Гарри МакГонагалл (гет)

— Ну что, Гарри, расскажешь, каким образом человек, едва знавший французский алфавит, вдруг заговорил как настоящий француз? — поинтересовалась Минерва. Сейчас они с племянником сидели в тамошнем Большом зале (здесь его называли залом трапез) в ожидании обеда, который начнётся приблизительно через четверть часа. — Мне ли не знать, что ты не осилишь новый язык, даже если будешь заниматься раз в неделю целый год.

Она явно намекала на уроки профессора Ла Велле, которые посещал племянник. Кстати, до «отъезда» во Францию Гарри и в этом году их не пропускал. Правда, язык так и не освоил (вот почему он решился на отчаянный шаг — впустил Гермиону в свой разум). К счастью, выучил достаточно, чтобы моментально применить новые знания. В противном случае усваивать всё, чем поделилась любимая, пришлось бы несколько недель. Так что уроки всё-таки окупились. Тут юный маг взглянул на тётю и сообразил, что пора бы уже ответить.

— Хм… ну, — начал чемпион поневоле, от волнения сразу же сбиваясь на американский акцент, — у Гермионы возникла идея.

— Продолжай.

Гарри никак не мог взять в толк, по какой причине ему неловко рассказывать, что они сделали. Тем не менее, он нисколько не сомневался, что меньше чем на правду тётя нипочём не согласится.

— Она, вроде как, научила меня при помощи легилименции. — Последние слова он выпалил так быстро, как только сумел.

Минерва явно удивилась, но при этом поджала губы.

— Что?! Да вы понимаете, как… как это опасно?

— Опасно? — переспросил юный маг, а на его лице появилось выражение недоумения. — Почему? В книгах ничего такого не было.

— Конечно не было — потому что так никто не учит. А значит — эту методику толком никто не проверял, поэтому могло произойти всё что угодно.

— Мне кажется, люди просто не хотят полностью открывать свой разум другому человеку, — парировал собеседник, ведь идея его девушки сработала безупречно. — Но это… личное. — Тут он невольно покраснел. — Однако у нас всё получилось. Я ведь учил французский, поэтому теперь говорю на нём свободно. Например, я уже знаю, что Шармбатон переводится как «красивые палочки». Да, чувствовал я себя немного странно, но очень доволен.

— А я и не знала, что Гермиона так хорошо говорит по-французски.

— Очень хорошо. Ты же в курсе, что она вместе с родителями несколько раз ездила в Париж. И выучила язык ещё до Хогвартса, потому что не хотела чувствовать себя беспомощной, если заблудится. А может — чтобы читать на французском. Я помню, как на первом занятии Гермиона сказала, что немного говорит по-французски, но это она явно поскромничала. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что она забыла на этих уроках. Хотя… это же Гермиона, — Гарри усмехнулся. — Помню, как в прошлом году она настаивала, что хочет записаться на Магловедение.

— Я тоже, — откликнулась директриса с лёгкой улыбкой. — Она никогда не считает, что знает достаточно, и всегда стремится узнать больше.

— Да, — прошептал её племянник. Теперь он тоже улыбался, а его взор затуманился.

Тётя Минни положила руку ему на плечо.

— Не волнуйся — вы скоро увидитесь.

— Надеюсь.

В этот момент широкие двери распахнулись, и появились студенты в мантиях из тонкого шёлка. Девочки были одеты в светло-голубое, а мальчики — в синее. Невольный участник Турнира тут же заметил, что мантии не такие тяжёлые, как хогвартские. Ну конечно — здесь же гораздо теплее, чем в Шотландии. Похоже, надо срочно переодеться, иначе очень скоро придётся воспользоваться охлаждающими чарами.

— Пожалуй, я пересяду за преподавательский стол, а то вряд ли твои потенциальные друзья захотят сидеть со старым профессором, — заметила Минерва.

