Реабилитация (джен)

Два дня для Гермионы пролетели так быстро, словно это были два часа. Все это время она не вылезала из книг по психологии, в промежутках просматривая все серии фильмов, где фигурировали монстры, попутно делала себе заметки, заносила в специально заведенный для работы дневник лечения мысли и идеи по восстановлению психики маньяков, давала задания и поручения Гарри и Рону, отправила Малфою копии личных дел будущих подопечных… А когда час знакомства с будущими пациентами настал, ей показалось, что она и четверти необходимых дел не успела закончить.

— Черт, ну что бы Кингсли нам за пару недель не сообщить, — ворчала она, упаковывая коробки с материалами для занятий, — а то два дня… Куда можно употребить столь малое количество времени?

— Гермиона, ты раньше за это время к экзаменам подготовиться успевала, — заявила голосом Поттера появившаяся в дверях стопка книг, — а теперь разнервничалась из-за какой-то ерунды.

— Ерунды? — Гермиона в расстройстве сдавила тюбик, из которого полез клей. — К экзаменам я весь год готовилась, там было нетрудно, а тут живые люди… то есть, живые твари… тьфу! Живые монстры! Гарри, упаковывай книги и не отвлекай!

Невроз Гермионы передавался и ребятам. Рон, мало того, что был лишен желаемой должности и засунут в совершенно незнакомую для него отрасль магической деятельности, так еще и предстояло трудиться под командованием Малфоя. Все это отражалось на его психике не лучшим образом, и Гермионе уже не раз пришлось использовать свои теоретические знания.

Гарри успел освежить свои скудные воспоминания об ужастиках и теперь молча паковал багаж, стараясь лишний раз и не злить, но и не поддерживать Гермиону — та была сейчас в состоянии такого стресса, что любую, даже самую безобидную фразу могла воспринять в штыки.

А паковать пришлось немало. Несмотря на внушительное количество теории, которую пришлось изучить Гермионе, она выяснила, что трудотерапия с практическим использованием различных направлений в искусстве остается фундаментальным способом снятия стресса, агрессии и способствует становлению чувства прекрасного. И вот теперь в огромные ящики, ожидающие отправки на базу Отдела реабилитации, была упакована гора различных материалов для арттерапии.

Куча акварельных и масляных красок, несколько ящиков глины для лепки, наборы для бисероплетения и макраме, скрапбукинг — будь он неладен! — мотки мулине, карандаши, упаковки листов для оригами, ткани, цветная бумага и картон для аппликаций, и еще несметное количество всякой ерунды… Венчала натюрморт огромная доска для занятий, почти как электронная у магглов, но волшебная, управляемая палочкой.

Завтра утром им предстояло прибыть в Министерство и познакомиться… Гермиона никак не могла решить, как правильно называть доставшихся ей чудовищ. Рон называл их уродами, Гарри — маньяками, а Малфой после отправки ему копий личных дел прислал филина с сообщением: «Это что еще за веселые картинки, Грейнджер?» Гермиона отправила ему диски с фильмами, уточнив, как ими пользоваться и втайне понадеявшись, что они все вместе сумеют справиться с «веселыми картинками» прежде, чем они оторвут им головы.

— Все! — она закрыла последнюю коробку с продуктами, из которых предстояло готовить еду. — Это все будет отправлено на базу Министерством, как и контейнеры с… э-э-э… с пациентами. А мы просто аппарируем.

— А еще нам обещали эльфа выделить для помощи по хозяйству, — радостно сообщил Рон.

— Эльфа? — вскинулась Гермиона, уронив сумку с документами. — Кингсли использует рабский труд? Не лучший способ утвердить себя на посту министра магии.

— Гермиона, всем плевать, — тихо отозвался Гарри, страшно устав за эти годы от Гермиониных закидонов, — никто не носится там с эльфами, да и сами они совсем не против готовить магам обеды.

— Гарри! — Геримона покраснела от злости. — Я думала, ты поддерживаешь меня в продвижении Ассоциации независимости эльфов! Вот на посту помощника заведующего отделом магической документации я бы…

— Но ты не на этом посту, — с сожалением закончил ее фразу Поттер, — я не аврор, а Рон не разрабатывает заклинания. Нам придется привыкать и приспосабливаться к тем должностям, которые у нас есть, это полезнее, чем фантазировать на тему, что мы могли бы сделать на других.

Гермиона, не ожидавшая такого предательства, рывком забросила сумку на плечо и аппарировала, даже не попрощавшись. Гарри, не совсем понимая, отчего его понесло, испытал чувство стыда: все-таки Гермиона и впрямь страшно вымоталась за последние три дня и заслуживала от друзей хотя бы немного сочувствия.

