Из России с Малфоем (джен)

— Эй, — Долохов потряс за плечо так и не очнувшего Серёгу:

— Глаза открой, угрёбище! Вижу ведь, что живой!

Тот открыл красные (Лорд обзавидуется!) глаза и хрипло сказал:

— Was ist... was ist los?

— Отойди! — рявкнул вдруг Родольфус, отшвыривая Долохова к стенке заклинанием и связывая Серёгу от плеч до пяток. — Это по-немецки — и я очень хотел бы ошибиться в своём предположении о том, что произошло.

— Люци! — бледная, как полотно, Нарцисса с силой похлопала Малфоя по щекам. — Люци, слышишь?

— Отойди-ка от него, — сказал Снейп, подходя поближе и наводя на тело Люциуса свою палочку. — Если что-нибудь пошло не так — Мерлин знает, кто он.

— Бля... — ответил Малфой и вдруг совершенно другим голосом продолжил:

— Убирайся из моей головы, мерзавец!

— Я не понял, — растерянно проговорил Рабастан, — их там двое, что ли?

— Нет, блин, — зло ответил Долохов, — их там целый легион! Вот это и есть пиздец в чистом виде!

— Wer seid Ihr? — холодно спросил тот, кто занял тело Серёги.

— Wer bist du? — жёстко спросил Снейп, наводя теперь свою палочку на тело Серёги. — Wie heißt du?

Родольфус, тем временем, подошёл к телу Малфоя, с которым происходило что-то странное.

— Ich bin Gellert Grindelwald, — ответил... человек, насмешливо глядя на замершего как изваяние Снейпа, — befreie mich! — повелительно потребовал он, и Родольфус, покорно кивнув, снял заклинание.

Серёга... хотя нет — даже в его движениях появилось нечто совершенно другое, незнакомое и пугающее — поднялся и, оглядев их всех, сделал повелительный жест.

— Руди, что мы натворили? — в ужасе прошептал Рабастан.

Но брат, глядя на него пустыми глазами, ничего не ответил, обездвиживая одним заклинанием бывших товарищей.

А затем встал на колени и протянул свою палочку Гриндевальду.

Люциус пытался закричать, сделать хоть что-нибудь — но не мог выдавить и звука.

В глазах у него потемнело, он успел подумать, что лучше бы ему навсегда остаться в теле этого маггла — и зачем, зачем они притащили с собой его Нарциссу!!! — и он наконец-то закричал.

* * *

И проснулся — в холодном поту.

Он лежал в маггловской квартире, на тумбочке перед ним были разложены игрушки, в которых превратили прибывших магов и Серёгу — а устроившийся на соседней кровати Снейп пристально смотрел на него, держа в руках палочку.

— Ты кричал, — сказал он. — Что ты видел?

— Коньяк найти надо, — сказал Малфой, обтирая холодный липкий пот со лба ладонью. — Такой же. В точности. Где — не представляю! Дома есть... кому-то из вас придётся туда аппарировать и принести. Я больше так рисковать не буду.

— Родольфуса отправь, — посоветовал ему Снейп, — а лучше — Нарциссу. Я не настолько хорошо знаком с твоими винными погребами и не уверен, как меня встретят твои домовые эльфы.

— Цисси, да! — лихорадочно воскликнул Малфой. — Вы зачем вообще её сюда привезли?! Ей не место здесь, ты не понимаешь? Мало ли, что пойдёт не так! Я отправлю её домой — и... нет, она должна там остаться! Значит, нужно, чтобы кто-нибудь пошёл с ней и...

Снейп молча окатил его холодной водой из палочки.

— Успокоился? — брюзгливо спросил он.

— Ты не понимаешь! — Малфой с досадой утёрся краем одеяла. — Если что-нибудь пойдёт не так, она должна быть в безопасности! Ладно мы — нас уже не жалко — но она не должна рисковать! Не должно её быть рядом во время ритуала.

— Вот ты ей это и объясни, — посоветовал Снейп, — а нас уволь. Блэки! — фыркнул он.

