Синсэнгуми: время перемен (гет)

Тани Санджиро не задавал много вопросов. Его не интересовала прошлая жизнь Акане так же, как и ее благодарности за освобождение из окейи. Он просто начал прививать ей навыки владения копьем. Все было хорошо, кроме одного единственного факта: у Акане ничего не получалось. В боевых искусствах она оказалась непоправимо бездарной. Мальчишки постоянно дразнили ее и обзывали неумехой, за что получали звонкие подзатыльники от Сано, на которые он был невероятно щедр. «Над девчонками издеваются только слабаки», — поучал малолетних забияк старший товарищ. Пока Акане ревела в три ручья, забившись в самый темный угол своей тесной комнатушки, Сано думал, как ей помочь. Было ясно, что копьем девочке не овладеть никогда. Может быть, меч ей больше подойдет? Пришлось Сано вспоминать, чему его учили много лет назад. Вышло так, что катану как разновидность холодного оружия он не слишком ценил по никому не ведомым личным причинам.

Первая тренировка показала, что шансы овладеть мечом у Акане были, и достаточно неплохие. Маленькая девочка легко и быстро двигалась. Но настоящей катаной она не смогла бы даже взмахнуть. Сил пока еще не хватало.

— Тебе нужно в другую школу, — однажды сказал ей Сано, прервав ее издевательства над копьем, именуемые тренировкой.

Акане, тяжело дыша, повторяла один и тот же выпад в сражении с невидимым врагом. Услышав такое заявление, она остановилась и посмотрела на друга.

— Ты с ума сошел? Я останусь с вами! — категорично отчеканила Акане.

— Ты совсем не справляешься с копьем. Это не твое оружие. Я знаю одного парня, который сможет пристроить тебя в додзё, в котором он сам учится, — продолжал свою мысль Сано, не обратив внимания на ее эмоциональное восклицание. — У меня как раз с ним скоро встреча. Будешь владеть стилем Синто Мунен Рю.

Акане заметно нахмурилась, а затем на ее лице появилось расстроенное выражение. Она села на энгаву и уставилась на свои ноги. Сано тяжело опустился рядом с ней, готовый слушать.

— Я чувствую, что делаю что-то не то. Меня швыряет из стороны в сторону, и все, чем я начинаю заниматься, выходит наперекосяк. Я ужасно бестолковая! — сдавленно произнесла Акане и неожиданно ощутила, как на ее голову опустилась теплая ладонь.

— Ты просто еще не нашла свое дело, вот и все. Не выдумывай лишнего. У тебя все впереди, — с теплой улыбкой произнес Саноске.

Акане посмотрела на него и задала вопрос, который уже давно мучил ее:

— Почему ты мне помогаешь? Ведь далеко не ко всем у тебя такое же хорошее отношение.

— Потому что ты этого заслуживаешь, — не раздумывая, ответил Сано и предложил продолжить тренировку, но уже с деревянным мечом, если Акане, конечно же, не слишком устала. Жалеть себя она не собиралась, поэтому взяла новое оружие в ладони, покрытые свежими мозолями. Акане должна была прижиться хоть где-то, чтобы не вернуться домой и никогда больше не видеть родителей, которые продали ее. Будь Акане более мягкосердечной и менее гордой, она бы поняла, что ее мать и отец были вынуждены так поступить. Нищета не щадила никого, а они снова ждали ребенка. К тому же, быть гейшей — это высшее искусство и не самая плохая судьба. Но, к радости или несчастью, Акане не могла этого принять.

Проходили дни. Санджиро-сэнсей видел, что его единственная ученица оказалась более успешной в фехтовании на мечах, хоть и это давалось ей нелегко. К своему удивлению, он также обнаружил, что Саноске очень недурно владел катаной, и доверил ему девочку. Фактически учителем Акане оказался юный Харада. Так они и стали друзьями. Но Сано, сам о том не подозревая, учил Акане не только искусству владения мечом. Рядом с ним мрачная, получившая тяжелый жизненный урок девочка позволяла себе радоваться каждому мгновению. День ото дня Акане становилась все более открытой и веселой, а в ее сердце зарождалось пугающе сильное чувство. Сначала она не понимала, почему постоянно искала встречи с Сано и дико скучала по нему, когда он надолго где-то пропадал. Некому было объяснить наивной малышке, что влюбиться во взрослого и сильного мальчика совершенно нормально, и что это непременно пройдет.

