Significant Digits - Значащие цифры (джен)

Что ты говоришь, когда отправляешь своих родителей или прародителей "обновиться" или "восстановиться", или какой эвфемизм мы используем на этой неделе?

Ты говоришь: «Бабушка, иди сюда. Ты стара и твоё лицо преисполнено мудрости, и это недопустимо. Ты покрыта шрамами сражений прошлого, и это недопустимо. В уголках твоих глаз глубокие морщины прожитых лет, и это недопустимо. Ты не согласна с Тауэром и тиранами, которые нами управляют, и это недопустимо. Иди сюда, и мы сделаем из тебя очередную куклу. Мы исправим твоё лицо. Мы исправим твои глаза. Мы исправим твой разум».

И когда "бабушка" вернётся, она действительно будет другой! Она станет молодой и обновлённой... и будет готова верно служить Дому Поттеров.

Никто не знает, что на самом деле происходит, когда ты отправляешь кого-то в Тауэр, но об истине ходят мрачные слухи. Нас кормят откровенной ложью про новую форму магии, неприступную больницу и счастливых крепких детей, возвращённых в материнские объятья. Но стоит сломать портключ, и всем известно, ты теряешь сознание, и на тебе используют Обливиэйт, а потом домой возвращается кто-то другой, как в большом, так и в маленьком смысле. Неважно, по какой причине люди попадают туда: "обновление", обсыпной лишай или перелом, они возвращаются другими. У них нет некоторых ваших общих воспоминаний, у них появляются другие привычки и манеры, а на лице порой появляется странное выражение.

Меняет ли Тауэр народ Британии под свои нужды, или подменяет людей какими-то новыми существами? Только Тауэр знает ответ, но его петля затягивается на шее нашей страны и на волшебниках по всему миру.

Цитата из манифеста Драко Малфоя, «Останови изменения».

Нерушимая Честь

Том 4, Издание 7, 1999 год

* * *

— Прекрасный процессор Pentium III, новинка этого месяца. В нём целых пятьсот мегагерц вычислительной мощи. Он сделает всё, что только может прийти в голову, особенно если у тебя есть проводное подключение или DSL. И всё это за жалких полторы тысячи фунтов. Обычно, если говорить о флагмане в линейке, речь бы шла о двух тысячах или даже больше, выше стоимости остальных ПК. Качество видео превосходное, а значит, и графика в играх будет на уровне, — Трой ласково погладил картонную коробку. Он знал, зачем этому парню нужен компьютер... Для того же, для чего всем этим парням он внезапно понадобился. Они видели в вечерних новостях про вред Всемирной Паутины, и теперь они хотят попробовать кусочек.

Мистер Спу покосился на спецификацию на боку коробки. Трой видел, что молодой человек был в настроении раскошелиться. Повсюду стояли похожие коробки с разной маркировкой: STUART AC/4232, Fisher SENTRON ARGUS@⁽¹⁾, HONDA EB3000C⁽²⁾ и многие другие. Странный набор, про некоторые из вещей Трой даже никогда не слышал. Он узнал генераторы и переносные выключатели по упаковкам, на которых были маленькие графики и описания. Он даже знал, что Netwell Foam — это звукоизолирующий меламин, как у его приятеля Сэмми в студии. Но он даже не мог предположить, что за ILX Lightwave TD6000⁽³⁾. Что это у них за лаборатория?

Более дюжины серьёзных мужчин и женщин ходили вокруг коробок, сверялись со списками и приглушённо разговаривали. Управляла процессом светловолосая женщина, которая иногда с отсутствующим видом смотрела в стену. Казалось, что они были в каком-то странном замке из серого камня с мерцающими настенными светильниками — подождите, это что, факелы? Зачем вообще устраивать лабораторию в подобном месте? Это что, какой-то военный объект со спецназом⁽⁴⁾ или вроде того? Забавно, но он не мог вспомнить дорогу, по которой они сюда попали...

— Выглядит хорошо, — сказал мистер Спу, возвращая внимание Троя обратно к этому молодому мужчине, на лбу у которого был довольно необычный шрам. — У вас есть двадцать таких? С периферией?

Трой широко улыбнулся:

— Найдём. Доставим бесплатно, если пожелаете.

