Выбор (джен)

Когда от Авады Тёмного Лорда рухнул не только тот мальчишка, Поттер, но и сам Волдеморт, Скабиор отчётливо понял, что пора бежать. Будет штурм или нет, уже значения не имело — интуиция кричала, что сейчас здесь станет жарко, и что ничего хорошего их, оборотней, тут не ждёт. Скабиор как раз собрался было поделиться этим ощущением с Грейбеком, когда Лорд зашевелился и поднялся, а затем та белобрысая красотка, миссис Малфой, крикнула:

— Он мёртв! — и Скабиор промедлил — а потом уже бежать куда-то стало поздно.

То, что битва проиграна, оборотни поняли, кажется, одними из первых — и сразу же сообразили, что путь как к Хогвартсу, так и в Хогсмид перекрыт, и ринулись туда, где всегда чувствовали себя лучше всего — в лес. Где-то там кончался антиаппарационный купол — и в лесу его границу вряд ли кто-то охранял. Если же её и сторожили, то наверняка не усердно, как в других местах — в общем, это был шанс, и они попробовали им воспользоваться. И у них, возможно, даже получилось бы — если б не пожар.

Если бы Скабиор был склонен к мистике, он бы в эту ночь поверил в ад — потому что огненная ловушка, в которой они очутились, очень уж его напоминала. Всюду был огонь — справа, слева, наверху, внизу… Казалось, что горит сама земля; огонь ревел и завывал, словно голодное живое существо, и кидался на мечущихся в нём созданий, будто хищник, пожирая их и становясь от этого сильней с каждой секундой. Акваменти было здесь не полезней кружки при вычерпывании Чёрного озера, но они всё равно использовали его, заливая водой хотя бы самих себя — но это не спасало. Слишком жарко было здесь вокруг, и слишком быстро испарялась влага — а ещё от гари не спасали даже головные пузыри.

Падающая горящая ветка задела Скабиора по плечу и опрокинула на землю. Он вскочил, в очередной раз обливая себя уже слабеющей струёй воды и сбивая ею искры с длинных патл — и, споткнувшись, тут же рухнул снова, прямо пострадавшим плечом в землю. Боль была такая, что перед глазами заплясали искры, но он заставил себя встать на четвереньки и зашарил по земле, отыскивая свою палочку, вылетевшую при падении — и успел увидеть лишь, как ту сжирает пламя. И замер, глядя, как она сгорает. Это был конец: без волшебной палочки выбраться отсюда было невозможно. Но он не привык сдаваться — и кто знает, может, выход совсем рядом, может быть, до него всего несколько футов, и он ещё выберется! Скабиор стянул своё кожаное пальто и накрылся им, как пледом, с головой — и снова побежал, с тоскливым отчаянием ощущая, как слабеют чары головного пузыря, начиная пропускать всё больше гари, и как жалит кожу жар. И когда он уже начал задыхаться, когда был готов потерять сознание и то ли задохнуться, то ли, всё-таки, сгореть, с неба рухнул водопад, снова сбивший его с ног и буквально распластавший по земле.

Некоторое время Скабиор просто лежал, жадно ловя ртом сырой, полный дыма воздух, а затем, закашлявшись надсадно, тяжело, почти до рвоты, поднялся на четвереньки и встал. Где он находился, он не представлял, и не видел больше никого — да и, честно говоря, сейчас его мало интересовала чья-нибудь ещё судьба. Надо было как-то выбираться — и уже потом искать своих. Продолжая кашлять и отплёвываться, он просунул руки в рукава пальто и медленно побрёл среди дымящихся стволов, то и дело спотыкаясь и порою останавливаясь, чтобы хоть немного отдышаться. Чары головного пузыря рассеялись, обновить их было нечем, и он с горечью подумал, что, похоже, всё же просто задохнётся — и, наверно, это жаль, потому что труп ведь опознают, и у Гвеннит не останется надежды. Лучше б он сгорел и просто сгинул бы, и тогда она могла бы ждать и думать, что однажды он вернётся. С другой стороны, может быть, так только хуже? Что он сам бы предпочёл?

