Синсэнгуми: время перемен (гет)

Общение Акане с Синсэнгуми сводилось исключительно к дружеским беседам и шуткам. По решению Саноске, с остервенением дракона охранявшего свое сокровище от любых опасностей, дела отряда обходили девушку стороной. Акане, как и полагалось жене, вела хозяйство. От природы наделенная чувством вкуса, которое не смог убить даже тяжкий труд на рисовых полях, она постепенно приобщилась к вышиванию, начиная с легких узоров на повседневных кимоно. И лишь когда гейша Саюри с восхищением отметила прелесть украшенной юкаты Акане, та всерьез взялась осваивать замысловатые рисунки, достойные изысканных праздничных нарядов. Но Акане все еще не собиралась забывать про меч. Утренние тренировки оставались неотъемлемой частью ее жизни.

— Брось ты это дело, женщина! Зачем тебе теперь меч? — заявил однажды Шинпачи, застав Акане в боевой стойке и с вакидзаси в руках.

— Не могу. Привыкла уже к тренировкам, — спокойно ответила она. — К тому же рядом с Синсэнгуми всегда нужно быть готовой к нападению.

— Верно. Сразу чувствуется воспитание старика Сингоро, — Шинпачи бросил на Акане пытливый взгляд. — Я пришел с твоим мужем поговорить. Где он?

Прежде чем Акане успела ответить, следом за Шинпачи во двор влетел веселый Хэйске.

— О! Акане, Шинпачи-сан, привет! Мне нужен Сано-сан! — выпалил он. — А вы тут что, тренируетесь? — его глаза заблестели от любопытства.

— Подозреваю, что мы оба пришли по одному и тому же делу, а, Хэйске? — после этого вопроса на лица обоих командиров опустилась тень.

Сано перестал складывать дрова и пришел с заднего двора, услышав знакомые голоса. Заприметив друга, Шинпачи невесело произнес:

— А мы к тебе.

На лице Харады появилось выражение искреннего недоумения. Он пригласил гостей в дом, а Акане принесла им чай и вернулась к своей тренировке.

Разговор вышел серьезным и тяжелым.

— Военный советник Ито вербует сторонников в рядах Синсэнгуми, — сказал Шинпачи. — Помните, как мы с ним и Сайто ушли в загул на три дня?

— Этого мы никогда не забудем. Двумя отрядами гонялись за вами по всему Киото, чтобы в штаб доставить, — заявил Хэйске.

— В тот вечер Ито расспрашивал нас с Сайто, довольны ли мы действиями Синсэнгуми. Рассказал, что планирует покинуть отряд при первой же возможности и увести с собой единомышленников.

Сано нахмурился. Он слышал об этом первый раз.

— Стало быть, со своими империалистическими идеями Ито все же не расстался. Это с самого начала было ожидаемым. Странно, что он столько лет в Синсэнгуми продержался, — в мрачной задумчивости произнес Харада.

— Все эти годы мы только и делали, что мелкое хулиганье гоняли. Серьезных сражений с восстания Киммон не было. Ито ни разу не приходилось идти против своих убеждений во имя Синсэнгуми, вот он и ждал втихую удобного момента, — предположил Шинпачи.

Саноске согласно кивнул. Хэйске молчал, потупив взор, а потом, наконец, выдавил из себя:

— Я уйду из Синсэнгуми вместе с Ито-сэнсеем.

Повисла тяжелая тишина. Харада и Нагакура во все глаза уставились на младшего товарища. А потом дом начал сотрясаться от грубых ругательств. Громче всех орал Шинпачи. Акане хотела бежать спасать Хэйске, пока эти двое молодых быков не выбили из миниатюрного, не успевшего возмужать парнишки все мозги. Но вскоре буря стихла.

— Я принял волевое решение как мужчина! — выкрикнул Хэйске.

— Ну, если это так, то и ответственность за свое решение неси до самого конца! — ответил ему Саноске. — Ты знаешь, что будет, если Ито пойдет против Синсэнгуми.

— Ты хоть осознаешь, что назад тебя никто не примет?! — на повышенных тонах поинтересовался Шинпачи.

