Игра в поддавки (гет)

Гермиона проснулась резко, будто от толчка. Она лежала под пушным теплым одеялом и глубоко дышала, пытаясь успокоить дыхание. Несмотря на долгий и глубокий сон, она еще чувствовала себя уставшей, но счастливой после прошедшей ночи. Сладко потянувшись, Гермиона вдруг поняла, что, кроме нее, в маленькой квартире никого больше нет. От этой мысли ее пробрало неестественным холодом до самых костей, и, схватив палочку, она вскочила с кровати.

Представляя все более страшные картины того, что могло произойти с Гарри, она на автомате проверила охранные чары. Сейчас поблизости никого не было, но около получаса назад дверь кто-то открывал; наружные боевые заклинания, способные сдержать даже самого опасного противника, потревожены не были. Очень странно: кто же это такой ловкий попался? Гермиона одним быстрым движением оказалась около окна и аккуратно выглянула наружу. Без магии из него можно было бы видеть только ноги редких прохожих, но чары позволяли под разными углами наблюдать разные части дома. Неизвестный противник или противники были сильными и, что гораздо важнее, очень искусными магами. Но почему они не взяли ее, а только Гарри? Или же…

Тяжелая, специально плохо смазанная дверь начала медленно, со скрипом открываться. Времени на раздумья не оставалось, Гермиона изо всех сил рванула вперед. Только в последний момент заметив, что в квартиру входит Гарри с какими-то пакетами, она немного изменила траекторию движения и вместо того, чтобы со всей силы врезаться в дверь, попала в него, повалив на кровать. Один из пакетов лопнул, из него на пол посыпались продукты. Гермиона резким взмахом палочки закрыла дверь и только сейчас позволила себе расслабиться.

— Мне, конечно, приятно, когда ты меня встречаешь, одетая только в кобуру для палочки, но в этот раз получилось как-то слишком экспрессивно, — насмешливо сказал Гарри, слегка приобняв ее.

Гермиона только сейчас осознала, что забыла надеть на себя хоть что-то, но смущаться было не время, и она перешла в наступление, зашипев не хуже кошки и такая пальцем в грудь Гарри:

— Больше никогда так не делай! Это место — наша последняя линия обороны. Никогда не уходи просто так, не предупредив!

— Ты так хорошо спала, я не хотел тебя будить и оставил записку, — Гарри указал на клочок пергамента, исписанный его корявым подчерком, лежащий на столе поверх многочисленных документов.

Гермиона высвободилась из объятий накинула домашний халатик и гордо вскинула голову.

— Это ничего не значит, в следующий раз просто разбуди меня.

— Хорошо, хорошо, — Гарри поднял руки в примирительном жесте и подмигнул. — Тут я, похоже, не прав по определению. Но у тебя тут нет ни крошки, а позавтракать не мешало бы.

Гермиона закатила глаза и сделала вычурный жест палочкой. В полу в дальнем углу открылась небольшая дверка в подпол.

— В этой квартире можно полностью автономно прожить несколько месяцев. Даже если снаружи начнется ядерная война, нам здесь ничего не грозит, кроме прямого попадания в дом.

— Я смотрю, ты готова к любому развитию событий, — весело заметил Гарри, спускаясь по приставной лесенке. — Но тут у тебя только консервы и полуфабрикаты! Можно же было наложить чары стазиса на нормальные продукты.

— И обновлять их через каждые три-четыре дня? — огрызнулась Гермиона и уже мягче продолжила: — Это продукты на крайний случай, и они не портятся.

— Поскольку случай не крайний, пожалуй, приготовлю что-нибудь из остатков того, что купил, — протянул Гарри, высунув голову и с сожалением посмотрев на частично разбитые яйца и рассыпавшиеся макароны.

Через пятнадцать минут все уже было готово. Салат порезан, на сковороде мирно шкворчала яичница из тех яиц, что удалось спасти, и аппетитно пахнущая курица. Гарри стоял у плиты, беспрестанно что-то помешивая и добавляя специи. Готовить ему действительно нравилось, пусть и не часто. Получалось обычно очень даже неплохо, что признавала даже привередливая Гермиона.