Подул ветер — сперва слабый, он быстро становился всё сильнее, и Скабиор, замотав и рот и нос своим шейным платком, пошёл ему навстречу, отчаянно надеясь, что движется к выходу, а не наоборот. Темно было хоть глаз выколи, и Скабиор всё время спотыкался, падая то на одно колено, то на оба, а то и на четвереньки. У него болело всё, и снаружи, и внутри, он отчаянно ругался — а потом при очередном падении упёрся в труп. Девочка, судя по размерам, почти совсем ребёнок, в обгоревшей, но вполне опознаваемой школьной мантии лежала, зажатая упавшим обгоревшим деревом. Тело было вытянуто так, словно бы она до самого последнего момента пыталась выбраться — но не смогла. Палочку она, что ли, потеряла? Или попросту не сообразила ей воспользоваться? Он сунул руку ей подмышку — кобура была пуста. Тело было ещё тёплым и податливым — остатки полусгоревших волос упали набок, открывая закопчённое, но нетронутое огнём круглое лицо и остатки жёлто-чёрного школьного галстучка. Хаффлпаффка. Маленькая идиотка, ты куда полезла и зачем? Дом свой защищать? Да разве может школа домом быть? Дом — это совсем другое! Дом — это твои родители, братья-сёстры… каково им теперь будет?! Тебе всё равно уже — а им с этим жить! Дурочка безмозглая!

А ведь здесь вполне могла лежат и его дочь. И лежала бы, если бы не цепь случайностей — а он без малейшего сомнения притащил бы её в бой. Чего ради-то? Какое ему вообще дело до этого мордредова Хогвартса? Да вообще — какое ему дело до всех них? Волдеморт или Дамблдор — какая ему разница? Один, второй — все они, политики, абсолютно одинаковы и…

Он вдруг замер, глядя то себе под ноги, то на девчонку. Да она жива! Обгорела, да, и без сознания — но жива! Вот откуда запах смерти — он буквально наступил на труп. Но другой, ещё один — а девочка жива. Хотя, похоже, ненадолго… То, другое, тело тоже было детским — или подростковым, вроде, и было похоже, что его обладатель или обладательница до последнего пыталась помочь девочке — но лишь сам погиб. Вот оно заметно обгорело — настолько, что даже пол его Скабиор определить не мог. Но, возможно, у него хотя бы сохранилась палочка? Если б да…

Он подсунул руки под почти горячий труп и, с трудом пошарив там, хрипло вскрикнул с торжеством, когда его пальцы нащупали что-то твёрдое. Вытащив находку, Скабиор издал ещё один победный крик — это в самом деле была волшебная палочка, закопчённая, но вполне целая. Даже не задумавшись о том, будет ли она в его руках работать, он взмахнул ей, поднимая ствол — палочка откликнулась, и через пару секунд девочка была свободна. Скабиор поднял её тело в воздух и снова двинулся вперёд, уверившись теперь, что идёт верно — а потом услышал шум. Битва не закончилась — напротив, шла ещё активнее. И что ему делать с умирающей девчонкой? Ну же, думай, Скабиор, ты же волшебник, а не маггл — как её к своим отправить? Самому ему туда соваться не хотелось — но как быть-то? Аппарировать нельзя… Лесом долго обходить, да и опасно… Но ведь должен же быть выход!

Девочка едва дышала, а решения всё не было. Оставалось лишь идти — он и шёл, стараясь не высовываться. И дышал. Грудь болела невозможно, но каждый вздох давался ему немного легче прежнего, и он сдерживал кашель и всё шёл и шёл, покуда не добрался до избушки лесника. Положив девчонку на крыльцо, он постучал, а потом подёргал дверь — но та не поддалась, и ответа ему не было. Святая Моргана, ну пожалей ты свою дочь! Он не может тащить её дальше, в Хогвартс — ему нечего там делать. Скабиор задумался на миг, а затем выпустил вверх сноп алых искр, а потом ещё один, и, взглянув в последний раз на девочку, побежал назад. Надо было найти стаю, или хоть Грейбека, и убедить их убираться, и скорее.

Он почти взобрался вновь на холм, когда вдруг в панике носившиеся по небу птицы собрались и вспыхнули огненным фениксом — а потом рассыпались, а вслед за ними с неба вновь обрушилась вода. Скабиора снова сбило с ног, и он покатился со ставшего скользким склона — а когда падение закончилось, он понял, что опять уткнулся в чьё-то тело. Что ж за ночь такая? Человек лежал ничком и тоже был в грязи и в копоти. Он был ещё жив, но серьёзно ранен — Скабиор чувствовал острый запах крови и ощущал бродящую совсем рядом смерть. Скабиор скривился и начал подниматься — пострадавшее плечо стрельнуло острой болью, локоть соскользнул и поехал по земле, застряв лишь когда упёрся в руку раненого. Скабиор, отчаянно ругаясь, снова начал подниматься, взгляд скользнул по кисти, в которую упёрся — и его будто обожгло.

