Конечно, это не любовь (гет)

Было скучно.

Шерлоку уверено прочили будущее сэра Эванса или Фредерика Сенгера и не сомневались в том, что он обязательно получит Нобелевскую премию по химии вслед за этими почтенными выпускниками Кембриджа. Вот только это было невозможно, невыносимо скучно. Менее всего на свете Шерлок хотел посвятить себя науке, лет двадцать пыхтеть над микроскопом, исписывать стопки бумаги, и всё для того, чтобы получить медальку на лацкан. Наука была скучной. Даже самые сложные задачи не могли по-настоящему занять его, заставить его мозг работать в полную силу.

Он отложил в сторону очередной прочитанный том и потянулся — спина затекла, шея болела, да еще и зубы сводило от осознания бесполезности работы. В любом случае, сдав экзамен, он сотрёт из памяти большую часть выученного, просто чтобы не перегружать жёсткий диск. Разумеется, полезные сведенья он оставит, но едва ли философия или история войдут в список полезных сведений.

Шерлок повернул голову в сторону и поморщился — в библиотеке было полно людей, но никто из них не казался хоть немного интересным. Разве что…

Он сложил тетради в кожаный портфель, подхватил библиотечную книгу и пошёл к стеллажу, с которого взял её. По пути к выходу он приблизился к Арчеру, наклонился к нему и шепнул:

— Не советую делать предложение Розе, она спит ещё как минимум с двоими.

Не дожидаясь никакой реакции, он зашагал прочь — выражение лица однокурсника было достаточно забавным, чтобы поднять ему настроение. Он хмыкнул про себя и начал считать: «Шесть, пять, четыре…» — послышался звук спешно отодвигаемого стула, тетрадь упала на пол, — «три, два…», — открылась дверь, — «один!».

— Холмс!

— У тебя топорщится нагрудный карман, выпуклость характерная — коробочка с округлым верхом. Частые взгляды на часы — ждешь встречи. Нервные движения, скомканный листок бумаги — ты не просто ждёшь её, но и боишься. А так как только совершенно слепой не знает о вашем романе, вывод очевиден — ты пригласил её в кафе и собираешься делать предложение.

— Заткнись! — прошипел Арчер. — С чего ты взял, что…

Шерлок поднял глаза вверх, к высоким потолкам коридора, и, вздохнув, спросил:

— Как ты живёшь с этим ведром вместо головы? Ты видел её макияж? Эта постоянная привычка подправлять помаду, зеркальце, с которым она не расстаётся — даже очень неаккуратная девушка не может так часто смазывать помаду в течение дня, либо она постоянно что-то ест, но это не так, потому что она на вечной диете, либо она часто с кем-то целуется. Дальше. Её записная книжка — только телефоны, ни одного имени. Это обычная мера предосторожности. И если она не работает на правительство и не занимается шпионажем, у неё связь сразу с несколькими парнями. Так что, повторюсь, не стоит. Хорошего вечера!

Он махнул бездумно хлопающему глазами Арчеру и вышел на свежий воздух. Не то, чтобы его интересовали подробности чужой личной жизни или личной жизни как таковой, но ему было слишком скучно, чтобы не поддразнить Арчера. И потом, он же сделал доброе дело, не так ли?

В его голове вылезшая после эксперимента с морфином из-под замка Гермиона демонстративно закрыла лицо руками.

Тем не менее, было очевидно, что в Кембридже сегодня делать нечего. Шерлок не был готов присоединиться к любителям гребли, футбол, как и остальные командные виды спорта, его не привлекал, учиться не было никакого настроения, так что он без колебаний купил билет до Лондона и занял место в автобусе.

Ему не хватало писем Гермионы. Она неохотно пользовалась обычной почтой, а слать сову было бы слишком опасно, поэтому их переписка сократилась до двух-трёх писем в месяц. Шерлок соскучился по волшебным загадкам. Нет, не так — он соскучился по любым загадкам. Правда, в газетах иногда попадались интересные дела, но вот проблема — он не мог придумать, как бы доносить свои версии до идиотов из полиции. К тому же, ему не помешали бы дополнительные сведенья, материалы дел — допустим, он раскрыл убийство в Кардиффе на два дня позже, чем мог бы — потому что журналисты не упомянули такую важную деталь, как цвет роз на клумбе жертвы. Окажись он на месте преступления или получи доступ к полицейским отчётам — убийца был бы найден немедленно.