Мистер Спу покачал головой:

— Спасибо, не нужно. Наша лаборатория — режимный объект. Мы сами заберём всё от вас. Вам нужен чек на задаток?

* * *

Гарри пытался выкинуть из головы ситуацию с Гермионой, поскольку он понял, что ему не удастся направить мысли в нужное русло. Что-то в Обете заставляло его разум так легко зацикливаться, когда дело касалось её, что он мог с одержимостью прокручивать одни и те же вещи в голове снова и снова. Это было похоже на его внутренние диалоги с мысленными копиями разных людей, как если бы он спорил сам с собой на одну и ту же тему по кругу. В таких ситуациях, когда он уже обдумал все возможности и принял решение, продолжать внутренний спор — нездоровый выбор, по крайней мере до тех пор, пока не появится новая информация.

Чтобы отвлечься от этого, он планировал следующий уровень развития своей крепости. Даже лучше, он планировал, где разместить компьютер. Он уже зарылся в коробку и вытаскивал из неё руководства и прочие бумаги, которые напоминали закуску к основному блюду. Очень скоро он прочитает каждый клочок бумаги. Потому что наконец-то, наконец-то: электричество!

Гарри с самого начала пытался понять, каким образом магия влияет на электричество. Присутствие любого заклинания или щита влечет за собой различные электромагнитные эффекты: видимый свет, радиоволны и даже жесткое излучение. Не похоже, чтобы была какая-то закономерность для длины волны, создаваемой эффектом — Мобилиарбус создавал всплеск микроволнового излучения, в то время как внешне похожий Мобиликорпус давал устойчивые колебания на радиочастоте.

За этими явлениями должна быть какая-то универсальная схема, но исследования шли медленно. В начале он создал отдельные лаборатории в Абердине для измерений и сбора данных, но логистика портила все планы. Лаборатории пришлось проектировать практически без защит, поскольку действующие на область заклинания порождали непрерывное наложение помех — ни обширное экранирование, ни клетки Фарадея не помогали. В то время почти не было кадров с хотя бы минимальным набором научных и магических знаний, необходимых для этой работы, и еще меньше было достаточно доверенных и сильных волшебников, готовых работать без защитных чар. Гарри был вынужден поменять приоритеты.

После того как Лавгуд присоединилась к потоку студентов Научной Программы Хогвартса, он смог переложить на неё часть задач. Она легко впитала в себя двухлетний магический курс, разработанный Гарри и Минервой, и продемонстрировала удивительную способность к обучению в следующие два года изучения методов научного мышления и рациональности. Вероятно, это объяснялось ее воспитанием: ее растили открытой к новым идеям, даже самым нелепым и абсурдным. Во многом наука — это готовность следовать за данными, к каким бы выводам это ни вело, а Лавгуд не была скована условностями.

Её бесстрашие было бесценным для Гарри, особенно когда она с радостью согласилась принять участие в одном его исследовании: как Дьявольские силки выживают без солнечного света. Многие ведьмы и волшебники задумались бы, прежде чем соглашаться работать с опасным растением, но Лавгуд лишь рассеяно кивнула.

Большая часть жизненного цикла Дьявольских силков была логична. Растение инстинктивно перемещалось, формируя силки, и душило всё, что попадало в зону его досягаемости. Оно приводилось в движение плотными волокнами, проходящими через каждый усик, и могло двигаться сверхъестественно быстро. После того, как оно придушило или раздавило свою жертву (обычно это были небольшие животные или крупные насекомые), оно бросало ее. Останки разлагались и обеспечивали растение необходимыми питательными веществами.

Что было нелогично, так это то, что у Дьявольских силков были листья, и при этом оно ненавидело свет! В природе листья часто адаптировались под ловушки, оружие или защиту, но не было никакой причины обладать листьями для растения, преимущественно растущего в пещерах.

Гарри сделал два предположения: во-первых, листья должны поглощать что-то, аналогично свету. Иначе самыми успешными стали бы Дьявольские силки вообще без листьев или с маленьким их количеством, и эволюция бы избавилась от них. Во-вторых, поскольку Дьявольские силки росли в основном в магических садах или волшебных участках, например, в пещерах Запретного леса, для выживания им нужна магическая окружающая среда.

