За кулисами истории (гет)

Итак, я уже три месяца провел в Хогвартсе и знаете, что я вам скажу? Это лучшее, что когда-либо со мной случалось! Наш квартет даже обзавелся собственным названием. Но обо всем по порядку.

Итак, был прекрасный ноябрьский день и мы все вместе завалили контрольную по Зельеварению. Снейп, как обычно получивший высший балл, слишком напыщенно молчал на этот счет, поэтому мы решили отомстить, а заодно узнать, почему он так хорошо разбирается в Зельях. Ну нельзя их просто взять и выучить!

Так началась наша охота за сумкой Северуса Снейпа в поисках секретных знаний, открывающих мир искусства Зельеделия!

Сумку было выкрасть не так уж и сложно. Достаточно посадить рядом Лили Эванс, и Сопливус отключается от окружающего мира. Серьезно, мы даже не скрывались — просто подошли, отодвинули стул, на котором он сидел, подальше, забрали сумку и ушли. Лили нас тоже не заметила, потому что Джеймс бросил в нее Сомниусом и она вырубилась прямо посреди разговора со Снейпом. Красота!

Секретных знаний в сумке не оказалось. Зато был мешочек с неизвестным порошком фиолетового цвета. Разумеется, мы вознамерились выяснить, что это за порошок. Но не на себе же проверять!

Мы бросили щепотку в Малфоя и он упал.

Видимо, порошок рассеивает внимание, поэтому мы взяли его на УЗМС, чтобы еще немного поэкспериментировать над слизеринцами. Его вел профессор Кеттлберн, чей собирательный образ можно охарактеризовать скорее, как разбирательный. Говорят, с каждым годом у него становится меньше на одну часть тела либо же добавляется какой-то особенно жутковатый шрам.

Сегодня удача к нам благоволила. Нас отправили на опушку Запретного Леса выслеживать лукотрусов. Подслеповатый профессор Кеттлберн явно не был в состоянии уследить за всеми нами, а слизеринцы так удобно кучковались… Короче, мы не могли удержаться.

В этот раз мы бросили не щепотку. Каждый из нас бросил по хорошей кучке, чтобы на всех хватило. Это Ремус предложил. Он вообще щедрый малый. Пара вдохов — и вот, на земле валяются Раян, Забини, Нотт и Снейп и еще какой-то неприметный парень, чье имя я так и не запомнил. А Паркинсон заболел, его нет сегодня.

Однако через несколько секунд смеха никто так и не пошевелился. И через минуту. И через две. Люпин предложил потыкать палкой — после чего никто так и не пошевелился. Дело — дрянь.

— Мы что их убили? — прошептал Джим и мне поплохело. Но я всегда найду, как выйти из ситуации, поэтому нащупал пульс у Нотта. Живые.

Пока нам не влетело от профессора, мы решили спрятать тела. Перебежками утащили первый курс Слизерина в кусты, где, кстати, нашли лукотрусов. Решив, что условно живым однокурсникам личные вещи не так уж сильно нужны, мы немного пошарились у них по карманам. Разумеется, чтобы эти вещи не похитили коварные лукотрусы, а вы что подумали?

Мы отпустили на волю трех паучков из коробка, найденного кармане мантии Снейпа, и еще кучу слизняков из банки с надписью «экспериментальные образцы». Вы свободны, ползите, ползите!

Нотт написал письмо родителям, но мы его немного испортили, когда искали обо что вытереть руки после слизи экспериментальных слизняков. Ничего, другое напишет.

А вот у Раян в карманах были маггловские карандаши и ручки! Не знаю, откуда она взяла это добро, но явно у нее еще есть, да и я верну такие же при случае! Сейчас — мне нужнее, сколько можно скрипеть перьями?

Забини я теперь боюсь. Сириус, будучи из темного семейства, несмотря на отвратительные отметки по зельям, обнаружил несколько запретных смертельных ядов в малюсеньких колбах, которые та хранила в кобуре рядом с палочкой. Я лично их закопал и вот ни капельки не жалею о содеянном. Где-то рядом мы слизняков только выпускали, надеюсь, они не отравятся.