Сама она сидела на единственном стуле, закинув ногу на ногу, и потягивала сок из пакета. Эта дурная привычка осталась у нее еще с детства и очень раздражала Гарри. Сейчас же он только изредка поглядывал на то, как Гермиона водит потерянным взглядом по потолку комнаты, витая где-то в облаках и тяжело вздыхая.

— Земля вызывает Гермиону, — преувеличенно бодро позвал Гарри, разложив завтрак по тарелкам.

— Ох, извини, я, кажется, выпила весь сок, — смущенно сказала Гермиона, поставив пустой пакет на пол, и взяла тарелку. Есть приходилось на весу: стол был занят бумагами.

— Хорошо, а теперь рассказывай, — серьезно сказал Гарри, опустившись на кровать.

— Ты о чем?

— Только вот не надо, я же вижу, что тебя что-то сильно беспокоит.

Гермиона потерянно поковырялась вилкой в тарелке и ответила:

— Ты не понимаешь, насколько сложную и опасную игру мы вчера с тобой начали. Эти люди могут стереть нас в порошок, если почувствуют хоть малейшую угрозу.

— Не волнуйся, я как-нибудь смогу тебя защитить.

— Ох, Гарри! — Гермиона поставила тарелку на пол и обняла его. — Я уверена, что ты справишься с парочкой-другой подонков. Но как долго ты сможешь воевать с целым миром? Для этого и нужна игра: если действовать по правилам, то сможем сделать хоть что-то.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Гарри. — Какие еще правила? Я не понимаю.

— Вчера, проведя тайные переговоры с Волдемортом, мы заявили о себе как о самостоятельных игроках. И теперь нам жизненно необходимо играть по правилам. Это сложно объяснить. Вот, например, как ты работаешь, так же совершенно нельзя!

— Я же просто перебираю бумаги, перерабатываю программу обучения, ничего особенного.

Гермиона кисло улыбнулась, ей совсем не хотелось сейчас воспитывать Гарри, но кто-то же должен был снять с него розовые очки.

— Ты абсолютно не прав. Боунс поручила тебе важный, жизненно важный для нее лично стратегический проект. Зачем она это сделала — другой вопрос, но теперь только от тебя зависит, будет ли он провален или выполнен, и насколько успешно. Ты можешь просить у нее, например, дополнительное финансирование или давить на нее, и она не сможет тебе просто так отказать. Одним словом, ты сейчас имеешь важнейшие и ценнейшие ресурсы — власть и влияние, их у тебя немного, но они есть.

— Хорошо, это я могу понять, — протянул Гарри. — Мне не особо нравится то, к чему ты ведешь, но продолжай.

— И теперь перед тобой стоит две важнейшие задачи: сохранить ту власть, которая у тебя уже есть, и увеличить ее. Для этого тебе нужно, например, вытянуть из Боунс как можно больше информации, узнать, чего она действительно хочет.

— Мне кажется, это похоже на шпионаж. Уверен, есть другой способ.

— Гарри, послушай меня очень внимательно, — Гермиона положила руки ему на плечи и посмотрела в глаза. — Мы вышли на арену со львами, которые сожрут нас, если мы покажем хоть толику слабости. Или ты думаешь, что Боунс сильно обрадуется, если узнает о том, что мы сделали?

— Это же был просто разговор, она ведь сама разрешила…

— Разговор, в ходе которого мы узнали то, что нам не следовало знать, — отрезала Гермиона. — Можешь не сомневаться, она раздавит тебя и не поморщится, у нее просто не будет другого выхода. Поэтому нам нельзя быть щепетильными в средствах, необходимо узнать больше информации.

— Хорошо, я тебя понял. Попытаюсь у нее что-нибудь узнать.

— И еще кое-что, — Гермиона подняла тарелку и снова приступила к еде. — Твоя секретарша.

— Саманта? Она очень мне помогает. А что такое? Ревнуешь? — усмехнулся Гарри.

— Не в этом дело, — отмахнулась она. — Ты говорил, что тебе ее посоветовал Кингсли?

— Да, он сам ее нашел.

— То есть человек, до мозга костей преданный Дамблдору, находит тебе секретаршу, которая помогает тебе разбираться с бумагами. Тебе самому не кажется это подозрительным?

