Комната ожидания (гет)

Гермиона сидела в комнате ожидания, нетерпеливо постукивая ногой. Сначала она собиралась пойти поискать Драко в палату Нарциссы, но потом все же решила этого не делать. Не было никакого резона мешать ему побыть с матерью, он же знал, где искать Гермиону. Но им требовалось столько всего обсудить: то, что они с Гарри обнаружили в Министерстве, ее встречу с Дюраном, фотографии из гардеробной, доклад малфоевских головорезов... и это не говоря уже о состоянии Нарциссы. Постукивание постепенно перешло в потряхивание и закончилось невозможностью Гермионы сидеть спокойно. Она вскочила на ноги и начала мерить шагами помещение, внимательно следя за дверью, которая соединяла комнату ожидания и коридор, ведущий к палатам.

Когда створки наконец распахнулись, она собрала всю свою волю в кулак, лишь бы не броситься к Драко.

Едва Малфой увидел ее, выражение его лица смягчилось, и сердце Гермионы сделало в груди сумасшедший кульбит.

— Грейнджер, — поздоровался он.

— Драко, — она думала обнять его или взять за руку, но решила последовать примеру Малфоя и ничего не предпринимать. — Как она?

— Стабильно. Они смогли взять под контроль ее сердцебиение и дыхание. По крайней мере, ухудшения больше нет.

— Это отличная новость.

— И да, и нет, — возразил он. — Да, потому что это явно хорошо, что ее сердце больше не замедляет свой ритм. Но это происходит не потому, что они смогли снять проклятие. Целители думают, что такие изменения ее жизненных показателей никак с ним не связаны. Они сумели стабилизировать ее, применив что-то, не имеющее отношение к темной магии, — какое-то стандартное исцеляющее заклинание, которое обычно используют на пациентах с сердечными проблемами. Как-то так, — Малфой начал стряхивать с манжета рубашки невидимые глазу ворсинки.

— Что ж, тогда в словах Дюрана был смысл. Он не нашел в проклятии никакого компонента, ухудшающего состояние жертвы. Что, по мнению целителей, спровоцировало проблему?

— Разумеется, никто ничего толком не знает, потому что тут вообще невозможно найти хоть кого-то, способного дать мало-мальски ясный ответ. Но они полагают, она старается вернуться из комы, что сказывается на ее общем состоянии. Стабилизировав ее, они дали ей какие-то успокоительные зелья, что звучит чертовски смешно, учитывая тот факт, что мать в гребаной коме, но похоже, эти штуки работают.

— По крайней мере, это хоть что-то.

Малфой оторвался от своего рукава, очевидно удовлетворенный отсутствием невидимых ворсинок.

— Грейнджер, давай уже уберемся отсюда.

— Тебе надо поесть, — заметила она.

— Я не хочу есть, я хочу поговорить.

— Давай совместим. Вернемся в мою квартиру. Я найду что-нибудь съедобное, и мы сможем всё обсудить.

— Я не собираюсь даже близко подходить к тому, что хотя бы отдаленно пахнет гниющей дрянью.

— Договорились.

* * *

Драко сидел за ее кухонным столом. Он был здесь всего второй раз, но его присутствие удивительным образом казалось привычным. При помощи заклинания Гермиона расставила перед ними стаканы с водой и тарелки с сыром, яблоками, виноградом и крекерами. Драко отщипнул горсть ягод от ветки и начал раскладывать виноградины по размеру.

— Ты всегда так делаешь? — поинтересовалась она.

— Я начал, когда занялся окклюменцией, — откликнулся Драко. — Это помогает мне сосредоточиться.

Гермиона сделала глоток из своего стакана и призвала свиток пергамента из сумки.

— Ясно. Что ж. У меня тут кое-какие записи, сделанные по итогам встречи с Дюраном и после визита в Министерство. Сначала ты или я?

— У тебя нет досье Крэбба?

— На нем заклинания, которые не дают мне скопировать текст или вынести документ за пределы здания. Но повторюсь, — она помахала свитком, — я сделала подробные записи.

— Ясно, — пробормотал Драко и отправил самую большую виноградину в рот. — Тогда начну я, потому что, похоже, ты узнала больше.

Гермиона призвала чистый пергамент и достала перо.

— Грейнджер, тебе не надо вести конспект. Я не Биннс, читающий лекцию о двадцать седьмом восстании гоблинов.