Они расстались с Роном на третьем курсе обучения в университете. Гермиона была постоянно занята, Рону хотелось гулять, и она, понимая это, пыталась тянуть его через дебри недоступных ему знаний, наступив на горло своим принципам, и писала за него доклады, сочинения, самостоятельные работы… Рон получил возможность встречаться со старыми Хогвартскими друзьями и новыми университетскими товарищами, в то время, как Гермиона выполняла двойную норму в надежде обеспечить Рональду хорошее место работы и рост карьеры в будущем.

Все закончилось одним прекрасным вечером, когда Гермиона, закончив раньше семифутовое сочинение Уизли по Древним рунам, решила присоединиться к встрече выпускников Хогвартса. Войдя в ресторан, она двинулась к самому шумному столику, откуда доносились знакомые голоса, но, немного не дойдя до цели, остановилась, увидев сидящую вплотную к Рональду Лаванду.

— Ну и где твоя «энциклопедия», Бон-Бон? — пьяным голосом поинтересовалась та, подливая Рону шампанское.

— Дома сидит, эссе по Рунам пишет, — хихикнул не менее пьяный Уизли, опрокидывая бокал.

— Рон, ты хоть слышишь, что говоришь? — возмутился Гарри, его поддержали Симус и Дин.

— Ну я же не говорю, что это плохо, — пробормотал пристыженный Рон, — просто она осталась писать эссе.

— Не эссе, а сочинение! — клокоча от ярости, прогремела над его головой Гермиона.

Рон подскочил от неожиданности и облил Лаванду шампанским. Та с визгом помчалась с туалет отмывать пятно, оставив Уизли на растерзание Гермионе.

— Гермиона, я же ничего дурного не сказал, — испуганно пробормотал Рон, полыхая ушами.

— По-твоему, это главное? — неожиданно спокойно спросила она. — А позволять другим говорить гадости нормально? А знаешь, сколько раз наши однокурсники спрашивали, отчего такая умная девушка, как я, выбрала себе в парни редкого болвана, а я обрывала их? А ты вот так просто позволил Лаванде прохаживаться на мой счет?

— Это кто там спрашивал про болвана? — как и всегда в подпитии, Рону было море по колено, но Гермиона не собиралась просвещать его.

— Все кончено, Рональд! — ледяным тоном сказала она. — Отныне все твои «энциклопедии» будут только в библиотеке, — она развернулась и с прямой спиной покинула ресторан, Гарри, дав другу подзатыльник, побежал за ней.

Они проговорили всю ночь, бесконечно подливая друг другу кофе и вспоминая свои былые дни. Все-таки Гарри был единственным настоящим другом Гермионы, кому еще она могла излить душу. Как ни странно, разрыв с Роном расстроил ее гораздо меньше, чем она могла предположить, видимо, она была права, думая, что они приняли за любовь доверие, привязанность и юношеское влечение. Расставание прошло как-то мягко для нее, а через неделю, когда задали очередные эссе и пятифутовые свитки правил поведения на службе для министерских работников, она порадовалась и даже чуть-чуть позлорадствовала, глядя, как Рон бьется над неодушевленными на сей раз энциклопедиями. Сейчас же, два года спустя после расставания, они снова общались с Роном как лучшие друзья, забыв о близости, что была между ними.

«Лав стори» Гарри и Джинни пришла к своему завершению еще раньше. Едва Уизли закончила Хогвартс, как ей пришло приглашение играть за сборную Болгарии по квиддичу, и она, особо не церемонясь, укатила за границу, сообщив Гарри, что всегда мечтала играть в одной команде с Крамом. Как выяснилось спустя три месяца, не только играть…

Гермиона аппарировала прямо в собственную спальню и первым делом включила воду, чтобы набрать себе ванну с душистой розовой пеной: уже завтра все они отправятся на реабилитационную базу, выстроенную по типу детского лагеря — много природы для гармонии, уединение для безопасности и знакомая обстановка для самого опасного пациента — Джейсона Вурхиза. Выйдя из комнаты, она спустилась в гостиную — по столу прыгал знакомый филин с привязанным к лапе письмом. Гермиона отвязала конверт и протянула филину совиное лакомство. Пока тот хрустел мышиным печеньем, она развернула послание.

«Ничего не понял, Грейнджер! Кого лечим — спасшихся от монстров? Разве не маггловские врачи этим занимаются? Надеюсь на твою лекцию завтра в Министерстве. Д. М».

