Гарри МакГонагалл (гет)

Пасхальные каникулы закончились быстро, и наступило утро понедельника. Ученики завтракали, морально готовясь учиться дальше. Гермиона сидела рядом с Гарри за столом Рейвенкло, когда к ней подлетела сова с утренним выпуском «Ежедневного Пророка».

— Что-нибудь интересное? — поинтересовался мальчик.

— Дай мне минутку, — откликнулась подруга, бегло просматривая газету. — О, миссис Броклхерст напечатала одну из своих статей про ФОРТ! — Чем дольше она читала, тем шире становилась её улыбка. — Здесь, Гарри! Тебе нужно на это взглянуть!

Тот взял у девочки газету.

Закон о Защите Эльфов от Жестокого Обращения одобрил Визенгамот!

Автор: Венди Броклхерст.

После январской статьи о созданной студентами Хогвартса организации, известной как ФОРТ (Фронт Освобождения Рабского Труда), движение за предотвращение явно жестокого обращения с домовыми эльфами начало стремительно набирать обороты. Лидеры организации привлекли внимание к проблемам, на которые волшебники довольно редко обращают внимание, и это привело к нескольким позитивным результатам. Первое — осведомлённость общественности. Второе — несколько выпускников Хогвартса присоединились к этой группе, сделав её уже не просто студенческой организацией. Другим немаловажным результатом стало недавнее обсуждение в Визенгамоте.

Увидев фотографии, на которых хозяин бьёт домового эльфа посреди Косой аллеи, и зная, что подобное происходит почти каждый день по всей магической Европе, глава Департамента Магического Правопорядка Министерства Магии, мадам Амелия Боунс, составила и представила законопроект, ставящий жестокое обращение с эльфами вне закона. Он называется «Закон о Защите Эльфов от Жестокого Обращения» (ЗЗЭЖО).

Этот законопроект вызвал много споров среди представителей древних волшебных семей и был отредактирован в части о наказании за его нарушение. Изначально человек, виновный в жестоком обращении с домашним эльфом, лишался всех прав на владение домашними эльфами, а также приговаривался к шести месяцам в Азкабане. Некоторые члены Визенгамота посчитали это наказание слишком суровым, но в конечном итоге был найден компромисс.

При первом правонарушении с виновного взимается штраф в размере одной тысячи галлеонов. При повторном — пострадавший эльф конфискуется Министерством и определяется в другую семью. При третьем — у провинившегося конфискуются все домовые эльфы. Наконец, на четвёртый раз преступник лишается права владеть домовыми эльфами. Это самое строгое наказание, которое ждёт нарушителя данного закона.

В итоговом варианте законопроекта жестокое обращение с домовыми эльфами определяется как «Нанесение домовому эльфу любого вреда, следы которого остаются в течение двенадцати часов». В дополнение к вышесказанному, использование на эльфах Непростительных заклятий, например, Круциатуса, или любых Тёмных заклинаний автоматически приравнивается к четвёртому правонарушению.

Даже в текущей форме новый законопроект был принят с трудом. Мадам Лонгботтом, член Визенгамота и участница ФОРТ, которая проголосовала «за», заявила: «Хоть этот закон и не такой жёсткий по отношению к трусливым магам, которые бьют своих эльфов, как мне бы хотелось, но это — шаг в правильном направлении».

Альбус Дамблдор, глава Визенгамота (не говоря уже о нескольких других престижных званиях), также проголосовавший за этот закон, сказал следующее: «Сильные паразитировали на слабых слишком долго. Пришло время нам, как обществу, встать на их защиту и сказать, что мы больше этого не потерпим».

Какими будут последствия нового закона, покажет только время. Получить более подробную информацию о ФОРТ и присоединиться к организации вы можете, отправив сову в Хогвартс Гермионе Грейнджер (факультет Рейвенкло).

— Это отличные новости! — взволнованно сказал Гарри.

— Это первый когда-либо принятый закон, защищающий права эльфов, — согласилась подруга. — Я уверена, что со временем наказания станут ещё более суровыми.

— Это потрясающе! — воскликнула сидевшая рядом Падма. Она только что прочитала статью в своем экземпляре «Пророка».

В это же время к их столу подошёл Драко Малфой и встал позади Гермионы. Разумеется, у него по флангам стояли телохранители — «Тупой и Ещё Тупее». Со своей обычной презрительной усмешкой слизеринец протянул:

— Полагаю, ты считаешь себя очень важной, раз пачкаешь газету своим грязнокровным именем.