Всего за год Лавгуд продемонстрировала способности Дьявольских силков к поглощению магии, а всего за два года ее команда смогла вывести в Зале Науки магически модифицированный вариант этого растения, который не мог двигаться и имел неутолимый аппетит к фоновой магической энергии.

Дьявольские силки используют вместо фотосинтеза таумасинтез⁽⁵⁾. Они поглощают магию, возможно так же, как это делают чизпурфлы, и густые заросли этого растения наконец открывают возможность экранировать электронику от фонового магического излучения и его пагубного электромагнитного влияния.

А это означало, что Гарри наконец может построить лабораторию его мечты. Внешние корпорации под его контролем делали десятки заказов — всё, что он не мог трансфигурировать, и он часами занимался чудесными увлекательными проблемами, связанными с соединением магии и технологий. С самого начала планирование Тауэра было восхитительным, тогда он сидел с карандашом и бумагой в клетку, создавая новое на смену руинам, возникшим по его собственной глупости. Словно он снова стал шестилетним мальчиком, работающим над макетом "лаборатории мечты" (нет, мисс Блэр, спасибо, но я не буду проектировать "домик на дереве своей мечты"). Но теперь задача сулила сложности и удовлетворение от их разрешения совершенно другого масштаба. Он купил свои собственные масс-спектрометры⁽⁶⁾!

У Гарри всё было уже почти готово. Звукоизолирующие панели на деревянных опорах поддерживали и защищали густые заросли «листьев Лавгуд» (так он называл модифицированные Дьявольские силки), которые вились по стенам и потолку длинной комнаты Парного Партнёрства. Листья Лавгуд также были под его ногами, скрытые под слоем гофрированного металла, а входные двери с внутренней стороны были покрыты сеткой, заросшей этими растениями. В стенах, укрытые отдельными лозами, были спрятаны магические устройства кондиционирования, которые впускали в комнату свежий прохладный воздух, который иначе был бы затхлым и пропитанным выделениями Листьев.

В целом в комнате было немного не по себе, поскольку даже модифицированные Дьявольские силки всё ещё время от времени дёргались и шуршали на дверных сетках, но в основном они были изолированы и скрыты от глаз. Раз в несколько недель им приходилось снимать панели и убирать Скорджифаем опавшие листья, но тем не менее Гарри был очень горд.

И компьютер!

До того как Гарри впервые отправился в Хогвартс, то есть в последний раз, когда он жил со своими родителями, у его отца в кабинете был компьютер. Это была Серьёзная вещь, к которой нужно относиться с Большой Ответственностью, однако Гарри провёл несколько счастливых часов, используя новейшую Windows 3.0, и даже поигрался с ещё более захватывающими командами MS-DOS, что привело к опасному и стремительному финалу.

С тех пор... что ж, он открыл для себя магию. События вышли из-под контроля быстрее, чем Гарри мог вообразить, и всё повернулось так, что однажды утром на вокзале Лондона он навсегда оставил свою магловскую жизнь. В тот день он обещал маме, что магия никогда не встанет между ними... но вышло иначе. Это не было обещанием, которое невозможно нарушить. Должно было быть, если бы в этом мире была хоть капля милосердия. Но это не так.

Через некоторое время Гарри поймал себя на том, что он перестал распаковывать компьютер и потерял интерес к серому устройству из металла и пластика, лежащему в коробке. Руководства и гарантийные талоны лежали в куче на столе, так и не прочитанные. Внезапно удовольствие куда-то исчезло.

Вздохнув, он откинулся на спинку стула. Это было несправедливо. Было по-детски глупо так думать, но в его мозг была встроена дурацкая программа, которая требовала к нему такого же отношения, как к его ровесникам. Причём даже со стороны безличной судьбы. Было несправедливо, что ему пришлось вычеркнуть родителей из своей жизни, но жизнь не была справедливой.

Гарри было нужно поговорить с кем-нибудь умным. Не с Гермионой, и он уже сделал Хмури новую внешность этим утром, так что Гарри не увидит его до завтра (или её, Гарри не был уверен насчёт подходящего местоимения, потому что Хмури на этот раз был шестилетней девочкой).

Наконец он вздохнул, поднялся на ноги и отправился в Комнату 101. Там он проводил всё больше свободного времени, хотя теперь его почти не оставалось, поскольку французы стали всё активнее использовать свои новые Столбы Безопасности. Британские гоблины тоже согласились установить Столб в Акле⁽⁷⁾, а значит, скоро он будет занят ещё больше.

