Вестеросская пленница (джен)

Принц Рейгар проснулся в предрассветной полутьме от ощущения, что на него кто-то смотрит. Рейгар вскинулся на постели и, словно в детском кошмаре, различил в кресле у окна белый силуэт. Принц в исподнем и с кинжалом прокрался к креслу и столкнулся взглядом с гневной Лианной, смотревшей на него из белых одежд, напоминающих саван.

— Здравствуйте, миледи, — пробормотал ошарашенный принц, кланяясь и замечая, что на нем только драная рубашка и грязные кальсоны. — Извините, я переоденусь.

— Не беспокойся, — загробным голосом сказали братья Старки, вырастая у принца за спиной с мечами в руках. — Молчаливые Сестры переоденут.

— Мы пришли судить тебя по закону Севера, — продолжали братья Старки, когда Рейгар повернулся к ним и уперся грудью в их мечи. — За то, что ты хотел опозорить наш род, ты умрешь, как подлый шакал.

— Вы не имеете права, — неуверенно ответил Рейгар. — Вы будете отвечать за это!

— За твою поганую шкуру я буду отвечать только перед своей совестью рыцаря и памятью предков, — провозгласил в свою очередь Роберт, вырастая из тьмы.

— Это не по-рыцарски! — ухватился Рейгар за слово «рыцарь». — Я требую суда поединком.

— А похищать невинную девушку это по-рыцарски? — надвинулся на Рейгара Брандон Старк.

— Молодежь пошла серьезная, просто кошмар, — тихо проворчал Джон Аррен, скрывающийся вместе с Рикардом Старком в темном углу. — Рик, ты у Оберина фосфор взял?

Вместо ответа Рикард Старк скинул шлем, явив миру нарисованный на лице светящийся череп, и тряхнул длинными светящимися волосами.

— Мы, древние короли Севера, встали из гробниц Винтерфелла, чтобы отомстить за своих потомков, — замогильным голосом произнес Рикард Старк, да так, что струхнули даже братья Старки, не признавшие отца и принявшие его за Белого Ходока.

Джон Аррен в свою очередь снял шлем и шагнул вперед, выставив перед собой горящий в темноте меч.

— Лианна, остановите их, — пролепетал Рейгар, бросаясь на колени рядом с креслом. — Я виноват перед вами, но я готов признать свои ошибки...

— Ошибки надо не признавать, — прогремел Джон Аррен. — Их надо смывать — кровью!

— АААА! — заорал принц в приступе животного ужаса и сиганул в окно со второго этажа, босиком и в исподнем.

— Ну вы, блин, даете, — с трудом выговорил Роберт, когда Брандон дрожащей рукой зажег факел, а Рикард и Джон демонстративно стерли фосфор с лиц.

— Даже жалко его, — сказала Лианна, подходя к окну.

— А здоровый парень, — заметил Рикард, глядя в окно поверх дочкиной головы. — И ноги не переломал, и бежит эвона как. Этак нам все дорнийские горы прочесывать придется, чтобы его поймать.

— Вернется, — уверенно сказал Джон Аррен, следя за мелькающими в зарослях креозота кальсонами принца. — Намерзнется, проголодается и вернется.

Принц действительно вернулся, хоть и не совсем по своей воле: ночью, без луны, огня и дороги, он заплутал в незнакомой пустынной местности и к рассвету оказался намного ближе к Башне Радости, чем он мог предположить. Джон Аррен, вставший по-стариковски рано, приметил из окна бывших покоев принца знакомые кальсоны, вышел из башни с одеялом и путем долгих уговоров все же склонил принца к возвращению, а своих молодых спутников хотя бы к частичному примирению.

Окончательное примирение состоялось только через два дня, хотя насчет дорнийского принца Аррен был по-прежнему не уверен: отравленные Оберином гвардейцы только-только вставали на ноги, да и на Рейгара Оберин нет-нет, да и кидал нехороший взгляд. К облегчению Аррена, Оберин утром третьего дня засобирался в дорогу.

— Ну, бывайте, северяне, — сказал Оберин своим сверстникам, пожимая им по очереди руки.

— Это я-то северянин? — весело переспросил Роберт.

— А то, — улыбнулся Оберин своей дразнящей ухмылкой. — Даже на северной принцессе женишься. И вообще, вот юкка у тебя в Штормовых Землях растет? А кактус?

— Да при чем тут твой кактус? — снова завелся Роберт. — У меня пальмы растут, у меня дыни растут, а у тебя в Дорне арбузы от жары мягкие как вата!

