Рассыпая пепел (гет)

Где курсант должен провести суточную вахту, зависело от нескольких факторов: общей разнарядки, настроения дежурного аврора и, конечно, случайности. Дежурным аврором, как назло, оказался довольно неприятный тип, который невзлюбил Гарри с первого дня учёбы, надо заметить, взаимно. Пройдясь насчёт глупости молодого курсанта, он просмотрел список заявленных на сегодня работ, недовольно крякнул, видимо, оттого, что тот показался ему недостаточно унизительным, и отправил Гарри… в Мунго помогать санитарам.

В Мунго, так в Мунго, всё лучше, чем в Пещеру — присматривать за нежитью. После смерти Волдеморта обитающих там инфери должны были ликвидировать, но Объединение волшебных существ выступило с требованием признать их полноценными членами общества, и мертвецов оставили в покое. Теперь ОВС пытается добиться для них гражданских прав — смех да и только! За время учёбы Гарри ещё не довелось там дежурить, но те, кому «повезло», рассказывали жуткие вещи. Впрочем, Гарри и сам мог бы многое поведать, но старался избегать бесед на больные темы, в том числе связанные со старым директором Хогвартса.

Единственным приятным моментом наряда в Пещере была возможность оставить при себе волшебную палочку. В других местах палочки иметь с собой не полагалось.

Дежурство в лечебнице мало чем отличалось от повседневной жизни у Дурслей. Гарри должен был выполнять мелкие просьбы и разнообразную грязную работу, которой всегда полно в таких заведениях. Он попросился в отделение тяжелобольных, которые лежали в Мунго годами, не ведая, что происходит за его стенами. Весь день он убирал, драил, мыл, причём без всякой магии, и ему это даже нравилось, словно в том, что он делает мир чище, был сокрыт непонятный другим смысл. Он давно уже устал от постоянного внимания и особого отношения к себе, и теперь было приятно почувствовать себя обычным — просто Гарри, молодым курсантом, из-за оплошности схлопотавшим наряд.

Пока руки заняты делом, можно было поразмышлять о том, что случилось накануне. Увы, удовлетворительного объяснения странному поведению друзей найти не удалось. Мысль о том, что Гермиона, возможно, навела на Рона чары Забвения, Гарри отогнал как невозможную: Гермиона никогда бы так не поступила с близкими людьми. Родители не в счёт — она пыталась их уберечь, когда думала, что наверняка погибнет в том безумном походе.

Непонятно также, куда делся конспект, и почему больше никто не возмущался несправедливым наказанием. Допустим, остальные просто остерегаются перечить Дженкинсу, но Рон! Неужели тоже боится сказать правду? Когда он успел стать таким трусом?

И эти два дня, что они живут с Гермионой… Почему два? Три! Хотя пусть считает как ему угодно. Два так два.

Кто же всё-таки стащил конспект? Надо будет провести расследование, или он не будущий аврор.

— Эй, парень! — хрипло позвал больной из сто пятой палаты, где Гарри наводил порядок. Это был седой, почти полностью парализованный дед с всклокоченной, давно нечёсаной шевелюрой. — Принеси попить.

— Ты сквиб? — поинтересовался он, сделав несколько жадных глотков.

— Нет, — коротко ответил Гарри.

— А чего тут делаешь без палочки?

— Я курсант аврората. Дежурю.

— Аврор? Ну надо же! Давно я здесь новых людей не видел, тем более таких... Что там, в мире делается?

— Ну… Волдеморта победили, — скромно сказал Гарри.

— Волдеморта? А кто это?

— Один тёмный волшебник.

— Тёмный, говоришь? Чего он хотел-то?

— Магглорождённым запретить колдовать, магглов подчинить, в Хогвартсе один факультет для всех сделать…

— Это что, плохо?

— Конечно.

— М-да-а, — задумчиво протянул старик… В моё время за такое награждали.

— В какое — «ваше время»?