Кстати, полиция его искала до сих пор. Шерлок написал им анонимное письмо, но они его, похоже, проигнорировали. Болваны.

В Лондоне было пасмурно, сыро и всё так же скучно. Шерлок шёл по направлению к Гайд-парку — просто чтобы куда-нибудь пойти — и отстранённо изучал людей. Не было ничего проще, чтобы опознать в толпе биржевых маклеров, а также определить, кто из них сегодня был успешен, а кто потерял крупную сумму. Правда, у последних в глазах еще не было абсолютного отчаянья — торги ещё шли. Туристы тоже не представляли интереса. Студенты — однозначно скучно, Шерлок наблюдал их день за днём в Кембридже, и они надоели ему до смерти.

Неожиданно он заметил краем глаза, как справа открылась и сама по себе закрылась дверь магазина. Он обернулся — дверь была слишком тяжелой, чтобы так отвориться от ветра, к тому же, она не распахнулась и захлопнулась снова, её открыли — мягко и плавно, а потом снова закрыли, постаравшись не произвести лишнего шума. Шерлок быстро поднялся по короткой лесенке и вошёл внутрь. Это была обычная кондитерская, но с первого взгляда Шерлок понял, что зашёл не зря. Владелец, стоящий за прилавком, как будто оцепенел — неподвижно смотрел в одну точку, чуть приоткрыв рот. Шерлок подошел к нему и щёлкнул пальцами перед носом.

— Эй! — позвал он.

Оцепенение спало, владелец вздрогнул всем телом и произнёс потерянным голосом:

— Здесь никого не было, я ничего не видел, — а потом быстро заморгал и сфокусировал взгляд на Шерлоке, сказав: — день добрый, сэр? Чего желаете?

— У вас был сейчас покупатель? — спросил Шерлок.

— Покупатель? — не понял он.

— Да, высокий такой парень с рыжими кудрявыми волосами, одет в чёрную куртку. Мой приятель. Впервые в Лондоне, потерялся, не могу отыскать.

Владелец понимающе улыбнулся и уверенно сказал:

— Никого не было минут сорок уже. Поищите его лучше поближе к Тауэру — они всегда норовят оказаться возле него.

Шерлок еще раз окинул взглядом кондитерскую, довольно улыбнулся и вышел. Вечер переставал быть скучным.

Понять, что только что произошло, было просто. Владельца кондитерской однозначно заколдовали: этот потерянный взгляд, оцепенение, да еще и сама собой открывшаяся дверь — всё указывало на магию. Но зачем и кто? Это Шерлок собирался выяснить.

Правда, вопрос мотива в этот раз решался очень просто. Волшебник зашёл, оглушил человека в магазине, украл батон хлеба и ушёл. Почему украл? Пустовало место на полке, причём в переднем ряду. Если бы владелец продал этот батон, он закрыл бы дыру свежим или взятым из дальнего ряда, но он этого не сделал — потому что не знал о пропаже. После этого вор вышел из магазина и пошёл по своим делам, к месту, находящемуся совсем недалеко отсюда.

— Недалеко? — переспросила его Гермиона.

Шерлок покачал головой:

— Будь внимательней. Он переместился сюда по делу, но почувствовал голод. Едва ли он стал бы аппарировать сюда ряди батона хлеба. Это была случайная кража. Но почему он не заплатил? У него нет обычных денег, он редко бывает в маггловском Лондоне (иначе просто замаскировался бы под маггла и не мучился бы с невидимостью).

— А ты не думал, что…

— Разумеется, — возразил он, — нет. Если бы он был любителем продукции именно этого кондитера, он, во-первых, взял бы больше одного батона, а во-вторых, не стал бы оглушать продавца.

И теперь Шерлока интересовал вопрос — куда именно пойдёт вор. На самом деле, он понимал, что расследовать похищение хлеба из магазина — это ребячество. Но, во-первых, ему всё равно было нечего делать, а во-вторых, он просто обожал загадки, связанные с миром магии. Они всегда заставляли его поломать голову.

Перед его внутренним взглядом развернулась карта с отмеченными на ней волшебными местами — постепенно он дополнял её, но в целом, она не сильно изменилась с того времени, когда он искал дом на площади Гриммо.

Ближе всего к нему располагалось Министерство Магии, но даже до него было как минимум двадцать минут быстрой ходьбы. Либо он что-то упустил, либо волшебник идёт в какое-то немагическое место. Но куда?

Театр? Едва ли, сейчас только пять часов вечера. К тому же, любитель театрального искусства наверняка знал бы жизнь обычных людей и имел бы при себе деньги.

