Smiles In The Mist (джен)

К тому времени, когда Северус вернулся домой, Лили уже сидела в комнате наверху и читала свежий выпуск Пророка. Она обыкновенно приходила через час-полтора позже, поэтому он не ожидал застать её так рано.

На развороте красовался заголовок «Новая серия нападений: три семьи магглорождённых волшебников бесследно пропали в одну ночь!». Газета слегка дрожала в руках Лили. Её пальцы сжали бумагу, а затем она разорвала выпуск пополам, отшвыривая в стороны.

— Почему ты солгал мне, Северус? — она подскочила со стула, сжимая кулаки. — Ты говорил мне, что это ничего не значит! Что абсолютно всё равно, что мои родители магглы!

Он судорожно пытался понять, что именно могло вызвать у неё этот приступ ярости. Подобные заголовки в Пророке в последнее время стали едва ли не обычным делом, поэтому вряд ли дело в было в газете. Скорее, что-то произошло в Академии.

Лили ударила ладонями по столу и разразилась рыданиями. Северус торопливо подбежал к ней, обхватывая за плечи. Она развернулась к мужу, обвивая руками его шею.

Сев продолжал размышлять, рассеянно гладя её по голове. Если кто-то посмел обозвать её на людях или попытаться мимоходом задеть, то этот идиот уже наверняка получил по заслугам. Злить Лили было смерти подобно. Недостаток ассортимента атакующих чар у неё с лихвой компенсировался превосходной реакцией, которой Северус похвастаться не мог. Именно поэтому его частенько и пытались поддеть подозрениями в желании укрыться за юбкой.

Запретить посещать Академию, пока всё не уляжется с попытками покушения, или посадить Лили под замок, надёжно пряча от всех опасностей, Северус даже не пытался: он знал, кого в жёны звал. Защищать её можно было только исподтишка. Поэтому он поступил гораздо проще: пока благоверная спала, навесил заклинание-маячок, на случай, если на неё действительно кто-нибудь нападёт. И оно до сих пор ни разу не сработало. Значит, до такого состояния Лили кто-то довёл одними только словами. Но что именно нужно было сказать, учитывая, что сам Северус уже ляпнул всё, что только можно было, и после этого она всё равно вышла за него замуж?

— Я не понимаю, Сев! — она стискивала пальцами его намокшую мантию.

Он ласково прижал её к себе, хмурясь. Кто бы это ни был, и что бы Лили с ним ни сотворила, этот человек получит сполна.

— То, что я говорил тогда, это чистейшая правда. Кем бы ты ни была действительно ничего не значит... для меня. Маггловская кровь, кровь вейлы, гоблина, великана, да даже оборотня! Я буду любить тебя в любом случае. Просто, ребёнком мне казалось, что думать иначе просто невозможно. В моих глазах весь мир видел тебя так же, как видел я.

Она перестала дрожать и приподняла лицо.

— На входе в Академию повесили список студентов, — Лили снова сжала его воротник в пальцах, — отчисленных за «неблагонадёжность происхождения». Это было... Это было так унизительно, Сев! Они просто вышвырнули меня только потому, что моя кровь для них недостаточно чиста!

Она выпуталась из его объятий и выхватила палочку.

— Я же тоже волшебница! Вот, смотри! Смотри!

В воздух взвилась ваза и на огромной скорости врезалась в стену, разбиваясь в осколки.

— Ты видишь, что во мне тоже есть магия? Я её ни у кого не украла! Она моя от рождения!

Об потолок, стены и шкафы продолжали разбиваться блюдца, тарелки и чашки с дурацкими цветочками.

— И пусть твоя мама только попробует что-нибудь сказать! — Лили яростно орудовала палочкой. — Это наш сервиз! Его подарили на нашу свадьбу!

Кофейник разлетелся вдребезги. Северус, прикрываясь рукой от мелких осколков, поставил себе мысленную галочку поговорить с Эйлин, чтобы она по возможности не припоминала Лили эти выкрики. Ему самому мать ещё долго не давала забыть, что он сотворил со своей комнатой, когда думал, что разругался с Лили навсегда, и случайно встретил девушку на улице.

