Игра в поддавки (гет)

Гарри одним плавным движением вытащил палочку, сделал шаг, перекрывая угол атаки на Гермиону, и начал создавать магический щит.

— Не утруждайтесь, мистер Поттер, — усмехнулся Риддл. — В этом гостеприимном доме действуют только стационарные чары, ваша пассия позаботилась об этом. К тому же я не собираюсь на вас нападать.

Гарри только хмыкнул, но палочку не опустил. Он внимательно осмотрел комнату, постепенно смещаясь к выходу и тесня собой Гермиону.

— Зачем ты здесь? — резко спросил он.

— Чтобы поговорить, — спокойно ответил Темный лорд и язвительно добавил: — Твоя подруга тебе не сказала? У вас очень занимательные отношения, как я посмотрю. Присядем?

— Мне не о чем с тобой говорить, — выплюнул Гарри, не сводя глаз с расслабленных рук Риддла.

— О, уверяю тебя, Поттер, нам есть, что обсудить, и это выгодно тебе даже больше, чем мне.

Риддл иронично усмехнулся и удобно расположился в кресле, закинув ногу на ногу.

— Гарри, выслушай его, это необходимо.

Гарри почувствовал, как его плечо сжимает рука Гермионы, и, немного успокоившись, обманчиво расслабленно прислонился к стене, проигнорировав второе кресло. Гермиона встала рядом чуть ближе к выходу и, посмотрев на маленькие наручные часы, сказала:

— У вас еще пятьдесят минут, мистер Риддл.

— Я предполагал, что мы поговорим наедине с мистером Поттером, — Темный лорд прищурился и зло посмотрел на Гермиону.

— Вы попросили меня организовать эту встречу, — холодно ответила она, — и согласились, что она пройдет на моих условиях.

— Мало того, что вы опоздали, так еще и смеете…

— Или Гермиона остается, или мы оба уходим, — твердо прервал Риддла Гарри. — Мы теряем время, о чем ты хотел поговорить, Риддл?

— Хорошо, — Темный лорд последний раз злобно посмотрел на Гермиону и продолжил: — Прежде всего, хочу прояснить некоторые обстоятельства, из-за которых у тебя, Поттер, имеются предубеждения относительно любых моих действий.

— Некоторые обстоятельства? — прорычал Гарри. — Ты убил моих родителей и четырежды покушался на мою жизнь! И это я еще не считаю деятельность твоих прихлебателей! Ты это хочешь «прояснить»?

— Да, именно об этом я и говорю, — с ледяным спокойствием сказал Риддл. — Первое, о твоих родителях. Ты должен понимать, что тогда шла война и необходимо было ее как-то остановить. Единственным выходом, который я видел, было убийство твоей семьи. Вам тогда крупно не повезло, но кровопролитие нужно было остановить. Ничего личного, только необходимость.

— Все для достижения своей цели, даже если для этого потребуется убить годовалого младенца? — спросил Гарри, глядя в глаза Темного лорда.

— Я сделал свой выбор еще в восемьдесят первом, — твердо ответил Риддл, не отводя взгляд. — Я не горжусь своими действиями, но сделал бы это снова, окажись в той же ситуации. Другого пути я просто не видел.

Холодные глаза Темного лорда неотрывно смотрели на Гарри, казалось, будто его взгляд устремлен в самую суть стоящего перед ним человека. От убежденности Риддла в собственной правоте и непоколебимой уверенности в своих решениях, где-то глубоко в душе Гарри зародилась холодная липкая тьма.

— Если ты действительно не хотел войны, то мог просто перестать воевать!

Том Риддл улыбнулся какой-то понимающей, совсем человеческой улыбкой, которую было сложно ожидать от такого, как он.

— Ты наивен, Поттер. Гражданская война самая жестокая, кровавая и грязная из войн. Она никогда не заканчивается капитуляцией или заключением мира. Всегда должен быть победитель и проигравший, и судьба последнего далеко не завидна. Что и подводит нас к основной теме нашего разговора.

Гарри еще несколько секунд сверлил взглядом Риддла, потом скривился и коротко бросил сквозь зубы:

— Слушаю.