— Теперь начинается наш с тобой личный поход, дружище, — тихо сказал Рикарду Старку Джон Аррен, наблюдая со стороны за очередной пикировкой молодежи. — Сам знаешь, стреляешь в принца — целься в короля.

— Да вроде в расчете все, — с неохотой проговорил Рикард, понимая, впрочем, что его друг прав.

— Молодые да, — согласился Джон. — А перед нашим поколением у нас должок. Помнишь сэра Дункана Высокого? Поручал же он мне, как своему младшему товарищу, присмотреть за Эйрисом, а я, получается, проспал.

— Да, сэр Дункан был для нас образцом доблести и чести, не то, что вон эти, сэр Бывалый и сэр Балбес, — кивнул Рикард в сторону башни, из окна которой снова блевали королевские гвардейцы. — Стыдно будет, если тот свет есть, и там мы его встретим. Ладно, Родина нас не забудет.

В этот момент Оберин подошел прощаться к старшим, проявляя подобающее случаю почтение.

— А скажи, принц, — начал Джон Аррен, — великий и мудрый Якен Хгар не говорил тебе, как незаметно проникнуть в Твердыню Мейгора?

— Дорога легче, когда встретится добрый попутчик, — поделился северной мудростью Рикард Старк, задерживая руку Оберина в своей. — Ну так как, Красный Змей?

Новоиспеченный гвардеец Джейме Ланнистер стоял на часах у спальни королевы и постепенно понимал, почему его отец был так зол, когда Эйрис избрал Джейме для зачисления в Королевскую гвардию, хотя тогда Джейме это казалось исполнением его заветной мечты. За последний месяц Джейме прогнали с турнира, сожгли у него на глазах несколько человек, а теперь из-за двери доброй королевы Рейлы неслись ее стоны, и Джейме, даже будучи шестнадцати лет, понимал, что это не те стоны, которые должны доноситься из супружеской спальни. «Мне больно! — стонала королева. — Не делай этого! Пожалуйста, остановись!»

— Разве мы не поклялись защищать и ее тоже? — с болью в голосе спросил Джейме своего напарника, сэра Джона Дарри.

— Поклялись! — неожиданно отозвался сэр Джон не своим голосом. — Так что ж ты стоишь как статуй?

Джейме радостно вздохнул, сорвал с шеи ключ от королевских покоев, который каждый караульный гвардеец получал с инструкцией использовать только в исключительном случае, и вломился в спальню королевы, слыша за собой шаги своего напарника.

Королева лежала на кровати в разорванной ночной рубашке вниз лицом, расцарапанная и растрепанная, а над ней склонился, оскалившись, безумный король, голый и похожий на голодного отощавшего волка. Джейме на несколько секунд замер в нерешительности, но идущий за ним рыцарь твердым шагом обошел Джейме, ахнул короля кулаком по затылку, накинул на королеву одеяло и рванул с кровати полог.

— Но присяга запрещает нам… — пробормотал Джейме, потрясенно наблюдая за тем, как мычащий король получает в зубы и исчезает в пологе. — И Джон, почему тебя трое?

— Ты еще спроси, почему у меня такой длинный меч, — предложил один из рыцарей в белых доспехах, приближая свое лицо к лицу Джейме, и тот узнал через забрало Рикарда Старка. — Или почему у меня такие большие зубы. Иди вот, проводи Оберина к его сестре, она домой едет.

— Будь проклят тот день! — вскричал в очередной раз Оберин, гремя доспехами Артура Дейна, которые были ему невозможно велики, и спотыкаясь о завернувшийся ковер.

Королева тихо вскрикнула и завозилась под накинутым на нее одеялом.

— Это Джон Аррен, ваше величество, — ласково сказал Аррен, закончив увязывать короля в полог и провожая глазами Оберина и Джейме. — Простите меня и Рикарда за вторжение, но мне очень жаль, что мы не сделали этого раньше. Не беспокойтесь, Эйриса мы приведем в норму.

— Торопиться не надо, — ответила королева, садясь на кровати и придерживая одеяло у груди. — Важно вылечить. Важно вернуть обществу полноценного человека.

— Постараемся, — пообещал Рикард Старк, понимая по тону королевы, что ее брат-супруг надоел ей как собака.

Эйрис очнулся в пустой комнате рядом с покоями королевы. В голове от живительных зуботычин было легко и пусто, и в ней не было ни болезненной тяги к огню, ни путаной и мучительной абракадабры. К сожалению, никаких сведений о том, кто он такой и как он сюда попал, в голове Эйриса тоже не находилось.