Гермиона заточила кончик пера, Драко закатил глаза и продолжил:

— Ладно. Мои люди мало чем смогли помочь. Я дал им новое задание и изображение Игнатиуса. Что касается информации о моем отце, то тут, как обычно, ничего. Они думают, что он всё еще может быть в Румынии, но ходят слухи, что его видели с директором школы колдовства в Омске. В любом случае… у них теперь новая задача, так что они могут с бóльшим разнообразием спустить мои деньги.

— А камера в гардеробной? — спросила Гермиона, не отрываясь от пергамента.

— А вот тут больше результатов, — Драко вытащил конверт из внутреннего кармана своего пиджака. — Ты была права. Там около девятисот тысяч изображений того, как моя мать наносит тени. Но все же там было еще вот это.

Он положил на стол перед Гермионой конверт. Там было четыре колдографии.

На первом снимке Нарцисса сидела перед столиком, с довольным видом разглядывая, как ее зеленый кулон сочетается с черной парчой платья. За ее спиной появился Крэбб и повел носом по женской шее. Нарцисса на мгновение скривилась, но быстро взяла себя в руки, улыбнулась и прижалась к мужчине.

На второй колдографии Нарцисса и Люциус рассматривали зеленый кулон, затем они обменялись взглядами и рассмеялись.

На третьей Крэбб подавал Нарциссе кольцо с дымчатым камнем. Он указал на что-то внутри ободка — без сомнения, на тайную надпись. Выглядящая довольной Нарцисса поцеловала мужчину в щеку.

На последнем снимке снова были запечатлены миссис Малфой и Крэбб. Нарцисса методично выщипывала брови, время от времени проверяя их симметричность. Крэбб слева от нее внимательно смотрел на шкатулку с драгоценностями, поглаживая пальцами лакированную крышку. Едва Нарцисса обернулась, он отдернул руку и широко улыбнулся.

— Что ты думаешь, Грейнджер? У меня есть свои соображения, но я бы хотел послушать…

— Драко, ты знал, что твоя мать шпионила на Министерство?

Драко оторвался от сортировки ягод и уставился на Гермиону.

— Что ты сейчас сказала?

Гермиона рассказала Драко обо всем, что она выяснила в Министерстве этим утром — ни словом, разумеется, не обмолвившись об участии в этом Гарри. К тому моменту, как она закончила свой рассказ, на столе рядом с виноградинами красовалась ровная башня из крекеров и несколько удивительно аккуратных цветков из долек яблока.

— То есть ты хочешь сказать, — проговорил Драко, отодвигая от стола стул, — что у моей матери и вправду была интрижка с Игнатиусом Крэббом, но она завела ее для того, чтобы иметь возможность следить за ним для Министерства и защищать меня?

— Да.

— Отец должен был об этом знать, — заявил он, вставая. — Должен был. Именно поэтому там на фотографии с кулоном они смеялись над безвкусной побрякушкой, которой Крэбб пытался добиться расположения моей матери, — Малфой презрительно усмехнулся. — Но почему они ничего не рассказали мне? Как так получилось, что я вообще ничего об этом не знаю?

— Драко, потому что они старались защитить тебя. Они понимали, что Крэбб хочет добраться до тебя, но не могли предположить, что он сможет причинить вред Нарциссе.

— Вот где мой отец, — проговорил Драко, доставая палочку из кармана. — Он не сбежал из страны, прокляв мать, он ищет Крэбба. Я должен поехать и…

— Поехать и что, Драко? — спросила Гермиона. Она опустила ладонь на локоть Драко, заставляя того опустить руку. — Ты же даже понятия не имеешь, где они. Послушай, то, что мы узнали — важно, но это ничего толком не меняет до тех пор, пока не будет найден Крэбб или его палочка. И вот теперь я должна тебе сказать ещё кое-что. Сядь, пожалуйста.

— Я не хочу садиться, — воспротивился Драко. Он опустил руки, но пальцы все еще сжимали палочку до побелевших костяшек.

— Хорошо. Тогда просто послушай. Но не аппарируй неизвестно куда, пока мы не придумаем хоть какой-нибудь план. Дюран уверен, что он сможет снять проклятие, если получит палочку Крэбба. А еще он варит зелье, используя книгу Нарциссы. Он говорит, что оно не снимет проклятие немедленно, но повернет его вспять.

— То есть?