— Далёкое. Очень далёкое, — туманно ответил дед и застыл, погружённый в думы.

— Награждали, — недовольно пробурчал Гарри и отправился в соседнюю палату. Здесь он уже всё сделал.

Этот больной своим замечанием будто перечеркнул все его усилия. Что и говорить, были в магической Британии те, кто считал идеи Волдеморта полезными, и старик, видимо, относился к их числу. А сколько ещё сочувствующих… Сталкиваясь с такими в Хогвартсе, Гарри точно знал, что они — его противники, и разговор с ними был короткий, но вне школьных стен придётся иметь дело со всеми.

День клонился к вечеру, навалилась приятная усталость. Несмотря на то, что его никто не принуждал и не подгонял, наоборот, персонал больницы отнёсся с пониманием и сочувствием, Гарри вымотался, нарочно нагружая себя тяжёлой работой, и теперь, усевшись на широкое окно и обозревая предзакатный город, наслаждался заслуженным отдыхом. Стояла умиротворённая тишина, прерываемая лишь редкими короткими возгласами — больной из сто четвёртой палаты страдал душевным расстройством и периодически воевал с невидимыми врагами.

Сегодня Гарри навестил родителей Невилла. Алиса подарила ему фантик, Фрэнк всё время безучастно смотрел в окно…

Всё было сделано правильно. Хотя бы потому, что уже никто не повторит судьбу Лонгботтомов.

Незаметно опустились ранние сентябрьские сумерки, больные завершили вечерний моцион и укладывались спать. Гарри прошёлся по коридору. Из сто четвёртой доносился мерный храп: видимо, все враги уже повержены; из сто пятой — натужное кряхтение. Гарри заглянул внутрь — больной пытался дотянуться до лампы рабочей рукой. Пришлось прийти на помощь: коснуться абажура — под ним тут же загорелся зачарованный огонёк.

— Благодарю. Так гораздо спокойнее, — признательно сказал старик.

— Темноты боитесь? — спросил Гарри.

— Не темноты… Того, что живёт в темноте.

— И что там живёт?

— Тебе лучше знать, — ответил тот и внезапно пронзил холодным взглядом.

— Ничего там нет, — буркнул Гарри. — Спокойной ночи.

Больной лишь равнодушно уставился на лампу.

Дежурные медсестры гостеприимно пригласили Гарри на ужин, и надо сказать, в череде последних одинаковых вечеров, этот — был самый приятный, потому что больничная еда оказалась вкусной, а компания — весёлой и дружелюбной. Молоденькая сквибка Мэгги заливалась звонким смехом на каждую его шутку, иногда не очень смешную. Другая — переселенка из Турции по имени Фатма — всё время улыбалась, и Гарри ещё никогда не видел таких чарующих чёрных глаз.

Внезапно на первом этаже со стороны аптеки послышался шум. Затрезвонил звонок, потом раздались голоса.

Мэгги отлучилась посмотреть, ведь дежурство в аптеке также входило в её обязанности. Гарри хотел было пойти тоже, но не смог оторвать взгляд от бездонных глаз Фатмы.

— Ты давно живёшь в Британии?

— Два месяц, — ответила она с акцентом.

— Нравится?

— Очень. В Турции сейчас неспокойно. Говорят, магглы затевать войну, мы и уехали.

— Да, у нас здесь теперь тихо, — усмехнулся Гарри.

— Я слышать про вашу войну и про то, как ты победил Волентморта.

— Волдеморта. Его звали Волдеморт.

— Да, точно, — белозубо улыбнулась Фатма. — Ты — настоящий герой.

— Да ерунда, — смутился Гарри. — Я сегодня отдраил пятнадцать уток — вот это героизм.

Фатма снова ослепительно улыбнулась, и Гарри задумался, какой комплимент ввернуть в свою следующую реплику; но вернулась Мэгги и, сделав большие глаза, сообщила:

— Это твои коллеги. Говорят, ограбили аптеку.