— Еще одна бестолочь на мою голову! — в сердцах сказала Гермиона, выпроваживая филина в окно. Наверху зажурчало — вода перелилась через край ванны. Ахнув, она спешно аппарировала наверх и принялась сушить палочкой пол и коврик. Суетливые и хлопотные дни закончились не менее нервно: Гермионе уже казалось, что отправки на базу она ждет с нетерпением.

* * *

Вещи, собранные для отправки на базу, Гермиона приготовила загодя. Проснулась она бодрой и отдохнувшей, сварила себе отличный кофе и позавтракала омлетом с помидорами. Настроив автоматический полив цветов и закрыв все окна, она аппарировала ко входу в Министерство на полчаса раньше, чем договаривалась с ребятами — ей было приятно оказываться везде первой.

Но об этой радости пришлось сегодня забыть — в приемной Кингсли на стуле у кабинета уже сидел Малфой, задумчиво вертя в руке палочку. У ног его стояла сумка с вещами.

— О, Грейнджер, доброе утро! — неожиданно мило поприветствовал он. — Давай, рассказывай, а то я так ничего и не понял из этих фильмов и присланных бумажек.

— У нас было два собрания, Малфой! — сердито ответила та, садясь через стул от Драко. — Мы с Гарри и Роном разбирали проблемы пациентов и их особенности, отчего ты не присутствовал? Я тебе отправила две совы! Свою и Гарри!

— Спасибо, Грейнджер, мой филин с ними отлично оттянулся, — хмыкнул тот, — только вот давай договоримся — ты, Рон и Гарри — это одно, а я — отдельно.

— Фиг тебе, Малфой! — заявила начальница Отдела реабилитации своему заместителю. — Совсем обнаглел? Нет никакого «отдельно», мы теперь работаем вместе, и ты сюда тоже относишься! Если не желаешь работать в команде, я прямо сейчас могу сообщить Кингсли, что ты не годишься для занимаемой должности, и привести доказательства этому, — она решительно встала со стула.

— Грейнджер, ты чего? — Драко вскочил и поймал Гермиону за рукав уже у двери кабинета. — Я же не сказал, что работать не хочу! Ну слушай… Я же после войны сразу в Шотландию учиться поехал, ни родителей, ни друзей шесть лет не видел… тяжело все это было вспоминать… И тут опять непонятно на сколько уехать придется… Просто не получилось прийти на собрание, понимаешь? Но я готов сотрудничать, честно… Буду должен.

— Будешь, Малфой, не сомневайся, — слегка поостыв, ответила Гермиона, возвращаясь на свое место, — так ты вообще не читал дела пациентов?

— Читал, только совсем ничего не понял, — честно признался Драко.

— Ладно, смотри, пока Гарри и Рона нет, — Гермиона достала из своей пригодившейся-таки серой сумки папки с документами. — Сегодня мы получим трех пациентов, их дела я и отправила тебе. Мы познакомимся с ними, а потом вместе отправимся на базу, где они нашими усилиями будут подвергнуты реабилитации.

— И что это за тролли? — Драко развернул верхнюю папку с Вурхизом.

— Это не тролли, это выдуманные персонажи маггловских фильмов ужасов, — сказала Гермиона, — ну смотри…

Она рассказывала особенности детских магических выбросов и оживления киноманьяков больше часа: к тому времени Кингсли уже прошел в свой кабинет, сказав мимоходом, чтобы они заходили, как будут готовы, явились Гарри и Рон и уже сидели рядом, а Малфой все с интересом внимал объяснениям Гермионы, которая, увлекшись, сама позабыла о времени. Наконец, она замолчала и перевела дух.

— Вот примерно таким образом произошла материализация, — она отпила воды из стаканчика, набранного ей Гарри, — теперь что касается самих…

— Троллей, — подсказал Малфой.

— Они не тролли, — поправила Гермиона, — можно называть их пациентами или по именам.

— Гермиона, нам пора в кабинет, — заметил Гарри, — у Кингсли по расписанию через час прием Шотландского министра.

— Хорошо, — Гермиона затолкала папки в сумку, — идем за ними, по дороге расскажу остальное.

Кингсли уже ждал их в кабинете — едва они вошли, как он сразу поднялся и прошел к камину, где на стене был прикреплен горшочек с летучим порохом. Ребята приблизились к нему и взяли каждый по горсти.

— До отдела лучше через камин, а там уже пешком немного, — сказал он, занося ногу в пламя, — готовы? — Гермиона кивнула. — Отдел Реабилитации!

Едва министр исчез в пламени, Гермиона и ее подчиненные последовали за ним. Они вышли из камина прямо в начале темного, освещенного несколькими факелами коридора, который уходил вглубь отдела и поворачивал направо. Кингсли поспешил вперед, Гермиона и остальные с трудом поспевали за ним.

