За кулисами истории (гет)

Моя несчастная жизнь стала еще несчастнее после того, как я вернулся из Лондона. Больше всего этому поспособствовал переволновавшийся Весёлый Роджер, а также Мойша и дядя Изя, которые переволновались в связи с тем, что переволновался мясник. Все-таки меня на поруки передали именно семье Мойши. Но обо всем по порядку.

Итак, я пропустил поезд. Сириуса забрала его, с позволения сказать, мама, а больше я тут никого не знал. У меня не было денег на билет. К фараонам идти не хотелось — они-то могут меня отправить домой, но оттуда — в приют, лишив предков родительских прав, что мне тоже не очень-то нравилось.

Таким образом, я решил доехать автостопом.

Безусловно, одиннадцатилетний мальчик, голосующий на дороге — редкое зрелище, к тому же все тормозившие водители хотели сдать меня фарам. После третьего побега, я осознал всю тщетность бытия и пошел искать родственную душу, готовую помочь без лишних вопросов. Бомжа, в простонародии.

Бомж нашелся быстро, это все-таки Лондон. И не один, это была целая поляна бомжей, только что вылезших полюбоваться на красоты ночного города.

Я рассказал все, что мог рассказать, не нарушая Статут. То есть о пьющих родителях, покупках к школе, опоздании на поезд и причине, по которой не могу пойти в полицию. Самый старый бомж посмотрел на меня уважительно.

— Это ты правильно. Родителей любить надо, молодец. Предлагаю выпить за этого паренька, — и, налив в стаканы мутную жижу, отсалютовал им своей братии и выпил все до дна.

Закусили.

Не успел я продолжить рассказ, как единственная бомжиха меня перебила:

— Ты давно ел? Голодный?

Что ж. Ел я давно, неизвестно, когда попаду домой, и даже съеденные в дороге бутерброды не принесли пользы, в связи с побочными эффектами аппарации. Не видя смысла хорохориться, я тупо кивнул.

— Предлагаю выпить за скромность этого паренька, — озвучил следующий тост самый старый бомж и выпил.

Закусили.

И каждый стал доставать свою небольшую «заначку», в виде бутерброда, щедро пожертвованного кем-то гамбургера, огурца. Не в моих правилах было воротить нос, и я благодарно принял провиант, хорошенько подкрепившись. Вообще, если руководствоваться правилом «дают — бери», а не строить из себя оскорбленную невинность, обзывая искреннюю помощь подачкой, жизнь становится куда проще.

Я спросил, как добраться до моей деревни безопасным способом. Бомж с рыжей бородой залез в свой рюкзак и вытащил оттуда потрепанную карту автомобильных дорог Британии. Через десять минут глубокомысленных коллективных рассуждений, мне составили оптимальный маршрут.

После чего вся честная компания повернулась ко мне.

— До крайней заправки тебя довезет Волосатый, — сказал бомж с рыжей бородой, указывая на лысого бомжа, — Оттуда залазь в фургон дальнобойщикам, они все едут за мебелью в одном направлении. Но на дозаправке слезай, они едут прямо, а ты бери правее. Пройдешь пару километров по дорожке — найдешь Пьяного Энди, он всегда дрыхнет под старым кленом, указателем будет камень, похожий на башмак. Скажешь ему, что ты от Кучерявого Братства и он довезет тебя на лошади до кабака «Мельница». Там слезешь, напротив увидишь комбайн и тракторы. Попросишь у официантки клеенку, залезешь в ковш трактору и накроешься клеенкой, чтоб не спалили раньше времени. Трактор довезет тебя до еще одной деревеньки, слезешь, вернешься к указателю и пройдешь прямо четыре поворота, а на пятом — твоя деревня.

Пока я пытался все запомнить, бомж в очках поступил умнее и не посрамил честь очкариков — он все записал на бумажке и отдал ее мне.

Самый старый бомж еще раз поднял рюмку.

— Предлагаю выпить за легкую дорогу этого паренька.

Выпили.

Закусили.

Бомжиха дала мне в дорогу три фунта и черствый пирожок с капустой. Волосатый куда-то ушел, но не успел я всех отблагодарить, как он снова появился, таща за собой жуткого вида велосипед, грозивший развалиться прямо под ним.

Тепло попрощавшись с каждым, я сел на багажник и мы, слегка покачиваясь, отправились к крайней заправке. Я ехал и думал о том, какие все-таки понятливые люди — бомжи, и как важно не потерять эту прослойку общества современному миру.

