Притяжение (гет)

Она не могла забыть тот день, когда все пошло наперекосяк. И тем более не забудет тот момент, когда все отвернулись от нее. В конечном итоге спасение Мьюни обернулось страшной катастрофой, а именно «Антиутопичной Тоффи-ленной», как привыкла называть случившееся Стар. Юная принцесса не рассчитала свои возможности и способности, начала действовать, не подумав о последствиях, слепо надеясь на хороший исход. Она была объявлена врагом народа и приговорена к пожизненному заключению в камере, полной крыс, которые оказались не самыми худшими собеседниками, под присмотром специально обученного стражника. Теперь ей исполнилось девятнадцать. И нельзя сказать, что годы, проведенные за ледяными металлическими прутьями, не пошли ей на пользу.

Что касается самого Мьюни, то, если говорить предельно честно, королевство было погружено в пучину страданий, а мьюнианцы подвергались гонениям, которых, ежели подумать хорошенько, заслуживали этого из-за своего отношения к монстрам, которые теперь жили так, будто каждый из них был царем. Так и есть: они — цари своих маленьких мирков. Но ведь не все мьюманы такие, не все в свое время считали монстров отбросами, только вот… Кому захочется разбираться в поступках каждого? Точно не Тоффи. Его мести должен был вкусить каждый.

Но вернемся в межгалактическую тюрьму, в которую заключали самых опасных преступников. Глядя на Стар Баттерфляй и не скажешь, что она одна из них, но послушать, что о ней говорят ее народ и сам правитель — император Тоффи, — и мнение поменяется. Но разве можно доверять слову ящера, одержимого местью? А словам сотни монстров? А самих мьюнианцев? Можно?

Если вы ответили положительно — вы очень заблуждаетесь…

И даже если спросить у особого стражника, коим являлся заколдованный Марко Диаз, его ответу доверять было никак нельзя.

* * *

Стар мерила шагами камеру, напевая слова, написанные на скомканном клочке пергамента. Две крысы высунули свои мордочки и слушали ее голос, поблескивая черными глазками-бусинками, в которых отражалась одинокая лампочка, свисавшая с потолка на голом проводе.

То к центру, то за край,

Считая свои дни.

Я забывала про свою печаль,

Мы были вдвоем, мы были одни.

От коридора здания ее отделяла массивная дверь из сплава, который способен удерживать любую магию — даже если бы Стар устроила здесь взрыв сверхновой, на двери бы и царапины не осталось. Кроме двери от мира ее изолировали прутья, в необходимости которых она сомневалась. Но они были… Может, для красоты? Или для развлечения? Стар очень нравилось брякать своей палочкой по этим прутьям. Она находила это как минимум забавным. Вдруг дверь открылась, и она увидела Марко. Каждый раз, когда он приходил к ней — навещал, приносил скудный завтрак, обед или ужин, доставлял посылки, которые заказывались ему непонятно как, — Стар смотрела в его глаза…

Глаза… Некогда карие, они были застелены серой пеленой и не признавали в принцессе друга…

Теперь отношение его было холодным, отстраненным, прямолинейным. Таким, каким должно быть отношение стражника к заключенной. Это не тот Марко Диаз, который когда-то подружился с самой безбашенной девчонкой во Вселенной, а тот, который знал ее лишь по словам нынешнего монарха Мьюни и верил в то, что она и вправду представляет угрозу не только своему родному королевству, но и всему миру в целом.

— Для тебя снова коробка, — пренебрежительно сказал он. — Ты знаешь, я не должен…

— Не должен отдавать мне ее без письменного соглашения императора Тоффи, — продолжила Стар томным голосом заученный, как нудный стишок, текст, который кому угодно надоест после столь многократных повторений.

Она поднялась со своей скрипучей койки, подошла к прутьям и, ухмыляясь, посмотрела на своего стражника.

— Позволь…

Стар просунула руки сквозь прутья, ноготками вскрыла оберточную пленку и открыла коробку. В ней было не что иное, как обычная пудреница с зеркальцем и помада.

— Зачем это тебе? — резко спросил Марко.

