Волшебство в старом парке (джен)

Открыв глаза, Сириус обнаружил сидящего рядом с постелью Люпина с книгой в руках и вяло удивился этому обстоятельству. Мысли текли так медленно и неохотно, словно голову залили хорошо охлаждённым глицерином. Даже тревога за Гарри казалась какой-то далёкой и ненастоящей. Как и радость от того, что весь этот кошмар хотя бы на время остался позади.

Почувствовав его взгляд, Ремус поднял голову и обрадовано заулыбался.

— Долго я спал? — слова, как и мысли, выходили медленными, тягучими — или ему просто так казалось.

— Четверо суток. И я бы не назвал это сном.

— Что?! — когда ответ дошёл до сознания, Сириус попытался вскочить, но тут же упал обратно. Перед глазами колыхнулась серая пелена.

— Лежи, лежи, — Люпин встревожено наклонился, коснулся ладонью его лба. — Успокойся, всё в порядке.

— Какого Моргота! — Сириус потряс головой, пытаясь разогнать кисель, в котором вязли мысли. — Четверо суток? И что там? Как Малыш?

— Малыш здоров и даже уже почти успокоился. Я говорил с ним час назад. А в остальном — тишь да гладь.

— Это в каком смысле?

— Во всех. Погоди, выпей-ка сперва вот это.

Зелье слегка прояснило голову, так что уже не приходилось отлавливать каждую мысль, как ужа в тумане.

— Помоги сесть.

Ремус с сомнением покачал головой, но всё же помог ему устроиться в полусидячем положении.

— Теперь рассказывай.

— Да что тут рассказывать… Министерство предпочло спрятать голову в песок и старательно делать вид, что ничего не произошло. В смысле: преступный Крауч попытался похитить мальчиков, им удалось сбежать и вернуться, а всё остальное — болезненный бред и галлюцинации. А Дамблдор, если отбросить вежливые экивоки — старый маразматик, который верит чему ни попадя да ещё пытается других запугать.

— Фадж что, с ума сошёл? Или его успели завербовать?

— Он просто не знает, что делать, и поэтому предпочитает не делать ничего, — только что появившийся в дверях Дамблдор подошёл к постели, коснулся запястья больного. — Ты зря начал этот разговор, Ремус, он ещё слишком слаб.

— Это я начал, — Сириус сердито отнял руку, — и продолжу. Грюма нашли?

— Да. Барти прятал его прямо здесь, у себя в комнате.

— Какая великолепная наглость! Но вернуться он всё-таки не рискнул?

— Ох, кто бы говорил о наглости! Вернуться… нет. И риск тут ни при чём. Лорд запытал его насмерть. Формально — за двусторонний порт-ключ, а на самом деле, видимо, просто нашёл, на ком злость сорвать. Остальным тоже досталось.

— Вот мразь! Учитывая всё, что Барти для него сделал… и разве порт-ключи не всегда двусторонние?

— По умолчанию — да, но это можно и заблокировать. Хорошо, что покойный об этом тоже не знал.

— А то вы не проверили!

— Проверил, конечно, но всё же…

— Погодите, — Люпин выглядел изумлённым, — откуда вы это знаете? Про Крауча?

— Рем, как ни печально в этом признаваться — я не один такой умный. Или такой глупый, если угодно.

— Но обсуждать это вслух не стоит, — закончил за него Дамблдор. — И вообще что-либо сейчас обсуждать. А стоит немного поесть, выпить лекарство и уснуть.

Спорить Сириус не стал, отчётливо ощущая, что профессор прав. Только спросил:

— Что со мной такое было?

— Если без медицинских терминов — переутомление, нервный срыв. Такое напряжение даром не проходит. И не «было», а «есть». Так что давай без фокусов. Мне и без твоего здоровья забот хватает.

— Какие фокусы, профессор, я всегда был само послушание!

Дамблдор страдальчески закатил глаза. Несколько слишком демонстративно, чтобы поверить в его искренность.

* * *

— Отец!

— Сай, мальчик мой, откуда?

— Профессор Дамблдор вызвал меня и сказал, что ты здесь и что нам можно поговорить. Только велел недолго, чтобы никто не начал потом расспрашивать, зачем я ему понадобился. А ты что, ранен?

— Да нет, это так, хронь всякая, наследство Азкабана. Пройдёт. Ты-то как?