Когда она встала, собеседник начал протестовать:

— Никакая ты не старая… — однако быстро замолчал, поскольку тётя уже ушла. И теперь впервые с того момента, как появился в Шармбатоне, Гарри остался в одиночестве. Он сделал глубокий вдох, посмотрел на входивших студентов и улыбнулся им. Однако когда человек пять-шесть одарили его странным взглядом, а затем направились в дальний конец зала, улыбку как ветром сдуло. Но тут к нему подошёл темноволосый мальчик с карими глазами примерно его возраста, сел напротив и медленно заговорил по-английски:

— Привет. Меня… зовут… Жан-Люк Ле Салле. — Было заметно, что каждое слово даётся ему с большим трудом. — А ты… наверно…

— Гарри МакГонагалл, — подхватил гость, а потом перешёл на местный язык: — Я говорю по-французски.

— Хорошо — так общаться намного легче. Не возражаешь, если я укажу тебе на ошибку? Ну, ты же понимаешь — культурные различия и всё такое.

Собеседник нахмурился.

— Уже?

— Боюсь, что да. Я знаю, что в некоторых странах улыбнуться незнакомцу — в порядке вещей, но у нас не так.

Англичанин кивнул.

— Я заметил, но не понял, в чём дело.

— Во Франции, если тебе улыбнулся незнакомый человек, люди считают, что он сумасшедший и сбежал из психиатрической клиники. И явно чего-то от тебя хочет.

Когда Гарри сообразил, какое первое впечатление произвёл на нового знакомого, его уши порозовели.

— Спасибо за совет.

— Нет проблем — рад помочь. Не возражаешь, если с нами сядут мои друзья?

— Конечно нет: чем больше — тем лучше.

В течение нескольких минут к ним присоединились три подростка — две девочки и мальчик.

— Гарри МакГонагалл, это моя девушка Бриджит и наши друзья Пьер и Генриетта.

Бриджит оказалась синеглазой брюнеткой (её волосы были собраны в хвост) с несколько бледным лицом, а Пьер — кареглазым блондином, немного похожим на Малфоя. Он держал за руку девушку с короткими светлыми волосами (цветом те напоминали Гаррины) и голубыми глазами. Все трое были в школьных мантиях и, очевидно, только что с занятий. Похоже, они очень удивились, а юный чемпион моментально сообразил, почему.

— Да, я говорю по-французски, — сказал он на языке Дюма. — Рад познакомиться.

Не успели те ответить, как посреди зала со вспышкой появились столы с разнообразной едой на серебряной посуде.

— Так, — Жан-Люк явно решил взять на себя роль гида, — идём выбирать себе обед. Ты знаком с французской кухней?

— Нет, — признался новичок.

Бриджит широко улыбнулась.

— Тогда тебя ждёт много интересного.

Все пятеро встали из-за стола и присоединились к очереди. Юный чемпион терпеливо потихоньку двигался вперёд, а в это время его новые знакомые попытались организовать интенсивный курс французской кухни, обращая особое внимание, как между собой сочетаются блюда из сегодняшнего меню. К счастью, те оказались подписаны — наверняка в помощь студентам из других школ. Эскалоп, разнообразные незнакомые супы, консоме, загадочные салаты, мясо по-бургундски, равиоли, филе лангуста, курица в вине, шатобриан, флорентийские блинчики… Гарри понимал, что там написано, но о большинстве блюд не имел ни малейшего представления — во время их «урока» Гермиона не стала заострять внимание на местной кулинарии. В итоге он остановился на нескольких аппетитно выглядевших яствах, моментально заработав от тамошних студентов несколько удивлённых взглядов. А чтобы всё это запить, наш герой прихватил стакан тыквенного сока. Кстати, он одновременно чувствовал облегчение и разочарование: как оказалось, в меню для студентов напрочь отсутствовал алкоголь, и это несмотря на то, что в обычном мире во Франции к нему относились иначе, чем в Англии и США. Когда гость вернулся за свой стол, Пьер тут же заметил:

— Ты ведь понимаешь, что почти всё это нельзя есть вместе, не так ли?

Гарри одарил собеседника таким взглядом, словно у того выросла вторая голова.

— Почему?

Не дожидаясь ответа, он наколол на вилку кусочек курицы в вине и начал есть. В конце концов, со своим американским воспитанием юный чемпион считал, что имеет право есть всё, с чем и когда угодно, и это никого не касается. Правда, это не значит, что он обиделся на нового знакомого — просто если ты приехал во Францию, это ещё не делает тебя французом. Кроме того, рядом пока не было никого, кто мог просветить касательно местных обычаев. В общем, Гарри не хотел никого отталкивать, но решил остаться самим собой.