— Да бесполезно ей такое объяснять! — воскликнул Малфой. — Ты да Руди можете... скажите ей, что присутствие женщины во время ритуала может что-нибудь испортить — не было же женщин там, когда это случилось. Так скажите, чтоб она поверила! Северус, прошу тебя.

— Скажу, — кисло ответил Снейп, — а теперь всё же ответь — что ты увидел во сне?

— Гриндевальда я увидел, — буркнул Малфой. — И себя — в одном теле с этим, — он махнул куда-то неопределённо. — Хорошо хоть, в собственном, но, сказать по правде, разницы особой не было.

— Только Гриндевальда нам и не хватало, — ядовито сказал Снейп, — для полного счастья. А почему именно его, а не Лорда?

— Да откуда же я знаю! — изумлённо упрекнул его Малфой. — Если ты способен объяснить любой свой сон, то я на прорицания в школе даже не ходил!

— А зря, — пожал плечами Снейп, — сейчас бы не впадал в истерику. Спи! — приказал он. — Или на тебя заклинание наложить?

— Обойдусь, — ответил тот, ложась. — А ты это, значит, можешь истолковать? — тут же спросил он. — Ну и что всё это значит?

— Что нельзя нарушать чистоту эксперимента, — проворчал Снейп. — Спи уже!

— Это я и без тебя знаю, — буркнул Малфой, заворачиваясь в одеяло. Заснуть он, разумеется, смог далеко не сразу — лежал молча и думал. И чем дольше думал — тем печальнее становился. Потому что мысли ему в голову лезли невесёлые, и будущее представлялось ему в мрачном свете. Причём любое — вне зависимости от того, сможет он вернуться в своё тело или нет. И Мордред поймёт, какое хуже... хотя нет — он, определённо, предпочёл бы умереть собой.

* * *

Нарцисса коньяк доставила — но уходить обратно отказалась наотрез. Единственное, в чём Снейп и старший Лестрейндж преуспели — это убедить в том, что во время эксперимента её рядом с Люциусом быть не должно.

— Мы и без того отошли от происшедших событий, — серьёзно объяснял ей Родольфус, — так что не стоит усугублять ситуацию. В идеале надо бы накладывать Круциатус на Люциуса не здесь, а в Меноре, но мы попробуем и этот вариант.

— Я с тобой останусь, хочешь? — предложил Мальсибер.

— Ты можешь понадобиться там, — возразила она. — Нет — идите все. Я подожду здесь — но прошу вас, не скрывайте, если что-нибудь пойдёт не так.

— Мы не станем, — пообещал Родольфус, и хотя Нарцисса кивнула, по её глазам было видно, что она ни капли ему не поверила.

— Чо, опять? — тоскливо простонал Серёга у двери в подвал.

— Не опять, а снова, — буркнул Долохов. — Как вы тут живёте вообще!

— Да нормальный подвал, — сказал МакНейр, оглядываясь. — Сырость, крысы... плесень, вон. Трэверсу бы понравилось.

— Вот и притащил бы сюда Трэверса, — сплюнул Долохов, — в Азкабане и то чище было. Совдепия, м-мать!

— Ты здесь раньше бывал, что ли? — заинтересовался МакНейр.

— Я — нет, — отрезал Долохов, — отец рассказывал. Долго еще, господа ритуалисты? — повернулся он к Эйвери и Родольфусу. — А то дождётесь, что тут врата Ада откроются.

— Не смешно, — отрезал Снейп, которому эти слова неприятно напомнили ночной разговор.

— Строго говоря, концепция Ада слишком спорна, чтобы ожидать здесь чего-нибудь подобного, — попытался, кажется, пошутить Эйвери. — Тем более, если они откроются сами по себе.

— Это чо, щаз опять черти из стен полезут? — перепугался Серёга.

— Полезут, если болтать будешь, — пообещал ему Родольфус, доставая палочку. — Что ж, начнём.

Он провёл в воздухе неровную линию, и она, мерцая голубым, повисла в воздухе.

Серёга, тяжко вздохнув, потянулся к рубильнику.

— Рано! — гаркнул Родольфус. — Я скажу, когда.

