сложно найти — да и опыта же нет никакого. Уничтожают их потихоньку — но мне кажется, что они размножаются быстрее.

— Министерство решило уничтожить всех дементоров? — несколько недоверчиво спросил Малфой. Подошедший было к ним с бокалом шампанского Мальсибер остановился и отошёл, не став вмешиваться в очевидно несветский разговор.

— Теоретически да, — на удивление язвительно сказал Гарри. — Но, поскольку практически сделать это возможным не представляется, министерство просто разводит руками: мол, делаем, что можем, чего вы хотите?

— Я помню наш разговор, — сказал Малфой, помолчав. — О том, чтобы вернуть их обратно.

— А как? — с настоящей болью спросил в ответ Гарри. — Их даже порой ловят… не знаю, как сказать — живыми, целыми? В общем, ловят — и притаскивают в министерство. И толку? Как с ними договариваться-то?

— Они ведь разумны, — нахмурился Люциус.

— Разумны, — согласился Гарри с досадой. — Во всяком случае, мы знаем, что прежде они вполне понимали волшебников и даже соглашались им подчиняться. Но как восстановить это — не знает никто. По-моему, они просто не хотят слушать — а поговорить с ними сами, без их помощи мы не можем: они-то нас понимают, а вот мы их — нет. Над этим работают — но пока, насколько я знаю, без выраженного эффекта. Так что с их возвращением есть некоторые проблемы, — закончил он горько. — Хотя, если бы это вышло — все, по-моему, были бы счастливы. Ещё бы держать их в этом случае подальше от заключённых… хотя верхние ярусы и так пустуют. Но чем больше я думаю — тем меньше я верю в реальность этой идеи.

— Вы оба стоите тут с такими мрачными лицами, — услышали они голос незаметно подошедшего к ним Драко, — что гости сейчас решат, что у нас опять катастрофа. Мне предупредить их?

— Мы беседовали о дементорах, — сообщил ему Люциус.

— Отличная тема для новогоднего вечера, — кивнул Драко, рассмешив своим серьёзным видом их обоих. — Не мешать вам? Кофе вот-вот подадут.

— Да ну их всех к мантикоре под хвост, — махнул рукой Гарри. — Ты прав: тема на редкость неподходящая.

— Идёмте за стол, — резюмировал Люциус, касаясь их локтей. — И, Гарри, обещайте не думать больше сегодня о делах!

— Клянусь, — засмеялся тот — и с изумлением воззрился на стол, посреди которого высился торт в виде груды коробок с подарками, у подножья которого толпились маленькие смешные гномы.

— Называйте цвета, — весело предложила Нарцисса. — Гарри, начинайте!

— Ну, раз я гриффиндорец — то пусть будет красный, — решил он — и один из гномов, вскочив, ухватил красную коробку и, резво добежав до Гарри, плюхнул её ему на тарелку и, отсалютовав, кинулся обратно.

За столом засмеялись и зааплодировали, а Нарцисса обратилась к Джинни с тем же вопросом.

— Зелёный! — рассмеявшись, решила она — и сама подставила гному тарелку.

Забавная раздача торта сменилась не менее весёлым его поеданием, а закончилась раздачей подарков. Каждый получил что-то милое и забавное — а когда ровно в полночь розданные всем в самом начале вечера крохотные золотые коробочки распахнулись, внутри обнаружились золотистые орехи, по одному в каждой.

— Это, в каком-то смысле, девиз грядущего года, — пояснила Нарцисса. — Я раздавала наугад и сама не знаю, кому что досталось.

— Посмотришь? — с любопытством спросила Джинни, аккуратно разделяя половинки своего ореха, но не доставая записку.

— Вот сейчас я как вытащу что-нибудь про великую миссию — и пойду зааважусь, — рассмеялся Гарри — и, раскрыв свой орех, прочёл: «Живой пёс лучше мёртвого льва». — Ну, — протянул он слегка озадаченно, — по крайней мере, неплохо. А, главное, я вполне согласен. А у тебя что?