Но иногда ему было просто необходимо поговорить, и случалось, что ему нужен был совет кого-то выдающегося, кого-то, кто не станет колебаться.

Волдеморт хоть и был чудовищем, но он был ценным чудовищем. Чудовищем, которого удалось приручить.

Попасть в Комнату 101 было непросто, особенно учитывая, что Гарри не мог попросить помощи в разработке системы безопасности. Хотя Гермиона и Амелия были в курсе задачи, Гарри настаивал, что он сам должен придумать протоколы, без блестящей проницательности Гермионы или ошеломляющей глубины магических знаний Амелии. Скорее всего они бы согласились на Обливиэйт... но Гарри не радовала перспектива стирать какую бы то ни было часть их памяти. Они наверняка могли придумать какие-нибудь хитрые уловки, чтоб устранить наиболее утомительные аспекты его мер безопасности.

При текущих мерах нужно было потратить около десяти минут, чтоб попасть внутрь, причём пять из них нужно было просто сидеть и ждать. Наконец он прошёл через портал и оказался в Комнате 101. Он спустился по ступеням в маленькую каменную комнату, в которой не было ничего кроме двух деревянных табуретов и блестящей чёрной шкатулки.

Оглядываясь в прошлое, Гарри всегда удивлялся, как же он был глуп. Было время, когда он думал, что это хороший долгосрочный план — держать Волдеморта трансфигурированным в камень в его кольце. Даже сейчас тупость тринадцатилетнего Гарри поражала его. В конце концов, Хмури, Амелия и Гарри собрались и решили, что это не было хорошей идеей, держать самого опасного Тёмного Лорда всех эпох во временном стазисе прямо рядом с его смертельным врагом и наиболее могущественными из известных им магических устройств. Видимая потеря памяти, трансфигурационная болезнь и отсутствие рук — это всё было, конечно, хорошо, но тем не менее это был глупый риск, учитывая их неполные знания о его планах и запасных вариантах (а все сообщники были мертвы или пропали). Один неудачный вечер мог стать концом света.

Даже во второй их системе мер безопасности однажды отыскался неожиданный изъян, и почти произошла катастрофа. И только по крошечной случайности Волдеморту не удалось покинуть своё новое тело и сбежать. Вальпургиева ночь.

Поэтому: шкатулка, Комната 101 и новый Тауэр. Самая надёжная крепость и лучшая тюрьма, которую Гарри и Хмури смогли спроектировать. Насколько Гарри знал, это было самое защищённое место, какое только можно представить.

Гарри сел на одну из табуреток и посмотрел на шкатулку. Он всё ещё не мог решить, было ли это глупо — хранить что-то ценное в очевидно роскошной шкатулке, или это служило важным предупреждением и двойным блефом. Так или иначе, шкатулка производила впечатление. Она была блестящей и абсолютно чёрной, но время от времени на её поверхности мерцал и замысловато подрагивал рыжевато-красный узор, исчезающий в мгновение ока. Тяжёлый замок был богато украшен, а вместо замочной скважины располагалось круглое углубление.

Насколько Гарри знал, у этой шкатулки не было названия, и она была физическим символом безумия попыток управлять магической Британией.

Он попросил помощи у Амелии — сказал, что ему нужно сохранить в безопасности кое-что, что ни при каких обстоятельствах не должно быть украдено. Она приступила к работе от его имени и нашла решение всего за несколько дней.

Несмотря на это, решение раздражало до предела, потому что несколько невыразимцев просто исчезли в хранилище Отдела Тайн, а затем вернулись с этой неуязвимой волшебной шкатулкой.

Всем, кто участвовал в этом, пришлось терпеливо выслушать гневные лекции Гарри:

о том, что невозможно планировать систему безопасности, если в каждом коридоре спрятано по тайному ходу;

о том, что он не может принимать оптимальные решения, если существуют волшебные артефакты невиданной силы, про которые никто даже не удосужился ему рассказать;

и о том, как это абсурдно, что как только ему понадобилось определенное устройство, оно тут же нашлось под рукой.

Любой, кто провёл рядом с Гарри больше одного дня, быстро привыкал к подобным спонтанным лекциям.