— Как я и говорил, у гражданской войны должен быть победитель, но в нашем случае его не было. Война так и не решила противоречий между сторонами и, как известно, закончилась слишком внезапно моим исчезновением. В итоге условные проигравшие остались почти при своих, а условные победители почти ничего не получили. Это и привело нас к настоящему состоянию: мы на пороге новой войны, и в этот раз она не закончится после нескольких сотен убитых и парочки крупных сражений, в этот раз она будет идти до полного уничтожения одной из сторон.

— Это такое предположение или угроза?

— Это констатация факта, — резко ответил Риддл. — Боунс слишком усилила свои позиции, слишком много ресурсов сконцентрировалось в ее руках, чтобы ее можно было игнорировать. Чистокровные вскоре объединят силы и нанесут удар, но тогда уже будет поздно что-либо менять.

— А ты, значит, против такого развития событий? — ядовито протянул Гарри.

— Представь себе, Поттер, против, — огрызнулся Темный лорд. — Поэтому я и нахожусь на тайных переговорах здесь, с тобой, в таких унизительных условиях.

Риддл бросил еще один уничтожающий взгляд на Гермиону, который она проигнорировала, снова посмотрев на часы. Гарри позволил себе немного расслабиться и попробовать взглянуть на происходящее со стороны в свете полученной информации.

Боунс почти настаивает на том, чтобы он вошел в Визенгамот, а впоследствии совсем не против его контактов с чистокровными. Кто-то подставляет Сириуса, все с этого что-то имеют, только Дамблдор, кажется, бездействует и проигрывает. А сейчас Боунс поручает ему, Гарри Поттеру, без году неделю старшему аврору изменение системы обучения в аврорате только потому, что он «никогда не называл себя человеком Дамблдора». А сами эти преобразования, судя по требованиям к новым методикам, полученным лично от нее, больше походили на преобразование аврората из полицейской организации в полноценную армию. Могут ли быть все предыдущие события отвлекающим маневром, и Риддл тоже это понимает?

— Мадам Боунс не будет развязывать войну, она стремится к соблюдению законов, — решил проверить свою догадку Гарри.

— И она, конечно же, никогда не пойдет на компромисс и будет до последнего защищать невиновного, — саркастично усмехнулся Темный лорд и резко продолжил: — Мадам Боунс хочет, прежде всего, иметь сильный аврорат, подчиненный лично ей. А зачем это нужно, можешь додумать и сам.

Гарри еще немного посверлил взглядом своего собеседника и задал тот вопрос, который вертелся на языке:

— Предположим, ты прав, Риддл. Но зачем ей это нужно? В чем суть конфликта?

Темный лорд удовлетворенно улыбнулся и принял более расслабленную позу.

— Ты ведь никогда не задавался вопросом, почему началась та война? За что погибли твои родители? — задал он риторический вопрос, смотря прямо в глаза Гарри. — Так вот, Поттер, сейчас не принято об этом говорить, но до того, как Дамблдор стал директором Хогвартса, все малгорожденные и полукровки, получившие полное магическое образования, в обязательном порядке приносили вассальную клятву какому-либо заинтересованному чистокровному роду. После этого они могли действовать, исходя только из интересов этого рода, но зато это давало им путевку в жизнь, возможность хорошо устроиться и приносить пользу обществу. Самые способные могли занимать высокие посты в правительстве, исторически пост Министра Магии как раз занимал кто-то из маглорожденных или полукровок, принятых в сильнейшие роды. Так, например, твоя многоуважаемая подруга, скорее всего, заинтересовала бы несколько родов, хотя выбор сделали бы за нее.

Гермиона хмыкнула и с презрением посмотрела на Риддла, но Темный лорд предпочел этого не замечать.

— Подожди, что-то не сходится, — нахмурился Гарри. — А если не было, как ты сказал, «заинтересованных родов»?

— Как только становилось понятно, что ребенок магически слаб или не удовлетворяет еще каким-то требованиям, его образование прервалось. Он становился вассалом вассала и выполнял работу, не требующую каких-то особых навыков и знаний, — пожал плечами Риддл. — Тогда маглорожденных в Хогвартсе было гораздо меньше, а полукровкам деваться было особо некуда, поскольку магловское образование подпадало и сейчас подпадает под Статут секретности. Нельзя сказать, что это была справедливая система, но она работала.

— Но ведь я закончил начальную школу, да и Гермиона получила магловское образование, — засомневался Гарри.