— Что? — опешил Гарри. — Когда?

— Сегодня. Поступил сигнал, что кто-то проник внутрь. Я спросила у Тэдди — сторожа — он ничего не понимает. Клянётся, что никого не было.

— Они здесь? — Гарри поднялся из-за стола.

— Авроры? Нет. Ушли уже. Что им тут делать, если вызов ложный?

— Ты уверена, что ложный?

— Конечно. Ничего ведь не пропало.

— Не пропало, — задумчиво повторил Гарри.

— Ещё чаю? — предложила Фатма. — У нас пахлава есть.

— Нет. Я, пожалуй, пройдусь.

Улыбка на её лице растаяла, но Гарри было не до этого. Потому что вчера они с Гермионой выскочили из Мунго именно в тот час, когда зазвенел звонок. Только прозвенел он сегодня. Странное совпадение.

Гарри спустился вниз, пошагал по коридору, завернул за угол и столкнулся нос к носу с вчерашним сторожем. Тот удивлённо уставился на Гарри и воскликнул:

— Я тебя знаю! Ты — тот самый…

— Конечно, ты его знаешь, — раздался позади голос. — Это же Гарри Поттер.

Гарри обернулся — за спиной стояла Фатма. Почему он не услышал её шаги?

— Точно! — согласился сторож, и Гарри вздохнул с облегчением.

— У вас действительно ничего не пропало? — поинтересовался он.

— Да вроде нет, — пожал плечами Тэдди.

— А можно взглянуть?

— Вообще-то, по правилам туда можно пускать только колдомедиков и медсестёр, — замялся сторож.

— Перестань, Тэдди, он же аврор, — поддержала Гарри Фатма и лукаво улыбнулась. — Я буду его сопроводить.

— Ладно, только никому ни слова, — прошептал тот и открыл дверь аптеки. — Заходите, а я пока кое-куда отлучусь — ночь впереди длинная.

Гарри сразу направился к полкам, возле которых вчера крутилась Гермиона. Фатма принесла ему расходный журнал. После тщательного сравнения можно было констатировать, что ингредиенты были на своих местах и в заявленном количестве.

— Всё в порядке? — поинтересовалась Фатма, наблюдавшая за ним с нескрываемым интересом.

— Да.

— Ты — настоящий аврор, — восхищённо произнесла она. — Не то что другие — даже не проверить склад.

Гарри подавил довольную улыбку.

— А ещё ты очень симпатичный, — Фатма вдруг подошла ближе, и Гарри обалдел от красоты её прекрасных глаз.

До смерти захотелось поцеловать эти зовущие губы, он склонился к девушке; но неожиданно что-то звякнуло в дальнем углу аптеки. Гарри потянулся за палочкой, с досадой вспомнил, что оставил её в аврорате, и прошептал Фатме:

— Тебе лучше уйти.

— Но… — попыталась возразить она.

— Т-с-с, — он жестом приказал ей удалиться.

Фатма нехотя послушалась, пообещав привести помощь. Когда за медсестрой закрылась дверь, Гарри на цыпочках пробежал к дальним полкам, по дороге прихватив какую-то непонятную штуковину, по виду и размерам напоминавшую дубинку. Прислушался — тишина. Он сделал шаг, другой и снова затих. Здесь явственно ощущалось присутствие человека.

Слева на полке задрожали пробирки в штативе, словно кто-то их случайно задел. Гарри резко повернулся, нацеливая своё оружие, и внезапно услышал знакомый голос:

— Положи на место корень ядовитой тентакулы, он очень опасен!

— Гермиона?! Это ты? — изумился он.

— Да. — В обманчиво пустом пространстве прошла рябь от снятия Дезиллюминационных чар, и появилась Гермиона. Она деловито отобрала у Гарри «дубинку», предусмотрительно натянув на ладонь рукав своей куртки, и осторожно положила обратно. — Ты мог отравиться!

