Свет маяка (гет)

Гермиона буквально взяла шефство над Гарри. Она появлялась в доме на площади Гриммо не реже трех раз в неделю, остальное время посвящая Хогвартсу. Во время боя пострадал не только сам замок, но и архивы документов, библиотечные фонды, оборудование аудиторий. Да еще и совет попечителей решил возвести новую башню — Сторожевую. По задумке, она должна была стать самой высокой в Хогвартсе, с Негасимым огнем на вершине и высеченными в основании именами погибших защитников замка. Разработка проекта, составление и согласование смет, бесконечные обсуждения и исправления требовали постоянного внимания директора. Профессор Флитвик разбирался с поврежденными движущимися лестницами и пытался настроить чары в часах факультетов, профессор Спраут спасала содержимое пострадавших теплиц, профессор Слагхорн готовил годовой запас лечебных зелий. Заниматься рутинной подготовкой к новому учебному году было некому, и ответственная Гермиона стала незаменимой помощницей, выполняя задачи, которые не требовали обязательного участия директора или преподавателей.

А в дни на площади Гриммо она с неукротимой энергией занималась настроением Гарри.

— Будем двигаться маленькими шажками и решать проблемы по мере их поступления. Прежде всего — тебе нужно встряхнуться! — объявила Гермиона в первый же свой визит после памятного разговора. Гарри уже не был похож на кучу ветоши: он вовремя питался, следил за личной гигиеной и проявлял скромный интерес к окружающему миру, но все еще медлил с кардинальной сменой образа жизни.

Не обращая внимания на возражения, Гермиона регулярно вытаскивала своего подопечного в магловский Лондон, раз уж о походе в магический он пока что отказывался даже думать. Самые интересные исторические места города имели свою волшебную часть, сокрытую от глаз маглов, и «нарваться» на магов в том же Тауэре было вполне реально. Поэтому в основном они просто бродили по улицам центрального Лондона. Гермиона знала уйму историй о кровопролитных войнах, королях, королевах и их любовниках, легенд о лондонских привидениях, о чуме и Великом пожаре. Гарри увлеченно слушал, поражаясь тому, что в школе ее рассказы навевали скуку. «Влияние Рона», — думал он.

Они катались на «Лондонском глазе», валялись на траве в парке Святого Джеймса, подкармливая совсем ручных белок орешками, которые можно было купить у лоточника неподалеку, катались по Темзе на прогулочном катере и по ночному городу на легендарном двухэтажном экскурсионном автобусе. Гермиона даже затащила Гарри в универмаг, где практически заставила его слегка обновить гардероб.

Не зная, что еще придумать, в один из пятничных вечеров друзья отправились в паб, применив легкий «Конфундус» сначала к охраннику на входе, а потом и к бармену — на двадцатиоднолетних они совсем не походили. Музыка, на вкус Гарри, играла слишком громко, девицы были кричаще одеты, а парни вообще вели себя как стадо баранов. Танцевать не хотелось. Гермиона, одетая в скромный джемпер и темные джинсы, чувствовала себя неуверенно, а Гарри так и вовсе никогда не жаловал это развлечение. Довольно быстро захмелев от пары коктейлей, они отправились обратно на площадь Гриммо пешком.

Спустя две недели такой терапии Гермиона напомнила о необходимости продать дом. Вместе они составили письмо с предложением выкупить здание для нужд музея, которое Гермиона лично передала министру. Ответ не заставил себя ждать — Кингсли и сам думал об особняке Блэков. Довольно быстро они достигли договоренности: Гарри очистит дом от бесполезного хлама, забрав себе все, что захочет, и передаст его с оставшимся содержимым в распоряжение Министерства. Министр пообещал з особняк вполне приличную сумму, среднюю по рынку магической недвижимости такого класса, как сказала Гермиона.