— Сейчас за соблюдением Статута следят гораздо менее строго, но тебе все равно не разрешили бы поступить в маггловский колледж или университет. А вот твоя подруга — разговор особый.

Риддл встретился взглядом с Гермионой, но она только демонстративно посмотрела на часы и четко проговорила:

— У вас еще тридцать минут, мистер Риддл.

— Как ты понимаешь, Поттер, я тоже должен был стать вассалом какого-нибудь сильного рода, поскольку мне прочили хорошую карьеру в Министерстве, — не без самодовольства продолжил Риддл. — Однако я стал одним из многих, кто отказался от вассальной клятвы, как только появилась такая возможность. Большое количество магглорожденных и полукровок с замечательным образованием, пусть и без поддержки со стороны родов, вышли из Хогвартса во взрослую жизнь и стали устраиваться, кто как мог. Как магловская, так и магическая Британия восстанавливались после Второй Мировой войны, так что какое-то время всем было не до них. Было, конечно, тяжело, но многие открыли свое дело, что привело к небывалому ранее экономическому росту.

— Пока я не услышал ничего, что могло бы привести к войне, — потерял терпение Гарри, зная, что Риддл может говорить очень долго.

— Тогда слушай внимательней, Поттер, — огрызнулся в ответ Риддл. — Я и так трачу свое время, чтобы просветить тебя.

—Кажется, мы уже определили, что это я тебе нужен, а не наоборот, — холодно сказал Гарри.

— Хватит пререкаться, — остановила их Гермиона. — Мистер Риддл, продолжайте, пожалуйста, время не ждет.

Темный лорд перевел на нее тяжелый взгляд, но спустя несколько секунд продолжил:

— Если бы кое-кто слушал внимательней и показывал признаки наличия высшей нервной деятельности в организме, то понял, что я описываю предпосылки к войне. Экономическое превосходство всегда вызывает желание получить и политическое превосходство. Так и получилось — увеличилось количество свободных от вассальной присяги полукровок и магглорожденных в Министерстве, оно само стало гораздо значительнее влиять на жизнь общества. Дело в том, что Министерство исторически было такой политической песочницей, где сильные рода боролись друг с другом, продвигая своих вассалов, но одновременно с этим оно имело крайне мало политической власти по сравнению с Визенгамотом. Собственно, кризис и перешел в острую фазу, когда Министром магии впервые стал полукровка без вассальной зависимости от какого-либо рода.

Риддл выразительно посмотрел на Гарри, но тот только нахмурился, размышляя. Спустя минуту он задумчиво произнес:

— И сейчас Боунс собирает силы, чтобы окончательно утвердить власть Министерства и оттеснить чистокровные рода.

— И себя, конечно, не забыть, — хмыкнул Риддл. — Она из обедневшего рода, наследственного места в Визенгамоте у нее нет, так что это хороший шанс подняться на пик политической власти. Вот только это понимают и чистокровные, они нанесут первый превентивный удар, чтобы ослабить врага.

— Не они, а вы. Ты же вроде как их контролируешь.

— Ты меня слегка переоцениваешь. Я могу сдерживать сильные рода, но это не может длиться бесконечно. Рано или поздно они сделают свой шаг.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Гарри, испытывая некоторое чувство дежавю. — Зачем тебе понадобился я?

Темный лорд чуть заметно улыбнулся, бросив взгляд на спокойно стоящую около Гарри Гермиону.

— Мне нужен человек рядом с Боунс, который сможет ее сдерживать. Если мы аккуратно пройдем по лезвию, то сможем договориться. Младший Малфой должен был тебе рассказать о нашем проекте в первом приближении.

— И все-таки почему именно я? Уверен, можно было бы найти гораздо более приятную персону для переговоров.

— Дело в том, что Боунс мало кому доверяет. Даже после основательной чистки аврората, она не без оснований полагает, что там еще много людей Фаджа, поэтому не приближает к себе большинство старших авроров. Муди же слишком погряз в идеологии, он не стал бы и смотреть на меня, — немного скривился Темный лорд. — Бруствер — целиком и полностью человек Дамблдора, и Боунс просто играет с ним. Остаешься только ты, Поттер. Ты новый человек, в интригах не замечен, до этого спокойно гонял всякую подзаборную шпану, а это может быть очень полезно. Уверен, она уже показала, что прислушивается к тебе.