— Зелье не вылечит ее сразу же, как она его выпьет, но Нарцисса очнется. Проклятие сойдет на нет само собой, однако на это потребуется столько же времени, сколько она пробыла в коме.

— Грейнджер, но ведь это почти что год.

— Да.

Драко уставился на стену кухни, затем закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Гермиона нерешительно наблюдала за ним, но не посмела коснуться. Наконец, Малфой открыл глаза и мягко усмехнулся.

— Что? — спросила она.

— Вообще-то, это лучшая новость за очень долгое время.

Гермиона улыбнулась ему. Удивительно, но Драко улыбнулся ей в ответ.

— Хорошо, — сказал он. — Очевидно, мне нужно найти еще «головорезов», как ты их называешь. Завтра утром я отправлю Неро с, так сказать, наводкой на палочку. Однозначно, те волшебники и волшебницы, что уже работают на меня, непроходимые тупицы. Но я просто найму всех, кто будет готов взять мои деньги, и рано или поздно кто-то из них найдет этого ублюдка.

— А я отправлюсь обратно в магазин Дюрана и узнаю, готово ли зелье. Он сказал, что уже близок к завершению, но огненные семена необходимо остудить до комнатной температуры перед тем, как добавлять их к остальным ингредиентам.

— Хорошо.

Она взглянула на столешницу. Яблочные цветы начали чернеть.

— Ты не голоден? — спросила она. — Ты ничего не ел, только устраивал из еды художественные экспозиции.

Он наложил на яблоки освежающее заклинание и взял несколько долек, предложил Гермионе кусочек, после чего отправил в рот остальное.

— Тебе не надо обвалять их в сахаре? — поинтересовалась Гермиона.

— Это предложение?

— Нет.

— Тогда, полагаю, не надо, — он положил в рот еще один ломтик.

Гермиона снова просмотрела свои записи, намечая то, что ей предстоит обдумать: возможные чары обнаружения, чтобы помочь разыскать Крэбба; идеи, как добраться до досье Люциуса в Министерстве; книги, где можно было бы узнать рецепты зелий на случай, если лекарство Дюрана не сработает. Добравшись до конца свитка, она подавила зевок и посмотрела на часы.

— Мэрлин, как так вышло, что сейчас уже полночь?

— Думаю, это как-то связано с вращением Земли вокруг своей оси.

— Поганец, — она свернула пергамент.

Драко снова улыбнулся и доел последний ломтик яблока. Гермиона заклинанием отправила посуду в раковину и начала убирать крекеры.

— Конечно же, время — это человеческая идея, — продолжил он, ловя печенье, прежде чем то окажется в коробке. — Так что размышление о том, что такое поздний час — это всего лишь сохранение иллюзии линейной последовательности по отношению к фиксированному моменту в будущем.

Гермиона несколько раз моргнула:

— Я и правда слишком устала, чтобы вести сейчас подобные беседы.

— Грейнджер, я много читал о времени и осознании. Хотел понять, может ли кто-то объяснить, что испытывает моя мать или каково ей будет, когда она очнется.

— И?

— Никогда не догадаешься, — усмехнулся он. — Оказалось, что никто ни с чем не согласен и ни у кого нет ни одного нормального гребаного ответа, — его слова были горькими, но голос Драко звучал почти что весело. Он допил воду из своего стакана и принялся жевать лед.

Гермиона рассмеялась и отправила виноград обратно в холодильник. Осмотревшись, она пришла к выводу, что в кухне чисто — ну, по крайней мере, так же чисто, как было тогда, когда они только сюда пришли.

— Грейнджер? — позвал Драко. Он закинул в рот еще один кубик льда.

— Да?

Малфой проглотил лед и прочистил горло.

— Я могу остаться здесь на ночь?

— Что? — она чуть не выронила палочку.

— Здесь. В твоей квартире. Я могу здесь остаться?

Она почувствовала, как по шее к щекам поднимается обжигающий румянец. Во рту пересохло, а в голове стало пусто.

— М-м-м. Здесь?

— Да, здесь. Слушай, я не имел в виду ничего предосудительного. Не так, как когда аппарировал нас в свою спальню. Я просто… этим утром… это было мило. Проснуться здесь в твоей квартире, а не в мэноре. Но если это чересчур, просто забудь об этом.

— Это не чересчур, — откликнулась Гермиона. Она понимала, что улыбается сейчас как сумасшедшая, но ничего не могла с собой поделать. — Буду рада, если ты останешься.