В конце концов, Гермиона напомнила Гарри со свойственной ей мягкостью:

что планирование системы безопасности предполагает осознание того, что твои знания неидеальны;

что никогда не будет хорошего списка всех могущественных волшебных устройств, потому что такой список был бы невероятно опасен;

и что хоть во вселенной не всегда всё складывается так удобно, как в сказках, но иногда так случается.

Любой, кто провёл рядом с Гарри больше одного дня, был очень рад присутствию Гермионы.

Волдеморта вернули в его человеческое обличье, несколько десятков раз применили на нем Ступефай (при этом Хмури непрерывным потоком творил более изощренные ослабляющие проклятия), а затем его сознание было аккуратно перенесено в мягкие волокнистые ткани нескольких экземпляров Мандрагоры туркестанской. Удивительно, но перенос разума волшебника в растение функционировал по хорошо известным «тёмной» магии принципам создания големов и заточения, и Гарри смог просто найти большую часть процедуры в различных запрошенных им книгах.

Результат ритуала поместили в шкатулку, и Гарри сам отнёс её в Комнату 101.

— Мальчик, ты глупец.

Мысли Гарри мгновенно вернулись в настоящее. Голос был до боли знакомым. Мало-помалу Гарри привыкал к этому, ведь они разговаривали долгими часами, но ему всё ещё тяжело было его слышать. Не голос сам по себе, который звучал как неидентифиуируемый мужской голос без особых отличий. А тон...

Отрывисто-грубый. Холодный. И... нет, не самоуверенный — это было бы неподходящим словом. В его словах была ледяная вдумчивая определённость, которая превращала самоуверенность в эмоцию низших существ. Этот тон не вызывал мыслей о полном ненависти враге, который мог бы перерезать ваше горло, скорее он был безразличным ножом в руке врага, для которого ваша кровь не имеет никакого значения.

— Воспоминания возвращаются к вам, Профессор, — сказал Гарри. В их последней беседе он заметил небольшие намёки на это... тревожные паузы и медлительные ответы, когда они рассматривали возможные политические ходы в Саваде. Он искренне не понимал, что должен чувствовать от этих новостей. Он знал, что это возможно, учитывая схожесть изменений при воскрешении Крестражем 2.0 и переносе в материю растения. И это делало Волдеморта гораздо более ценным. Они провели много долгих дискуссий, и ему нравилось иметь кого-то, с кем можно обсудить свои планы и проекты, пока Гермиона была занята во внешнем мире, что случалось довольно часто. И если даже Волдеморт, практически полностью лишённый личных воспоминаний, обладал выдающимся находчивым умом, то что уж говорить о Волдеморте с многолетним опытом и знаниями наследия Салазара Слизерина — он был бесконечно ценнее.

И бесконечно опаснее.

— С прошлой недели, — прозвучал голос из шкатулки. Предположительно ложь.

Последовала долгая пауза, а затем голос холодно спросил:

— Ритуал Сибил?

— Да, Профессор, — сказал Гарри. Их голоса звучали громко в маленькой каменной комнате. — Я не лгал прежде. Мне жаль... искренне жаль... что всё закончилось так. Но я не выпущу вас, даже теперь. Особенно теперь.

— Мальчишка... ты думаешь, что я твой враг. Думаешь, что победил, и я теперь твой карманный монстр, и что ты разрушил все мои планы, — презрение было осязаемым, и оно тонко намекало, что планы скрывались за планами, скрываясь за планами.

Прошло много лет, и Гарри уже нельзя было назвать «мальчишкой». Но эпитет был призван принизить его, а не описать... и возможно, Волдеморту было трудно на самом деле осознать, сколько прошло времени. Проверки Гарри не показали каких-либо когнитивных ухудшений, но всё же они были довольно грубыми.

— Скажите мне, что это ошибка, Профессор... Скажите, как я был глуп, — Гарри подался вперёд на табурете, поставив локти на колени. — Потому что, насколько мне известно, это вы в шкатулке, а я спасаю мир. В конечном счёте, интеллект подразумевает победу, и я победил.