— Осознаю, — сказал Хэйске.

Три недовольные физиономии показались из-за сёдзи. Поравнявшись с Акане, Шинпачи и Хэйске молча кивнули ей и быстро вышли из ворот.

— Что произошло? — спросила Акане у остановившегося рядом Сано.

— Зреет новый раскол в рядах Синсэнгуми.

Через несколько месяцев Ито Кашитаро увел с собой тринадцать человек из Синсэнгуми, в число которых вошли Хэйске и Сайто. Первый из них искренне верил своему наставнику и командиру, а второй принял на себя опасную роль шпиона, докладывая Хиджикате обо всех подозрительных действиях Ито и его нового отряда Горё Эдзи. Первым неверным шагом бывшего военного советника стало открытое обвинение Харады Саноске в убийстве Сакамото Рёмы и его семьи.

— Ито утверждает, что видел твои ножны около трупа Сакамото, — обратился к Саноске Хиджиката на вынужденном допросе.

— Мои ножны у меня, — без капли удивления и возмущения ответил Саноске. — Скользкая тварь этот Ито Кашитаро. Наверняка сам Сакамото и порешил, а на Синсэнгуми вину хочет повесить.

— Скорее всего, так и есть. Но доказать мы этого не можем, равно как и ему остается только бросаться пустыми обвинениями.

Решение Кондо и Хиджикаты о полном уничтожении отряда Горё Эдзи было принято сразу после того, как Сайто сообщил им о намерении Ито убить главнокомандующего Синсэнгуми.

Темная ночь накрыла улицы Киото невесомой пеленой. До ушей Акане доносился настойчивый вой ветра. Холодное дыхание декабря было открытым заявлением о том, что ничего в мире не поменялось. По весне все так же цвела сакура, осенью краснели листья, а зимой с небес падал снег. Природу не волновали человеческие дрязги. Земля лишь впитывала кровь, а потом на том же месте вырастала сочная молодая трава. Все в мире оставалось прежним — только не сами люди. Боль предательства и потерь ломала их. Круговорот жестоких расправ затягивал всех без разбора, не давая продохнуть и трезво посмотреть на происходящее. Вчерашние товарищи становились непримиримыми врагами. А старых врагов связывала вместе нить взаимоуважения.

Акане металась по двору, подобно загнанному зверю. Ее грудь сдавливало тисками ледяного ужаса. Больше всего на свете она боялась потерять Сано, в тот самый момент яростно сражавшегося с врагами на перекрестке неподалеку от храма Абура-но-Кодзи. Настало время проверки силы ее воли и характера. Была ли Акане способна отпускать Сано в сражения и проводить долгие часы, дни и даже месяцы в ожидании вестей о нем теперь, когда он полностью доверился ей? Могла ли стать надежной опорой для него, которую не пошатнуть и не сломать?

Акане не понимала, сколько прошло времени с тех пор, как Саноске в полном обмундировании забежал к ней со словами:

— Малышка, не жди меня сегодня. Хиджиката-сан и Кондо-сан очередную работенку подкинули, так что до утра не вернусь.

Акане пристально посмотрела ему в лицо.

— Опять шутишь, Сано! — мрачно произнесла она. — Ты же сражаться идешь.

— Да, — уже серьезнее ответил Саноске. — Выдержи это вместе со мной. Я просто так не дам себя убить. И ты не подведи.

Его волнение выдал только поцелуй, который показался Акане крепким до дрожи, словно Саноске хотел запомнить вкус ее губ на случай встречи со смертью.

Акане нарезала очередной круг. Струной натянутые нервы не позволяли ей оставаться на месте. Увидев в воротах бледного Окиту, она быстро подошла к нему.

— Мандражируешь, Акане? — с легким подобием улыбки спросил он.

«Как ты вообще можешь улыбаться и сохранять спокойствие?!» — подумала Акане, а вслух нервно ответила:

— Немного.