К счастью, четверо студентов совершенно не собирались на него обижаться. Скорее, наоборот — новый знакомый их удивил. Когда его имя вышло из Кубка Огня, им сообщили, что Гарри МакГонагалл — это британец, который вырос в Америке, поэтому они и не ожидали, что тот будет вести себя как коренной француз. Больше того — они были рады, что могут говорить с ним на родном языке.

— До сих пор не могу поверить, что кто-то заставил тебя выступать в этом турнире, — посочувствовала Генриетта.

— Я тоже, — согласился Гарри. — Гермиона (это моя девушка) очень расстроилась, а моя сестра Брианна поначалу вообще решила, что я пошутил.

— А ещё нам сказали, что ты вместе с нами будешь учиться на четвёртом курсе.

— Со всеми четверыми?

— Да, — хором ответили его новые знакомые.

— А каково учиться в школе, где директриса — твоя родная тётя? — поинтересовалась Бриджит.

Гость пожал плечами.

— Иногда это здорово, а в другой раз — нет. Если у меня какие-то проблемы, тётя всегда выслушает, но не обязательно поддержит. Бывает, что она вообще требует от меня больше, чем от других студентов. Кроме того, кое-кто считает, что мы с сестрой у неё на особом положении, но это ерунда. — Он вздохнул. — В любом случае, мои друзья не относятся ко мне хуже, а это — самое главное.

— А что твоя девушка? — подхватил Пьер. — Ты сказал, что её зовут Гермиона.

Их спутницы тут же обратили внимание, как лицо четвёртого чемпиона буквально засветилось.

— Она умница — лучшая на нашем курсе, и… хм… очень красивая. А ещё — самый сострадательный человек из всех кого я знаю. И отличный друг. Мы познакомились прямо перед Хогвартсом и стали лучшими друзьями… а вместе… уже почти год. — Тут Гарри нахмурился. — Кажется, отпраздновать годовщину у нас не выйдет. И я уже по ней скучаю. Кстати, она бы с удовольствием посмотрела на вашу школу.

Дальше беседа свернула на другие темы — сначала французы ещё немного рассказали о местной еде, а потом просветили по поводу занятий, которые для их нового приятеля начнутся уже завтра утром. Затем пришло время отправляться на боковую, но прежде вновь прибывший нашёл местечко поспокойней и достал зеркало.

— Привет, Гермиона! — воскликнул он с улыбкой, когда та ответила. — Рад тебя видеть.

— Я тоже. Знаешь, я так волновалась! Надеюсь, с порт-ключом не было никаких проблем?

После этой фразы с её парня можно было писать картину «Аллегория угрюмости».

— На самом деле, этот идиот Перси устроил так, что я появился в нескольких футах над землёй. Короче, я упал.

— Ты в порядке? — любимая явно забеспокоилась.

— В полном. И огромное тебе спасибо за французский — мне уже очень помогло.

Девушка просияла.

— Пожалуйста.

Следующие несколько минут они просто болтали: Гарри рассказал про экскурсию по замку, ужин и своих новых знакомых.

— Ты уже заводишь новых друзей?

— Да, но всё равно уже сильно по тебе скучаю.

Гермиона тут же со смехом поинтересовалась:

— Это ты какой-то бульварный роман прочитал?

— Ну вот — я к ней со всей душой, а она… — собеседник сделал вид, что надулся, а любимая ещё раз рассмеялась.

— Пожалуй, мне пора спать. Передавай привет Падме и Брианне.

— Обязательно. — Через мгновение на лице Гермионы появилась хитрая ухмылка. — А ты не забудь скопировать для меня всю тамошнюю библиотеку.

В ответ Гарри снова улыбнулся.

— Договорились. Пока. — Он сделал глубокий вдох и добавил: — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — с широкой улыбкой откликнулась девушка, а затем одарила его воздушным поцелуем. — До свидания.