— Я никогда не думал…

— В этом и проблема, пора привыкать это делать, полезная вещь, — усмехнулась Гермиона, прервав его на полуслове. — Я про то, что она — очень вероятный источник утечки информации к нашему уважаемому директору.

— Хорошо, я сегодня же уволю ее и найду кого-нибудь другого или поработаю совсем без секретаря.

— Снова неправильно! — наставительно подняла палец Гермиона. — Ты опять мыслишь не так, твоя Саманта — тоже ресур, и ее можно использовать. Дамблдор может этого не ожидать, и, возможно, получится его дезинформировать. А пока пусть проверяет все эти ваши бессмысленные отчеты, и ни в коем случае не давай ей вскрывать почту.

— Но ведь это моя работа, — удивился Гарри. — Я должен контролировать деятельность доверенного мне подразделения.

— Ты же сам говорил, что это пустые бумажки, вот пусть она этим и занимается. А если тебе так важно, то пусть делает небольшой конспект и передает тебе.

Дождавшись кивка, Гермиона продолжила, размахивая вилкой с нанизанным кусочком яичницы:

— Теперь относительно Волдеморта.

— А что с ним не так? Его предложение показалось мне вполне адекватным, я б согласился, если бы ты не удержала меня.

— Это если он рассказал нам правду о своем прошлом.

— Но зачем ему врать, он же хочет остановить войну.

— Ох, как все запущено, — Гермиона в который раз закатила глаза и, кажется, даже произнесла неразборчивую молитву. — Понятное дело, чтобы переманить тебя на свою сторону, навешать кучу обязательств и вынудить действовать в его интересах. Он рассказал нам много важного и интересного, но, безусловно, врал о своих мотивах в той войне и сейчас. Запомни, человек, у которого есть власть, может хотеть только одного — еще больше власти, иначе он все потеряет.

— То есть нам необходимо вытянуть из него еще информацию, не давая никаких обязательств, и проверить, насколько она правдива.

— Вот! Ты начинаешь думать в правильном направлении, — Гермиона радостно улыбнулась и взлохматила Гарри волосы. — Только Риддл сильно опростоволосился, когда поручил младшему Малфою устроить переговоры, и сейчас будет более осторожен. Думаю, Волдеморт сам выйдет на контакт с тобой, а, когда заглотит наживку, он будет наш.

— Подожди, а что тогда будешь делать ты?

— Как всегда, я займу самый сложный участок фронта: постараюсь добыть больше информации о Дамблдоре, — ухмыльнулась Гермиона.

Проводив Гарри и пообещав ему встретиться вечером, Гермиона подошла к мойке и принялась мыть посуду. Повторяющиеся рутинные действия всегда помогали привести мысли в порядок и начать анализ, а натянутым, как струны, нервам хоть немного расслабиться.

Несмотря на ту уверенность, которой она постаралась зарядить Гарри, она понятия не имела, что на самом деле стоит делать дальше. У всех были планы внутри планов внутри еще более сложных планов, которые постоянно менялись в зависимости от внешних условий. Гермиона могла разглядеть только общие очертания целей действий других игроков, умела мешать их осуществлению при определенных стечениях обстоятельств. Но вот составить свой собственный план, определить конечную цель — задача совершенно другого порядка. Но сколько еще они смогут идти по лезвию и не оступиться? Гарри пока это было знать совершенно не обязательно, а потом, как знать, может, получится уговорить его закончить с опасными играми. Она постаралась не думать о том, чего не могла изменить, и сосредоточилась на получении информации, это у нее получалось хорошо.

Поставив последнюю тарелку на полку, Гермиона задержала взгляд на капле воды, стекающей по белой фарфоровой поверхности; в ней преломлялся свет, расцвечивая ее всеми цветами радуги. За каплей оставался еле заметный, почти невидимый след жидкости, который показывал весь ее путь. Гермионе показалось, что она, как эта капля, движется куда-то под действием силы тяжести, играя яркими красками, но неизбежно добирается до конца пути, оставив лишь слабый отблеск на поверхности мира.