Для большей драматичности, в конце концов было решено перенести слизеринцев в пещеру нюхлера, наполненную потерянными блестящими вещами школьников. Несколько кнатов, чьи-то часы и куча девчачьей бижутерии. А этот нюхлер неплохо устроился.

Пещера у школьного нюхлера была внушительная. Он был диким, но на УЗМС к нему частенько водили школьников для изучения повадок столь редкого для Британии зверька. Мы чинно уложили слизеринцев, скрестив у тех руки на груди, как у покойников, каждому вложили в руки по маленькому горшочку из теплицы с малюсеньким кактусом с жутким наименованием Мимбулус Мимблетония, но уж поверьте мне, вид там похуже, чем само название.

Я напел заупокойную мелодию, мы немного погрустили, нашли большой булыжник, отнесли его ко входу в пещеру и написали на нем «Гробница Слизерина. Покойтесь с миром».

Рядом с камнем оставили и пергамент, которым мужественно согласился пожертвовать Сириус, где мы записали имена всех «усопших», их годы жизни и даже эпитафию: «Последний же враг истребится — смерть».

Ах да, еще мы лукотрусов с кустов собрали и притащили профессору Кеттлберну. Похороны, конечно, всегда печальны, но это не повод забывать про задания на уроках!

Разумеется, вечером народ оклемался и на ужине нас ожидало явление вонючих и разозленных слизеринцев. Но мы не растерялись и начали радоваться, ведь смерть и вправду истребилась! Хотя нашей радости никто не разделял. В конце концов, мы заживо похоронили и обокрали похороненных однокурсников. Нас даже думали обвинить в краже фамильных сережек и перстней Забини и Нотта, но это не мы, это был нюхлер, о чем честно и сообщили директору.

Именно так вся школа начала именовать нас Мародерами. Жутковатое прозвище, но история его возникновения вроде не так уж и плоха. Да и звучит стильно!

Дамблдор нас немного поругал, а потом отменил УЗМС до третьего курса, раз не умеем нормально заниматься на свежем воздухе. Раньше Уход и правда с третьего курса начинался, но недавно решили ввести вводные занятия, чтобы познакомить первачков с миром волшебных созданий… На свою голову.

Снейп долго разорялся на тему пауков и слизняков. Оказывается, это были не пауки, а три маленькие самочки акромантулов, которых он нелегально приобрел у братьев Лестрейнджев, чья семья во многом разбогатела благодаря браконьерству. Снейп три месяца экономил и помогал богатым однокурсникам делать домашнюю работу за деньги, чтобы позволить себе трех самочек — они были дешевле. Итак, мы спасли трех акромантулов от жутких экспериментов Снейпа и теперь одинокому Арагогу будет не так скучно в Запретному лесу, возможно, у него даже появится семья, когда паучата подрастут. Только бы они нашли друг друга…

Слизняки, по словам Северуса, оказались плотоядными.

— Таких не бывает! — со знанием дела заявил Люпин Снейпу, которые почему-то очень хорошо разбирался в зоологии волшебного мира.

— Я их вывел! Пять лет селекции! Я под кроватью от родителей их прятал, потом в школе от всех! Они ведь плодятся со скоростью света! И сожрут весь школьный огород! Вы хоть понимаете, что натворили? Хорошо еще, что они дохнут от обычного дихлофоса!

Но уже через неделю армия неожиданно подросших плотоядных слизняков уничтожила под корень школьные посевы. Дихлофос не помогал. Возможно, это как-то связано с тем, что мы закопали неизвестные колбочки с (предположительно) ядом недалеко от места, где их выпустили. Снейп, как создатель слизней и Слагхорн, как главный зельевар школы, теперь часто торчали в зельеварне, пытаясь создать рецепт отравы, но пока что их ничего не брало. Иммунитет, однако.

Хуже всего дела обстояли с Раян. Остальные просто не умели мстить, а Снейпу было не до того, но эта жуткая особа явно нас за что-то невзлюбила. Она натравила на меня Локхарта, Пивза и Кровавого Барона! Эти трое с завидной регулярностью стали появляться в моей жизни.

Матери Сириуса было отправлено разгневанное письмо от лица всего факультета Слизерин, с подписями большей его части, которое составляла Гвен, на тему «Позор рода Блэк». Что ждало Сириуса дома — могу только гадать.