Когда юный чемпион добрался до кареты, то обнаружил там только два помещения для студентов: одно — для молодых людей, и второе — для девушек. И придётся делить комнату с двумя десятками парней. Открыв нужную дверь, он обнаружил, что в помещении горит свет, и там полно семнадцати— восемнадцатилетних ребят, причём кое-кого явно не беспокоили условности, и потому они щеголяли едва ли не в нижнем белье. Кто-то читал учебники, а другие рассматривали журналы, о которых тётя Минни явно ни сном ни духом — во всяком случае, судя по мелькнувшим полуголым красоткам. И Гарри был готов поклясться, что одна из них ему подмигнула (его уши моментально порозовели). Колдорадио играло песню «Можешь ли ты станцевать с гиппогрифом?» Рядом с дверью обнаружилась небольшая кровать со знакомым сундуком на ней. Значит, спать ему придётся здесь.

Не успел он присесть на кровать, как какой-то парень громогласно объявил:

— Кого мы видим! Это же знаменитый чемпион МакГонагалл!

Тон не оставлял ни малейших сомнений: это — оскорбление. Гарри поднял голову и увидел гриффиндорца, с которым никогда не пересекался. В комнате раздались несколько смешков, но, к счастью, не слишком много.

— Эй, ребята, хватит! — вмешался префект Рейвенкло по имени Эрик. — Вы просто завидуете, что он попал в Турнир, а мы — нет.

— Он смошенничал! — крикнул какой-то слизеринец.

— Да он вообще в это время был в Хогвартсе! — возразил Седрик Диггори. — Ты что — идиот?

— Его тётя…

— С лета возражала против этого чёртового турнира, — громко перебил его четверокурсник. — Она считает, что для любого из вас это слишком опасно, а уж для меня — тем более. Вы понятия не имеете, как она расстроилась! — Он глубоко вздохнул. — Мне совершенно не хочется здесь оставаться, а вам — чтобы я путался у вас под ногами, но никого из нас не спросили. Поэтому предлагаю договориться: вы не трогаете меня, а я — вас.

— Или что? — снова влез явно ищущий приключений на свою пятую точку гриффиндорец, а остальные закатили глаза.

— Или его тётя отправит тебя обратно в Хогвартс и заставит до конца учебного года вылизывать туалеты собственным языком, — ответил ему Седрик.

— Что-то типа этого, — с усмешкой подтвердил новый обитатель общежития. Так себя вести — не в его стиле, но он ещё никогда не сталкивался с толпой старшекурсников, понятия не имел, есть ли среди них хорошие дуэлянты, и совершенно не горел желанием это выяснять. — Пока вы меня не трогаете, меня совершенно не волнует, чем вы занимаетесь и что читаете, — Гарри махнул рукой в сторону ближайшего журнала с раздетыми ведьмами. — Я — не стукач, но если мне придётся просить отдельную комнату, моя тётя обязательно поинтересуется причиной. А после моего рассказа будет весьма расстроена.

Ему категорически не нравилось тыкать кого-то носом в свой статус родственника директрисы, но он попросту не знал, как ещё можно поставить на место эту компанию. Да, неприятных личностей тут немного, но если не пресечь их поползновения в зародыше, они легко испортят ему жизнь. Кстати, надо бросить на все вещи и кровать самые сильные известные ему защитные чары — не хватало ещё, чтобы кто-то оставил ему сюрприз, пока он спит или отсутствует.

* * *

Ранним утром на следующий день Гарри был уже в столовой. Вскоре к нему присоединились его новые друзья. Кстати, за исключением нескольких старшекурсников, которые пожелали ему доброго утра, большинство соседей по общежитию предпочли сделать вид, что его тут нет. Да, это тебе не знакомая до последнего камешка спальня в башне Рейвенкло. Позавтракав, наш герой в компании Жан-Люка, Бриджит, Пьера и Генриетты отправился на первый урок — Трансфигурацию.

За всё годы учёбы у него было три преподавателя по этому предмету: первый — в американской школе, а в Хогвартсе — тётя Минни, которую сменил профессор Шейпон. Что ж, пришла пора познакомиться с четвёртым учителем.

Как только новый студент устроился рядом с друзьями, сразу же обратил внимание на дружелюбного вида пожилого мужчину за преподавательским столом. У того были короткие седые волосы и аккуратно подстриженные усы, а носил он тёмно-синюю мантию и бордовый берет.