С силой зажмурившись, Гермиона вышла из отрешенного состояния и вернулась за стол. Многочисленные свитки и вырезки, официальная информация из открытых источников, которую ей удалось собрать за несколько дней, давали очень общее представление о жизни и судьбе Альбус Дамблдора. В очередной раз она открыла небольшой распухший от записей блокнот. Жизнь Дамблдора по официальной версии не была ничем примечательна: родился, поступил в Хогвартс, окончил с высшими оценками, никогда не женился, занимался наукой и немного политикой, был директором Хогвартса. Стандартная биография успешного человека, но… Всегда оставалось «но», которое беспокоило Гермиону. Она в задумчивости постучала ручкой по губам и подчеркнула главные даты: 1944 год — директор Хогвартса /прим. авт. AU: по канону приблизительно в 1969 году/, 1945 год — первый и пока единственный президент основанной в этом же году Международной Конфедерации Магов /прим. авт. AU: по канону основана в 1692 году, по какой причине и с какой целью — история умалчивает/, 1981 год — Верховный чародей Визенгамота. В какой момент Дамблдор получил подавляющее политическое влияние, которое имеет сейчас? Что он делал в течение 35 лет до падения Волдеморта? На эти вопросы еще предстояло найти ответ, Гермиона нутром чувствовала, что они крайне важны для понимания того, чего в действительности хочет добиться директор Хогвартса. Отсутствие информации само по себе многое говорило, но этого было недостаточно.

Бросив взгляд на часы, Гермиона принялась собираться. Время постепенно приближалось к одиннадцати, а значит каждый уважающий себя министерский чиновник средней руки уже выпил утреннюю чашку чая, обсудил с коллегами последние новости и устремил свои мысли к самому главному событию дня — обеденному перерыву, до которого оставалось еще несколько тягучих, наполненных скучными и бессмысленными действиями часов. Самое время для того, чтобы увидеться со старыми знакомыми.

Через несколько минут Гермиона вошла в старую обшарпанную телефонную будку, незаметную ни для одного маггла, проходящего мимо маленького тупичка между домами напротив громадного торгового центра, и привычно набрала номер, не снимая трубки. Последние две недели она каждый день спускалась в казенные кабинеты разных департаментов, методично восстанавливая старые связи и заводя новые. Однако на этот раз у нее была конкретная цель, и Гермиона знала человека, который мог бы ей помочь.

Первым делом она все же забежала в департамент регулирования магических популяций — поздороваться с бывшими коллегами, потом заглянула в соседний департамент образования. /прим. авт. AU: Я все еще не понимаю, как по канону можно без него жить, но имеем, что имеем/ Узнав все свежие сплетни, она спустилась в департамент магических происшествий и катастроф, где все, как всегда, бегали из кабинета в кабинет со страшными глазами. Гермиона никогда не понимала, как люди могут работать в таких условиях и даже добиваться каких-то результатов, а как показывала практика, весьма неплохих. Она немного поболтала с местной секретаршей и направилась в департамент международного сотрудничества, где знала несколько клерков, один из которых в свое время пытался за ней ухаживать. Спустя пару часов продуктивного и не очень общения, кошелек Гермионы похудел на несколько десятков галеонов: обязательные подарки некоторым знакомым никто не отменял. Ее это не особо волновало, благо на расконсервацию сети ей выдали значительную сумму. Теперь оставалось только выкинуть из головы любовные сплетни и запомнить только важное: Фардж после некоторого перерыва снова принимает у себя Малфоя, видимо, готовится почва перед выборами; Диггор наломал дров на последних переговорах с гоблинами и ушел в отпуск от греха подальше, а новый начальник международников Руфус Скримджер лютует и уже уволил несколько заслуженных сотрудников.

Обедать Гермиона, конечно, пошла в министерскую столовую, где уже обреталось большинство сотрудников низкого и среднего звена. Там ей несказанно повезло: натянув приветливую улыбку, она подсела к нерешительному молодому человеку в форменной мантии внутренней службы Министерства и завела непринужденный разговор, иногда как бы невзначай касаясь его руки. Молодой человек был одним из мелких служащих, но выполнял крайне важную функцию — доставлял еду в Отдел тайн, сотрудники которого предпочитали не покидать своей территории у всех на виду, а собственных домовиков в Министерстве никогда не было. Немного пофлиртовав и заставив юношу покрыться румянцем, Гермиона узнала, что невыразимцам пришел некий сверхсекретный и важный большой заказ от аврората, о котором никто ничего не знает. Сейчас в Отделе тайн шла нешуточная борьба за то, кто будет его курировать. Финансирование обещало быть очень щедрым.