— Хорошо.

— Подожди-ка, ты только что признался, что, когда перенес нас в свою спальню, ты думал…

— Ну конечно, думал, — он снова набрал полный рот льда. — Твоя блузка просвечивала из-за дождя.

— Драко! — Гермиона бросила в него скомканную салфетку.

— Что? — он рассмеялся и наклонился. — Это комплимент, Грейнджер.

— К сожалению для меня, в тот вечер на тебе были обычные черные вещи, так что единственное, что я смогла рассмотреть, так это твои жалкие попытки затащить меня в постель.

Палочкой она собрала кучу мятых салфеток и швырнула их ему в лицо.

— Да это был полностью бессознательный поступок! — воскликнул он, уворачиваясь от нападения. — А это использованные салфетки?

— Какие-то — да.

— Отвратительно, — сквозь смех проговорил он.

— Ты заслужил, — она запустила последнюю салфетку прямо ему в лоб. Та грозно покрутилась, прежде чем устремиться Драко между глаз.

— Дразнишься? Очень мило, — при помощи палочки Малфой собрал с пола все салфетки, очистил их и аккуратной стопкой отправил в ящик.

— И ты ничего не сделаешь мне в ответ?

— Я выше такой ерунды, — ответил он. Но одним быстрым движением кисти сложил последнюю салфетку в хищную птицу и напустил на волосы Гермионы.

— Ах ты поганец! — тряпичная птица сделала над ее головой еще один круг, и Гермионе пришлось отбиваться от нее до тех пор, пока та не упала на пол.

— Мир?

Она подозрительно посмотрела на Драко:

— Не уверена.

— Правильно делаешь, что опасаешься, — серьезно заметил он.

— И ты, — откликнулась она, вертя палочку между пальцев, — тоже.

Он снова рассмеялся, затем отправил последнюю салфетку в ящик.

— Здорово видеть, как ты смеешься, Драко.

— Здорово смеяться, Грейнджер.

Гермиона улыбнулась и почувствовала, как ее сердце сильно стукнулось о ребра. Малфой улыбнулся ей в ответ и отвел взгляд.

— Что ж, — заметила она, убирая палочку, — уже действительно поздно, — Гермиона прошла в гостиную и начала рыться в шкафу с бельем. — Я сейчас только возьму дополнительное одеяло себе на диван и…

Драко прошел за ней следом.

— Учитывая тот факт, что сегодня меня ничем не опоили, я отлично могу сам выбрать, где мне ночевать. Ты спишь в своей кровати. Я — на диване.

— Но ты слишком высокий. Тебе будет неудобно.

— Ты права, — откликнулся он. — Но вот если бы кто-то из нас двоих мог использовать магию, чтобы сделать диван более удобным… — Малфой коснулся палочкой дивана, и тот стал на метр длиннее и значительно мягче. Драко наклонил голову, оценивая результат, затем взмахнул палочкой еще раз, меняя цвет обивки с золотисто-бежевого на темно-зеленый.

— Это ужасно.

— Завтра утром я верну всё обратно, если только за ночь у тебя не улучшится вкус.

— Собираешься трансфигурировать мои простыни и одеяло?

— Все зависит от того, насколько они плохи.

— Можешь спать в ванне.

— С чего это вдруг? — спросил он, устраиваясь на подушках. — Ведь теперь я могу расположиться на этом великолепном ложе.

* * *

Она принесла на свой обновленный диван простынь и одеяло для Драко. Малфой снял пиджак и свитер, вынул ремень и всё это аккуратно положил на пол. На нем остались только белая рубашка и черные брюки. Когда Драко наклонился, чтобы расшнуровать и снять ботинки, Гермиона честно старалась не пялиться на его руки и выступающие на спине позвонки.

Она уже собиралась пожелать ему доброй ночи, как в окно постучала небольшая сова.

— Это Карат, птица Дюрана.

Гермиона отвязала записку и положила пергамент на диван рядом с Драко.

— «Мисс Грейнджер, — прочитала она вслух. — Зелье должно быть готово завтра к полудню. Вы сможете его забрать. Обратите, пожалуйста, внимание на прилагаемый счет. Я с готовностью верну Вам деньги, если зелье не поможет. Для меня было честью работать с Вами. Искренне Ваш, Жан-Жак Дюран».