Но останавливать жену Северус однозначно не собирался. Если так хочет воевать, то пусть уж лучше сражается с чашками, чем с настоящими Пожирателями.

— И больше всего я ненавижу то, что я никак не могу с этим бороться! — её рука с палочкой повисла вдоль её корпуса. — Я хочу, я так хочу дать отпор! Показать, что мы не смиримся и будем сопротивляться до последнего!

— Ты жалеешь, что не можешь вступить в Орден из-за меня? — спросил Северус.

Лили закатила глаза.

— Конечно же нет! Ни капельки. Просто... Я устала терпеть всё это.

Он задумчиво всматривался в лицо жены. С неё станется внезапно подать на развод и уйти в подполье. Беда Лили была в её импульсивности, которая зачастую заставляла её принимать весьма опрометчивые решения, завязанные исключительно на эмоции, которые она испытывала в эту секунду. Иногда это работало в пользу Северуса, но сейчас всё могло повернуться совершенно произвольно.

Единственный способ остановить этот убийственный механизм в голове Лили заключался в том, чтобы отвлечь её внимание, пока буря не уляжется.

Северус медленно приблизился к жене, и аккуратно приобнял со спины, невесомо касаясь губами её уха, а затем прочертил линию всё более настойчивых поцелуев по напряжённой шее. Лили развернулась, приподнимая его голову за подборок и перехватила губы своими губами.

Она ещё легонько всхлипывала, но вся страсть и энергия уже медленно перетекали в иное русло. Её пальцы отстегнули верхние пуговицы мантии мужа, и руки скользнули внутрь, оглаживая его ключицы и плечи.

Северус запустил ладони под её свитер, обводя пальцами родинки на влажной спине, каждую из которых помнил наощупь.

Лили прикрыла глаза, проводя языком по его нижней губе. Северус ещё с мгновение наблюдал за её эмоциями, но когда любимые пальцы запорхали по шее вверх и зарылись в волосах, он откинул голову назад и опустил веки, чувствуя горячее дыхание на губах.

Уже после, в кровати, она лежала игриво вырисовывая пальцем завитушки на его обнажённой груди. Лицо Лили было спокойным и даже расслабленным. Недавнюю истерику выдавали только слегка опухшие глаза. Она легонько нахмурилась, подцепляя ногтем прилипший к коже крохотный осколок, но затем небрежно отбросила его в сторону.

— А знаешь, может, оно и к лучшему, что меня отчислили, — улыбнулась Лили. — Будет больше времени на работу над заказами. Быстрее накопим деньги и уедем уже в эту дурацкую Америку.

Северус вздохнул. Проверенный метод опять сработал.

* * *

— Это… это невероятно! — Генри восторженно приоткрыл рот.

Малфой небрежно пожал плечами. Тео и Блез снисходительно улыбались. Генри не сомневался, что у них был не менее удивлённый вид, когда они впервые попали в оранжерею Мэнора.

Он никогда раньше не покидал пределов Англии, а сейчас будто ступал на поверхность новой неизведанной планеты, на которой царило вечное лето. Изогнутые своды потолка, состоящие из тысяч зачарованных стёкол, множили и преломляли солнечные лучи, словно на небе пылали сразу несколько звёзд, освещая раскидистые ветви растений и огромные тропические цветы.

— Вытяни руку, — прошептал Тео на ухо другу.

Генри послушался, и уже через пару мгновений на его локоть опустилась крохотная синяя птичка с тёмно-синим, васильковым оперением. Она повернула голову и уставилась на него крапчатым глазом.

— Это джобберноль, — гордо объяснил Драко. — Она запоминает то, что мы говорим, а когда будет умирать, повторит всё, что слышала, в обратном порядке.

— Я знаю её, — вспомнил Генри, глядя, как она, встряхнув торчащим хвостиком, принялась чистить перышки. ― Они используются для варки Веритасерума, верно?

— Кто о чём, а Горбин о зельях, — усмехнулась Блез.

— А вот и нет, — Генри развернулся, и птичка упорхнула, теряясь между широкими листьями, которые по размеру были крупнее, чем две его ладони вместе взятые. — Однажды Лестер привёз нам целый ящик перекрашенных перьев каких-то воробьёв и клялся Мерлином, что это джобберноли. Самое смешное, что в качестве основного аргумента в подлинности своего хлама он достал из кармана сыворотку правды, сваренную на основе этих перьев, проглотил её залпом, и утверждал, что теперь-то ни у кого не должно остаться сомнений в его честности. Под Веритасерумом же не соврёшь!