Эйрис попытался двинуться и обнаружил, что лежит на полу вниз лицом, спеленутый в полог. Это пробудило в безумном короле тяжкие воспоминания о Сумеречном Доле и наполнило его сердце паникой, но в этот момент он повернул голову и с облегчением увидел рядом с собой двух белых рыцарей. Вместо мечей у рыцарей были в руках какие-то прутья, показавшиеся Эйрису знакомыми.

— Бить будете? — со страхом спросил Эйрис и почувствовал, как по его голой заднице гуляет ветерок, как в далеком детстве.

— Нет, — успокоил неизвестный Эйрису рыцарь и взмахнул в воздухе прутом. — Будем вести разъяснительную работу.

Королю наконец вспомнился дедов десница сэр Дункан Высокий, который даже за месяц до своей неожиданной смерти обещал поучить тогда уже женатого и вздорного принца розгой и который за детство Эйриса всыпал ему ума в задние ворота столько, что хватило даже на первые десять лет царствования.

— Благородные сэры, вы рыцари? — косноязычно спросил Эйрис с пола.

— Да, — признал Джон Аррен.

— Это же не наш метод, сэры, — забормотал Эйрис. — Где гуманизм? Где человек человеку? В то время, сэры, как принц Деймон бороздит небеса на своем корабле и со звездою во лбу…

— Тебя как звать-то? — задал контрольный вопрос Джон Аррен, видя, что король несет околесицу.

— Эйрис, — наконец вспомнил король.

— Женат?

— Да, жена Рейла и двое ребятишек, Рейгар и Визерис, — отозвался король.

— Значит, семья есть, — резюмировал Рикард Старк и заключил, что король в относительно здравом рассудке и разъяснительную работу проводить можно. — А лет тебе уже сколько?

— Тридцать восемь, — сообразил король и почти поверил в то, что сэр Дункан и невероятный дедушка Эйгон воскресли из мертвых и пришли его навестить. — Может, не надо, сэр Дункан? Я больше не буду, а?

— Нет, надо, — вздохнул Рикард, принимая на себя роль сэра Дункана, которая ему больше подходила по росту, чем Джону Аррену. — Надо, Эйрис, понимаешь — надо!

— Мама! — вскрикнул король, еще даже не получив по заднице, потому что сэр Дункан, собираясь его пороть, тоже всегда приговаривал: «надо, Эйрис, надо!»

Верховный септон слышал от своего предшественника, что Таргариены, хотя и ведут безбожную жизнь, иногда к старости примиряются с церковью и даже каются в своих грехах. Но относительно нынешнего короля, казавшегося всем его подданным демоном во плоти, верховный септон не испытывал такой надежды, да и, по правде сказать, не надеялся до этого дожить.

К удивлению верховного септона, ранним холодным утром заново начинающейся зимы в пустой септе Бейлора обнаружился король Эйрис. Король был сравнительно нормален, но постоянно затравленно озирался и выразил желание исповедаться верховному септону в своих грехах.

— Сын мой, — осторожно начал верховный септон, — как тебе известно, святая церковь осуждает близкородственные браки, столь прискорбно свойственные августейшему дому…

— Каюсь, — зашептал король, хватая верховного септона за руку и удивляя его до глубины души. — Больше не буду. Каюсь.

— Святая церковь также осуждает кровопролитие…

— Каюсь!

— Гневливость и скорый суд…

— Каюсь!

— Гордость и сребролюбие…

— Каюсь!

— Любое насилие…

— Каюсь!

— Неисполнение обещаний…

— Каюсь!

— Кроме того...

— Каюсь!

В этот момент на пороге септы показались два рыцаря в белых доспехах.

— Каюсь, каюсь, — зашептал король, пытаясь спрятаться за верховного септона. — Я приму постриг! Я уйду в Молчаливые Братья! Отрекусь от престола, раздам все свое имущество! Только не отдавайте меня этим исчадиям ада, святой отец!

— У каждого свои обязанности, мой негодный внук! — пророкотал из-под шлема Джон Аррен, входя в роль воскресшего Эйгона. — Север уже двадцать лет ждет обещанную ему вторую Стену. Дорн заждался системы каналов. Мастер над монетой мечтает о вестеросском банке, а главы ремесленных гильдий который год ожидают приказа, чистить ли им столицу, чтобы больше не воняла, или сразу строить новую. Хватит маяться на престоле дурью, наобещал — так иди исполняй!

Король Эйрис тяжело вздохнул, жалобно глянул на верховного септона и поплелся царствовать под конвоем Аррена и Старка.