Во время одной из тренировок в воротах школы появилась загадочная особа. Это была красивая девушка, одетая в нарядное кимоно. Как только она приблизилась к бьющимся на деревянных мечах Сано и Акане, он остановил поединок.

— Простите, что прервала вас, — прозвучал тонкий, хорошо поставленный голосок.

«Майко», — со злостью подумала Акане и опустила свой меч, вопреки возникшему желанию треснуть им незваную гостью прямо по красивой прическе.

— Не извиняйся, Мидзуки, — до странности изменившимся голосом произнес Сано. Акане покосилась на него. Он это заметил и обратился к ней:

— Акане, на сегодня все. Можешь идти.

В тот момент у Акане появилось непреодолимое желание треснуть уже своего глупого сэмпая. К великому сожалению, ей пришлось сдержать порыв гнева и ревности. В благодарность за тренировку и поединок Акане поклонилась Сано чересчур низко, положила меч и быстрым шагом утопала по энгаве. Ей хотелось уйти как можно дальше, чтобы не видеть продолжения встречи двух влюбленных. Но любопытство перевесило. Тихонько вернувшись назад, Акане принялась шпионить за сладкой парочкой из-за угла. Она сразу же пожалела о своем поступке, когда увидела, как сильные руки Сано обнимали хрупкое тельце майко, а его губы жарко целовали ее. Акане показалось, что ее сердце тяжелым камнем рухнуло куда-то вниз. Все тело стало холодным и словно чужим. Закрыв рот рукой, чтобы не выпустить наружу громкое рыдание, она попятилась назад, а потом со всех ног помчалась, сама не зная куда.

— Тебе не нужно было сюда приходить, Мидзуки, — тихо произнес Сано, убирая руки с изящной талии и отстраняясь.

— Я не дождалась вечера. Прости! — пролепетала Мидзуки в ответ, виновато хлопая накрашенными ресницами.

— Подожди меня, пожалуйста, — попросил Сано, поднимая с энгавы мечи. Он отнес их в комнату, не забыв заглянуть к Акане. Девчонки у себя не оказалось, чему Харада не придал особого значения.

Сано проводил Мидзуки до окейи. По-кукольному красивая и хрупкая девушка медленно шла немного позади него, скромно опустив глаза. Она старалась больше не нарушать строгих правил в тот день. Сано нравилось сопровождать ее. Осознание, что такая красивая майко, как Мидзуки, сходила по нему с ума, опьяняло. Когда пара остановилась на безопасном расстоянии от главного входа во двор окейи, майко спросила:

— Саноске, ты придешь в чайный дом вечером?

— Да, — коротко ответил он. — Тебе пора возвращаться. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за нашей необговоренной встречи.

Мидзуки заметила в поведении Сано необычную для него скованность, словно молодого копейщика что-то беспокоило. Девушка собиралась непременно расспросить его обо всем и поддержать или даже утешить, но позже.

Как только Мидзуки переступила порог окейи, Сано направился обратно в додзё. Ему предстоял целый день тренировок с мальчишками. Саноске уже давно научился всем хитростям стиля Танеда Ходзин Рю. В действительности ему можно было спокойно отправляться на все четыре стороны, что он вскоре и планировал сделать вместе со своим другом-мечником Нагакурой Шинпачи, который ожидал его в Эдо. Но Сано не спешил сообщать о принятом решении даже Санджиро-сэнсею. А пока Сано помогал наставнику тренировать новое поколение копейщиков.

Время пролетело быстро. Сано отпустил учеников только тогда, когда начало темнеть. Акане нигде не было видно, что само по себе казалось странным. Обычно она следила за всеми тренировками в надежде понять принцип использования копья в бою. Акане не оставила тщетных попыток освоить этот воистину сложный вид оружия даже после того, как перешла на меч.

— Кто-нибудь Акане видел? — обратился Сано к расходившимся ребятам.

— Ее с утра нигде нет, — ответил один из учеников.

— То есть как — нигде нет? — не понял Харада, начиная подозревать что-то неладное. — Вы опять ее дразнили?

— Ее давно никто не дразнит. Можно и деревянным мечом по хребту получить, — ответил другой мальчик.

— Если увидите ее, отправьте ко мне, — с этими словами Сано пошел в комнату Акане. Раздвинув сёдзи, он никого внутри не увидел.

Начиная волноваться, Сано несколько раз обошел все постройки школы, не обнаружив никаких следов Акане.

Акане объявилась ровно к тому моменту, когда Сано ее уже обыскался. Схватив негодную девчонку за шиворот, как котенка, парень потащил ее в пустующее здание додзё, где в дневное время проходили тренировки. Будь она мальчишкой, ее бы вели за ухо.

— Отпусти, Сано! — верещала Акане, задыхаясь от обиды и злости. «Да кем он себя возомнил?!» — билась о стенки маленькой черепушки гневная мысль.

Сано продолжал тащить активно сопротивляющуюся девочку за собой. Он молчал, понимая, что если откроет рот, то потом пожалеет о вырвавшихся словах. Харада злился. Злился сильно. И, что удивительно, дело было не в сорвавшемся из-за мелкой негодницы свидании, а в ней самой. «Вздумала шляться одна по городу ночью! На улицах же темно, хоть глаз выколи! Пьяные самураи шастают везде, восхваляя себя как только можно и нельзя!»

Втолкнув Акане в пустой просторный зал, Сано резко захлопнул двери. В помещении царил полумрак, спокойствие которого нарушал единственный догорающий на стене факел.

— Где была? — натянуто спросил Саноске, беспощадно возвышаясь над Акане, которая пока еще держалась, пропиливая друга злобным взглядом.

— Какая разница! Я же вернулась до отбоя! — процедила Акане сквозь зубы. Меньше всего ей сейчас хотелось оставаться наедине с Сано. Она увидела больше, чем могла бы переварить.

— Кто тебе вообще разрешил одной уйти из додзё?

— Сано, если хочешь, чтобы меня наказали, отведи к Санджиро-сэнсею!

— Тебе мало было наказаний в окейе?

Акане хотела в очередной раз огрызнуться, но вовремя остановилась. Сано не случайно вспомнил об окейе. Он намекал ей на то, что нельзя нагло пользоваться чужой добротой, не отдавая ничего взамен. Ведь он тратил на нее кучу своего личного времени — стал ей почти старшим братом. Акане почувствовала жгучий стыд, разливающийся по венам и закрадывающийся в каждый уголок сердца. Опустив голову, чтобы не видеть лица Сано, она пролепетала:

— Прости меня!

Сано ни в коем случае не должен был узнать о ее чувствах к нему. Акане это казалось глупым. Она думала, что он посмеется над ней, да и только. А потом уйдет к своей майко.

— Больше никогда не гуляй одна по ночам, — хмуро произнес Сано в ответ. — Иди спать. Я добуду тебе рисовый шарик.

Благодарности Акане не было предела. Он отпустил ее к себе и ничего не сказал Санджиро-сэнсею.

— Я буду тренироваться еще усерднее, чтобы тебе не было за меня стыдно. И убегать больше не стану, даже если к тебе придут еще десять майко, — простодушно ляпнула Акане, не сообразив, что выдала себя с потрохами.

Сано только проводил удаляющуюся Акане взглядом, думая: «Не может быть! Именно этого мне сейчас и не хватало!»

Сёдзи — японские перегородки (двери, окна).

Энгава — японская открытая галерея, огибающая дом с двух или трех сторон.