Волшебство в старом парке (джен)

— Знаешь, чего я больше всего боялся?

Ремус поставил чайник на огонь и обернулся:

— Наверное, разоблачения. Нет?

Они сидели на кухне — почти единственном помещении в доме, которое было приведено в жилой вид.

— Нет. Разоблачения я ОПАСАЛСЯ. А БОЯЛСЯ того, что маска прирастёт к лицу. Намертво.

— По-моему, тебе это не грозит.

— Ещё как! Я ведь изображал себя — такого, каким должен был стать. Если бы не встретил вас с Джимми.

— Я-то тут при чём? Наоборот, это я вам кругом обязан.

— Ну, не прибедняйся. Ты не хуже меня понимаешь, что без твоего благотворного влияния мы просто пошли бы вразнос — с его-то гонором и моими комплексами.

— Не клевещи на себя. Со своими комплексами ты сам прекрасно справлялся.

— Справлялся — потому что вы были рядом.

— Ладно, сойдёмся на том, что мы все должны друг другу поровну.

— Не поровну, Рем. Не поровну. Мы-то живы.

— Причём ты — вопреки собственным усилиям, — Дамблдор, только что вышедший из камина, подошёл к столу, на ходу очищая подол мантии от золы. — О, чай! Вовремя я, однако. А к чаю что-нибудь есть?

— Вообще-то, мы надеялись на ваш рассказ, — усмехнулся Сириус, подходя к буфету, — но, раз уж вы спросили…

И он выставил на стол вазочку с пресловутыми лимонными дольками. Дамблдор усмехнулся:

— Тебе не кажется, что столько раз повторённая шутка становится пресной?

— Ничего подобного, сэр, она становится традиционной. А разве Британия не гордится приверженностью к традициям? — Сириус был сама серьёзность. — Рем, завари чай, у тебя вкуснее выходит. Так что всё же с рассказом к чаю?

— Мой рассказ вам аппетит скорее испортит, чем насытит. — Поморщился Дамблдор. — Причём надолго.

— Неизвестность портит мне лично аппетит существенно больше. Ладно, уговорили, сперва чай, потом рассказ. Только скажите: как там Малыш?

— Так он же ТЕБЕ пишет!

— Мне он пишет, а вам о нём докладывают. Скажете, нет?

— Скажу «да». Пока что с ним всё в порядке.

За чаем они слегка демонстративно обсуждали исключительно погоду и новые поправки к «Закону о магическом воздействии на пищевые продукты, предназначенные к продаже». Только когда Сириус убирал со стола, Дамблдор спросил:

— А где твой домовик?

— Наверху где-то, — Сириус поморщился, — у нас с ним пакт о ненападении: я не прошу услуг, а он не появляется на глаза. С детства друг друга терпеть не можем!

Директор кивнул, но тем не менее не пренебрёг заглушающим заклятьем.

— Ладно. Обещал — расскажу. Скажите, вы что-либо знаете о хоркруксах?

Сириус только покачал головой. Люпин задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— Слово знакомое, читал я что-то такое. Вроде бы это часть души, заключённая в предмет. А для его создания нужно жертвоприношение и чуть ли не человеческое. Гадость в общем. Погодите, — прервал он сам себя, — тот Волдемортов дневник… Это оно и было?

— Да, — кивнул Дамблдор. — Именно. Только про «душу, заключённую в предмет» — это, скорее, метафора. Просто для создания хоркрукса требуется такая магия, которая необратимо калечит душу. Больше, чем все Непростительные разом. И действительно жертвоприношение. Человеческое и никак иначе.

Люпина передёрнуло. Сириус только брезгливо поморщился:

— А что это на самом деле?

— Якорь. Или, если хочешь, верёвка. Предмет, привязывающий душу к земле и в то же время не дающий ей превратиться в классического призрака. Постепенно такая «привязанная» душа начинает создавать себе новое тело, что мы и наблюдали, причём уже трижды.

— Следовательно, дневник был хоркруксом, но не был единственным хоркруксом?

— Да. Том всегда отличался предусмотрительностью. Одним и даже двумя он не ограничился. Вот ещё один, полюбуйтесь.

Дамблдор вынул из кармана небольшую коробочку и осторожно раскрыл. Там лежал довольно вульгарный перстень.