— Не волнуйся. Сано-сана не так-то легко убить. Лично я сейчас жизнь свою бы продал, если бы мне дали возможность поучаствовать в этой свалке. Мои товарищи все там, с Горё Эдзи сражаются, а я тут сижу, как бесполезный дурак. Только зря на меня еду и лекарства переводят, — с необычной для него серьезностью произнес Соджи.

— Если будешь заботиться о своем здоровье и лечить туберкулез, еще повоюешь, раз тебе это так необходимо, Соджи. И погибнешь в бою, как воину полагается, — сказала Акане, прекрасно понимая его философию.

— Он вернется живым, уверяю тебя, — с этими словами Соджи развернулся и направился обратно в штаб.

— Соджи, — окликнула его Акане.

Окита обернулся и бросил на нее вопросительный взгляд через плечо.

— Ты чего приходил-то?

— Тебя проверить. Как я Сано-сану в глаза посмотрю, если с тобой здесь что-нибудь случится без него, когда я за забором сижу?! — ехидно прищурившись, ответил он.

— Спасибо! — искренне, почти растроганно сказала Акане.

Ответа не последовало. Соджи хмыкнул и ушел.

На небе забрезжил рассвет. Устав от бесконечно долгих переживаний, Акане присела на энгаву и прислонилась головой к деревянной опоре. Она не заметила, как провалилась в сон. Проснуться ее заставили многочисленные голоса. Подскочив, Акане побежала в штаб. Во дворе храма Ниси-Хонган-дзи мелькали бело-голубые хаори, перепачканные кровью. Взгляд Акане бегал по лицам, но она нигде не могла уловить черт Саноске. Когда она спросила одного из рядовых, где капитан десятого подразделения, тот ничего не ответил и в спешке скрылся из виду. Акане прошла дальше во двор и увидела на земле носилки, заботливо накрытые двумя форменными хаори. Под ними лежал труп. Умом Акане сразу же сообразила, что перед ней тело одного из командиров, так как устав не позволял Синсэнгуми забирать с поля боя павших рядовых. Оттого стало невыносимо страшно. Колени задрожали, живот свело судорогой. С трудом переставляя ноги, Акане медленно подошла к носилкам. Присев рядом на колени, она дрожащей рукой резко сбросила с лица мертвого хаори, мысленно молясь всем ками, чтобы это не оказался Сано. От увиденного Акане громко всхлипнула, зажав рот ладонью. Предательское чувство облегчения боролось в ее душе с мучительной болью утраты. Перед ней лежал окровавленный и уже остывший Хэйске.

Заметив Акане около трупа одного из своих близких друзей, Харада подлетел к ней, сгреб в охапку и быстро увел. Все ее тело содрогалось от рыданий. Рядом с домом Саноске без церемоний окатил Акане холодной водой из колодца и, взяв ее лицо в ладони, внимательно посмотрел в остекленевшие глаза, пытаясь найти в них хоть каплю осознанности.

Акане продрогла и быстро заморгала. Она видела перед собой воина со взглядом дикого разъяренного зверя. Все лицо Саноске было обагрено чужой кровью, под глазами появились темные круги.

— Пришла в себя? — необычно низким голосом спросил он.

Акане кивнула.

— Точно? Скажи словами! — потребовал Харада.

— Все… в порядке, — всхлипнув, выдавила Акане.

— Иди в дом, переоденься и жди меня.

— Ты… не… ра-анен? — вовремя успела сообразить Акане, прежде чем Саноске выскочил из двора.

— Нет, — бросил он в ответ. — Делай, как я сказал!

Саноске вернулся поздним утром. Он тяжело осел на энгаву, словно не смог набраться сил и войти в комнату. Акане вышла, застав его ссутулившимся с низко опущенной головой. Поза Сано была настолько несвойственна ему, что у Акане больно защемило сердце. Она подошла, опустилась за спиной Харады на колени и крепко обняла его за чуть подрагивающие плечи. Тогда она впервые осознала, каких сил стоило Саноске оставаться добродушным весельчаком с открытой для людей душой.