Минут двадцать они с Эйвери чертили вокруг Люциуса и Серёги линии, складывающиеся в некое подобие мерцающих клещей, и читали вслух незнакомый остальным текст на латыни. Наконец, Родольфус дал отмашку, и Серёга обречённо подошёл к рубильнику и, глубоко вздохнув, схватился за него и дёрнул.

Током его шарахнуло как по заказу.

— ...Эй, — Долохов потряс так и не очнувшего Серёгу: — Глаза открой, угрёбище! Вижу ведь, что живой!

Тот открыл налитые кровью глаза и хрипло пробормотал что-то непонятное.

— Люциус! — Ойген с силой похлопал Малфоя по щекам. — Люци, слышишь?

— М-м-м... — неразборчиво промычал тот.

— Ну и кто где? — с интересом спросил Долохов.

Он снова потряс Серегу за плечо и рявкнул:

— Подъём!

— Да ёбт... — хрипло пробурчал он, и Долохов, оставив его, крикнул:

— Этот на месте!

— Люци! — снова позвал Ойген.

— А где Гриндевальд? — спросил тот.

— На хрена он тебе? — изумился Долохов.

— Нету?! — счастливо прошептал Малфой и посмотрел на свои руки: — Получилось... Мерлин, получилось! — почти что прокричал он.

— Получилось, получилось, — проворчал Долохов, — пойдём отсюда.

Малфой огляделся и, поднявшись, подошёл к Серёге и пристально оглядел его с головы до ног. Потом пробормотал:

— Мерлин... Ойген, — обернулся он к Мальсиберу. — Я сейчас сам не рискну — но ты мог бы отдать ему некоторые мои воспоминания? Только так, чтобы я их тоже не забыл. Ты, вроде, умеешь?

— Да, могу, — радостно сказал тот. — Люци, я так рад, что ты вернулся! Я всё сделаю.

— Слушай, Люциус, — насмешливо спросил Долохов, — с тобой точно всё в порядке? То тебе Гриндевальд зачем-то понадобился — не про жену или сына спросил, про Гриндевальда! — то магглу воспоминания решил отдать... Ты что, от пребывания в его теле рехнулся, то ли?

— Проще воспоминания отдать, чем объяснять, — ответил Малфой. — Я тут начал кое-что от его имени — он должен быть хотя бы в курсе. Не уверен, что он сможет продолжать — но хоть чтобы понимал... там семья всё же. Дети... жаль их.

— Жаль. Малфою — маггловских детей, — хмыкнул Долохов, — расскажи кому — не поверят. Да ты всю жизнь к ним как к мусору относился. Это ж надо, жалко! А по возвращении мы найдём уверовавшего в добро и справедливость Лорда и ушедшую в монастырь Беллу.

— Ты ж их сам жалел, — напомнил ему МакНейр. — Когда предлагал его убить, — кивнул он на Серёгу. — Забыл?

— Сравнил! — возмутился Долохов, — одно дело убить маггла, другое — с магглом нянчиться.

— Тут мотив важен, — не сдавался МакНейр. — Ты его убить зачем хотел?

— Ну опять вы про убийства! — с упрёком воскликнул Мальсибер. — Можно хоть сейчас просто порадоваться и отпраздновать

— А где черти? — спросил наконец-то полностью пришедший в себя Серёга.

— Ушли, — порадовал его Долохов, — обещали вернуться, как только напьёшься! — и громко заржал. — Ну дела, — отсмеявшись, сказал он, — одному Гриндевальда вынь да положь, другому чертей...

— Полагаю, нам с вами нужно кое-что обсудить, — сказал Серёге Малфой. — Кое-что вам стоит знать в подробностях — пойдёмте к вам и побеседуем.

— А? — изумился Серёга. — Про чо?

— Интересно, — задумчиво спросил Долохов, — этот маггл Крэббу с Гойлом не родня?

— Брат по разуму, — ядовито ответил Снейп.

— Про бизнес, — усмехнулся Малфой. — Хотя это слово слишком громкое — и всё же. Но не здесь же разговаривать, — он брезгливо скривился. — Давайте наверх поднимемся.

И он пошёл вперёд, не оглядываясь на своего бывшего товарища по несчастью.