— Не прикасайтесь, — предупредил он, — правда, простое прикосновение не опасно, но лучше не нарываться. Волдеморт, кстати, знает, что эта вещь у меня. И даже попытался меня спровоцировать надеть его. Зря, кстати. Не прояви он инициативы — я, скорее всего, так бы и сделал. И это была бы одна из последних глупостей в моей жизни.

— Почему?

— Потому, что после этого я был бы слишком занят поиском возможности умереть — при условии, что ещё был бы на это способен. И избавьте меня от описания подробностей. Колечко очень серьёзно защищено и эту защиту очень трудно обнаружить, — он закрыл коробочку, запечатал заклятьем и спрятал в карман. — А вот теперь самое интересное. Хоркрукс не обязательно предмет. Это может быть и живое существо. Это раз. Создание хоркрукса — сложный процесс, но при определённых условиях он может возникнуть и помимо воли индуктора. Это два. Живой хоркрукс — даже если это человек — не будет знать о своём «предназначении». Это три. Ну и четыре: у Волдеморта на один хоркрукс больше, чем он сам думает.

Дамблдор выжидающе замолчал. Его собеседники переглянулись, и Сириус мрачно озвучил мысль, пришедшую им в головы одновременно:

— Вы хотите сказать, что Гарри — это живой хоркрукс?

— Да.

— И Лорд об этом не знает?

— Я уверен, что нет. Иначе не пытался бы убить мальчика, наоборот, берёг бы его. Живой хоркрукс остаётся хоркруксом, только пока жив.

— А может он решил пожертвовать одним, вы ведь сами говорите, что у него их как грязи!

— Ну, так я не говорил. И в любом случае — зачем ему жертвовать? Даже если бы Гарри убил его — он же и поспособствовал бы новому возрождению, сам того не зная. Впрочем, почему «бы»? Именно так всё и было.

Некоторое время друзья молчали, переваривая услышанное. Первым заговорил Сириус:

— Ладно, это понятно. А теперь объясните, наконец, смысл того, что я там натворил. Пока что я сего смысла не вижу. Скорее наоборот.

— Сейчас увидишь. Только постарайся для начала успокоиться, ладно?

— Я абсолютно спокоен.

— Да уж вижу я как ты спокоен! Передо мной-то чего притворяться?

— Привычка, мой директор.

— Ладно, иронизируй, твоё право. Так вот, если хоркруксов несколько, то они образуют, условно говоря, сеть, хотя каждый и может действовать сам по себе. До недавних пор все узлы этой сети были равноправны. Но, введя Гарри в обряд возрождения, ты как бы замкнул всю сеть на него, сделал его ключевым хоркруксом. Это то, чего я и предполагал достичь. Но если бы этим всё и закончилось, то процесс был бы нестабилен и, возможно, обратим. В этом случае Гарри смог бы найти и уничтожить остальные хоркруксы — но по одному, а вы, я думаю, понимаете, что подобные мероприятия недолго оставались бы тайной для Волдеморта. Впрочем, я рассматривал как удачный даже этот вариант. Но Лорд заставил мальчика сражаться с ним и тут произошло то, чего я никак не мог планировать. Хотя вообще-то процессы взаимодействия так называемых палочек-близнецов неплохо изучены, но не настолько, чтобы подобный эффект можно было предсказать со сколь бы то ни было высокой вероятностью. Так вот, сцепление палочек стабилизировало процесс, полностью и необратимо замкнув на Гарри всю сеть хоркруксов. Он сможет уничтожить их все, сразу.

— Как? — быстро спросил Сириус.

— Сейчас объясню. Но сперва скажи, как ты вообще решился допустить эту дуэль?

— Не знаю. Я… я, пожалуй что, и не думал вовсе. Просто понял, что не должен вмешиваться. Нет, даже не так. Не «не должен», а «не могу». Или нет, могу, но это будет НЕПРАВИЛЬНО. В общем, не знаю я, как это объяснить! Только и решился — попытаться чуть-чуть поддержать. Даже не знаю, получилось ли… Наверно получилось, Гарри сказал Саю, что ему вроде как помогал кто-то. Во всяком случае, мне хочется в это верить. А если бы всё вышло иначе… — голос Сириуса сорвался, он быстро отвернулся, стиснул спинку стула так, что послышался отчётливый хруст. Люпин торопливо вскочил, шагнул к нему, обнял, заговорил тихонько:

— Ну что ты, что… Всё же позади уже… Ты всё сделал правильно…

— Сильно подозреваю, — глухо проговорил Сириус не поворачиваясь, — что и впереди хватит… всего. Да, профессор?