— Всем доброе утро, — начал учитель. Затем он быстро осмотрел класс, видимо, проверяя, все ли на месте, пока его взгляд не наткнулся на новое лицо. — Мистер МакГонагалл, я полагаю?

— Да, сэр.

— Я — профессор Ладю. Мне уже переслали программу Хогвартса, а вот — учебник, по которому мы занимаемся. Пока у вас не появилась возможность приобрести собственный, можете пользоваться им.

— Спасибо, сэр.

— Как пишет мой коллега, вы уже прошли превращение ваз в кошек, а мы будем этим заниматься как раз сегодня. Я прав?

— Да, сэр, — согласился Гарри, уже понимая, чем это пахнет.

Тем временем преподаватель наколдовал вазу из дешёвого серого пластика и предложил:

— Продемонстрируйте заклинание, мистер МакГонагалл.

Тихо вздохнув (ну вот — уже выделился), юный маг подошёл к учительскому столу и вынул из кобуры новую палочку. А затем направил её на вазу, выписал в воздухе нужную фигуру и произнёс:

— Inflecto Felonis!

Ваза моментально превратилась в серого котёнка такого же размера. Тот мяукнул, вызвав в классе несколько смешков.

— Хорошо, мистер МакГонагалл. В Хогвартсе я бы обязательно присудил Рейвенкло десять баллов, но у нас такой системы нет. Можете сесть. — Профессор повернулся к остальным. — Все запомнили заклинание и движение палочкой? — Затем он превратил котёнка обратно в вазу, заново повторил весь процесс и дал задание практиковаться. Естественно, Гарри попросили помочь. Воспользовавшись моментом, пара-тройка девушек попыталась с ним флиртовать, но стойкий британец даже бровью не повёл.

Так прошёл день, потом — неделя, и четвёртый чемпион обнаружил, что не отстаёт ни по одному предмету, за исключением Истории Магии. К сожалению, в Хогвартсе этот курс до сих пор читает призрак. Проблемы возникли по двум причинам: во-первых, здесь делали упор на современную историю (уже после смерти Биннса), а во-вторых — как ни странно, по сравнению с англичанами, больше внимания уделяли собственной стране. Как оказалось, специализация Шармбатона — Чары и Гербология, и новичок очень радовался, что в Хогвартсе опережал большинство однокурсников на несколько месяцев. В противном случае ему бы пришлось приложить массу усилий, только чтобы не отстать.

Первую неделю Гермиона всё свободное время потратила на то, чтобы выяснить, можно ли вытащить любимого из Турнира, но тщетно. Каждый вечер она сообщала ему об этом через зеркало, пока Гарри не попросил её остановиться.

— Но мы не должны останавливаться! Мы…

— Солнышко, ты попробовала, и я тебе очень признателен, но пора смириться. — Решив, что не может позволить Гермионе зациклиться на Турнире, он репетировал эту маленькую речь целый день. — Я уверен — мы обязательно справимся.

Девушка вздохнула. Гарри знал её слишком хорошо, и потому понимал: сейчас с её плеч свалился немаленький груз, но она ни за что не признается.

— Думаю, ты прав, только это всё равно несправедливо.

— Согласен, но такова жизнь. — Попытавшись сменить тему, юный маг заметил: — А сегодня состоялась церемония взвешивания палочек.

— Я про неё читала. Проверяют палочки всех участников Турнира — хотят убедиться, что те в рабочем состоянии.

— Верно, — согласился собеседник. — И вместо того, чтобы делать это перед каждым испытанием, проверяют всего один раз, причём за несколько недель до первого.

Волшебница улыбнулась.

— Я тебя понимаю, но тогда наверняка будет слишком много хлопот.

— Гермиона, приглашённый эксперт наколдовал каждой палочкой всего лишь по одному заклинанию. На всю церемонию ушло минут пять.

— В самом деле? Тогда действительно неплохо бы это делать перед каждым испытанием.

— Согласен. — Гарри вздохнул. — А ещё там был репортёр.

— У тебя взяли интервью? — девушка явно встревожилась.

— Нет, он на меня даже внимания не обратил. Ведь все знают, что я и близко не хотел подходить к Турниру. Наверняка он подумал, что мой рассказ нагонит на читателей тоску. — Затем он улыбнулся. — А представляешь, если бы стало известно, что в Турнире будет участвовать Гарри Поттер?