— Ну-ну, — таким же томным, елейным голосом продолжила она. — Зачем так сердиться? Это просто женские штучки. Я же как-никак девушка, — Стар погладила его плечи, будто смахивая пылинки с его темно-голубой формы. — Принцесса, — ее руки плавно перешли к лацканам сюртука, за которые она чуть потянула его на себя так, что лицо Марко оказалось прямо напротив ее кукольного личика.

— Ты враг народа, не забывай! — он резко отстранился, вырываясь из соблазнительного плена ее шаловливых пальчиков.

— Но все же должна же я выглядеть подобающе? Даже в этом… — Стар осмотрела себя.

На худых бедрах висели черные мешковатые джинсы, которые не сваливались только из-за широкого ремня, а осиную талию и грудь, которая не заостряла на себе внимания, облегала черная майка.

— И тем более… — она облокотилась на прутья, прижалась к ним щеками так, что отдаленно напоминала земного хомяка, и округлила глаза, чтобы еще более походить на Мисс Невиновность. — Меня очень… Очень и очень… Нагло оболгали… И даже ты, Марко Диаз… — Стар просунула сквозь решетку руку и указательным пальцем очертила на щеке Марко сердечко, — не веришь мне только потому, что заколдован… А ведь мы были друзьями…

— Да чтобы я дружил с предателями своей Родины?! — вспылил он.

— Я любила тебя!..

— Чтобы я водился с испорченной принцесской? Ты убила собственных родителей! Нет! Ты их просто уничтожила! — его лицо исказилось в яростной гримасе. — Если бы не милостивый Тоффи, Мьюни бы сейчас гнило под твоим натиском! — Марко буквально отскочил от камеры.

— Милостивый Тоффи? Под моим натиском? — Стар еще сильнее прижалась к прутьям, будто пыталась раздвинуть их и вылезти прямо сейчас. — Да ты знаешь, что там происходит? Как правит этот твой Тоффи, м?

Он замялся.

— Мне докладывают, что все хорошо, что все всех устраивает.

— Устраивает? Мьюнианцев просто мучают! Как… — она резко замолкла. С отрешенным взглядом отошла и села на свою койку. — Как мы когда-то поступали с монстрами… — прошептала Стар. — Это и моя вина, точнее, вина моего рода…

Бум — картонная коробка с посылкой упала на холодный пол.

— Я не собираюсь дальше тратить время на разговоры с тобой. В посылке и правда нет ничего опасного. Просто обычная пудреница и обычная помада, только если она не из помадкового измерения, — с этими словами Марко захлопнул дверь.

— Такого измерения нет! — прокричала она, но он ее уже не слышал.

* * *

Говорили, что камера, в которой была заключена Стар, не поддается никакой магии, но, несмотря на это, она нашла способ обвести вокруг пальца того, кто поместил ее сюда.

Стар в какой-то мере благодарила Тоффи, ведь если бы не годы заключения, то вряд ли она достигла бы таких высот в магии. Несметное количество заклинаний открылось ей во время медитаций.

* * *

Она сидела на холодном полу в позе лотоса. Её мысли были где-то далеко, за гранью разума. И вдруг в руках зародилось белое пламя, из которого выпадали сверкающие искры. Раскрыв ладони, она увидела, как с них взлетела невероятной красоты белая бабочка. Она немного полетала над головой Стар и исчезла в том же пламени, оставив за собой маленькую горстку белого пепла.

На другом конце Вселенной, в Земном измерении, одна девушка проснулась от назойливого насекомого, что влетело в ее форточку и начало щекотать ее нос своими крыльями. Дженна продрала глаза и увидела перед собой бабочку, которая, когда поняла, что ее заметили, упала на руки девушки свернутым листком обычной бумаги.

* * *

На полу разбросаны Книга Тайн, та самая помада, листы пергамента — чистые и исписанные — и палочка. Стар сидела на койке и пыталась воспользоваться зеркальцем, которое, естественно, было не таким простым, как думал Марко.

— Свет мой зеркальце, звони Дженне, — через пару секунд, когда гаджет никак не отреагировал, она сказала более настойчиво: — Свет мой зеркальце, позвони Дженне! — тишина.

Стар нажала пару клавиш, скрытых под имитацией пудры, и вновь попробовала:

— Свет мой зеркальце, позвони Дженне!

И снова молчание.

Баттерфляй с яростью отбросила зеркалофон и спрятала лицо в ладонях. Через секунду она уже была на другом конце камеры, так как зеркало наконец заработало, и синтезированный голос оповестил:

— Звоню Дженне.