Ремусу она просто что-то шепнула на ухо, после чего тот побледнел и больше не участвовал с нами в розыгрышах над Гвендолен. Вероятно, она чем-то его шантажировала, но мы не знали, чем именно.

Что касается Джеймса, то она каким-то чудом умудрилась подружиться с Лили Эванс. Эта рыжая бестия с ангельской внешностью доводила окружающих до белого каления, взрывая подушки однокурсников, подливая им в шампунь средства для удаления волос, приклеивая их ботинки… Самое интересное, что теперь все вокруг были уверены, будто это проделки Джеймса Поттера, никто даже подумать не мог, что эта милейшая девчушка с глазами цвета молодой листвы может так поступать.

Впрочем, нас жизнь ничему не учит. К тому же, неизвестный порошок у нас еще остался, и, разобравшись в дозировках, немного поэкспериментировав над окружающими, мы развлекались тем, что усыпляли слизеринского старосту каждый раз, когда тот был без сопровождающих, а потом относили его в случайное место, переодевали, закапывали, накручивали волосы, вкладывали в руки пакеты с овощами и фруктами, подкладывали под дверь Филчу, в кабинку Миртл, в кабинет зельеварения доставляли с телескопом, а на астрономическую башню — вместе с бурлящим котлом, наполненным экспериментальной отравой для плотоядных слизняков (котел стырили у Снейпа, к нему как раз Лили Эванс с вопросом подошла). Люциус ведь был наследником рода и должен был быть ко всему готов, я его выдержку так тренировал. И везде, где бы он не просыпался — красная надпись в готическом стиле «берегитесь, враги наследника». Его руки тоже вымазывали краской, иногда даже кисточку бросали рядом. Люциус потом такой злой ходил, что теперь его сто процентов боялись все враги наследника рода Малфой. И записку в карман мантии вкладывали, мол, «ты был под Империо». Чтоб вопросов не возникало.

В конце концов Люциус перестал ходить в одиночку, совсем как дама высшего общества. Всегда со свитой. Странно, но ему это придавало какой-то солидности, да и порошок у нас подошел в концу.

А потом Рем опять заболел. Как по заказу. В полнолуние. Каким-то чудесным образом нас троих одновременно осенило и стали понятными ежемесячные отлучки друга, его болезненный вид, физическая выносливость и даже познания в магической зоологии. Рем — оборотень.

Я уже знал кто это такие и что это за болезнь. Я вообще выучил все частые опасные и неизлечимые болезни волшебного мира, как только дорвался до библиотеки. Нужно ведь знать, с какой заразой имеешь дело в незнакомой стране.

Вот мы и узнали, что раз в месяц наш друг натурально звереет. Что с этим делать мы так и не придумали, поэтому просто дождались, пока Люпин выйдет с больничного, после чего вытащили его среди ночи в переговорную. Так мы называли пустой класс на третьем этаже, куда даже Филч не заглядывал, и где мы разбили свое логово из поломанной мебели и списанных с учета материалов зельеварения и гербологии.

Сперва мы как обычно мастерили бомбы-вонючки, но Джеймс не выдержал первым.

— Ремус, мы все знаем.

— Назови формулу трансфигурации кувшина в стакан, — ухмыльнулся Рем, растирая в ступке что-то, напоминающее окуклившихся опарышей.

— Мы знаем, что ты оборотень, — пояснил я и ступка с мерзостью выскользнула из руки мальчика, с глухим стуком ударяясь о пол. Растеклась вонючая лужица, которая еще и частично шевелилась. — Вот убирай теперь.

— Погоди… Откуда вы… — ошеломленный Люпин открывал и закрывал рот.

— РЕМУС, ВЗЯЛ ТРЯПКУ И ВЫТЕР ГАДОСТЬ, ТУТ СЕЙЧАС ВСЕ ПРОВОНЯЕТ. Сам разлил, сам и убирай, потом продолжим.

— Надо выучить Эванеско, — задумчиво произнес Сириус, сортируя заплесневелые семена неизвестных растений.