Она протянула письмо и счет Драко. Драко просмотрел записи и сказал:

— Ювелир не выставил счет за работу. Только за ингредиенты и за простой магазина.

— Вот видишь? Не все стремятся потратить твои деньги.

— Это потому что он думает, что тратит твои.

— Это так цинично.

— Я говорю то, что вижу, — Малфой положил счет на стопку своей одежды на полу и откинулся на подушки.

Гермиона пыталась придумать причину, чтобы задержаться рядом с Драко вместо того, чтобы отправляться в спальню, но в голову ничего не приходило.

— Ну что ж, — протянула она, — полагаю, увидимся утром.

— Да, — ответил он.

— Тогда доброй ночи.

Гермиона начала подниматься, но Драко удержал ее за руку:

— Грейнджер?

— Да?

— Спасибо.

— Не стоит…

— Я не шучу. За всё, что ты сделала. За всё, что ты делаешь. Это… Это… — он замолчал, глядя на их переплетенные пальцы, будто пытался разглядеть там правильные слова. — Для меня слишком даже думать об этом. Но я думаю, — добавил он, поднимая голову и встречаясь с ней глазами. — И я хочу, чтобы ты об этом знала.

Она не была уверена, что именно надо на это ответить, поэтому просто улыбнулась и сказала:

— Хорошо.

Он крепко сжал ее ладонь и провел большим пальцем по костяшкам. Каждый нерв в ее теле отозвался на эту нехитрую ласку. Гермиона чуть придвинулась к Драко, прижимаясь бедром к его ноге. Малфой подался навстречу и теперь касался ее плеча своим. Он поднял вторую руку к ее затылку и притянул Гермиону к себе.

— Грейнджер? — прошептал он.

— Да? — в ее отклике было больше просьбы, чем вопроса.

Она почувствовала его дыхание на своем лице. Когда его губы накрыли ее, в ушах зашумело, а желудок сделал кульбит. Когда Драко коснулся ладонью ее поясницы, по коже побежали мурашки. А когда его рот оторвался от ее губ и двинулся к ключицам, под закрытыми веками засверкали звезды. Пальцы одной ее руки запутались в его волосах, вторая ладонь скользнула под рубашку. Она поймала его губы своими, целуя жадно и глубоко, пока вокруг не осталось ничего, кроме Драко: его запаха, вкуса, ощущения его тела, крепко прижатого к ее собственному. Гермиона разорвала поцелуй и провела языком по линии его челюсти, спускаясь ниже, к горлу. Драко глухо застонал и крепче стиснул в кулаке ее кудри. Гермиона начала расстегивать его рубашку, отчаянно желая почувствовать Малфоя кожа к коже, но Драко перехватил ее пальцы и осторожно отстранился, прижавшись своим лбом к ее.

— Что-то не так? — прошептала она.

— Нет, — выдохнул он. — Да. Но не с тобой, со мной.

— Что случилось?

Они оба сбито дышали, их лица раскраснелись. Гермиона отвела руки от его рубашки и откинулась назад так, чтобы видеть его глаза.

— Грейнджер, я даже объяснить не могу, как сильно я тебя хочу. И чего мне стоит сейчас остановиться. Но я в полном раздрае здесь, — проговорил он, касаясь своей головы. — И еще вот здесь, — он дотронулся до груди. — И я не готов сейчас к этому.

— Хорошо, Драко.

— Хорошо?

— Да, — она обхватила его лицо ладонями и погладила его щеки пальцами. — Да, хорошо. Нет никакой спешки.

— Прости.

— Не извиняйся, — Гермиона ещё раз поцеловала его, на этот раз в висок. — Увидимся завтра утром.

— Доброй ночи, Грейнджер.

— Доброй ночи, — она сжала его руку, перед тем как уйти в свою спальню.

* * *

Когда Гермиона проснулась следующим утром, Драко в квартире не было. Дивану был возвращен его прежний размер и цвет. При этом выглядел он значительно чище и к тому же ненавязчиво пах лимоном. На обивке выделялся большой мешок с деньгами. Гермиона прочитала записку, оставленную рядом.

Грейнджер, это деньги для Дюрана. Скажи ему, что ты утроишь сумму, если зелье сработает. Я ушел, чтобы разобраться с новыми «головорезами». Встретимся в больнице, когда ты получишь лекарство? Просто приходи сразу в мамину палату. Спасибо за гостеприимство. ДМ.