— Слушай, Драко, — Тео подпихнул Малфоя локтем, — может, ну его этот Хогвартс? Подадимся в контрабандисты, будем исследовать тропики за родительские деньжата, а Генри будет продавать нашу добычу. Даже рынки сбыта искать не придётся: у нас готовый, проверенный человек имеется.

— Так вам и позволят транжирить семейные галлеоны на такую чушь, — фыркнула Блез.

— И что тогда, по-твоему, не чушь? — скрестил руки Нотт. — Соревноваться у кого самая большая пирамида из слитков в Гринготтсе?

— Это было не соревнование, мой отец просто однажды заметил, что… — зашипел Драко, но общий смех заглушил окончание речи.

— В любом случае Блез права, что ваша затея никуда не годится, — вставил Генри. — Малфой ни дня не продержится в джунглях без ванны с пеной и личной бригады поваров.

— А мы всё с собой возьмём! Ты что, палаток волшебных не видел?

— Боюсь, чтобы исполнить все особо важные запросы будущего лорда Мэнора, не хватит даже десяти волшебных палаток.

— Так уж и десяти, — скривился Драко. — Восемь вполне сойдёт.

В эту секунду в плечо Генри врезалось нечто жёлтое и круглое. Горбин ойкнул, хватаясь за ушибленное место. У него перед носом, стрекоча крылышками, завис пернатый летающий шарик, который недовольно зачирикал, а затем клюнул своего обидчика в нос и, также стремительно облетев голову Тео, спикировал на плечо Блез. Забини ласково погладила его круглое тельце.

— Как он вообще летает? — спросил Генри. — Он как будто мяч для гольфа проглотил.

— Какой мяч? — переспросил Малфой.

— Ну, снитч, — поправился Горбин. Как вообще можно что-то объяснить людям, которые не смотрели Тома и Джерри!

— Сниджеты раньше его и заменяли. Только теперь их почти всех истребили. Но один экземпляр отцу всё-таки удалось приобрести.

— Да, уж мистер Малфой любитель коллекционировать редкие экземпляры. Чего угодно.

В это время раздался негромкий хлопок, и рядом появился ушастый домовик.

— Письмо для мистера Горбина, — дрожащей ручонкой он протянул Генри поднос, на котором лежал конверт со знакомым витиваетым почерком.

Адресат нахмурился.

— Кто это решил тебе написать? — спросил Драко. — Неужто Грейнджер соскучилась?

— Не неси ерунды, Малфой, — отмахнулся Генри, разворачивая пергамент. — Это Горбин.

Письмо было ещё более коротким, чем обычно. Горбин всегда делал упор в информативность, не расписывая лишнего, отчего его послания могли показаться резкими. Но в этот раз это было довольно близко к истине.

«Генри,

Кажется, мы договаривались, что ты будешь благоразумным. Не лезь туда, где не разбираешься. Тебя растопчут и не заметят. Не вынуждай меня тебе запрещать.

Вторая бумага от Беркэса.

Горбин».

— Что пишут?

Генри смял листок и сунул его в карман.

— Ничего. Я пойду, ладно? Там ещё громовещатель внутри, хочу успеть прослушать до ужина.

Тео переглянулся с Драко, но они оба промолчали. Блез только вскинула бровь, покосившись на них так, словно Горбин только что подтвердил одну из её догадок.

Генри вышел из оранжереи и бездумно двинулся по коридору, только на втором повороте понимая, что не знает обратный путь в комнату, которую ему временно отвели. Он остановился перед портретом темноволосой худосощной леди в огромной шляпе пышными перьями. Леди слегка кивнула Горбину.

— Ты ещё можешь занять место наследника, — произнесла она.

— Но я и так наследник, — нахмурился Генри.

— Мой правнук порой принимает на редкость верные решения, — прищурилась прапрабабушка Драко и отвернулась от него, с прежним равнодушием устремляя взгляд на бронзовые цветы на раме.