— Дамблдор будет против, это может создать определенные трудности, — напряженно протянул Гарри.

— Он не хочет войны также сильно, как и мы, — просто ответил Волдеморт. — Так ты согласен на союз?

Гарри уже хотел ответить, но почувствовал, как Гермиона сжимает его руку, и сказал совсем не то, что собирался:

— Я подумаю над твоим предложением, Риддл. Думаю, мы сможем найти, в чем помочь друг другу.

Темный лорд зло посмотрел на Гермиону и, резко кивнув на прощание, быстро вышел из комнаты. Девушка еще несколько минут напряженно прислушивалась к чему-то, а потом явственно расслабилась.

— Пойдем, Гарри, нам нужно идти, — она потянула его за собой, но Поттер, скрестив руки на груди, остался стоять на месте.

— Не раньше, чем ты все мне объяснишь, — хмуро проговорил он. — Я хочу узнать, что за спектакль ты здесь устроила.

— Я тебе все объясню, как только мы окажемся в безопасном месте, обещаю, — нервно сказала Гермиона, поглядывая на часы. — А сейчас пойдем отсюда, здесь не место для долгих разговоров.

— Нет, ты объяснишь мне все здесь и сейчас, пока не можешь никуда убежать, — твердо сказал Гарри, повысив голос.

— Ты сам сказал мне уйти, — горько сказала она, гордо вскинув голову.

— Гермиона, ты поняла, о чем я говорю! — ему захотелось взять ее за плечи и хорошенько потрясти, чтобы убрать эту спокойную полуулыбку с ее лица.

— Хорошо! Я отвечу на все твои вопросы, как только мы уберемся отсюда.

— Да почему ты не хочешь отвечать здесь и сейчас? — перешел на крик Гарри.

— Потому что это здание взлетит на воздух через десять минут, — холодно сказала Гермиона.

Гарри подавился следующей фразой, нахмурившись, поджал губы и бросился к выходу. Гермиона старалась не отставать, по пути не переставая тихо, иногда невнятно бормотать:

— Детские игрушки кончились, Гарри. Нам жизненно необходимо сохранить в тайне то, что о чем ты говорил с Риддлом. Напряженный магический фон и установленные мной щиты не позволяют прослушивать или подглядывать удаленно, как с помощью маггловской техники, так и магически. Но в доме могут быть записывающие устройства, их крайне сложно обнаружить, так что проще уничтожить весь дом, он все равно отведен под снос. Магический выброс во время взрыва повредит все записи, будь то электроника или заклинание.

Отойдя от дома на добрую сотню метров, Гермиона остановилась и, отдышавшись, напряженно уставилась на часы. Спустя минуту, она, наконец, коротко бросила:

— Все в порядке. За мной, тройная аппарация.

Развернувшись на месте, она пропала с негромким хлопком. Гарри тяжело вздохнул и отправился за ней. В последний момент ему показалось, что он увидел вздымающийся огненный вихрь над тем местом, где недавно был красный кирпичный дом, почти ничем не отличающийся от своих соседей.

Спустя еще два прыжка они оказались в переулке какого-то промышленного района. Уже начали сгущаться сумерки, загорелись редкие фонари, то тут, то там появлялись небрежно одетые люди и вновь скрывались в длинных черных тенях.

Гермиона приложила палец к губам и пошла вперед, уверенно лавируя между постройками из грубо обработанного бетона и кирпича, Гарри ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Спустя несколько минут они оказались около тяжелой металлической двери в полуподвальное помещение. Гермиона будто из ниоткуда достала увесистый ключ, со скрипом открыла дверь и пропустила Гарри в скромную квартиру, где предпочитала жить после ссоры с ним.

Квартира состояла из одной комнаты, поделенной хилой перегородкой на две неравные части. В одной еле умещались кровать, письменный стол, заваленный какими-то бумагами, исписанными ровным почерком Гермионы, и потертый стул с прямой спинкой. Во второй части комнаты находилась простенькая электрическая плитка и небольшой умывальник. Источником тусклого света служила только одинокая лампочка без абажура, и маленькое окошко под самым потолком, из которого были видны ноги редких прохожих. Гарри огляделся и саркастично сказал:

— М-да, ты умеешь выбирать квартиры. Этот клоповник даже меньше нашей.