— Как они, министр Шелкболт? — робко спросила Гермиона.

— Напряжены, но с помощью нескольких успокаивающих заклинаний удалось снять агрессию, — ответил тот, не сбавляя хода, — к сожалению, долго сдерживать их магически не удастся, да и не такова наша задача. Уверен, после отправки на базу им станет гораздо лучше.

— А нам гораздо хуже, — пробурчал себе под нос Малфой.

— Ну, вот мы и пришли, — радостно возвестил министр, останавливаясь перед черной кованой дверью с табличкой «Камеры предварительного содержания», по которой пробегали отчетливо видные даже невооруженным глазом отблески наложенных сильнейших заклинаний.

Шелкболт собственноручно снял почти десяток охранных чар, и дверь распахнулась. Гермиона вошла внутрь — перед глазами появился очередной коридор, на стенах которого отчего-то висели занавески. Недоумевая, она приблизилась к одной из них и потянула за небольшую веревку сбоку — занавеска поехала вверх, а внутри камеры, которую она скрывала, зажегся яркий свет.

— Ой! — испуганно вздрогнула Гермиона, отшатнувшись назад.

Прямо за стеклом в каких-то десяти дюймах от нее, внутри камеры стоял неподвижно Джейсон Вурхиз, наклонив голову и опустив мачете. Едва свет зажегся, он медленно развернулся, явно ожидая кого-то.

— Мы создали мираж — фигуру его матери, — гордо пояснил Кингсли, — нам удалось успокоить его, обращаясь к нему через нее, и сейчас он ожидает ее появления.

— Но это подло, — Гермиона сердито воззрилась на Кингсли, — его мать погибла, а вы обманули его? Разве мы не должны заслужить их доверие?

— Мы — нет, — хитро пожал плечами Кингсли, — а вы — должны.

Он отошел к следующей занавеске и, раздернув ее, изумленно ахнул. Гермиона поспешила к министру и заглянула в комнату — та была пуста.

— Черт, эта тварь как-то сбежала, — негодующе заявил Шелкболт, — нужно сообщить аврорам и перекрыть выход из этой половины здания. В ту она не успела бы…

— Не спешите, министр, — успокоил его Малфой, глядя куда-то вверх, — вон эта фигня…

— Она не фигня, Малфой! — машинально поправила Гермиона, проследив за его взглядом. — Ее зовут Самара. Самара Морган.

На потолке, держась непонятным образом руками и ногами, вниз головой сидела девочка в белом балахоне, волосы — все такие же растрепанные — свисали почти до пустого, приготовленного для нее, кресла.

Третий, но как выяснилось, не последний пациент, задумчиво возил по стеклу, отделяющему его от Гермионы, нашитыми на перчатки ножами. Звука слышно не было, но выглядело все это так неприятно, что у ребят мурашки поползли по спине. Гермиона спешно задвинула занавеску и повернулась к Кингсли.

— Я хочу войти внутрь! — к ужасу собравшихся заявила она. — И начну с Джейсона.

— Гермиона, ты с ума сошла? — перепугался Рон. — А вдруг они опасны? Пусть лучше там сидят.

— Рон, их сегодня уже отправят на базу, — возразила она, — они сидят там последние часы. И нам рано или поздно придется столкнуться с ними лицом к лицу и начать налаживать отношения, понимаешь?

— Лучше потом… — проныл Рон, выглядывая на Джейсона из-за плеча Малфоя.

— Кстати, Гермиона, — вспомнив о чем-то, Кингсли подал ей две папки, идентичные тем, что лежали в ее сумке, — из Америки пришло постановление об обнаружении еще двух существ, которые поступят под твою ответственность. Их уже отловили и пришлют сюда через три дня. Вот, это их личные дела.

Гермиона, внутренне содрогнувшись, взяла папки. Переглянувшись с ребятами, она открыла верхнюю — над ее плечом тут же нависло лицо Рона, над другим высунулся Малфой.

— Я заместитель! — с выпадом ответил он на выразительный взгляд Уизли.

— Еще не легче… — не обращая внимания на них обоих, в сердцах сказала Гермиона, разглядывая фото «пациента», — ну-ка, а тут? — она открыла следующую папку. — Боже… нет, я на такое не согласна…

— Это что, шутка? — недоуменно пробормотал Малфой, разглядывая взятую у Гермионы первую папку. — Он же не может быть опасен…

— Еще как может, — покачала головой Гермиона, — а вот этот — хуже всех…

— Почему? — Рон с удивлением перевел взгляд в фото на нее.

— Я… боюсь клоунов… — смущенно призналась Гермиона.

Ответом ей стал оглушительный хохот Малфоя.