— Победил? Сейчас? — Гарри мог слышать исключительную горечь в интонации Волдеморта. Интересно, каким был диапазон звука, производимого искусственным магическим голосом, ведь на него не накладывалось ограничений, создаваемых диафрагмой или гортанью. Гарри стоило проверить и убедиться, что он остаётся в рамках определённого диапазона децибел, чтобы предотвратить действующие на подсознание сообщения и акустическую атаку. Постоянная бдительность.

— Ты так много мнишь о своих достижениях за последние несколько лет? — сказал Волдеморт. — Я помню всё, что ты говорил, пока мой разум был затуманенным и покрытым пеленой, когда я только привыкал к моей тюрьме здесь. Я знаю твоё положение, и я прекрасно осведомлён о своём. Но знай: не считая одного умного хода на пике событий, той ночью на кладбище всё прошло согласно моей воле. Я изменил тебя, подготовил всё необходимое и подстроил все события одно за другим, — хоть Волдеморт и был лишён способности говорить на парселтанге в этой форме, он со злобой прошипел эти слова. — Я рассказал тебе всё, рассказал, что конкретно я собираюсь сделать — рассказал, как ты придёшь к власти. Это не сказка, неужели ты считаешь, что события повернулись предсказанным мною образом вплоть до деталей совершенно случайно? Ты глупец, и ты никогда не сможешь видеть даже на два шага вперёд.

Волдеморт был всего лишь голосом из шкатулки, но Тёмный Лорд использовал всю доступную ему едкость и язвительность, и его горькие слова насмехались над неблагодарностью Гарри.

— Ты всё ещё считаешь меня врагом, хотя сидишь на троне, построенном моими руками.

Серьёзно?

Гарри поднял брови в лёгком удивлении. Он нахмурился и покачал головой.

— Профессор, неужели вы считаете меня настолько глупым. Вы не заставите меня забыть кладбище или смерть Гермионы. И что, вы будете делать вид, что все события произошли под вашим контролем? Что вы просто испытывали меня, и что в конце вы бы просто отступили? Или вы будете пытаться убедить меня, что это всё — ваш план, быть заключённым в шкатулке в виде растения?

— Поттер, пророчество говорило о тебе как о том, кто может принести конец света, — голос, полный льда, желчи и разочарования. — Все мои стремления были нацелены на предотвращение этого. Никакие другие планы и цели кроме этого не могли быть важнее. И возможно, я потерпел неудачу. Но даже если так, я не хочу верить, что мой лучший ученик всё ещё не может увидеть истину, даже после того как ему её озвучили! Подумай, как всё могло сложиться, если бы ты не мешал. Вспомни, что я однажды сказал тебе, лёжа на кровати в госпитале.

Гарри хорошо помнил этот момент. После посещения Азкабана. После того, как он впервые усомнился и потребовал объяснений. Его любимый профессор объяснил ему план получения власти: Тебя похитят из Хогвартс-са в людное мес-сто, вокруг много с-свидетелей, чары отс-секут твоих защ-щитников. Тёмный Лорд объявит, что годами с-скиталс-ся, как дух, и наконец вос-становил с-своё тело. С-скажет, что до с-сих пор обладает великой с-силой, и что даже ты не с-сможешь его теперь остановить. Предложит тебе с-схватку. Ты с-создашь чары защ-щитника, Тёмный Лорд рас-смеётся, с-скажет, что он не пожиратель жизни. Ис-спользует С-смертельное проклятье, ты отразиш-шь, с-свидетели увидят, как Тёмный Лорд взорвётс-ся...

— И вы считаете, — произнёс Гарри с открытой насмешкой, — что я бы принял смерть Гермионы как необходимую жертву. Как же плохо вы понимаете людей. Нет, конечно же... вы с самого начала планировали вернуть её к жизни на том кладбище, лишив её магии. Или вы будете утверждать, что заранее каким-то образом знали, что я смогу по-настоящему воскресить её? — он презрительно повысил голос. Был ли он тогда настолько глупым мальчишкой, чтоб позволить себя обмануть этим? Был ли Волдеморт таким убедительным просто из-за разницы в их силе?

Если бы этот разговор случился при других обстоятельствах, это был бы момент, когда «Профессор Квиррелл» создал бы какую-нибудь невероятно впечатляющую магию, или продемонстрировал свой авторитет, и уважение Гарри к нему увело бы разговор в другое русло. Как часто хитрый Профессор отмахивался от объяснений с помощью искусного блефа? Теперь это было так явно.