— У тебя в роду предсказателей не было?

— Не было, — Блэк почти сумел овладеть голосом, но пальцы по-прежнему до белизны сжимали спинку. — И вообще у меня по предсказаниям всегда неуды были.

— Вот это и странно. Ты действительно ВСЁ сделал правильно. Что не помешал — правильно. Что поддержал — правильно. И что «чуть-чуть» — тоже правильно. Можешь собой гордиться.

— Было бы чем…

— Есть чем.

— Директор, кончайте пудрить нам мозги! — Сириус, кажется, окончательно пришёл в себя. — Мои полумифические заслуги оставим историкам, а сейчас ответьте на вопрос: КАК Гарри сможет уничтожить хоркруксы? Учитывая, что он один из них? И что вы обещали ему жизнь?

— Не ЕМУ. Это я ВАМ обещал, что он уцелеет. И повторю: уцелеет. При определённых условиях. А вот как… впрочем, давайте по порядку. Мальчик — хоркрукс, и должен умереть. Но не обязательно насовсем. Из-за Грани можно ведь и вернуть, и я знаю, как это сделать. Оказавшись ТАМ, он сможет без проблем уничтожить всю сеть, включая «свой» узел, и вернётся уже «чистым», а Волдеморт, лишившись «привязки», превратиться, если я не ошибаюсь, в некую экзотическую разновидность зомби. Тоже не подарок, но «Реддере» должно подействовать. Особенно, если его применит Гарри. А на крайний случай есть и другие методы.

— И в чём проблема? Она ведь есть, правда?

— Проблема в том, что Гарри должен ДОБРОВОЛЬНО позволить Волдеморту — непременно ему, иначе всё будет куда сложнее — убить себя. НЕ ЗНАЯ, что это не насовсем. Это должны знать мы, а он — нет. Иначе ничего не выйдет. В данном случае важна не физическая жертва, а mors voluntaria, добровольная смерть. Не жизнь как таковая, а готовность отдать её во имя общего дела. И как я смогу приказать пятнадцатилетнему мальчишке умереть?! Да ещё добровольно?

— А вы ему запретите.

— Что? — Дамблдор посмотрел на Сириуса с подозрением. Но тот был уже совершенно спокоен:

— Запретите. Чтобы даже думать не смел, не то что лезть к Волдеморту под палочку. А ещё лучше — пусть узнает всё случайно. Подслушает. М-м-м?

— А знаешь, ты ведь прав, пожалуй, — Дамблдор выглядел озадаченным. — Как мне-то в голову не пришло, а? С таким-то педагогическим стажем?

— И учитывая, что нечто подобное вы уже проделали с ним на первом курсе. Нет?

— Нет. Можешь не верить, но я вовсе не планировал, что они туда полезут. Правда, и мешать не стал. Так, подстраховал слегка. Но в целом ты прав — этот опыт стоило учесть.

— Хватит казниться, профессор, скажите лучше, как вы собираетесь его вернуть?

— Ты уверен, что тебе надо это знать?

— Да!

— Обмен. Жизнь за жизнь.

— Ну не хотите же ВЫ?...

— Нет, мой мальчик, не я. Так уж получается, что я не смогу себе этого позволить.

— Тогда кто? И почему не я?

— Сириус, отстань! Ты ему живым пригодишься. Покажу тебе все выкладки, чтобы не сомневался, а имя тебе ни к чему.

Сириус встал, опёрся о стол стиснутыми кулаками:

— Пока я не узнаю — кто, ничего не будет! И не говорите, что и без меня обойдётесь!

— А если обойдусь? — Дамблдор тоже поднялся.

— Попробуйте!

— Ладно, Мерлин с тобой! Снейп это будет! Доволен?!