Горбин уже развернулся, чтобы идти назад, но случайно врезался в человека в чёрной мантии. В голове зашевелилось какое-то старое воспоминание, но Генри не успел за него ухватиться и оно снова растворилось в глубине памяти.

— Потерялся? — спросил мистер Снейп.

— Да, — растерянно проговорил Генри, поправляя очки. — Я искал свою комнату.

— Иди за мной.

Генри улыбнулся. Он ведь мог просто путь показать, а решил сам довести до комнаты. Мелочь, но какая приятная. Теперь надо как-нибудь незаметно прихвастнуть своим талантом к Зельеварению, и тогда, может быть, если повезёт, то мистер Снейп разрешит Горбину заниматься с ним вместе в Драко. Или даже сам предложит!

— Меня просили поговорить с тобой, потому что Мистер Малфой пригласил в Мэнор представителя Министерства, который работает с несовершеннолетними волшебниками, столкнувшимися с тёмными существами или искусствами.

— И что? — спросил Генри, хмурясь. — Я уже сказал, что со мной всё в порядке.

— В первый раз это звучало даже забавно. Как твоя голова сумела сотворить мысль, что хозяева Мэнора неожиданно решили озаботиться поисками личного мозгоправа для заезжего мальчишки? Мы не в блатворительной организации, если ты ещё не заметил, — мистер Снейп облокотился о выступ, обводя глазами коридор, словно пытался выискать намёки на то, что они находятся в фонде помощи. — Это обоюдовыгодное предложение. Если ты расскажешь ему, что произошло в школе, это вызовет масштабные проверки в школе. Люциус и так собирается доложить о монстре, на которого вы наткнулись на третьем этаже, но вместе с тобой ход расследования пойдёт куда серьёзнее, потому что ты действительно пострадал от укуса этой твари. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это всё меняет?

Генри кивнул.

— Завтра утром сюда прибудут родственники Тео и Блез. И мистер Малфой уже написал твоему отцу...

— Горбин не приедет, — отрезал Генри.

Снейп остановился, всматриваясь в лицо мальчика. Тот сглотнул, чувствуя, как конверт прожигает карман.

— Ясно, — коротко произнёс мастер зелий и зашагал дальше.

Генри с благодарностью посмотрел ему вслед и поспешил за своим провожатым. Горбин был рад, что Снейп не стал уточнять почему.

«Не лезь!», — голос приёмного отца звоном стоял в ушах. Мальчик встряхнул головой, отгоняя его воображаемый призрак.

— Но я согласен дать показания, — Генри вздёрнул подбородок в лучших традициях Грейнджер. — Нельзя, чтобы все просто взяли и закрыли глаза на то, что в замке живёт кровожадная тварь, которая может в любой момент сбежать и сожрать всех, кто на неё наткнётся. Наш директор слишком много себе позволяет, и я хочу помочь мистеру Малфою дать ему отпор!

— Без присутствия Горбина? — фыркнул Снейп. — Можешь воевать разве что с этой статуей.

Внутри как будто сдулся воздушный шарик. Боевой настрой стремительно сменялся отчаяньем.

— И с этим ничего нельзя поделать? Поискать кого-нибудь ещё, — Генри шмыгнул носом, теребя конверт в пальцах. — Может быть... временно... вы выступите в качестве моего представителя?

— Вряд ли это возможно, — ответил мистер Снейп. Генри показалось, что с сожалением. — Представителем должен быть родственник или опекун.

— Это несправедливо! — воскликнул Генри. Хотелось кричать и топать ногами, но вместо этого Горбин продолжал тупо следовать за Снейпом.

— Неужели? Если это первая несправедливость, с которой ты столкнулся за всю свою жизнь, то мне остаётся лишь тебя поздравить, потому что обычно всё происходит именно так.

Генри покраснел, опуская голову. Нашёл кому жаловаться на тяжёлую судьбу.

— Ладно, — лицо его спутника на мгновение смягчилось. — Расскажи о своей проблеме мистеру Малфою. Если есть какой-нибудь обходной путь, то он уже его придумал.

— Правда? Вы можете меня к нему отвести? — в душе Генри затеплилась надежда. Судя по знаменитому «квиддичному делу», на отца Драко действительно можно положиться в таких вопросах.