Гарри было совершенно все равно, продешевил он или совершил выгодную сделку, все его мысли занимал переезд. Он хотел как можно скорее попрощаться с домом на площади Гриммо, где каждая половица напоминала о Сириусе и других членах Ордена. Как он смог безвылазно провести здесь целый месяц и не сойти с ума — оставалось для него тайной. В прихожей ему слышался стук свороченной Тонкс подставки для зонтов, а на верхних этажах — лающий смех крестного, в коридорах будто мелькала черная мантия профессора Снейпа, в очередной раз отказавшегося остаться на ужин, отодвинутый от стола на кухне стул напоминал о Римусе, который частенько дремал здесь, уронив голову на сложенные руки. Желая поскорее сбежать от прошлого, Гарри принялся за работу с энтузиазмом: расчистка и сортировка вещей отвлекали его от грустных мыслей.

Гермиона была довольна и всячески помогала в свободные дни. Пару раз забегал Рон, но особого вклада в дело он внести не мог — обучение на аврора давалось ему нелегко и практически не оставляло свободного времени. Однако перемены в настроении Гарри его радовали.

— Так держать, приятель, — говорил Рон, похлопывая друга по плечу, и вскоре снова исчезал в камине.

Единственным, кто не разделял всеобщего воодушевления, был Кикимер. Гарри отдал прямой приказ никоим образом не мешать уборке, и домовику оставалось только бродить по дому, бормоча под нос свои обычные причитания. Гарри всерьез решил не брать эльфа с собой на новое место — окончательно простить предательства Сириуса он все же не смог.

Уже через восемь дней после заключения договора с Кингсли в особняке остались только мебель, кое-какие безвредные безделушки и чемодан Гарри, куда он сложил свои нехитрые пожитки: купленную с подачи Гермионы новую одежду, школьные учебники, личные вещи, некоторые заинтересовавшие его книги крестного и пару найденных в ящиках фотографий. К переезду все было готово, осталось найти, куда переехать.

Гарри твердо решил, что жизнь в городе или густонаселенных пригородах ему не подходит. Он мечтал жить в окружении природы, стать хозяином небольшого домика где-нибудь в глуши, поближе к океану, где можно будет летать на метле, не опасаясь нарушить Статут, и чтобы по утрам в открытые окна неслось пение птиц, а не гудение клаксонов и переругивание соседей. А еще ему хотелось собственный сад: буйное разнотравье, джунгли из волшебных и магловских деревьев и обязательно — Трепетливые кустики в кадках, такие же, как появились у миссис Уизли перед свадьбой Билла и Флер. И пусть в саду плодятся гномы, ведь они такие забавные.

Перед сном Гарри с улыбкой мечтал. Он обязательно купит кресло-качалку и поставит у камина — еще ребенком видел такое в каталоге тети Петуньи. На картинке свернувшийся в кресле малыш выглядел настолько счастливым и умиротворенным, что маленький Гарри решил непременно обзавестись похожим, когда вырастет. Если у дома будет веранда, он поставит там плетеные качели с горой подушек. А на кухне — круглый стеклянный стол и тонконогие стулья со спинками из металлических прутьев — по-магловски, да, но зато как красиво! И большой диван, чтобы поместились все друзья, и кресла-мешки — Рон придет в восторг! И обязательно комнату для Тедди с гамаком и большущей железной дорогой…

Тедди!..

Наведаться к миссис Тонкс в одиночку Гарри не решился. Он набрался храбрости отправить ей сову, только заручившись поддержкой Гермионы. Ответ не заставил себя ждать — серебристая чайка-Патронус усталым голосом сообщила, что миссис Тонкс будет ждать гостей этим же вечером.

Гарри заметался по комнате: малышу Тедди нужно было принести подарок, а он и не подумал об этом! Положение спасла Гермиона, без лишних слов перенеся себя и друга в темный переулок у огромного магловского детского универмага. Чего там только не было! Поющие книжки, паровозики, пускающие пар, роботы и пистолеты, велосипеды и качели, конструкторы и разнообразные массы для лепки… Гарри рассматривал игрушки и думал, сколько радости в его каморку под лестницей принесла бы даже самая дешевая вещица с этих полок. Из транса его вывела Гермиона, набравшая целую корзину подходящих игрушек. Выбор пал на маленькое цветное пианино с большими клавишами и чистым звуком, книжку с мягкими страничками и объемными шуршащими животными, звездами и цветами в ней и несколько погремушек.