Гарри шёпотом призвал из рукава старую палочку, в то время как девочки были готовы в любой момент достать свои. Гермиона посмотрела на друга.

— Передай, пожалуйста, джем.

Сообразив, что та решила позлить Малфоя, он ответил:

— Конечно, Гермиона. — Передав ей джем, мальчик прошептал несколько заклинаний, указывая палочкой на Драко. Зная, что Малфой не будет доставать палочку у всех на виду, не говоря уже о том, как медленно он это делает, Гарри сунул свою палочку обратно в левый рукав. А затем положил обе руки на стол, чтобы все это видели.

— Не притворяйся, что не слышишь меня, ты, поганая грязнокровка! — Крэбб и Гойл тупо засмеялись.

Девочка спокойно намазывала джем на тост, а потом посмотрела на вторую собеседницу.

— Падма, передай, пожалуйста, тыквенный сок.

Улыбнувшись, та выполнила просьбу.

— Конечно, Гермиона.

Пока пышноволосая рейвенкловка наливала себе сок, Малфой постепенно краснел.

— Ты можешь игнорировать меня, сколько угодно, но это не изменит того, что ты — вонючий, ищущий внимания книжный червь, ты, грязнокровка! — его «шестёрки» засмеялись громче.

— Тыквенный сок сегодня такой вкусный, правда, Гарри?

Лицо Драко медленно, но верно становилось лиловым.

— Думаю, ты права. Нужно будет спросить у домовых эльфов, готовили ли они сегодня что-нибудь особенное. Они весьма умны.

— Да, особенно новенький, который только недавно начал тут работать. Он такой очаровашка. Его недавно освободили из ужасной семьи. Кажется, его зовут Добби.

В этот момент напыщенный слизеринец вышел из себя. Не бывало ещё такого, чтобы на него вообще не обращали внимания.

— НИКТО НЕ СМЕЕТ ИГНОРИРОВАТЬ МЕНЯ, ТЫ, ПОГАНАЯ ГРЯЗНОКРОВКА! ТЕБЯ ЭТО ТОЖЕ КАСАЕТСЯ, ТЫ, ПОЛУКРОВНЫЙ СЫН СКВИБА! — закричал он.

— Мистер Малфой! — возмутилась профессор МакГонагалл, которая, заметив того у стола Рейвенкло, направилась к ним. — Двадцать баллов со Слизерина за эту тираду! Возвращайтесь к столу своего факультета!

— Да, профессор! — прошипел тот и попытался развернуться. Но стоило ему сделать первый шаг, как он рухнул на пол. Теперь над ним потешался весь факультет умных. Малфой злобно уставился на хохочущего Гарри: — Это ты виноват, что я упал, МакГонагалл! Я почувствовал заклинание на моём правом ботинке!

— Мои руки были на столе ещё до того, как подошла профессор МакГонагалл.

— Это правда, мистер Малфой. Вы не должны обвинять других студентов в своей собственной неуклюжести,— Минерва очень недовольно посмотрела на Драко.

— Конечно вы его защищаете! Он же ваш племянник! — крикнул слизеринец, и как раз в этот момент подошёл Снейп.

— Профессор МакГонагалл, я думаю, если бы обвиняемый студент принадлежал факультету Слизерин, вы бы проверили последнее заклинание его палочки. Вы же не будете предвзятой, правда? — насмешливо поинтересовался зельевар.

Минерва посмотрела на племянника.

— Вы можете проверить мою палочку, — сказал тот, а затем прошептал пароль, чтобы достать новую палочку из правого рукава. — Вот, держите, — он со счастливым видом протянул волшебную палочку тёте, которая взяла её и произнесла необходимое заклинание. — Вы довольны, профессор Снейп? — холодно произнёс Гарри, когда проверка показала, что последним было заклинание из задания по Трансфигурации.

— Возможно, это сделал кто-то из его друзей, — предположил декан Слизерина.

— Полагаю, дальше вы предложите мне проверить палочки у всех сидящих за этим столом, — со злостью в голосе ответила профессор. — Мистер Малфой обвинил мистера МакГонагалла, и было доказано, что из палочки последнего не было выпущено ни единого заклинания, из-за которого мистер Малфой мог споткнуться. А главное — мистеру Малфою совершенно нечего делать возле этого стола. Если, конечно, он снова не молил мисс Грейнджер о свидании.

Все, кто это слышал (кроме Малфоя, Крэбба и Гойла) засмеялись. Гарри даже показалось, что на мгновение просветлело даже лицо Снейпа. Все присутствующие знали, что профессор МакГонагалл поверила объяснениям Гермионы по поводу фотографий трёх слизеринцев, которые встали перед ней на колени в Хогвартс-Экспрессе.