Гермиона одарила его ответной улыбкой.

— Тогда к тебе выстроилась бы очередь. Вряд ли во всём мире найдётся хоть один репортёр, который устоял бы перед таким искушением.

— Точно. — Пытаясь сообразить, о чём бы ещё поговорить, юный чемпион взял небольшую паузу. — А завтра я пойду в Бельвиль — это здешняя волшебная деревня.

— Здорово! Я читала, что там есть замечательный книжный магазин.

Увидев, как загорелись глазки любимой, когда он вынул перо, чтобы составить список, Гарри снова улыбнулся.

* * *

После долгих поисков Гарри, наконец, обнаружил место, где работает его Game Boy — небольшую комнату в здании конюшни абраксанов, которые жили в Шармбатоне. Первым делом он убедился, что не нарушает никаких правил (как оказалось, единственный запрет — не прикасаться к односолодовому виски, которым поили величественных крылатых коней), а затем попросил тётю купить ему новый CD-проигрыватель. Та убедилась, что племянник правильно наложил на стену, за которой находились абраксаны, заглушающие чары (чтобы их не беспокоить), и превратила сломанную лопату в кресло, а ржавое ведро — в стол. Здесь невольный чемпион и коротал время, когда не проводил его с новыми друзьями. А в хогвартской карете появлялся только чтобы принять душ и поспать.

* * *

— Добро пожаловать в Бельвиль! — провозгласил Жан-Люк, когда вся компания вышла из кареты (их тянули те же абраксаны). Гарри осмотрелся. На первый взгляд деревня выглядела посовременней Хогсмида, и заставляла вспомнить магазин мадам Паддифут. Во всяком случае, цветы росли буквально везде. Неподалёку обнаружился волшебный цветочный магазин, а рядом — романтичный с виду ресторан. Но больше всего гостя удивила маленькая свадебная часовня.

— Ничего себе! — воскликнул он. — Похоже, студентов даже подталкивают.

— Во Франции любовь поощряется, — с усмешкой заметила Бриджит.

— Да уж. А что ещё тут есть?

Отправившись по главной улице, поначалу Гарри наткнулся на несколько кафе, и только потом набрёл на тот самый книжный магазин. Само собой, он тут же вошёл внутрь и достал заветный список. И похвалил себя, что не забыл бездонную сумку. В противном случае вряд ли бы ему удалось вдобавок к новым учебникам захватить отсюда ещё два десятка томов. После книжного наш герой заглянул в магический художественный магазин, где стены украшали движущиеся портреты людей и волшебных существ. Как оказалось, здесь можно было даже заказать собственный портрет, да и вообще — чей угодно. Значит, и сюда надо будет ещё раз заглянуть.

Пообедали друзья в одном из кафе, где Гарри просто заказал то же самое, что и Пьер. Специалистом по французской кухне четвёртый чемпион пока не стал, но любимые блюда у него уже появились. Кстати, в отличие от школы, здесь подавали вино. Само собой, британец решил попробовать, но понравилось не очень.

Затем он приобрёл сувениры для своих друзей из Хогвартса, после чего вся компания вернулась в замок.

* * *

Следующие несколько недель для Гарри пронеслись стрелой. К сожалению, он до сих пор не имел представления, с чем столкнётся на первом испытании. Во время очередного занятия по Анимагии юный чемпион пожаловался тёте, но та только развела руками.

— Извини, я не имею права подсказывать. Тем не менее, я точно знаю, что справиться ты можешь — нужное заклинание ты уже освоил.

Что ж, уже прогресс. А не попробовать ли развить успех?

— То есть, ты хочешь сказать, что я столкнусь с чем-то, для чего нужны какие-то специальные чары, и я их уже знаю?

— Да.

Молодой человек сосредоточенно нахмурил брови.

— Подозреваю, вряд ли эти заклинания мне показывали на обычных занятиях. Значит — что-то уровня ТРИТОН. — Минерва ничего не сказала, но её племянник догадался, что прав. Хорошо — уже теплее. — Я уже это делал? Не просто пробовал? — На лице собеседницы не дрогнул ни один мускул, но после небольшой паузы она едва заметно кивнула. Внезапно его озарило. — Спасибо, тётя Минни! — воскликнул Гарри и выскочил за дверь.