Удовлетворенная началом дня, Гермиона, наконец, спустилась на предпоследний этаж и углубилась в коридоры из необлицованного серого камня с едва заметными поблескивающими в свете факелов прожилками. Пазл дополнился еще несколькими кусочками, но ее настоящей целью была тяжелая дверь из мореного дуба с массивной золотой табличкой «Главный архив Министерства магии». Доступ посторонним к нему был, конечно, строго запрещен, а сотрудникам требовалось заполнить кучу бумажек и согласований, так что все в основном предпочитали пользоваться архивами департаментов, где содержались основные рабочие документы.

— Привет, Боб, как поживаешь? — искренне улыбнулась Гермиона, прикрыв за собой тяжелую дверь.

— О, Гермиона, я уж думал, ты совсем забыла старика, — улыбнулся в ответ мужчина средних лет с заметной сединой на висках. Роберт Адамсон был одним из ключевых звеньев сети и важнейшим источником информации. В свое время Гермиона потратила кучу времени и денег, чтобы разузнать о нем побольше, нечего и говорить, что все усилия многократно окупились. В целом Боб нравился ей, как умный, начитанный собеседник и приятный человек, но личные симпатии в ее деле мало что значили, только бизнес и ничего личного.

— Ну как так можно, ты совсем не старик, а мужчина в самом расцвете сил, — притворно возмутилась она и подмигнула. — Если бы не Гарри, то кто знает. Как твои поживают?

Явно польщенный Боб расположился в глубоком кожаном кресле рядом с небольшим журнальным столиком.

— Дейзи сидит дома с младшеньким, недавно снова родила. Мальчик, назвали Робертом, — Боб гордо выпятил грудь. Дейзи была его единственной и любимой дочкой от неудачного брака, закончившегося больше двадцати лет назад.

— Ух ты, поздравляю! Будешь снова воспитывать внука? — Гермиона упала в еще одно кресло, почувствовав, как оно мягко пружинит под ее весом, и немного расслабилась, отпустив преследующее с самого утра напряжение.

— Конечно, куда ж без этого, современная молодежь ничего сама не может. Вот посмотри на него, — Боб протянул ей несколько колдографий, на которых были изображена счастливая мама с малышом.

Гермиона поохала над ними и восхищенно сказала:

— Какой же он маленький! Весь в тебя! А как поживает старшая?

— В это году Мария в первый раз поехала в Хогвартс, — радостно улыбаясь, ответил Боб. — Она такая умная, кажется, умнее меня.

Гермиона улыбнулась в ответ, о том, что старшая внучка Боба в этом году отправилась в Хогвартс, она узнала заранее.

— Но это ведь просто замечательно! Кстати, мне тут попалась по случаю, не могла удержаться и купила. Подари малышке, уверена, ей очень понравится.

Гермиона положила на стол лимитированное подарочное издание «Истории Хогвартса» в богатой кожаной обложке, отделанной серебром и золотом, с красивыми цветными иллюстрациями, которое достала с большим трудом через знакомых в издательстве.

— Что ты, я не могу, это же, наверное, очень дорого, — забеспокоился Боб, Гермиона была уверена, что он по достоинству оценил подарок.

— Не бери в голову. Когда я училась в Хогвартсе, «История» была моей настольной книгой. Подари ее Мэри на Рождество, а если понравится, то угостишь меня знаменитым вареньем Дейзи. Ведь она все еще его делает?

— Конечно! Будет тебе банка лучшего варенья, — Боб все еще нерешительно крутил объемную книгу в руках. — А не слишком дорогая книга для ребенка?

— Это же издание для детей, — пожала плечами Гермиона. — А теперь давай лучше сыграем в шахматы.

Боб снова расплылся в довольной улыбке, убрал книгу и начал расставлять фигуры на появившейся, как по волшебству, доске.