Больница? Ерунда, у магов своя больница, и она находится далеко отсюда.

И не частный дом, иначе бы он переместился непосредственно туда.

Шерлок мотнул головой, открыл глаза и обежал улицу взглядом. Он просто идиот!

Куда бы ни направлялся волшебник, сначала он должен остановиться и съесть этот несчастный батон хлеба. Стоять посреди улицы неудобно, наверняка он, как и Шерлок сейчас, отойдёт подальше от прохожих и присядет на единственную свободную лавочку…

Шерлок повернулся налево, туда, где оставалось свободное место, медленно встал, словно собрался уходить, а потом резко схватил рукой воздух, рядом ставший очень плотным — он сжимал в кулаке воротник чьей-то рубашки.

— Только не вздумайте колдовать, — сказал он тихо, — иначе мне придется воспользоваться оружием.

— Конфундус, — раздался хриплый шёпот, Шерлок почувствовал несильный удар по дверям Чертогов, но решил не обращать на него внимание, а вместо этого свободной рукой перехватил невидимую кисть волшебника, нажал на чувствительную точку и заставил разжать пальцы. Палочка упала (предположительно) на колени волшебнику, и Шерлок быстро её схватил.

— Поболтаем? — спросил он и довольно улыбнулся.

Волшебник ничего не ответил, так что Шерлок счёл это согласием, убрал его палочку во внутренний карман пальто, отпустил воротник и сказал:

— Пойдёмте со мной, у меня есть прекрасное место для беседы.

Спасибо Гермионе, Шерлок точно знал — маг никогда не расстанется со своей палочкой, поэтому не боялся потерять невидимку в толпе.

Они добрались до квартиры, где Шерлок однажды проводил опасный эксперимент, поднялись наверх, и только в гостиной волшебник сбросил невидимость.

Шерлок прищурился и сказал:

— Это был необдуманный поступок.

— О чём вы?

— Побег из Азкабана. Конечно, в отсутствии дементоров сделать это проще, но побег из тюрьмы должен страховать кто-то снаружи. То, что вы нашли палочку — просто чудо, без неё вас забрали бы в маггловсую полицию до наступления вечера.

Действительно, волшебник выглядел неважно — мантия на нем была не настоящая, а заколдованная, щёки, покрытые жёсткой щетиной, впали, под глазами виднелись тёмные круги, а губа была разбита, причём достаточно давно. Волосы, изначально светлые, посерели и висели сосульками — он давно не принимал душ.

— С чего вы взяли, что я откуда-то сбежал? — спросил он нервно и с вызовом.

— Это очевидно. Интересно другое — зачем вы это сделали?

Маг нахмурился, его взгляд стал тяжёлым и мрачным:

— Это не ваше дело. Кто вы такой?

Шерлок, не снимая пальто, сел на стул, закинул ногу на ногу и не без удовольствия отметил:

— Я Шерлок Холмс, и теперь это моё дело. Вы сбежали из тюрьмы, украли хлеб из магазина, заколдовали маггла и пытались заколдовать меня. Так что сейчас это однозначно моё дело. Кстати, как ваше имя? Постойте, — он нахмурился, — вам не больше двадцати, а если сделать поправку на то, что последние полгода вы недоедали и мало выходили на свет, то и меньше. Пожалуй, восемнадцать-девятнадцать. Вы стоите и шатаетесь от усталости, но спину держите ровно — либо военный, либо аристократ. Если учесть, что вы маг, то последнее верней. А раз вы сбежали из Азкабана…

Маг побледнел и холодно оборвал его:

— Я уже говорил, что это не ваше дело. Верните мне мою палочку.

Шерлок отмахнулся от него и продолжил:

— Значит, вы были сторонником Волдеморта. И методом исключения мы получаем ваше имя. Итак, мистер Малфой, садитесь и рассказывайте подробно, в чём дело, а я решу, хочу ли помогать вам.

Драко Малфой скрипнул зубами, нервно сжал пальцы, а потом ссутулил плечи, опустился на кровать и медленно сказал:

— Назовите мне хотя бы одну причину, чтобы рассказывать о своих делах магглу.

— Вам нужна помощь, и я что-то не вижу очереди из желающих вам её оказать, — довольно сообщил Шерлок. Даже если завтра он опоздает на занятия или вовсе пропустит их, он однозначно об этом не пожалеет. Интуиция подсказывала ему, что дело мистера Малфоя будет крайне интересным.