— Поднимись по лестнице наверх, пройдёшь через картинную галерею, и сразу за аркой будет мраморный кабинет. Он сейчас там.

«А вы?» — Генри прикусил язык. А на что ты вообще рассчитывал? Что с тобой будут носиться весь вечер, как нянька-эльфийка?

Мистер Снейп уже скрылся за поворотом, а Горбин ещё несколько мгновений смотрел на опустевший выступ, на который он опирался. Генри привычным движением нащупал вредноскоп и погладил трещину. Волчок легонько шевельнулся в пальцах, выпуская тихую печальную трель, похожую на мелодию тоненькой пастушьей дудочки. Мальчик потянул за верёвочку, вытаскивая его на ладонь.

— Что с тобой такое, дружище? Неужели всё-таки сломался?

Но вредноскоп замолк, застывая в руке хозяина.

— На Рождество я обязательно узнаю у Горбина, можно ли тебя починить. Если не он, то Беркэс что-нибудь подскажет. Ты только держись, ладно?

Генри аккуратно сжал волчок, словно надеясь, что, когда снова раскроет пальцы, он починится сам собой. Как вообще можно было его кокнуть? Горбин всё не мог вспомнить, когда это произошло.

Кабинет нашёлся довольно легко. Стоило мальчику только поднести кулак к двери, как из-за неё донёсся голос мистера Малфоя:

— Можешь зайти, Генри.

Приоткрыв тяжёлую створку совсем на узкую щель, Горбин аккуратно просочился внутрь. За роскошным креслом за мраморным столом сидел сам лорд Мэнора, а напротив него, спиной к Генри, расположился мужчина в форменной министерской мантии. Горбин уже видел такие, когда они занимались вопросами опеки.

Стоило мальчику переступить порог, как чиновник развернулся к нему, с любопытством оглядывая непрошеного гостя.

— Так ты тот самый Генри Горбин? — спросил он. — Я Томас МакГрегор — сотрудник отдела магического правопорядка.

— Здравствуйте, — автоматически ответил Генри. Его больше волновало, с чего вдруг он попал в категорию «того самого».

— Мистер МакГрегор специализируется на детских столкновениях с тёмными существами, — мистер Малфой подтвердил слова мистера Снейпа. — Он поможет нам вести диалог с Хогвартсом.

— Насколько я понимаю, Генри, твой отец отказался участвовать во время нашей беседы.

— Да, это так, — хрипло ответил мальчик.

У всех! Всех! Родители приедут, чтобы поддержать своего ребёнка, и только Горбин не захотел даже немного пошевелиться. Конечно, он ему не отец, и совершенно не обязан защищать приёмыша так же, как это делают настоящие родные, но от этого разумного объяснения легче на душе почему-то не становилось.

— Мистер Малфой получил письмо с чётко сформулированным отказом присутствовать здесь завтра, — мистер МакГрегор смотрел с омерзительным самодовольством, словно находил в трагической ситуации Генри нечто забавное. — И, согласно нашим сведениям, ты тоже получил его послание. Это так?

Горбин кивнул, исподлобья уставившись на министерского представителя.

— Я не прошу тебя прочитать содержание письма, — мистер МакГрегор покосился на карман брюк Генри, куда тот засунул мятый пергамент. — Но ответь мне на один вопрос: есть ли там строчка, из которой можно сделать однозначный вывод о том, что он запрещает тебе участвовать в разговоре со мной?

Генри задумчиво пожевал нижнюю губу. Этот мужчина не так прост, как кажется.

— Горбин просил не вынуждать его запрещать это.

Мистер МакГрегор улыбнулся.

— Как ты думаешь, Генри, можно ли из этого сделать вывод, что твой отец не препятствует нашей беседе, но не может на ней присутствовать в силу... определённых обстоятельств? — он обернулся на мистера Малфоя. Тот кивнул.

Генри восхищённо ахнул и даже легонько подпрыгнул от избытка чувств.

— Значит, мы их всех прижмём, да? — спросил он.

— Всё зависит от нашего с вами благотворного сотрудничества, — мистер МакГрегор протянул мальчику руку. — Приятно познакомиться, молодой человек.