— Это не так! — Драко уже брызгал слюной, а затем сделал ещё один шаг и упал лицом вниз. — МакГонагалл! — завопил он.

— Как можно заметить, — раздражённо заметила Минерва, — его палочка до сих пор у меня.

Не говоря больше ни слова, слизеринец поднялся и заковылял к своему столу, а рейвенкловцы бились в истерике.

— Ты сделал это своей другой палочкой? — прошептала Гермиона Гарри на ухо.

Тот улыбнулся и кивнул.

— Это сделал ты? — тихо спросила Падма, увидев кивок. — Как?

— Потом! — шёпотом ответил мальчик.

* * *

— Так, давай разберёмся. Палочка, которую ты купил в Америке, подходит тебе неидеально, но работает хорошо. И это её ты использовал, заколдовав ботинок Драко.

— Верно, — ответил Гарри. Разговор состоялся в этот же день. Сейчас друзья сидели в тихом углу факультетской гостиной.

— Но ты решил держать это в секрете. Поэтому, если кто-то тебя разоружит, его ждёт сюрприз.

— Именно, — подтвердила вторая подруга.

— А профессор МакГонагалл и Гермиона — единственные в Хогвартсе, кому это известно.

— Я знаю только потому, что была на его дне рождения, когда отец подарил ему две кобуры для палочек.

— И ты быстро сообразила, что он никому не рассказывает о своей второй палочке.

— Точно.

Падма повернулась к мальчику.

— Как ты думаешь, твоя тётя тебя подозревает?

У Гарри порозовели щеки, и на лице появилась улыбка.

— Я в этом уверен, но она никому не скажет по двум причинам. Во-первых, она хочет, чтобы у меня был дополнительный козырь, и не станет его отнимать из-за шалости над ботинком этого идиота. Во-вторых, она знает, что Малфой это заслужил. Тётя Минни мечтает, чтобы он попадался почаще, и тогда можно будет назначить ему отработку.

Девочки захихикали.

— Думаю, я её понимаю, — согласилась Падма.

* * *

Прошло ещё несколько недель, и Гарри решил узнать, что Хагрид собирается делать с драконом. Ему приснился кошмар — гигантский дракон освободился и погнался за ним, поэтому мальчик хотел убедиться, что у полувеликана всё под контролем.

— Я НЕ пойду туда, пока там находится дракон. И неважно, вылупился он из яйца или нет! — услышав предложение друга, Падма высказалась предельно ясно. — И твой кошмар только подтверждает, что от дракона нужно держаться как можно дальше!

— Я пойду с тобой, Гарри, — вызвалась Гермиона. — Надеюсь, что Хагрид от него избавился.

* * *

Минут пятнадцать спустя Гарри уже стучался в хижину Хагрида, а подруга стояла рядом с ним. Окна по-прежнему были зашторены.

— Может, его нет дома? Наверно, сначала надо было послать ему сову, — предположила девочка.

Прежде, чем мальчик смог ответить, изнутри послышался голос Хагрида:

— Кто там?

— Это Гарри МакГонагалл и Гермиона Грейнджер, — ответил рейвенкловец.

Через секунду дверь открылась, и на Гарри напал Клык, тут же пустив в ход язык. Когда пёс успокоился, мальчик огляделся в поисках лесничего и увидел двух рыжеволосых людей и большой ящик.

— Привет, Рон, — поздоровался он с младшим из них. Второму на вид было лет восемнадцать.

— Привет, Гарри, Гермиона, — поздоровался гриффиндорец. — Хагрид говорил, что вы знаете про Норберта. Кстати, это — мой брат Чарли.

— Приятно с тобой познакомиться, — вежливо сказала девочка.

— Мне тоже.

Вдруг коробка затряслась.

— Это… это твой дракон там, Хагрид? — спросил Гарри.

— Да. Вид’шь ли, я попросил Рона написать Чарли о Норберте — так его з’вут, и сейчас мы отправляем его в Румынию. Я пойду с Чарли, но сначала нам нужно прот’щить Норберта на ‘строномическую башню, где нас встретят друзья. Чарли знает, что я могу привлечь слишк’м большое внимание, если пойду с ними, поэт’м прибыл, чтоб’ помочь. Завтра мы улетим в Румынию, и я смогу прист’пить к работе с драконами, — Хагрид глуповато улыбнулся — будто только что влюбился.

Гермиона посмотрела на него, нахмурив брови.