— Нормально. Жаль, что тебя тут не было, Гарри так здорово на Турнире выступал! Пап, а то, что он рассказывает — правда?

— А ты сам как думаешь?

— Я думаю, что правда. Такое придумать — фантазии не хватит. Да и зачем? А министр Фадж заявил, что это всё выдумки. А Дамблдор — что правда. И некоторые верят ему, а некоторые — министру. Так правда?

— Правда. Самая что ни на есть. Вот только с чего ты решил, что я лучше всех знаю?

— Ну-у-у-у… А что, не так?

— Так. Знаю. Но откуда — не скажу. Сейчас не скажу.

— Это секрет, да?

— Да. И его не стоит обсуждать. Ни с кем, даже с Гарри. Вы с ним общаетесь, кстати?

— Нет. Ну, почти. Ты же запретил. Вот только позавчера директор велел, чтобы я зашёл к Гарри в госпиталь, только чтобы мы про тебя не говорили, а то кто-нибудь может услышать.

— И как он после всего этого?

— Да нормально. Злится только, что ему не верят. Па, а я бы так не смог, наверное — с самим Волдемортом драться! И даже почти победить.

— Про «почти победить» тебе Гарри сказал?

— Нет, что ты, он наоборот, говорит, что сам не знает, как уцелел, что ему вроде как помогал кто-то. И ещё родители помогли, и другие, кого Волдеморт убил.

— Ты не боишься произносить его имя?

— Ну ты же произносишь! И Гарри, и профессор Люпин тоже произносил… Па, а то, что нас целый год учил предатель-оборотень… ой, ну то есть под чужой внешностью, я имею в виду — это правда?

— Правда. К сожалению. Но он же вас всё-таки чему-то научил?

— Да, только он такие ужасы показывал… А правда, что эта должность проклята? Ну, учителя ЗОТИ?

— Да ходили такие слухи ещё в моё время… никто на ней долго не задерживается, это факт. Так что Рем, получается, ещё легко отделался. А может и выдумали про проклятье. Ты маме писал про последние события?

— Нет, никак не могу решить, что писать, а что нет. Она, наверное, уже удивляется, что про финал до сих пор не написал.

— А она читает магические газеты?

— Нет.

— Тогда лучше не пиши. А то представляю, как ты это всё изложишь, она решит, что тут полшколы поубивали. Напиши, что Гарри и Седрик вдвоём выиграли. Кстати, я за всеми событиями так и не узнал, кому из них в конце концов приз присудили?

— Пополам. Они же за Кубок вместе взялись, а что потом было, уже к Турниру не относится. Правда, мадам Максим заявила, что результаты вообще надо аннулировать, потому что профессор Грюм… то есть этот, Крауч, да? на Крама и мисс Делакур напал, чтобы Кубок обязательно Гарри взял. Он и Седрика пытался из игры вывести. Но потом решили, что даже если третий тур не считать, то Гарри и Седрик всё равно получаются победители, они же были впереди по очкам и поровну. А Флёр только на третьем месте, вот их директору и обидно.

— А Каркаров что говорит?

— А ничего. Он исчез. Знаешь, шепчутся, что он был Пожирателем и теперь сбежал, потому что Волдеморта испугался. А другие даже говорят, что он к Лорду и сбежал. А ты как думаешь?

— Пожирателем он был, это точно. А вот куда сбежал, к Волдеморту или от него — не знаю. Но, похоже, действительно сбежал. Ладно, малыш, иди-ка ты действительно к себе, пока никто не хватился. Будешь маме писать — привет передай. Только не прямо, конечно. Как-нибудь так, намёком.

— Передам. А мы ещё увидимся?

— Непременно. Только не обещаю, что скоро.

* * *

— Сириус!

— Гарри, мальчик мой! Ох, ну что ты, вот ещё выдумал… взрослый парень, герой… ну, успокойся, успокойся, что ты….

— Да-а-а, — Гарри хлюпнул носом, пытаясь унять слёзы, — Дамблдор сказал, что мы с тобой скоро встретимся, а потом — что не знает когда… Вот я и подумал…

— Что я погиб, а директор боится тебе об этом сказать?

— Ну… да вообще-то. Он говорил, что ты задание выполнял, опасное.