Последовала очень длинная пауза. Гарри поднялся и развернулся от шкатулки. Как печально и мелочно, и глупо всё это казалось. Были времена, когда он плакал из-за пережитого предательства, но сейчас он лишь хотел бы переместиться в прошлое и стукнуть прошлого себя за такую недальновидность.

Волдеморт хотел предотвратить предсказанный конец света, Гарри знал это. Это была самая важная цель. Но ещё ему нужен был спутник. Даже после событий в Годриковой Лощине, когда надменность Тёмного Лорда чуть не привела его к гибели, он по-прежнему ощущал эту потребность и вынашивал идею, что настоящий компаньон должен быть выкован в огне в действительно стоящего советника и союзника. Волдеморт мечтал о ком-то равном, о ком-то, не обременённом моральной чепухой.

Поэтому он подверг Гарри суровому испытанию. Уроки, наставления, армии и смерть. Волдеморт раскалял Гарри, пока тот не засветился красным от гнева и боли, а затем придавал ему новую форму точными и холодными ударами молота. Для Волдеморта этика была металлическим шлаком. Он хотел выкалить её.

Путешествие в Азкабан не только освободило Беллатрису, но и проверяло Гарри. На самом деле освобождение кого-нибудь из Азкабана не требовало патронуса Гарри или абсурдных рисков, которым они тогда подверглись — это просто было удобным поводом для Волдеморта, чтоб поместить мальчика между молотом и наковальней.

Если вы на самом деле хотите освободить кого-то из Азкабана, как-никак, вы не станете рисковать собой. Вы просто используете Круциатус на каком-нибудь авроре у него дома, чтобы узнать, кого из стражников Азкабана можно подкупить, затем стираете ему память, берете в заложники членов семьи продажного аврора и требуете, чтобы он подменил одного из узников на Куклу Мертвеца. Волдеморт, скорее всего, делал это в течение многих лет.

Но Гарри не прошёл испытание. Он дорожил жизнью аврора — не только осознанно, но и на каком-то инстинктивном уровне, так, что патронус заслонил того от Смертельного Проклятья. И Волдеморт убил Гермиону, чтобы вытолкнуть мальчика за его границы.

Волдеморт тайно пронёс чудовище, отключил все устройства и механизмы, и подстроил всё таким образом, что Гарри не смог спасти Гермиону, но был достаточно близок к этому, чтоб он мог чувствовать себя виноватым. Действительно, были все причины полагать, что Гарри было суждено проиграть эту битву, и что «Профессор Квиррелл» прибыл бы в пламени проклятого огня как раз во время, чтоб спасти мальчика, и лишь немного позже необходимого, чтобы спасти лучшего друга мальчика.

Гарри снова повернулся к Волдеморту и выпалил вопрос:

— Профессор, теперь, когда все ваши планы раскрыты мне, скажите, когда именно вы решили, что я больше не стою того? В июне того года, когда вы внезапно стали так ужасно больны? Или это случилось, когда вам пришлось остановить кентавра, который пытался меня убить — это тогда я стал слишком большим риском?

Мальчик-Который-Выжил, который разрывал вероятности на куски, чтобы вытащить своего друга из когтей смерти, который сейчас был Тауэром, возвышающимся словно колосс над этим маленьким миром, пристально смотрел на поблескивающую чёрную шкатулку, и в его глазах горел огонь предательства, казалось, не тронутый временем.

— Или как я подозреваю, это случилось на следующий день после того, как вы убили Гермиону, во время нашего разговора вы поняли, что я не выучил урок, который вы хотели мне преподать? Когда вы осознали, что человеческая жизнь всё ещё имеет положительный коэффициент в моей функции полезности?

«Если бы вас убил тот тролль, у Гермионы Грейнджер не возникло бы и мысли искать способ воскресить вас! Этой мысли бы не возникло ни у Драко Малфоя, ни у Невилла Лонгботтома, ни у МакГонагалл, ни у любого другого вашего близкого друга! Никто в мире не стал бы заботиться о вас так же, как вы заботитесь о ней! Так почему?! Зачем вам это, мистер Поттер? — в голосе профессора было странное, дикое отчаяние. — Зачем вам быть единственным человеком в мире, зашедшим так далеко в своём притворстве, если никто не сделает того же для вас?»