— Зато здесь безопасно! — ощетинилась Гермиона. — По крайней мере настолько, насколько это возможно. В нормальных районах Лондона не найти таких маленьких квартир, а я тебе не Дамблдор и не Основатели, чтобы устанавливать стационарную защиту на такие большие помещения. Тот же Хогвартс может поддерживать свою защиту только за счет мощнейшего природного источника, но они крайне редки, да и находятся чаще всего в неудобных местах и по большей части уже заняты.

Гарри, с силой помотав головой и скрестив руки на груди, сказал:

— А теперь ты готова отвечать на мои вопросы?

Гермиона глубоко вздохнула, устало опустилась на стул и мягко сказала:

— Да, Гарри, я отвечу на любой твой вопрос, на который знаю ответ.

Гарри оценивающе окинул ее тяжелым взглядом. От грустного выражения в таких родных и знакомых глазах у него защемило сердце, но он твердо решил выяснить, что же происходит. И Гермиона была хорошим источником информации.

— И так, прежде всего, что это сегодня было? Встреча в метро, переговоры с Риддлом, взрывающийся дом, квартира эта опять же. О безопасности от кого ты постоянно говоришь?

— Наверно, стоило сказать тебе это очень давно, но скрытность стала моей второй натурой. После того, что было, сложно полностью доверять кому-либо, даже тебе. Извини… В общем, я работаю на МИ-5, — увидев непонимающий взгляд Гарри, Гермиона пояснила. — Это служба британской контрразведки.

— То есть ты работаешь на маглов? И как долго это продолжается?

— Не на маглов, а на британское правительство, — терпеливо поправила Гермиона. — Меня завербовали летом перед нашим четвертым курсом, и не думай, что я была в восторге от этого. Именно тогда все началось, а потом я так и не смогла из этого выпутаться до конца. Видимо, правду говорят, что бывших разведчиков не бывает.

Гермиона горько усмехнулась и дождалась следующего вопроса от Гарри:

— Что значит «завербовали»? И как это связано с тем, что произошло сегодня?

— Сегодня… Сегодня я устроила вам с Риддлом контакт, но некоторое понимание о безопасности у меня есть, так что я попыталась держать его в секрете. Правда, информацию о самом факте переговоров, скорее всего, скрыть не получится. А насчет вербовки все очень просто. Мне просто указали, что наши небольшие приключения не являются такой уж большой тайной. Ты ведь в курсе, что помощь беглому преступнику обычно наказуема? К тому же мне намекнули, что могут устроить неприятности родителям, и пообещали помочь в обмен на сотрудничество.

— И в чем же выражалась их помощь? — Гарри хмурился все сильнее, рассказ Гермионы нравился ему все меньше и меньше.

— Мне сказали, что Волдеморт тогда пересек границу и собирается начать охоту на тебя. Я не знала, правда ли это, но решила пойти на сделку. Как ты знаешь, следующие наши годы в Хогвартсе были спокойные и никто не нападал на тебя.

Гарри не мог злиться на нее за то, что она хотела защитить его и родителей, но во всей этой истории было что-то неправильное настолько, что не хотелось иметь с ней ничего общего. Он взлохматил волосы и уселся на кровать, стараясь не встречаться взглядом с Гермионой. С некоторым внутренним содроганием Гарри спросил:

— И что же ты делала для них?

— Сначала ничего особенного, просто писала записки о том, что происходит в Хогвартсе. Думаю, это была просто проверка. А вот потом… — она ненадолго прервалась и продолжила каким-то неживым голосом: — Потом мне пришлось пойти работать в Министерство и создать там агентурную сеть. Меня кое-чему научили, и у меня получалось очень неплохо, — сказала Гермиона с явными нотками самодовольства в голосе. — Но через некоторое время я все-таки смогла убедить их перевести меня в исследовательскую лабораторию с возможностью получения образования. Все было хорошо, пока ты не решил помочь Боунс.

— Подожди, а это здесь причем? — не понял Гарри.

— Ох, Гарри, ты все еще такой наивный, — Гермиона невесело улыбнулась. — Если в магическом мире действуют магловские спецслужбы, значит, у них есть свой интерес. А это значит, что они вмешиваются во внутренние дела магов. Или ты думаешь, что магловское правительство могло просто так допустить существование магического общества у себя под боком? Это же огромный и ценный ресурс, а, учитывая существования Темных лордов, еще и небезопасный.