— Эээ… а как ты полетишь? Я знаю, что ковры-самолеты запрещены, и… эээ… ты не… эээ… великоват для метлы?

— Да п’ обоим пунктам, — усмехнулся тот. — Я с двенадцат’ лет слишком большой, чтоб’ летать на метле. Я полечу на зач’рованном мотоцикле, который умейт летать и стан’виться невидимым.

У Гарри округлились глаза.

— У тебя есть летающий мотоцикл?! Это невероятно! Мне как-то приснилось, что… эээ… у меня есть такой, — он хотел сказать, что ему приснилось, как он на нём летит, но вспомнил, что, по словам тёти, Хагрид привез его к Дурслям именно на летающем мотоцикле. Скорее всего, это тот самый.

— А мой папа зачаровал машину, чтобы та летала, — вставил Рон. — Маму удар хватит, если она узнает.

— Правда? — обеспокоенно переспросила Гермиона. — Ты знаешь, это ведь незаконно.

— Не волнуйся. Этот закон написал наш отец. Не сомневайся — он знает, как его обойти, — гордо сказал Чарли.

— Но… — начала девочка, однако друг её перебил:

— И давно у тебя этот мотоцикл?

— О, почти один’цать лет. С того времени… с того времени… — казалось, полувеликан сейчас заплачет. — Не обращайте внимания. Сегодня радостный день. Не хотите чая с кам’ными кексами?

После быстрого знака от Рона Гарри ответил:

— Просто чай. Я не голоден.

— Я тоже, — вторила ему Гермиона.

— Вы не знаете, от чего отказываетесь.

Не желая участвовать в разговоре о вкусовых качествах каменных кексов, Чарли сказал:

— Ты так и не рассказал нам о парне, у которого выиграл Норберта. Если он ворует яйца, то мы должны внимательно за ним следить. Как он выглядел?

— Эээ… трудно сказать. Вид’шь ли, он не снимал плащ. — Хагрид увидел потрясённые взгляды троих детей. — Это обычное дело. В «Кабаньей Голове» довольно много забавного народу. Я н’ видел его лица — он был в капюшоне.

— А о чём вы разговаривали? — спросила девочка.

— В основном о м’ей работе в Хогвартсе. Он хотел убедиться, чта я смогу позабо’ться о драконе. Так чта я ему сказал, что после Пушка с драконом справлюсь легко…

Потрясённые рейвенкловцы пораскрывали рты. Через секунду они обменялись испуганными взглядами, а потом Гарри откашлялся.

— Он… он интересовался Пушком?

— Ну… да… скольк’ ещё ты увидишь трёхголовых собак, даже в Хогвартсе? Дык я и сказал ему, что Пушка успокоить пустячное дело — просто сыграй ему колыбельную, так он сразу и заснёт. — Вид у Хагрида сразу стал испуганным. — Не должен был я этого вам говорить! — добавил он.

— Ты и незнакомцу в пабе не должен был этого говорить, — выпалил Гарри.

— Эээ… наверн’, ты прав, но какой от этого вред? Он же не пытается достать этот… предмет, который охраняет Пушок. Я так думаю, — выражение его лица стало ещё более обеспокоенным.

— Я не знаю, Хагрид, — сказала Гермиона.

* * *

Остаток визита прошел для Гарри как в тумане. Рон и Чарли расспрашивали Хагрида о Пушке и о том, что тот охраняет. А полувеликан всё причитал, как будет скучать по Хогвартсу. Потом все с ним распрощались. Как только друзья добрались до общей гостиной Рейвенкло, Падма спросила, как прошла встреча.

— Норберт улетает сегодня ночью, а за ним и Хагрид, — ответила Гермиона.

— И Волдеморт наверняка знает, как пройти мимо Пушка. Этот трепач все разболтал.

— Что?

После объяснений Падма согласилась, что это мог быть Волдеморт или один из его последователей.

— Так почему он до сих пор не отправился за камнем? — спросила она.

— Я не знаю, — опустив голову, ответил мальчик.

— Дамблдор, — заявила Гермиона.

— Что? — хором спросили друзья.

— Ну, честное слово, — вздохнула та.— Может, он и не очень хороший директор — я имею в виду, кто будет держать наживку для Волдеморта в школе, где полно детей, но он — могущественный волшебник. Во всех книгах, которые я прочла, написано, что он — единственный, кого боится Волдеморт.

— Но намного больше внимания уделяет Камню, а не своей работе, — добавил Гарри.

— Итак, ты хочешь сказать, что пока здесь Дамблдор, Камень в безопасности, — заключила Падма.