— Выполнял. Опасное. Но, как видишь, жив и невредим. Так что не стоит плакать. Впрочем, если тебе так легче… тебе ведь здорово досталось, не каждый взрослый такое выдержит.

— Выдержит, как же! — Гарри поднял на крёстного всё ещё мокрые глаза, снова шмыгнул носом. — Ничего я не смог, только помог ему, выходит.

— Не сумел помешать, разве что. Так и никто бы не сумел на твоём месте, ты уж мне поверь.

— Ты всё знаешь, да?

— Конечно. Ты сделал всё, что было в твоих силах.

— Ничего я не сделал! Он заставил меня драться, вот и всё!

— А ты не позволил ему превратить дуэль в убийство. И сумел уцелеть. Это гораздо больше, чем смогли бы сказать о себе многие взрослые и опытные волшебники, если бы ещё могли говорить.

— Ты так думаешь?

— Я так знаю, — Сириус усадил мальчика рядом с собой в широкое кресло, обнял, — тебе не за что упрекать себя.

— Из-за меня чуть не погиб Седрик!

— Ну не погиб же! Ты не мог предположить, что касаться Кубка опасно. Никто не мог. Твой поступок был правильным, поверь. Бывает, что мы не просчитываем последствия наших поступков, но ведь бывает, что и не можем этого сделать. Так это как раз такой случай.

Гарри тяжело вздохнул, крепче прижался к плечу крёстного:

— Знаешь, мне всё время хочется вымыться. Это его прикосновение… оно словно осталось на коже. Теперь мы связаны, да? Вернее, ещё крепче связаны. В нём моя кровь, вот ведь гадость, правда? А во мне… во мне тоже есть что-то от него, я ведь не сам выучил серпентарго! И я всё время боюсь, что это проявится, эта тьма во мне… Что я стану… ну, стану как эти, Пожиратели… или… — мальчик не удержался и снова всхлипнул.

Сириус ласково коснулся губами его макушки, погладил по спине:

— Ну что ты, успокойся… и послушай меня. Да, к тебе перешли некоторые способности Волдеморта, часть его силы. Но Сила не бывает тёмной или светлой. Способности — это только способности, как ими пользоваться — зависит от тебя. Понимаешь? Одно и то же свойство можно направить и к добру и ко злу. Да взять тот же серпентарго. Рем мне рассказал, что на втором курсе у вас был случай, когда все решили, что ты натравливаешь змею на парня, а ты, наоборот, остановил её от нападения. Так и со всем остальным. Не важно, откуда у тебя те или иные способности, важно, как ты станешь их применять. Понял?

— Кажется, да… Что бы я без тебя делал?

— Услышал бы то же самое от кого-нибудь другого. Вокруг тебя вполне достаточно умных и любящих тебя людей, Гарри. Да хоть Дамблдор. МакГонагалл. Рем. Супруги Уизли. Артур только выглядит чудаком со своим увлечением магловской техникой, но он очень умён и в молодости был отличным бойцом, если хочешь знать. А про Рыжую Молли нам на первых курсах старшекурсники легенды рассказывали, правда! И есть ещё немало людей, которых ты не знаешь, но которые тебя знают и любят. И верят, между прочим. Тебе. И в тебя.

— Сириус, что мне теперь делать?

— Жить, малыш. Пока — просто жить. Учиться. А не бездельничать, кстати, как вы с Роном любите под шумок сделать в надежде на прилежную подружку.

— У-у-у-у… ты тоже будешь нотации читать?

— А ты как думал? Я твой опекун или кто?

— Опекун, ага… с опекунами жить положено!

— Пока не выйдет, к сожалению. Может быть, в августе. Но не обещаю. Гарри, ну честное слово, не от меня это зависит!

— А от кого?

— Ни от кого. От обстоятельств. Сейчас тебе надо быть втрое осторожнее, чем прежде. Ты ведь сам это понимаешь, правда?

— Да-а-а-а…

— Вот и договорились! А теперь тебе пора.

— И когда мы снова увидимся?

— Не знаю, Гарри. Не знаю.

— Но хоть писать тебе теперь можно?

— Писать — да. Даже нужно. Обо всём. Особенно если случится что-то непонятное. И не волнуйся за меня, ладно? В ближайшее время мне ничего не грозит.

— Честно?

— Честно.