После войны миссис Тонкс не стала менять место жительства. И в доме почти все осталось как раньше, при жизни мистера Тонкса и Нимфадоры. Малыш Тедди поселился в бывшей комнате матери. Односпальная подростковая кровать отправилась на чердак, а ее место заняла колыбелька светлого дерева. Над ее изголовьем кружилась волшебная карусель: светлячки и бабочки парили над малышом, напевая тихую колыбельную. У окна стояли комод, забитый детскими вещичками, и пеленальный столик. На полу гостеприимно раскинулся мягкий светлый ковер. На полках тихонько попискивали магические игрушки, сама ползла в сторону кухни бутылочка из-под детской волшебной смеси, в плетеной бельевой корзине с тихим пыхтением очищались, судя по забытой на комоде упаковке, многоразовые подгузники «Миссис Бесхлопоткинс». Гарри повертел в руках яркую коробку, читая надписи: «Миссис Бесхлопоткинс — ваш малыш сух и весел», «Чудо-подгузники зачарованы на пять очищений», «Взмахните палочкой и скажите: „Бесхлопоткинс“», «Полчаса — и чистота!»

Тедди спал, во сне меняя оттенок волос.

— Будет спать еще полчаса, и надеюсь, что проснется в хорошем настроении, — хозяйка повела ребят на кухню. За круглым обеденным столом воцарилась неловкая тишина. Гарри страшно тяготился ей, Гермиона судорожно придумывала, о чем бы поговорить с этой, в общем-то, чужой им женщиной, а сама миссис Тонкс, похоже, ничуть не переживала, наслаждаясь передышкой, тишиной и свежим чаем.

— Мы принесли игрушки, они, правда, немагические… — выдавил наконец Гарри. Гермиона стрельнула в него глазами — не лучшая тема, но хоть что-то.

— О, отдашь Тедди, когда будете знакомиться. Он такой кроха, но уже неравнодушен к игрушкам. И ничего, что магловские, Нимфадора такие любила даже больше, чем волшебные, — голос миссис Тонкс оставался ровным и ни разу не дрогнул, Гарри никогда бы не сказал, что эта женщина недавно потеряла большую часть семьи. Он подозревал, что свои эмоции она прячет глубоко внутри, не давая малознакомым людям уличить ее в слабости.

Гермиона наконец придумала тему для разговора, завалив миссис Тонкс вопросами о развитии Тедди, о коликах, кормлении и прочем. Гарри в это время осматривался и впитывал информацию о крестнике, которому он должен был заменить отца. Оказалось, что малыш мучился от пресловутых колик — волшебники, как и маглы, так и не смогли постичь природу этого детского недуга, поэтому и придумать лекарства не сумели. Маги страдали и недосыпали совершенно так же, как маглы. Чуть ли не каждый год появлялись новые зелья для малышей, но все они либо не имели эффекта вовсе, либо облегчали страдания детей крайне ненадолго. Простые обезболивающие младенцам принимать было не рекомендовано, так что, отчаявшись и превысив норму бодрящих зелий, некоторые родители нет-нет да и капали на волшебную пустышку-нетеряйку пару капель «Старого Огденского», чтобы вместе с малышом крепко уснуть хотя бы на пару часов. Миссис Тонкс такими методами брезговала, поэтому последний месяц спала урывками, практически все время укачивая Тедди на руках.

Вскоре послышался требовательный плач — Тедди проснулся. К гостям юный Люпин спустился на бабушкиных руках, одетый в трогательный костюмчик с мишками и крохотные пинетки. Миссис Тонкс нежно ворковала над малышом, рассказывая об их сегодняшних гостях. Наконец она предложила Гарри взять крестника на руки. Этого момента он боялся, кажется, с тех самых пор, как Римус попросил его стать крестным. Но реальность оказалась лучше, чем Гарри представлял: Тедди спокойно пошел на руки, с интересом разглядывал новое лицо, иногда меняя оттенок волос. Гермиона тоже ему понравилась, и миссис Тонкс с облегчением вздохнула:

— Слава Мерлину, я так боялась, что он испугается новых людей! Теперь можно ненадолго оставлять его с тобой, Гарри. Некоторые дела Теда требуют моего личного присутствия.

— Миссис Тонкс, простите, что я так долго не приходил. Но теперь все будет по-другому, — Гарри глянул на Гермиону, которая одобрительно улыбалась.