Ремус с каменным выражением лица надел перчатки для уборки и принялся собирать гадость в помойное ведро. А потом взял другое ведро и пошел за водой.

— И Агуаменти, — добавил Джим.

— Ага.

Через несколько минут Ремус вернулся с ведром и начал вытирать оставшуюся лужицу.

— Ну, это надолго, — раздраженно вздохнул Джеймс. — Ремус, аккуратнее надо быть!

— Предлагаю больше редких вонючек Рему не давать, раз у него руки дырявые. Не напасешься, — поддержал Сириус и тут же чуть не развернул миску с семечками неизвестного происхождения.

Мы с Джимом с осуждением посмотрели на Блэка.

— Ну я-то поймал, — резонно подметил гриффиндорец. И, в принципе, крыть было нечем.

— Ну все! — Ремус закончил мыть пол и зло бросил тряпку возле ведра, — Вы узнали что я оборотень! Как вы можете думать о мытье полов?

— Ну знаешь ли, одно дело посплетничать друг о друге, а другое дело из-за вони новый класс искать для посиделок! Аккуратнее надо быть, — повторил я. — Иди вылей воду и помой ведро с тряпкой. То, что ты оборотень, не освобождает тебя от работы.

Люпин задохнулся, потом еще раз взял тряпку и ведром и снова вышел.

— Джим, ты написал эссе по чарам? — поинтересовался Сириус, переходя от семенам к горошку.

— Первую половину.

— Я начинал с последнего подпункта, так что у меня есть вторая часть, — вставил я свои пять кнатов, — Совместим и перепишем все своими словами, как обычно.

— Отлично! — обрадовался Сириус, — Тогда с нас с Ремом Трансфигурация.

— Договорились, — раздался голос Ремуса из дверного проема. — Поговорим?

— Ну наконец-то, — устало выдохнул Джим, — тебя только за смертью посылать.

— Как вы узнали? — Ремус выжидательно посмотрел в нашу сторону.

— У меня дядя Альфард, похоже, решил жениться, а девушка болеет ликантропией. Вот письмо на днях пришло, хотят его из рода изгнать, надо на ритуал тогда будет всей семьей собираться, — Сириус помахал пергаментом перед нами. — Ну и сам дядя написал, мол, на каникулы зовет, заодно сообщил, что сейчас невеста с пушистой проблемой сидит, поделился. До меня и дошло.

— Мне тоже письмо пришло, что Альфарда Блэка хотят из рода изгнать, если что мы его примем, надо будет на ритуал тогда всей семьей собираться. Моя мама — тетя Альфарда по его отцу, если кто не знал. Кстати, Питер, а ты как узнал, у тебя же нет дяди Альфарда?

— У меня есть дядя Изя. Он говорит, что перед переездом в чужую страну надо почитать чем там болеют. Я почитал пару месяцев назад про магические болячки. Потом ты в который раз в одно и то же время заболел, я подумал об этом немного и догадался.

— И много ли еще такие догадливых будет? — сокрушенно вздохнул Ремус, — Гвендолен Раян тоже догадалась, она мне говорила.

— С этой догадливой я разберусь, по-свойски, по-слизерински. И с остальными вопросы решим если что.

— А вас, значит, не пугает, что я оборотень? Вы здоровые. Один раз окажетесь не в том месте не в то время — я вас заражу.

Мы немного помолчали. А потом я вспомнил дядю Изю и его обычай отвечать вопросом на вопрос, причем с армейской тупостью.

— А вас, значит, не пугает, что я из магглов? Вы чистокровные. Один раз окажетесь не в том месте не в то время — и пойдете воевать за права магглолюбцев.

— А я мажор, единственный и избалованный сын престарелых родителей, — дополнил наш цирк уродов Джеймс, — развращаю добропорядочные намерения, тлетворно на вас влияю. Если вы потом в тюрьме или в бегах окажетесь, то, возможно, я буду в этом виноват.

— А я мажор из семьи садистов. В нашей компании я самый страшный персонаж, — с вызовом произнес Сириус. — У нас в коридоре, прям перед столовой, висят отрубленные головы домовых эльфов.

— Жесть, — прошептал Ремус.

— А то!

Короче, с ликантропией все как-то само собой решилось. Живем.