* * *

Ито Кашитаро возвращался в штаб Горё Эдзи глубокой ночью. Гулянка в доме любовницы Кондо Исами была символом сохранения внешних дружеских отношений между двумя отрядами. Вскоре бывший военный советник планировал поубивать всю верхушку Синсэнгуми без серьезных последствий. Ито настолько расслабился и напился, что едва переставлял ноги по дороге, освещая себе путь фонарем, пламя которого постоянно подрагивало. Он не мог даже предположить, что около храма Абура-но-Кодзи его встретит один из копейщиков Синсэнгуми. Ранение в горло не подарило Ито мгновенной смерти. Он тяжело повалился на землю, захлебываясь собственной кровью и судорожно зажимая неглубокий разрез.

Из темного переулка вышел Саноске и подошел к Ито.

— Командир, добить его? — обратился к нему копейщик.

— Нет, — коротко ответил Сано и, наклонившись над Ито, с ужасом смотревшим в его лицо, вытащил из ножен раненого вакидзаси.

— Возьми его и умри с честью, если сил хватит, — равнодушно сказал Харада, положив меч рядом с корчащимся Ито, и ушел в том же направлении, откуда появился.

— Что за великодушие, Сано? — спросил у него Шинпачи, сидящий в засаде со своими подчиненными.

— Только из уважения к Хэйске, — на ходу обронил Харада.

Ито успел совершить сэппуку. Синсэнгуми использовали его тело в качестве приманки для воинов отряда Горё Эдзи. Начался страшный неравный бой с численным преимуществом на стороне Синсэнгуми.

Хэйске казался морально раздавленным. В гневе он безжалостно убивал своих бывших товарищей. Добравшись до Саноске, Тодо напал на него без тени сомнения. Лезвие меча, перехваченное крепким древком яри, вновь взметнулось вверх для нанесения нового удара.

— Хэйске, вам не победить. Уходи отсюда! — яростно выкрикнул Саноске. — Горё Эдзи конец!

— Почему вы убили Ито-сэнсея? Вы сами начали эту бойню! — сквозь слезы гнева выпалил Хэйске.

Ответить Харада не успел ─ на Хэйске напал один из новичков Синсэнгуми со спины. Шустрый Тодо быстро отреагировал, развернулся и рассек катаной грудину врага. Саноске затянуло в сражение с другими мечниками. Столкнувшись спинами с Шинпачи, он успел обменяться с ним парой фраз:

— Хэйске нужно защитить, — сказал Саноске.

— Как? Этот тупица всерьез бьется за честь своего наставника и отряда! — выкрикнул Шинпачи.

— Нельзя дать ему погибнуть!

Воинов Горё Эдзи становилось все меньше, тогда как к Синсэнгуми пришло подкрепление во главе с Хиджикатой и Сайто. Хэйске уже знал, что все было кончено. Тиски вокруг него постепенно сужались. Харада и Нагакура тщетно пытались раскидать рядовых Синсэнгуми, не поубивав и не покалечив их. В большинстве своем воины понимали, почему капитаны защищали врага, выделился только новичок, вступивший в отряд после ухода Хэйске. Он же и рубанул Тодо по спине в самый последний момент.

Глаза Хэйске округлились. Выражение лица стало казаться детским. Он упал ничком. Протолкнувшийся к нему Шинпачи с ужасом увидел глубокую рану, длиной во всю спину. Вместе с подоспевшим Саноске они приподняли и перевернули Хэйске на бок. Парнишка хрипел, на его губах пузырилась кровь.

— Держись! Все будет хорошо. Только не сдавайся, — требовательно выпалил Саноске, снимая с себя хаори и разрывая его на длинные куски.

Хэйске только глубоко вздохнул. Живой огонек в его глазах погас. Шинпачи взревел и с силой безумца затряс товарища. Но все было тщетно. Тодо Хэйске ушел, не дождавшись первого луча утреннего солнца.

Сакамото Рёма — политический деятель, империалист, отличавшийся идеалистическими взглядами, которые многим его союзникам вставали поперек горла. Он считал, что все разногласия между бакуфу и сторонниками единоличной власти императора можно было решить без кровопролития при помощи мирных переговоров.