— Вот, — Джинни развернула бумажку и, прочтя, рассмеялась. — Что там? — Гарри потянулся за листочком, и Джинни, продолжая смеяться, протянула его ему. «Мягкий ответ предотвращает гнев», — прочёл он — и, фыркнув, заметил:

— Наверняка это предназначалось Джиму.

Джинни, почти успокоившаяся, опять засмеялась, и Гарри к ней присоединился — и, найдя под столом её руку, сжал и шепнул жене на ухо что-то, от чего она покраснела, но смеяться не перестала.

Расходиться никому не хотелось: разговор за столом быстро стал общим, удивительно лёгким и тёплым. Вспоминали трогательные и забавные случаи, рассказывали сказочные истории — и когда всё-таки было решено расставаться, время уже подошло к двум часам. Тогда-то и обнаружилось, что младшие дети — собственно, все, кроме Джеймса, тоже, впрочем, уже клюющего носом — уснули, устроившись на диванах и креслах.

— Так жалко будить их, — сказала Нарцисса. — Оставьте их до завтра у нас! — попросила она у Поттеров. — А я завтра утром, после завтрака, их приведу.

— Да пусть остаются, — решили Джинни и Гарри, переглянувшись.

— Я тоже тогда хочу! — немедленно встрял и Джеймс.

— Конечно, — поддержала его Нарцисса. — А может быть, вы позволите им завтра погостить до вечера? — спросила она с лукавой улыбкой.

— Мам, ну пожалуйста! — Джеймс сверкнул глазами. — А вы с папой от нас отдохнёте, — сказал он просяще.

— Вы из школы вернулись меньше недели назад, — укорила его Джинни. — И скоро опять уедете.

— Ну мы же вернёмся вечером! — умоляюще проговорил Джеймс и посмотрел, на сей раз, на отца. — И сыграем во что-нибудь, — подумав, пообещал он.

— О, Мерлин, — пробормотал Гарри и, переглянувшись с Джинни, кивнул: — Ну хорошо. Пусть до вечера. Они вам не помешают?

— Ну что вы, — заулыбалась Нарцисса. — У нас и так полон дом гостей… я думаю, что им будет весело. Вы идите, — тепло сказала она. — Я их сама уложу.

— Давайте, я помогу вам, — возразила Джинни.

— Я подожду, — кивнул Гарри — и, подозвав Джеймса, шепнул ему: — Веди себя пристойно, пожалуйста.

— А когда я вёл себя плохо? — искренне изумился тот — и пошёл вслед за матерью и Нарциссой, оставив отца с удивлённо вздёрнутыми бровями не столько от нахальства, сколько от искренней убеждённости в честности своего ответа.

— Мистер Поттер, — услышал он за спиной мужской голос и, обернувшись, увидел Мальсибера. — Вы не уделите мне несколько минут?

— Да, конечно, — улыбнулся ему Гарри — и тот, кивнув с признательностью, поманил его в сторону двери.

— Прошу вас — поговорим в другой комнате, — очень серьёзно проговорил он. — Там, где нам случайно не помешают.

— Ну, пойдёмте, — с некоторым удивлением сказал Поттер, следуя за своим неожиданным собеседником.

— Куда это они? — удивлённо спросил Люциус Снейпа, провожая Ойгена и Гарри глазами.

— Понятия не имею, — ответил тот — и вдруг замер, увидев лежащие на стуле Мальсибера ножны с волшебной палочкой. Потом медленно перевёл взгляд на его тарелку, на которой остались половинки раскрытого ореха, возле которых виднелась бумажка с надписью: «Храбрым счастье помогает».

— Что там? — нетерпеливо проговорил Люциус, тоже в неё заглядываю. — Прости — я не понял. В чём дело?

— Не знаю, — медленно проговорил Снейп. — Но ты перекрыл бы пока аппарацию и камины. Временно.

— Зачем? — нахмурился Малфой.

— Надеюсь, что низачем, — тяжело отозвался Снейп, сжав в пальцах свой спрятанный под мантией медальон.