— Так, погоди, — Гарри поднялся и начал наматывать круги на маленьком свободном пятачке около входной двери. — Ты хочешь сказать, что шпионила для маглов, а для этого специально устроилась в Министерство? Ты и за мной шпионила?

— Ты не был никому особо нужен до экспромта с авроратом, — пожала плечами Гермиона. — Повышенное внимание Дамблдора к тебе на первых трех курсах, конечно, вызывало интерес, но потом он пропал. А об остальном, пожалуй, да. Каких-то угрызений совести по это поводу у меня нет. В конце концов, Великобритания — моя Родина, а магический мир не так уж сильно ценит «какую-то грязнокровку».

— И что же изменилось? Теперь ты докладываешь и обо мне?

— Да было бы о чем рассказывать, ты всегда как на ладони, Гарри, — иронично усмехнулась Гермиона. — К тому же, с чего ты взял, что я стала бы раскрывать твои секреты без прямой необходимости? Но когда ты рассказал о повышении и предложении Боунс, я сразу поняла, что все кончится плохо, и немного запаниковала.

— И ты ничего не сделала? — горько спросил Гарри. — Ничего не сделала, чтобы спасти Сириуса?

— А что я, по-твоему, могла сделать? Вместе с тобой выкрасть его из главного зала Визенгамота и попасться аврорам через пару часов? — Гермиона вскочила, размахивая руками. — Я не могу заставить Визенгамот голосовать, как мне хочется, и не управляю авроратом! Между прочим, именно я уговаривала тебя отказаться от предложения Боунс, но тебя разве переубедишь! Если хочешь знать, я даже просила помощи у Дамблдора, чтобы он защитил тебя, если вдруг что-то случится! Поэтому я и встречалась с ним, как тебе тогда сказал Малфой, вот только Дамблдор либо не смог, либо не захотел помочь Сириусу и не стал тебя ни от чего отговаривать.

Гарри невидяще уставился в одну точку, пытаясь сообразить, как это все могло произойти, и обессилено опустился на кровать. Гермиона, тяжело дыша и раскрасневшись, мерила шагами пятачок у двери.

— Ты могла мне все рассказать, — тихо сказал Гарри, посмотрев ей прямо в глаза. — Ты могла мне рассказать все еще тем вечером, когда я рассказал о предложении Боунс.

— Да, могла, — бессильно сказала Гермиона. — Только ты не готов еще был это все услышать, да и мне казалось, что еще не все потеряно и безопаснее хранить это в тайне.

Она присела на корточки около Гарри, взяла его за руки и проникновенно сказала, стараясь поймать взгляд его опущенных глаз:

— Гарри, я не хочу, чтобы тебя использовали в темную, хочу, чтобы ты сам отвечал за свою судьбу, но это далеко не всегда возможно. Я делала все, что было в моих силах, и действовала только в твоих интересах. Да, я ошиблась, и могу ошибиться не один раз в будущем, да и ты тоже. Но самое главное, мы должны доверять друг другу, иначе ничего не получится.

Гарри только коротко кивнул и грустно проговорил:

— В итоге я сам завел нас в западню и собственными руками подписал приговор Сириусу.

— Того, что было, уже не изменишь, нужно жить дальше и думать, как выпутаться из этой передряги, — мягко улыбнулась Гермиона и погладила его по голове. — В крайнем случае, мы всегда можем выйти из игры и уехать куда-нибудь далеко.

— Не хочу уезжать, — упрямо сказал Гарри и тоже улыбнулся. — Это моя страна, и мы еще покажем всем этим политиканам.

— Вот этот настрой мне нравится гораздо больше!

Гарри только кивнул и улыбнулся шире. Он притянул к себе Гермиону, легко провел рукой по ее щеке и хрипло сказал:

— Я очень скучал по тебе и так боялся тебя потерять. Мне казалось, что…

Гермиона прервала его поцелуем и потянула на себя, повалив на кровать. Гарри понял, как мало значит все то, о чем он думал, по сравнению с прижавшейся к нему девушкой — самым сокровенным и дорогим, что у него было.