— Что ты здесь делаешь? — спросил Гарри, хотя уже догадался, зачем ей понадобилось влезать в аптеку среди ночи.

— Мне срочно нужны ингредиенты, которые можно достать только в Мунго… Наверное, — объяснила она.

— Могла бы меня попросить, я целый день в больнице торчу!

— Я не знала, что ты здесь!

— Разве Рон не сказал?

— Мы с ним не разговаривали.

— Опять поссорились?

— Угу. На этот раз навсегда.

— Кто бы сомневался, — хмыкнул Гарри.

— Серьёзно. Мы с ним…

— Тихо!

В этот момент открылась дверь, и, подсвечивая себе волшебной палочкой, вошёл Тэдди, а следом замаячила Фатма.

— Мистер Поттер! — тревожно позвал сторож. — С вами всё в порядке?

— Стой тут. Я их выпровожу, — шепнул Гарри Гермионе и вышел на свет. — Всё нормально. Здесь никого нет, — сказал он громко.

— Правда? А мне показалось, вы с кем-то разговаривали, — засомневался Тэд.

— Это я… сам с собой иногда болтаю, — неуверенно объяснил Гарри. — Последствия жизни у магглов.

— А-а, — протянул Тэд. Видно было, что он совсем успокоился.

— Может, пойдём к нам? — робко предложила Фатма.

— Нет. Я буду дежурить в своём корпусе. Вдруг там кому-то нужна помощь.

— Ты благородный человек, — Фатма опять улыбнулась так, что Гарри невольно залюбовался ею, не заметив, что уголки его губ тоже потянулись вверх.

Даже сторож зачарованно осклабился, глядя на красавицу-турчанку. Все трое так и стояли, улыбаясь друг другу, пока не почувствовали, что пауза затянулась.

— Мне пора, — Фатма бросила на Гарри многообещающий взгляд и удалилась.

— Я провожу! — вызвался Тэдди и кинулся следом, позабыв о своих служебных обязанностях.

Когда шаги на лестнице затихли, Гарри сделал Гермионе знак выходить. Та замешкалась, набивая пробирками сумку, потом, наконец, выскочила наружу, и они направились к центральному выходу.

— Как ты пробралась в аптеку? — спросил Гарри по дороге.

— Приходила на приём и осталась после закрытия. Сторож отвлёкся, я и воспользовалась ситуацией. — Гермиона зашлась в кашле.

— Ты заболела?

— Нет! Выпила настойку заунывника, чтобы симулировать симптомы.

— Чёрт! — выругался Гарри, когда увидел, что у входа на улице стоят авроры. Видимо, решили перестраховаться. — Ладно. Я скажу им, что ты приходила ко мне, тебя не тронут.

— Не надо. Не хочу, чтобы на тебя пало подозрение, — сказала Гермиона. — Лучше мне остаться здесь, пока они не уйдут.

— Тогда переночуешь в моём корпусе. Я знаю, где можно спрятаться.

* * *

Гарри устроил Гермиону в сто седьмой палате, которая пустовала, потому что мистера Хоупа забрали родственники на семейное торжество по случаю ста семидесятилетия самого мистера Хоупа.

— Есть хочешь? — заботливо спросил он.

— Нет, спасибо, — отказалась Гермиона. — Гарри! Ты ведь был последним, кто оставался в аптеке, что если кражу повесят на тебя?

— На меня? Серьёзно? В Мунго около пятидесяти больных, а Тэдди хлопает ушами. Ерунда, не волнуйся.

Гермиона успокоено села на кровать.

— Мне жаль, что я помешала. Я о той девушке, — пояснила она, когда Гарри вопросительно посмотрел на неё. — Удивительно красивая.

— Да, ничего такая, — кивнул он.

— Иди к ней, что тебе тут делать?

— Нет, — мотнул головой Гарри. — Не хочу.

— Да ладно, я же вижу.