Он отлично знал это кольцо. Повернёшь одною стороной — будет меч, объятый пламенем, повернёшь другою — кадуцей… Сев на землю, Скабиор перевернул лежащего и обтёр краем рукава его лицо.

И уставился на хорошо ему знакомые тонкие черты.

В этот момент над холмом вдруг полыхнуло зеленью, а затем, после короткой жутковатой паузы зазвучали радостные, торжествующие крики, в которых Скабиор довольно быстро разобрал «Тот-кого-нельзя-называть, мёртв!» «Волдеморта больше нет!» «Победа-а-а-а!» А потом вновь зазвучал характерный для битвы шум — но на сей раз в нём смешались торжество и паника.

С холма побежали.

Скабиор тоже вскочил было — но остановился, глядя на лежащего у ног волшебника. Если он сейчас уйдёт, то уйдёт богатым — возвращать лежащие в его кармане двадцать тысяч будет некому. Они с Гвен на эти деньги смогут жить, ну, не всю жизнь, конечно — но вот если, например, купить на эти деньги пару магазинов, можно будет не тревожиться о будущем. Да и зелье раздобыть какое-нибудь против этого Веритасерума выйдет — ну наверняка же есть такое. А то и вовсе не натурализовываться — или поискать страну, где с этим проще. И всё будет вполне честно: деньги дал Мальсибер сам, Скабиор их даже не просил, во-первых, и не убивал и вообще его не трогал, во-вторых. Кстати, можно бы его карманы сейчас обшарить — может, там есть что-то интересное. А потом уйти и начать жить заново за морем.

Всё равно он вот-вот сдохнет. Мордред, почему он ещё жив? Не пришлось бы тут стоять и думать! Вот нашёл бы он уже готовый труп — как всё бы было легко и просто!

Скабиора вдруг остро замутило от самого себя. Наклонившись, он поискал на земле палочку Мальсибера — та обнаружилась совсем рядом, почти под правой рукой: видимо, тот держал его до самого последнего момента. Сунув её за пазуху, он поднял тело в воздух — и почти бегом двинулся прочь от проклятого холма и леса, левитируя Мальсибера перед собой. Искать стаю? А зачем? Да и где он их отыщет в нынешнем-то хаосе? И даже если и найдёт — куда он денет в этом случае Мальсибера? Никто из них не согласится взять его с собой — зачем им сейчас волшебник-пожиратель? Их и так будут искать — зачем им раненый, да ещё такой?

А он не хотел его бросать. Ну не мог он его бросить — своих не бросают, даже если это и опасно. Если он его оставит, чем он будет лучше тех, кого всю жизнь презирал и ненавидел? И как будет глядеть Гвен в глаза, рассказывая, что оставил умирать того, кто сохранил ей жизнь и обеспечил их обоих?

Стоп.

Скабиор резко остановился.

Их всех будут искать, конечно — но абстрактно. Потому что вот кто знает, к примеру, его имя? Коротко постричься, отпустить какую-нибудь бородку, перестать подводить глаза и сменить стиль — его в жизни не узнают. И кому он нужен, в общем-то? А вот Мальсибера искать будут прицельно — Пожирателей немного, они все наперечёт. Надо как-то… надо обмануть их.

Ему нужен труп.

Этого добра здесь было предостаточно — но большинство их остались на холме или в лесу. Что ж, придётся возвращаться… вот не мог он отыскаться раньше и упасть, к примеру, где-нибудь в лесу! Дракклы бы его побрали.

Опустив Мальсибера на траву, Скабиор накрыл его щитовыми чарами и постарался наложить маскировочные так тщательно, как только мог. На глаза ему попалась пожирательская маска, висящая у Мальсибера на поясе — Скабиор сорвал её и зацепил за собственный ремень, а затем, отчаянно ругаясь про себя, побежал к лесу. Ему нужен был обгоревший труп — и чем сильней, тем лучше.