Некоторое время стояло молчание. После долгой тишины Волдеморт снова заговорил:

— Ты прав, — последовала пауза, и затем он повторил это... словно удивляясь своим словам. — Ты... прав.

Гарри моргнул.

— Я дорожу этим миром, и я действительно боялся тебя... боялся своё создание. Я не буду притворяться, что ценю человеческую жизнь как таковую, ведь у большей части этих идиотов, от которых меня тошнит, нет цели в их ничтожном существовании. И я не буду притворяться, что мне есть дело до мисс Грейнджер, которая питает такую же бессмысленную привязанность к этим глупцам, как и ты, несмотря на все мои усилия. Словно человеческая жизнь сама по себе — это безусловное добро... Словно мы дети в какой-то сказке моралиста! — каким-то образом, даже не имея физического тела, он словно презрительно плюнул при этих словах. — Но я не буду просить прощения за то, что пытался в целом сохранить этот мир, даже если кажется, будто я предоставлен твоей милости, мальчик. Вспомни Обет, который я заставил тебя принести — это не был Обет служить мне или моим интересам, хотя в моей власти было заставить тебя.

— Это так вы раскаиваетесь в содеянном и ждёте искупления? Ждёте, что я освобожу вас, если вы принесете придуманный мной Обет? — спросил Гарри. Он искренне был сбит с толку и не верил своим ушам.

— Нет, Поттер, — пренебрежительно сказал Волдеморт. По поверхности шкатулки пробежали красные искры узора и тут же исчезли. — Ты запер меня в аду, снова, оставил меня в сознании, и я надеюсь, ты понимаешь последствия своих действий.

— Это правда, Профессор. Вы опасны... для меня и для всего мира. Я не смог бы освободить вас, даже если бы захотел. Но я не хочу, — Гарри встал со своего места и пошёл прочь. Это не было тем умным разговором, что он искал, но он определённо смог отвлечься. Однако, ему надо было настраивать компьютер. — Я вернусь через несколько дней.

— Поттер! — крик был резким и преисполненным бессильной ярости.

— Да, Профессор?

Тишина.

— Профессор, я понимаю, что для вас это пытка. Я работаю над тем, чтоб у вас было какое-то развлечение... кое-что, что можно будет слушать и обдумывать. Я не хочу, чтоб кто-то страдал... даже вы.

Опять тишина.

В конце концов, Гарри поднялся по лестнице и ушёл.

* * *

Толпы наёмных войск -

их кости

выбелил дождь -

вытоптали Ирландию,

выбили волчий род.

Вскоре горластая свора

выгнала последнего волка

под пули хозяина-квакера

на вересковой равнине

Килдэра. Кровь волкодава

хранится в жилах дворняжек.

Леса становятся бочками.

Нынешней ночью дождик

каплет на мёртвые сучья,

орошает мох и лишайник,

серебрит обнаженья гранита,

а в логовах и старых берлогах

вскипает густеющей жижей.

По заросшим звериным тропам

бежит вороватой побежкой

хищная пузатая мелочь.

Ни жаркого дыханья, ни хаканья,

ни воя ночами. Мой

язык прирастает к нёбу.

— Шеймас Хини (перевод: А. Кистяковский, Г. Кружков, А. Ливергант)

1) Предположительно, электронный прибор для точного измерения кислотности (pH)

Вернуться к тексту

2) Бензиновый электрогенератор на 3 кВт

Вернуться к тексту

3) Высокоточный калиброванный источник питания (драйвер) для лазерных диодов, используемых в исследовательской работе. Возможно, установка включает сам диод.

Вернуться к тексту

4) SAS — Особая воздушная служба (англ. Special Air Service), также расшифровывается как Специальная авиадесантная служба. Британский эквивалент «спецназа ВДВ».

Вернуться к тексту

5) Таумаси́нтез (от др.-греч. θαῦμα — чудо и σύνθεσις — соединение, складывание, связывание, синтез)

Вернуться к тексту

6) прибор для определения масс атомов(молекул) по характеру движения их ионов в электрическом и магнитном полях.

Вернуться к тексту

7) Акл — город гоблинов в горах на территории Британии

Вернуться к тексту