* * *

Доехал я прекрасно. Точно по плану Кучерявого братства, раненько утром я пришлепал к ферме Веселого Роджера и с удивлением обнаружил у него дома почти всю компанию моих нанимателей — кроме пастора, тот был на утренней службе. Такого разбора полета я давненько не видал, да чего уж там — мне ни разу так не доставалось! Но тем приятнее было понимать, сколько людей за меня переживают.

С этого дня в деревне начали куда меньше опасаться Веселого Роджера. Видимо, в процессе ожидания бессовестного меня, деревенские присмотрелись к мяснику и обнаружили, что тот не такой уж страшный. К нему приходили за советом, поддержкой, в спорах и просто в плохом настроении. Сперва Роджер помогал приходившим к нему, так как от шока не мог никому отказать, а после уже репутация обязывала. Наш собственный Жан Вальжан, чесслово (Жан Вальжан — герой романа В.Гюго «Отверженные». Скрывающийся от закона каторжник, ставший впоследствии мэром города: п/а).

Для тренировки дисциплины меня припахали по полной программе и дома я оказывался совершенно убитым, настолько, что еле-еле успевал покормить паучка Джонни.

Через неделю в окно постучала почтовая сова, не Джинджер.

На радостях я поймал ее и засунул в клетку Сани, но потом оказалось, что это — сова семьи Сириуса и ее надо отпустить.

Она принесла письмо от Сириуса со стандартным набором всякой чепухи, типа вопросов на тему «как добрался?» и списком новостей в кругу семьи Блэков. Тоже ничего особенного, с поправкой на то, что Блэки — все же магическая семья. Но что порадовало — Сириус заметил мое отношение к этим их… лордам, и поспешил объяснить, что он нормальный парень и не разделяет аристократических предрассудков, а еще зачем-то приплел чистоту крови. В любом случае — спасибо ему за это.

И тут ко мне пришла мысля. Я ответил Сириусу.

Привет, Сириус,

Я очень рад, что ты не совсем лорд, иначе было бы трудно с тобой общаться на равных. Доехал нормально, мне помогли добрые люди. Тебе от матери не сильно влетело?

Пришли мне от себя фотографию в школьной мантии, зимней мантии и шляпе. Со всех сторон. Буду шить сам, денег нет.

Питер.

Вот так вот. Четко и по делу.

Действительно, зачем мне экономить на всем на свете, если можно сшить мантию самому и попросить помочь кого-то из женской половины нанимателей? Будет не так нарядно, но на кой черт мне лордовский халатик, обычного хватит.

А утром следующего дня случилось непоправимое.

Джонни умер.

От этого было очень грустно. Я стырил на клумбе у благополучного соседа справа пару пестреньких цветочков и нашел на кухне пустой спичечный коробок. В грустном молчании навсегда закрыл крышку коробка, под которой лежало одноногое тельце моего, не побоюсь этого слова, друга, и, прошептав коротенькую прощальную речь, унес коробок во двор. Хоронить.

Я закопал Джонни под старой, чахлой яблоней у нас во дворе. Могильный холмик накрыл куском деревяшки, потом сходил к дяде Изе и попросил у него небольшой кусок отполированной дощечки. Тот бескорыстно отдал мне его, после того, как я проверил сети и привез пойманную рыбу. Поблагодарив рыбака, я пошел к тете Саре в библиотеку, взял черный маркер и лаконично вывел: «Джонни. Друзья навек», а на обратной стороне отметил стандартное «RIP».

Дома оставалось немного лака для дерева, который мне выдал Тэд во время ремонта у него на мельнице. Почти весь израсходовали, но этой капли хватило на обработку надгробного камня. Ну, то есть надгробной дощечки.

Я вернулся к могилке и положил рядом с ней садовые цветы соседа — желтый и красный бутоны, эти цвета всегда нравились ему больше, чем все остальные. Поскорбев немного, я пообещал себе не закрываться в себе и жить дальше, как бы тяжело ни было.

Через день после установки надгробия пришло ответное письмо от Сириуса. Вообще, волшебники писали на пергаменте и гусиными перьями. И если с перьями смириться было можно, то пергамент — дорогая штука, обойдетесь, милые мои. Сириус пергамент не берег и я сохранял его письма — обратная сторона-то была чистой, в школе научусь убирать следы чернил на исписанной половине и пожалуйста — листов хоть на целый год хватит. При разумном и экономном подходе, конечно. