Синсэнгуми: время перемен (гет)

Харада Саноске не случайно считал себя счастливчиком. Бросаясь с головой в сражение за сражением, он ни разу не получил серьезного ранения. Даже неудачное сэппуку не принесло ему тяжелых последствий. «Все прекрасные представительницы ками благоволят мне, — с улыбкой шутил он, а потом так же безмятежно добавлял: — В отличие от их мужей. Хотите шрам от сэппуку покажу?»

В отряде Сёгитай Саноске быстро прижился. Пара веселых гулянок с распитием саке в неограниченных объемах сделали свое дело на пути к взаимопониманию со всеми новыми знакомыми. О старых приятелях, вступивших в отряд до Саноске, не приходилось и говорить. Они встретили товарища с искренней радостью. Кроме того, слава бывшего капитана десятого подразделения Синсэнгуми шла впереди него. Одаренный и закаленный в боях копейщик с рангом Менко Кайден был бесценным приобретением.

Акане стойко переносила полубродячий образ жизни Сано. К ней он приходил при каждой возможности, но времени, проведенного вместе, было ничтожно мало для обоих. Много раз он откровенно плевал на правила и соблюдение комендантского часа, оставаясь с Акане на целые ночи.

— У тебя будут проблемы в новом отряде, — искренне переживая, говорила Акане. — Ты должен быть на месте после отбоя.

— Когда меня останавливали правила?! — безмятежно возражал Сано, чтобы успокоить ее. — Сегодня, впрочем, как и всегда, хочу быть только с тобой. Остальные пусть катятся ко всем ёкаям вместе со своими уставами.

Летом в Эдо началась неразбериха, которая вскоре должна была превратиться в настоящую панику. Мирные жители, имевшие возможность покинуть город, торопились к пропускным пунктам со всеми своими пожитками. Патрули военной полиции передвигались по улицам в состоянии натянутого спокойствия. Никому не хотелось доходить до ненужного кровопролития среди невинных людей. На всех выходах из города въедливые сторожевые псы нового правительства долго и нудно проверяли документы, заставляя перепуганных беженцев волноваться еще больше.

Акане стояла в воротах додзё, провожая взглядом нагруженные телеги. Мимо торопливо проходили целые семьи, охваченные ледяным, сковывающим сердца ужасом перед лицом войны. Акане ждала нужного момента. На ее плечах лежала ответственность за двенадцать учеников, оставшихся в закрывшемся додзё. Беспокойство не покидало девушку ни на миг. Даже шум воды в вечно бурлящей реке не мог вывести ее из тяжкой задумчивости. Акане с болью осознавала, что история повторялась вновь. Ей уже приходилось видеть, как стремительно пустел Киото. Она слышала оглушающие взрывы домов, дикие вопли паникующих и гибнущих под огнем людей. Страшное зрелище разрушения и смерти возникало перед внутренним взором, как только Акане закрывала глаза. «Мне ни за что не вывести двенадцать человек, если начнется паника», — подумала она, заметно нервничая. Простояв еще немного, Акане вернулась во двор, чтобы в очередной раз проверить готовность заплечных мешков. «По одному на человека. Рассчитывать на помощь посторонних не стоит. В страхе все будут заботиться только о собственных шкурах», — с долей раздражения подумала она. Позади послышались торопливые приближающиеся шаги. Развязав один из мешков, Акане выпрямилась и обернулась на звук. Саноске быстро преодолел расстояние до нее. Он тяжело дышал после длительного бега.

— Привет! — выдохнул Саноске, остановившись напротив Акане. — Вы готовы?

— Готовы, — уверенно ответила она. — Ждем только твоей команды.

— Хорошо, — Сано удовлетворенно кивнул. Его тяжелая рука опустилась на плечи Акане в небрежном объятии. — Идем. Нужно поговорить.

Очередной последний разговор перед предстоящим сражением угрожал стать последним в жизни. Всем своим видом Саноске пытался показать уверенность и спокойствие, но это ему удавалось плохо. Он не мог обмануть Акане точно так же, как и она не была способна провести его. Вместе они вышли из ворот, пересекли улицу, чуть не угодив под повозку, и спустились по склону к берегу реки. Наконец отпустив Акане, Саноске повернулся к ней. Он внимательно посмотрел в зеленые глаза, чтобы оценить ее истинное душевное состояние, скрытое за равнодушно-холодным выражением лица.

— Акане, от тебя потребуется все твое ледяное спокойствие, — твердо произнес Сано без долгих предисловий. — Никогда не думал, что попрошу тебя об этом, но забудь о чувствах и думай только головой. У тебя не будет права на опрометчивые поступки. Пожалеешь кого-то чужого, в лучшем случае потеряешь одного из своих, в худшем — всех и заодно собственную жизнь.

Акане медленно кивнула, давая понять, что все четко осознает.

— Я справлюсь. Пожалуйста, поверь, — негромко, но уверенно сказала она и повернулась к реке. Устремив взгляд на темные волнующиеся воды, Акане продолжила: — Для меня странно слышать подобные слова от тебя, но ты абсолютно прав. — Она запнулась, не решаясь поднять опасную тему, но после недолгого раздумья все же заговорила: — Сано, умом я понимаю, почему ты сражаешься. Дело ведь уже давно не в защите сёгуна, трусливо бросившего свои войска…

— Ты правильно все понимаешь, малышка, — перебил ее Сано, пытаясь предотвратить бессмысленные уговоры не закрываться вместе с Сёгитай и сёгуном в храме Канэй-дзи. Акане не без оснований считала эту идею самоубийственной. Ведь отважные до безумия воины сами загоняли себя в угол, отрезая все пути к отступлению. — Я сражаюсь не за конкретного человека, я сражаюсь за наше будущее, за павших в этих бойнях товарищей. В конце концов, я мужчина и самурай, живущий по кодексу Бусидо. Для меня невозможно оставаться в стороне.

Акане вновь повернулась к Саноске лицом. Ее глаза казались остекленевшими от непролитых слез.

— Я знаю, Сано, знаю. Но сердце болит, и глупые предчувствия не дают покоя. Не твоя эта битва. Лучше бы ты ушел с Шинпачи в Айдзу, — эти слова сами сорвались с губ Акане, прежде чем она успела прикусить язык.

Сано нахмурился и ничего не ответил. Акане поспешила сгладить сказанное, зная, что слов уже не вернуть. Вместо поддержки она фактически пророчила Сано смерть, за что мысленно проклинала себя. Акане бережно прикоснулась ладонью к колючей щеке любимого и тихо произнесла:

— Это все глупости. Те самые ненужные сейчас эмоции, о которых ты говоришь. Прости меня! Просто я очень боюсь тебя потерять!

Янтарные глаза, глядя на любимую женщину, излучали безграничное тепло и нежность. Саноске накрыл ладонь Акане своей, отнял ее от щеки и едва ощутимо коснулся губами изящных тонких пальцев.

— Мне хорошо понятен твой страх, — произнес Сано. — Ведь я сам нагло отправляю тебя из города, зная, что ты хотела бы остаться рядом со мной. Но при одной мысли, что ты пострадаешь, у меня внутри все переворачивается от ужаса. Я не могу так поступить с тобой. Ты должна жить, — на последней фразе голос Саноске предательски дрогнул. Он не собирался сдаваться и идти в сражение с мыслью о неминуемой кончине, однако ясно осознавал, что его удача рано или поздно закончится, а мастерство окажется бесполезным. — Кем я буду, если не уберегу самое дорогое, что есть у меня в жизни?!

Акане казалось, что ее медленно и мучительно резали на куски. Она высвободила руку и в немом отчаянии сжала кулаки. По ее телу пробежала дрожь.

— Это нечестно! — выпалила она.

Сано невольно увидел в красивом лице с застывшим на нем выражением обиды дорогие сердцу детские черты. Он обнял Акане за плечи и притянул ее к себе. Она прильнула к его груди, обхватив руками крепкий торс.

— Конечно, нечестно, — тихо сказал Сано и поцеловал Акане в макушку. — Но пойми, я очень упрям, так что это не прощание.

На следующий день, когда горизонт едва начал светлеть, во дворе додзё выстроились испуганные мальчишки. Акане и Сингоро-сэнсей стояли напротив, раздавая указания. Первым говорил пожилой учитель:

— Ничего страшного сегодня не произойдет. Нам просто предстоит спокойно выйти из города и оставаться в безопасном месте столько, сколько понадобится. От каждого из вас требуется внимательность и послушание. Беспрекословно исполняйте все указания Акане-сэмпай. В вашем походе она будет главной.

И без того хмурая Акане помрачнела еще сильнее. Ее разговор с учителем, состоявшийся накануне вечером, назойливой мухой вертелся в голове.

«Я останусь в додзё, — твердо заявил Сингоро-сэнсей. — Вам не нужна обуза в виде больного старика».

«Сэнсей, — спокойно сказала Акане, ожидавшая от упрямого учителя чего-то подобного. — Я, конечно, понимаю, что вам не хочется спасаться, да и здоровье не слишком позволяет улепетывать, но вы должны передумать, потому что нужны нам живым. Я не стану напевать вам красивые слова про то, как мы вас любим и уважаем, хотя это, без сомнения, так и есть; но скажу, что без вас у всех этих детей не останется дома, и они снова будут голодными беспризорниками. Как бы я ни пыталась вернуть додзё к жизни, меня никто даже слушать не станет».

Сингоро-сэнсей укоризненно покачал головой и устало вздохнул: «Конечно, ты права, дерзкая женщина, но я физически далеко не уйду. Это просто очевидно. А если вдруг на мою седую голову упадет пушечное ядро, постарайся и отведи детей в одну из школ-последовательниц Синто Мунен Рю, ибо их много по всей Японии. А потом можешь уходить со своим мужем куда глаза глядят или же остаться в том же додзё в качестве моей приемной дочери. И чтоб ты знала: это мой тебе последний наказ».

Неохотно приняв правду сэнсея, Акане решилась оставить его в покое, хотя сердце ее разрывалось. Она понимала, что Саноске и пожилой учитель все решили за нее. Даже проклятые пропускные документы с другим именем давали ей возможность выжить в новом мире, практически захваченном империалистами. Но чего стоила эта жизнь?

Из размышлений Акане вывел голос Сингоро-сэнсея, позвавшего ее по имени. Девушка обвела уверенным взглядом учеников и строго сказала:

— Передвигаться будем в колонне по двое. Каждому предстоит внимательно следить за впереди идущими и за своим соседом. — После короткой паузы Акане обратилась к двоим самым старшим ученикам: — Осахико, Куроки, будете завершать колонну и следить за тем, чтобы никто не отстал.

Акане старалась не говорить ученикам лишнего, чтобы они могли запомнить главные правила. Завершить инструктаж пришлось неприятным предупреждением:

— На пропускном пункте будет много волнующихся и спешащих людей. Мы с вами должны сохранять спокойствие и продолжать держать во внимании друг друга.

Нацепив заплечные мешки, заполненные всем самым необходимым, ученики покинули додзё, доверив свои жизни Акане-сэмпай и следуя за ней по пятам.

На северной окраине организованный отряд полиции проводил проверку документов. Без пропуска мимо них не смогла бы проскочить даже мышь. Акане точно знала это, вспомнив, как когда-то Синсэнгуми были вынуждены работать на таких же постах в Киото. Солнце едва успело показаться из-за горизонта, а на пропускном пункте уже образовалась толпа. Акане напряглась и сосредоточилась. Обернувшись к тянущимся за ней ученикам, она пересчитала их по головам и приказала держаться ближе друг к другу. Солнце поднималось все выше, опаляя землю жаркими лучами, а очередь по-прежнему не двигалась. Время шло неумолимо долго. Недовольный шепот сменялся громкими возгласами негодования. Стражи порядка грубо и бесцеремонно потрошили вещи людей.

За спиной Акане послышалось недовольное нытье. Обернувшись, она окинула своих подопечных многозначительным взглядом.

─ Нужно еще немного потерпеть, ─ спокойно сказала Акане. ─ Скоро нас с вами ждет увлекательная прогулка по лесу.

─ А костер будет? ─ вдруг воодушевившись, спросил Томоэ.

─ Конечно, будет, ─ показательно хмыкнув, пообещала Акане. ─ Они еще спрашивают!

Для нее было невыносимо тяжело смотреть в эти светлые, полные наивных и радостных надежд лица. «Только бы не дошло до конфликта!» ─ мысленно взмолилась Акане, постоянно отмечая, как менялось настроение толпы.

К полудню ситуация резко накалилась. Стражники не пропустили многодетную семью, заявив, что у тех были недействительные документы. В знак протеста в голову одного из них полетел первый камень. Неуравновешенный стражник выхватил из ножен катану. Прежде чем его товарищи успели принять меры, чтобы вовремя остановить беснующуюся толпу, их накрыло градом из всего, что валялось под ногами. Шаткому порядку пришел конец. Охваченные гневом и паникой люди пошли напролом, сметая на своем пути жалкие деревянные ограждения и тюки соломы. Акане только успела выкрикнуть: «Двигайтесь в том же направлении, что и все! Сразу за пропускным пунктом сворачивайте в лес, как мы с вами договаривались!», как вопли ужаса больно взорвали ее слух. В первом ряду громко рыдала женщина ─ кто-то погиб. В воздухе прогремели три выстрела из револьвера. Мирные жители, не привыкшие к сражениям, встали в ступор. Но многих уже было не унять.

Постоянно оглядываясь назад, Акане перебирала ногами и не предпринимала тщетных попыток сопротивляться общему потоку. Впереди, совсем рядом, она уловила блеск стальных клинков. Парализующие иглы страха прокололи каждую мышцу ее тела. Акане понимала, что столкновения с вооруженными стражниками не избежать. Толпа неумолимо несла ее вместе с учениками к верной смерти. Идеальное зрение позволяло Акане улавливать, как многие воины из отряда полиции падали под ноги ревущим людям. Но кто-то продолжал противостоять, безжалостно прокалывая тела женщин, детей и стариков. Для всех участников конфликта стало невозможно остановить жестокую бойню. Кто был изначально прав, а кто виноват, больше не имело ни малейшего значения.

Когда страшный поток безумствующих существ вынес Акане прямо к стражнику, инстинкты вынудили ее без промедления вытащить вакидзаси из ножен и ударить опасный объект острым лезвием по груди. Акане не волновали возможные случайные жертвы, только одна единственная мысль билась в ее голове: «Он убьет меня!» Кровяные брызги из смертельной раны врага попали на кожу Акане. Находясь в состоянии бесконтрольного эмоционального подъема, она не сразу осознала, что произошло. Увлекаемая вперед за пределы пропускного пункта, Акане убрала меч и вновь обернулась. Учеников разбросало в разные стороны, но все они по-прежнему двигались в общем направлении.

До ушей Акане долетел детский возглас с ее именем. Следом за ним послышался испуганный выкрик:

─ Томоэ! Томоэ упал!

Раздумывать было некогда. Рискуя собой, Акане развернулась на сто восемьдесят градусов. За такой промах она сразу же получила сильный удар в живот. Крепкие мышцы пресса смягчили боль, но в глазах странно потемнело. Мальчик, скрючившись, лежал на боку совсем рядом. А люди все шли и шли вперед, не замечая ничего вокруг. Спасать упавшего в толпе ─ полное безумие, но Акане не могла поступить иначе. С трудом протолкнувшись к Томоэ, она присела рядом с ним на корточки и крепко схватила его руками под мышки.

─ Вставай! ─ крикнула она. ─ Мне не поднять тебя! Вставай!

Желание жить толкнуло мальчишку к спасению. При незначительной помощи Акане он сел, опираясь на ступни. Вместе они резким движением вынырнули вверх и, крепко схватившись за руки, пошли за остальными. Не оставляя надежды на то, что потерянные из поля зрения ученики уже пробирались в сторону от дороги, Акане стала медленно продвигаться к лесу.

Через пару часов Акане удалось отыскать и собрать всех учеников в одном месте. Увидев мальчишек живыми и способными идти дальше, она почти физически ощутила, как с ее души упал камень. Выдохнув, Акане рухнула на колени. Слезы застилали ее взор, дыхание сбивалось от рыданий и желудок свело судорогой, но она знала, что худо-бедно справилась.