— Думаешь от меня отделаться? — спросил он. — Давай, рассказывай, что у вас с Роном.

— Всё кончено, — тихо сказала Гермиона и вдруг всхлипнула. — Я застала их…

— Гарри! — вдруг послышался женский шёпот из коридора. — Ты там?

— Это Фатма, — догадался он. — Прячься.

— Что? Я никого не слышу, — удивилась Гермиона.

— Под кровать! Живо!

Гермиона шмыгнула под кровать, Гарри стянул покрывало вниз и выпрямился — Фатма уже стояла в дверях и загадочно смотрела на него.

— Ты решить здесь ночевать?

— Да… Тут тихо, и больные рядом: услышу, если что понадобится.

— Можно мне побыть с тобой?

— Э-э, я, вообще-то, устал и хотел бы отдохнуть… в одиночестве, — отказался Гарри, мысленно ругая себя за это на все лады.

— О, я сожалею, — застенчиво улыбнулась Фатма. — Я не хотеть беспокоить.

— Нет, что ты! Ты меня нисколько не побеспокоила. И… мне очень приятно, что ты зашла… проведать, — Гарри сам не заметил, как подошёл к девушке совсем близко.

— Спокойной ночи, Гарри, — ласково сказала она.

— Спокойной ночи, — ответил он, умирая от желания прикоснуться.

— О, чуть не забыла, — вспомнила вдруг Фатма и неожиданно поцеловала Гарри прямо в губы.

Он не успел толком ответить, да вообще ничего не успел, как девушка уже шла обратно по коридору. Захотелось броситься следом, но мысль о Гермионе охладила его пыл: разве можно бросать друга в беде? Когда он закрыл дверь, Гермиона уже стояла, копаясь в своей сумке.

— Продолжим? — как можно равнодушнее предложил Гарри.

— Это действительно была Фатма? — спросила Гермиона.

— Конечно, кто же ещё?

— Ты не пойдёшь за ней?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты важнее.

— Правда?

— Конечно.

— Спасибо. — Она устало опустилась на кровать. — Хоть для кого-то я важна.

Гермиона наверняка не видела, как Фатма поцеловала его, иначе отреагировала бы иначе. Гарри сел рядом, изо всех сил стараясь отделаться от воспоминаний о мимолётном поцелуе.

— Ты единственный человек, который хоть как-то интересуется моей жизнью, — с горькой усмешкой заметила Гермиона.

— А родители?

— Нет. Чары Забвения — вещь непредсказуемая. Разумом они понимают, кто я, но такой близости, как раньше, мы уже не испытываем. Увы.

— Мне жаль.

— А, — отмахнулась она, отвернувшись.

— Иди сюда, — Гарри распахнул объятия, и Гермиона доверчиво прильнула к нему.

Вдруг она заплакала — безутешно, как обиженный ребёнок, вздрагивая всем телом. Гарри стал гладить её по голове и шептать обнадёживающие слова, думая о том, что Гермионе, пожалуй, больше всех досталось во всей этой истории. У него никогда не было нормальной семьи, страдать по ней Гарри перестал ещё на первом курсе. А Грейнджеры были прекрасными, любящими родителями, и осознавать себя одинокой при живых отце и матери, наверное, очень скверно. Да и Рон, скорее всего, не добавляет позитива в её жизнь. Что он ещё натворил?

Наконец Гермиона успокоилась, лишь сидела безучастно, всхлипывая и вытирая редкие слезинки.

— Спасибо тебе, Гарри. Что бы я без тебя делала? — она повернула к нему заплаканное лицо и поцеловала в щёку. — Извини, что загрузила своими проблемами. Со мной явно не так весело, как было бы с той девушкой.

— Перестань, — сказал он. — Ты лучше всех девушек в мире.

Гермиона усмехнулась, шмыгнула припухшим носом и произнесла:

— С ней хотя бы можно целоваться без риска быть измазанным соплями.

Они вместе рассмеялись.