Подходящее тело обнаружилось далеко не сразу — дважды Скабиор чуть было не попался, и ещё один едва не угодил под чьё-то оглушающее. Но ему, в общем-то, везло — если не считать слегка задевшего бедро режущего, остальные заклинания Скабиор отбил. Добравшись, наконец, до леса он заметался в поисках — и когда нашёл подходящее по сложению мужское тело, почти выбился из сил. А ведь ему ещё возвращаться…

Развернув покойника спиной к земле, Скабиор плеснул на его и так изрядно обгоревшее лицо виски из всегда валяющейся в его кармане фляжки, а затем поджёг его — и, когда огонь вспыхнул, некоторое время ждал, поддерживая его подносимыми поближе ветками. А когда от лица незнакомца не осталось ничего, кроме углей, а в воздухе повис уже вызывающий тошноту запах жареного мяса, Скабиор надел на лицо трупа маску и прижал её так крепко, как сумел. Если повезёт, она приклеится, и когда его найдут, разобрать черты лица будет совершенно невозможно. Так, теперь руки и всё остальное — по ним тоже можно опознать. Хель, надо было снять кольцо! И надеть на палец этому. Тогда бы никаких сомнений не осталось! Маска — это хорошо, но две вещи лучше, чем одна. Мало ли — решат, что кто-то взял чужую маску… ну какой он идиот!

Скабиор раздражённо ткнул горящей веткой, поджигая край остатки мантии покойника. Ладно, уж как есть — второй раз он сюда точно не потащится. Но как глупо!

Ему захотелось чем-то перебить запах гари, трупов и сгоревшего мяса, и он полез в карман за фляжкой с виски — но наткнулся на какую-то цепочку, а затем на что-то круглое. Часы! У него же есть часы с гербом!

У него даже плечо почти прошло от радости. Запихнув часы в остатки кармана горящей мантии, Скабиор подождал ещё немного, тщательно следя за тем, чтобы руки и ноги трупа как следует обуглились — а затем, затушив огонь, ринулся обратно.

Отыскать Мальсибера оказалось не так просто — похоже, с маскирующими чарами Скабиор слегка перестарался. Надо было метку, что ли, какую-нибудь оставить, вот он идиот! Но, в конце концов, он его нашёл — и, удостоверившись, что тот ещё не умер, поднял тело в воздух и снова побежал.

Да где у этого хелева купола граница?! Они скоро уже дойдут до Хогсмида — и за ними уже гонятся, похоже… Ну же! У него была нора — землянка на одном из северных Оркнейских островов, которую он как-то отыскал почти случайно. Жить там было невозможно, но сейчас деваться было некуда — да и не зима, продержатся. Всё равно им нужно убираться из Британии — только для начала выжить бы. Обоим. Только б выбраться отсюда — дальше он найдёт целителя и не выпустит, покуда тот Мальсибера не вылечит.

Наконец, очередная попытка аппарации удалась, и Скабиор, заорав от боли в повреждённом плече, едва не уронил Мальсибера на поросшую вереском землю — потому что никакие чары левитации, конечно же, во время аппарации не работали, и после неё тело раненого всем своим весом повисло на его руках. Надо, чтоб целитель плечо тоже посмотрел — вывихнул он его, что ли? Или просто сильно стукнул?

Отлевитировав Мальсибера в землянку, Скабиор зажёг свечу, воткнул её в подобие подсвечника и, намочив какую-то тряпку, тщательно обтёр лицо Мальсибера. Тот был без сознания и едва дышал. В неярком свете единственной свечи разглядеть цвет его лица было невозможно, и всё равно тот Скабиору не понравился: ни кровинки, губы тоже белые... Чуть подумав, Скабиор раздел Мальсибера — благо, нужных заклинаний он знал не меньше лучшей шлюхи — и выругался. Тело будто бы изрезали — и большинство ран были глубокими и длинными, а левое предплечье было словно вывернуто изнутри наружу. Дрянь какая… Кровь текла, но слабо — словно бы её почти и не осталось. Скабиор попробовал её остановить, но у него не вышло — ну, не удивительно. Явно не ножом работали.

Надо было найти доктора — и быстро.

Укрыв Мальсибера старым пледом и его же мантией, Скабиор, подумав, снял своё пальто и тоже положил его поверх. Всё теплее — а ему не стоит в нём сейчас идти. И вообще, стоило бы переодеться: вдруг он примелькался? Где-то тут валялись старые штаны и куртка… Волосы свои он расчесал и, заплетя в косу, сунул ту под воротник, а на голову повязал неприметный светло-коричневый платок.

И аппарировал прямо к Мунго, отчаянно надеясь, что туда ещё не дошли новости о битве.

Ему повезло: в коридорах отделения пострадавших от проклятий он столкнулся с невысоким полноватым пожилым целителем — и, не рассуждая, просто оглушил его Конфундусом. Вышло средне, но этого хватило, чтобы протащить целителя по лестницам и вывести на улицу, пройдя мимо дежурной ведьмы — и уже оттуда аппарировать.