Ладони Генри немного вспотели, поэтому, прежде чем ответить на рукопожатие, он вытер их о штаны. Он чувствовал себя великим мстителем, который всем ещё покажет.

Распрощавшись с остальными заговорщиками до завтрашнего утра, Генри вприпрыжку поскакал за домовиком в свою комнату. Завалившись на кровать, он вспомнил, что у него ещё осталось непрослушанным письмо от Беркэса. Торопливо развернув пергамент, Генри раскрыл громовещатель. Первые разы все пугались красным конвертам, но потом поняли, что письмо взрывается только если отправитель этого хотел. Громовещатель совсем по-беркэсовски дёрнул дрожащей лентой языка и заговорил таким знакомым шепелявым голосом:

«Как же так, Шмитти? На щелые выходные уехал к Малффоям, а про штарого папку-Бэркеша шовщем жабыл. Ты же помнишшь, што обещал приехать на Рождештво?

Метёлке тошкливо беж швоего нового хожяина. Она штолько лет штояла беж дела, и шейчаш шнова её жабросили. Я говорил ей, што в следующщем году ты шможешь вжять её ш шобой, но она вшё равно хандрит.

Ты там не жаброшил нашши тренировки? Я шлышал про ишторию ш шобакой. Ш ней шправитша раж плюнуть! В шледующий раж попробуй Ушыпляющий Покров.

Береги шебя, маленький Горбин, и вожвращайся. Мы ждём тебя дома».

* * *

Северус не стал дожидаться ужина. Он выполнил просьбу Люциуса, поговорил с мальчиком, и больше его ничего не задерживало в Мэноре. Снейп вышел из камина в своё нынешнее обиталище. За столько лет он обжил только лабораторию, которая была почти полностью переделана под особенности его работы и оборудована новейшими горелками и прочным двойным куполом. Всё прочее устройство дома его особенно не волновало, и он стоял полупустой и заброшенный, ровно как и его хозяин.

Северус опустился на кровать и устало взглянул на улыбающуюся Лили. Её колдография стояла на тумбочке, хотя Снейп периодически убирал её в ящик стола. Здесь была изображена не его жена, а шестикурсница Гриффиндора, которая махала рукой своей подруге. Эта колдография была у всех, кто приобрёл книгу Скитер. А эта улыбка Лили принадлежала ему в той же мере, что и всем остальным читателям той погани, которую когда-то сметали с полок Флориш и Блотс.

Иногда ему даже казалось, что, выдрав эту страницу, он словно украл чужие счастливые мгновения. Создал иллюзию своей Лили, которой не существовало: Адское пламя полностью уничтожило всю их комнату, а дом превратился в чёрные, обугленные руины, дымящуюся дыру. У него не было ни единого снимка, вещи, ничего, что бы напоминало о том, что они действительно были. Что у них родился сын с её прекрасными глазами. Всё сгорело. Остался только пепел.

Северус пытался найти хоть что-нибудь, переворачивая старый дом Эвансов, но там не было ничего: после смерти её матери, вещи Лили они перенесли к себе. За одну ночь бесследно исчезли целых три года жизни. Ему не за что было ухватиться кроме колдографии, напечатанной на плотной бумаге среди писанины омерзительного автора, и обручального кольца, оставшегося без пары.

— Сегодня я говорил с тем забавным ребёнком, как и обещал Люциусу, — тихо проговорил Северус. — И знаешь, только встретив этого найдёныша Горбина, я впервые понял, что уже признал, что потерял Гарри навсегда. Когда мальчишка выяснил, что Горбин не собирается приезжать и разбираться с его дурацкой историей с ногой, тварью и запутанными интригами, я подумал: как жаль, что такая удача выпадает лишь на долю людей, которые её совершенно не заслуживают.

Он провёл большим пальцем по рамке.

— Может, это тоже побочный эффект от смешения составов. Но мысль промелькнула так ясно, что подобная гипотеза слишком наивна.

А пятисот вторая копия снимка Лили продолжала улыбаться невидимому фотографу. Огоньки парящих свеч сияли над её головой, и она вновь и вновь заправляла за ухо рыжую прядь, оборачиваясь на вспышку колдоаппарата.