Сириус выглядел не столько довольным, сколько ошарашенным. Люпин, впрочем, тоже.

— С чего это такая жертвенность?

— С того. Он сказал, что заварил когда-то кашу — ему и расхлёбывать. Кстати, он даже не знает, для чего это всё нужно. Почему — догадываешься?

— Да уж не тупее яйца, — Сириус вдруг не просто успокоился, а словно бы даже развеселился. — Выкладки покажете обязательно, обещаете? И давайте обговорим детали. Кстати, где будем проводить нашу вечеринку? Или это без разницы?

— Очень даже с разницей. Точнее так: в определённом месте и в определённое время всё получится проще и надёжнее. Сорок три дня от сегодняшнего, Лондон, Кенсингтонский парк.

— Мор-р-ргот! — Сириус с досадой стукнул кулаком по столу.

— А что тебя не устраивает?

— Да так, ничего в общем-то.

Люпин, не смотря на серьёзность момента, тихонечко засмеялся:

— Ах молодость, молодость, вольные нравы…

— Заткнись, а? Нравы ему мои не нравятся!

— Ну почему же, напротив, нравятся. Скажите, Альбус, а Волдеморт может непосредственно ощущать свои хоркруксы? Их присутствие, расположение?

— Наверняка нет. Вот факт уничтожения ощутил бы точно.

— А как внешне проявлялось бы влияние кольца, надень вы его — можете определить?

— Да. С высокой степенью достоверности. Предлагаешь создать имитацию и поносить?

— Именно. А потом довести до сведения Волдеморта, что тогда-то там-то с помощью Гарри и… ну, хоть меня или ещё кого… попытаетесь избавиться от кольца. Почему там и тогда… ну, не знаю, придумаем.

— Потому что там и тогда вам назначил встречу некто, обещавший принести древний манускрипт с необходимым заклинанием, — вставил Сириус. — А информацию Лорду я сам передам. Якобы от Гарри полученную.

— А зачем передашь? И как, кстати?

— Как — не проблема, он меня сам и научил. Разыскать его нынешнее убежище я не смогу, а вот письмо послать — запросто. А зачем… я же сказал ему, что ненавижу вас и хочу отомстить. И теперь, когда вы так роскошно влипли, вырваться из ловушки в последний момент не позволю. Сам помешать не могу, так его натравлю. Как, клюнет он на такое?

— Должен. А как ты объяснишь, что рискуешь жизнью Гарри?

— Так я с самого начала ему сказал, что верю в Пророчество и мешать их честной дуэли не стану! Даже полный текст ему процитировал. А что парня тогда вытащил — так и дуэль честной не была.

— Ты знаешь полный текст Пророчества?!

— Вот ещё, откуда? Придумал, конечно. «Встретятся трижды, а четвёртую встречу переживёт достойный».

— Вообще-то четвёртой была предыдущая, — посчитав для надёжности по пальцам заметил Люпин.

— Вот и пусть мучается сомнениями, которая не считается! Так когда мы увидим ваши выкладки? Все, имейте в виду.

— Нахал ты, Сириус, ох и нахал! Ладно, хотите — пойдём прямо сейчас. Только смотреть будете у меня. И чтобы никому, даже самым своим. То, что я вам сейчас рассказал, в полном объёме не знает никто. И не нужно, чтобы знал.

* * *

— Доигрались? — Сириус в ярости расхаживал по кухне. — «Там ему ничего не грозит»… «Его охраняют»… И где была ваша охрана?

Вопрос явно относился к разряду риторических и отвечать на него Дамблдор не стал. Он стоял у буфета — бледный и мрачный донельзя.

— Неужели нельзя было хотя бы нормальных охранников подобрать? — уже не риторически вопросил Сириус. — Рема попросить. Тонкс. Да хоть Грюма, в конце концов!

— Вы бы сговорились, что ли, — глядя в пол буркнул Дамблдор. — Устроили бы мне скандал все вместе, а не по очереди. Ты, если хочешь знать, четвёртый.

Эта фраза слегка отрезвила Блэка. Он остановился, сильно растёр лицо:

— Простите. Просто я здорово испугался.

Дамблдор поднял наконец глаза — совершенно измученные:

— Я тоже, мальчик мой. Я тоже.