— За что? — тихо спросила та с лёгкой улыбкой на губах, когда он покинул её временный кабинет. — Надеюсь, профессор Ладю был прав — это только справедливо, — прошептала директриса, размышляя, не стала ли обманщицей.

* * *

День первого испытания наступил быстро, а по мнению Гарри — слишком быстро. Юный чемпион вместе с друзьями завтракал за «их» столом, когда двери в зал открылись, и появился последний человек, которого он сейчас ожидал увидеть. Его челюсть едва не оказалась на полу, зато ноги сами понесли вперёд.

— Гарри! — воскликнула широко улыбавшаяся Гермиона, как только подошла поближе. Не нуждаясь в приглашении, тот ринулся к любимой и заключил в крепкие объятия. А потом чуть отстранился, но только для того, чтобы от всей души поцеловать. И даже умудрился её приподнять. И обоих нисколько не беспокоило, что на них уставился почти весь зал. Больше того — кто-то додумался сделать снимок. Хотя какая там вспышка камеры — парочка сейчас даже взрыва бы не заметила! Когда поцелуй закончился (только потому, что обоим позарез понадобилось вдохнуть), за спиной у Гермионы раздался знакомый девчачий голос:

— Отклейтесь уже! — и Гарри обнаружил свою младшую сестру. К своему удивлению, он был рад её видеть и сразу же обнял.

— Привет, Брианна. А что вы тут делаете?

— Ты же не думал, что мы совсем тебя бросим? — откликнулась Гермиона. — И вообще: твоя тётя сказала, что хочет, чтобы перед первым испытанием у тебя было хорошее настроение.

— А почему вчера вечером, когда мы разговаривали через зеркала, ты даже не заикнулась?

— Хотела преподнести сюрприз.

— Замечательный сюрприз! — признал любимый и чмокнул её в губы. — Я так по тебе соскучился!

— Полагаю, это и есть та самая Гермиона, о которой мы столько слышали. — Юный чемпион обернулся и увидел, что к ним подошли его французские друзья. — Когда ты говорил, что она красивая — нисколько не преувеличивал, — продолжил Жан-Люк.

Гостья моментально покраснела.

— Спасибо. Гарри мне о вас рассказывал, — и безошибочно назвала каждого. А последний решил представить свою сестру.

— А это Брианна. О ней я тоже рассказывал, — выдал он на родном языке.

— Верно, — откликнулся Жан-Люк. — Вы хотите… позавтракать с нами? — поинтересовался он тоже на английском (благодаря новому другу молодой француз стал говорить на языке Шекспира намного лучше).

Они вернулись к своему столу, и некоторое время спокойно болтали, но тут участников Турнира позвали — пришла пора готовиться к испытанию. Поднимаясь из-за стола, Гарри услышал, как Бриджит шёпотом спросила у Гермионы:

— А он хорошо целуется?

* * *

Вскоре мистер МакГонагалл и трое его «коллег», которые явно нервничали, очутились в палатке. Впрочем, британца тоже изрядно колотило. После продолжительных раздумий в его списке осталось только два «вероятных противника», и ни с одним из них сражаться категорически не хотелось. Он тренировался настолько упорно, насколько это вообще возможно, и сейчас не сомневался, что нужные чары у него получатся. К сожалению, как известно, любой план действует только до первого столкновения с врагом.

В палатке оказалось две «двери» — через одну участники Турнира вошли, а через вторую им предстоит выйти непосредственно на испытание. И сейчас все четверо её гипнотизировали.

— Всем добро пожаловать на первую задачу Турнира Трёх Волшебников! — провозгласил глава французского департамента магических игр, использовав Sonorus. Затем последовала короткая вступительная речь, и вот: — Наш первый участник — Виктор Крам, Дурмстранг!

Болгарин молча поднялся и покинул палатку. Некоторое время остальные трое слушали охи, ахи, крики и аплодисменты болельщиков, а заодно гадали, кого вызовут следующим. Минут через десять диктор объявил:

— Наш второй участник — Гарри МакГонагалл, Хогвартс!

Достав палочку, тот отодвинул полог палатки — и очутился в полной темноте.