— А вот это мы всегда готовы, — ухмыльнулся он. — Ты все еще надеешься меня победить?

— Естественно, — гордо вздернула нос Гермиона. — Как может быть иначе, ты будешь повержен.

Они начали играть, иногда перебрасываясь ничего не значащими шутками. В шахматы Боб играл отвратительно, и Гермионе приходилось прикладывать значительные усилия, чтобы не выиграть за несколько минут. Проиграв две партии и сведя уж совсем безнадежную к боевой ничьей, она засобиралась уходить.

— С тобой всегда приятно иметь дело, — ухмыльнулся Боб, убирая шахматы. Выигрывать у, как многие говорили, умнейшей ведьмы поколения ему очень нравилось. В ответ Гермиона состроила недовольное лицо и кисло улыбнулась. Уже у самой двери она развернулась, будто что-то вспомнила.

— Мне же нужно срочно найти пару древних документов в твоей епархии. А я совсем забыла об этом! — ахнула она, раздраженно топнув ногой. — Подожди, я сейчас подпишу служебку у кого-нибудь наверху и вернусь.

— Ты так до вечера провозишься, недавно как раз форма изменилась, — сочувственно протянул Боб. — Теперь обязательно нужен автограф самой Боунс, а она, сама знаешь, какая занятая.

— Вот же какая неприятность! — в сердцах сказала она, ударив кулаком о ладонь.

— Знаешь, давай я тебя просто так пропущу, — заговорщески прошептал Боб.

— А тебе за это ничего не будет? — обеспокоено спросил Гермиона.

— Не волнуйся, меня редко проверяют, главное —сиди тихо, как мышка, — улыбнулся Боб, открывая тяжелую металлическую дверь в архив.

— Спасибо, ты лучший! — Гермиона поцеловала его в щеку и упорхнула к многочисленным стеллажам со свитками и папками. Именно на такой исход разговора с Бобом она и рассчитывала, иначе пришлось бы пойти более сложным путем, задействовав еще несколько человек, чтобы не регистрировать посещение официально.

Следующие три часа, почти до самого конца рабочего дня, Гермиона провела в поисках документов о ранней деятельности Дамблдора. Все документы в архиве были защищены от копирования, так что она выписывала нужные данные в свой блокнот.

Многое из того, что ей попалось на глаза, было совершенно бесполезно, хотя и в груде макулатуры попадались бриллианты. Оказалось, например, что новая редакция кодекса была принята только в 1945 году, а не в 1944, когда стал Директором и по его личной инициативе. А некто Том Риддл был лишь одним из очень немногих добровольцев, на ком опробовали будущую систему. Неужели уже тогда Дамблдор проявлял повышенный интерес к Темному лорду?

Сравнив списки поступивших в Хогвартс и программы обучения разных лет, Гермиона обнаружила некоторые странности. Так с каждым годом на протяжении пятидесятых и шестидесятых годов магглорожденных становилось все больше, а программа постоянно упрощалась. Например, бесследно исчезли танцы, обрядовая магия, но появилось маггловедение, которое, как она отлично помнила, преподавалось просто отвратительно. За всем этим чувствовалась чья-то воля, а отсутствие документально подтвержденной информации все еще настораживало.

Под конец Гермиона бегло просмотрела архивы ДМП за эти же годы, где почти случайно обнаружила служебную записку на имя тогдашнего главы департамента правопорядка о смерти профессора Диппета, предшественника Дамблдора. В ней говорилось, что профессор погиб от сердечного приступа, хотя отличался отменным здоровьем в свои неполные семьдесят — смешной возраст для опытного мага. Дальше служебной записки дело не пошло, расследование так никто и не организовал. Это было странно, но неудивительно из-за вечного бардака в Министерстве. Следующее упоминание Дамблдора было только в качестве Верховного чародея и датировано ноябрем 1981 года.

Выйдя из архива уставшей и вымотанной, Гермиона почувствовала просто физическую необходимость приятного завершения пусть необходимого, но от того не менее мерзкого дня. У нее был только один человек, с которым она могла чувствовать себя спокойно и расслабленно. Расправив плечи и расслабленно потянувшись, Гермиона отправилась на этаж аврората к Гарри.