Трясущимися руками Стар сжала гаджет и начала мысленно повторять: «Только не оборвись, только не оборвись…». Спустя минуту длинных гудков Дженна ответила.

— Хэй, — сказала она в своей манере и улыбнулась. — Привет уголовничкам.

— О Боже, Дженна, я даже и не надеялась тебя услышать и увидеть!

— Детка, как я вижу, посылка дошла, и все в силе, — уточнила Дженна.

— Да, естественно. Я больше не хочу гнить здесь, пока там гниет мой народ, — Стар выпрямилась. — Ровно в девять утра я сломаю блокатор измеренческих ножниц, и Пониголовая сможет меня забрать. Что делать с Марко?

— Он взрослый мальчик, помада подействует, и Диаз сможет нас найти, не сомневайся, — Дженна не волновалась по поводу плана и пыталась поделиться своей уверенностью и со Стар.

— Надеюсь, ты права, — протянула Баттерфляй. — Слушай, ты извини меня, что я вас во все это втянула. Вы столько пережили, чтобы достать книгу, помаду и зеркальце.

— Хэй, детка, мы на все пойдем ради тебя, — будь Дженна рядом со Стар, она приобняла бы ее за плечи. — Ты наша подруженция, как же иначе?

— Но пройти мимо ловушек Тоффи, в незнакомом измерении искать эту помаду, которая непонятно, подействует или нет… — Стар начала перечислять, но Дженна ее остановила.

— Подействует! И, кстати… — она усмехнулась, — не забудь, что Келли наблюдала сегодня весь день за Тоффи.

— А, ну да… — Стар шутливо закатила глаза и улыбнулась. — Что слышно, что видно?

— Тоффи хочет покончить с тобой. Одиннадцатого августа тебя должны похоронить перед всем народом Мьюни.

— Но это уже послезавтра!

Дженна кивнула.

— Думаю, ты догадываешься, кого заставят это сделать.

* * *

Стар не спала всю ночь, представляя самые разные картины ее убийства. Интересно, у Марко поднимется рука сделать это?

Он заколдован, о ней и не вспомнит, но вдруг… где-то в его подкорке остались те самые теплые воспоминания? Так или иначе, у нее был план. Одиннадцатого августа она не будет погребена под Мьюнианской землей, она будет действовать на благо измерения.

Щелчок, и замок открылся — это оповестило о появлении Марко Диаза.

— Стар Баттерфляй.

Она быстро закончила красить губы той самой помадой и развернулась к нему, улыбаясь.

— Оная.

Марко впервые смягчился в лице и подошел вплотную к решетке.

— Я…

— Да? — Стар тоже подошла и, как обычно, облокотилась на прутья.

— Я не хочу… Меня заставили… — еще чуть-чуть, и из его глаз пойдут слезы. — Я хочу верить тебе, а не уничтожать тебя…

— Как же ты мне поверил? — она отстранилась от решетки. — Хотя совсем не знал, кто же я.

Марко просто уставился на нее не в силах сказать что-либо еще.

— Дело в моем притяжении?.. — Стар подалась вперед, протянула руки сквозь эти чертовы прутья, схватила Диаза за лацканы, потянула на себя и, наконец, поцеловала его.

Она не думала, что их первый поцелуй произойдет… вот так.

Но не успела она насладиться этим, как Марко потерял сознание и упал на холодный пол. Стар стерла остатки помады с губ.

— Галлюциногенная помада не подвела, однако, — сказав это, она кивнула самой себе и свистнула.

Из норки выскочила крыса. Она пробежала через решетку и начала искать у Марко, который продолжал пребывать в отключке, ключи.

Зверек быстро выполнил свое предназначение, а Стар ликовала первой удаче, держа в руках трофей. Она открыла решетку и уже хотела уйти.

Но она обернулась.

Быстренько написала что-то на огрызке пергамента, села на бессознательного парня и, взяв его аккуратно за затылок, поцеловала в лоб, будто отдавая всю свою нежность, все свои жизненные силы, эмоции, всю свою безграничную, неугаснувшую любовь… и спрятала записку в карман его сюртука. После этого «ритуала» Стар со спокойной душой ушла.

«Беги, повстречаемся с тобой в пути».