— Почему ты не спрашиваешь, зачем мне понадобились ингредиенты? — поинтересовалась Гермиона.

— Для сдачи экзамена в Центре подготовки колдомедиков, разве нет?

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— Это странно, но… со мной кое-что происходит. — И Гарри выложил ей всё про вчерашние события и удивительные совпадения...

— Хм. Может, тебе пора к врачу? — предположила Гермиона.

— Думаешь, я спятил?

— Очень похоже. У тебя в роду не было шизофреников?

— Нет. Только люди, размахивающие палочками и считающие себя волшебниками, — с сарказмом ответил Гарри. — Пойми, я не мог знать про твой экзамен!

— Возможно, ты слышал о нём от кого-то и забыл. Наш мозг иногда такие выкрутасы выделывает.

— От кого я мог слышать? Только от тебя! Но ведь ты мне не рассказывала. Или рассказывала и тоже не помнишь? Тогда кто из нас шизофреник?

— Ладно. Я наведу справки, что это может быть, — деловито сказала Гермиона. — А знаешь, что самое странное?

— Ну?

— Я только вчера думала о том, чтобы предложить Рону съехаться. А сегодня шла на распределение, заплутала в коридорах и случайно застала его воркующим с Люси Кихоул.

— Погоди. Значит, вы не живёте вместе? — удивился Гарри.

— Нет, и благодаря твоим словам я теперь совершенно отчётливо понимаю, что наша совместная жизнь — дурацкая затея.

— И на распределение ты пришла последней?

— Да. Я стояла и слушала их любезничанье. Не представляешь, каково мне было. — На её глаза снова навернулись слёзы.

— И тебе досталось зелье, которое никто не хотел брать, — задумчиво произнёс Гарри.

— Вивос Редитум, — кивнула Гермиона. — Ненавижу Рона.

— Всё это очень странно.

— И противно, — произнесла Гермиона, всё ещё не отошедшая от горьких воспоминаний.

— Ладно, у тебя завтра экзамен, — он встал и взбодрился. — Отдохни.

— А ты?

— На дежурстве спать не положено. Пойду проведаю своих старичков.

— Гарри, — Гермиона загадочно посмотрела на него и вдруг покраснела. — Я хотела попросить тебя об одолжении.

— Что угодно.

— По поводу последнего ингредиента…

— Какого? — не понял он.

— Того самого.

— А! — вспомнил Гарри. — Девственной крови. И что?

— У меня его нет. Ты не мог бы посодействовать?

— Хочешь, чтобы я лишил тебя девственности?

— Нет. Нет, конечно. Есть куча других способов… Правда, я не уверена, — замялась Гермиона.

— Так в чём дело?

— Ты не мог бы некоторое время сюда не заходить?

— Нет проблем.

— Спасибо. И ещё… если вдруг у меня не получится, ты не мог бы… помочь?

— Как? — спросил он с лукавой улыбкой. Забавно было наблюдать её внезапное смущение.

— Не заставляй меня объяснять! — рассердилась она.

— Прости, — Гарри сделал серьёзное лицо. — Просто это так неожиданно.

— Согласна, звучит нелепо, — сконфузилась Гермиона. — Если тебе… противно, то можно взять волосок у той красотки…

— Фатмы?

— Ага. Я видела Оборотное в аптеке. Зачем оно вообще в Мунго, непонятно. Хотя, наверное, для пациентов с психическими проблемами. И, в общем, мы можем устроить так, чтобы ты не чувствовал себя не в своей тарелке, — затараторила Гермиона, скрывая смущение за многословием.

— Гермиона…

— Я понимаю, просьба странная, но мне позарез нужен этот экзамен, однако я не могу требовать от тебя невозможного, и если ты не хочешь...

— Гермиона! — громче прервал её Гарри. — Не надо никакого Оборотного.

— Почему?

— Потому что я с удовольствием сделаю то, о чём ты просишь.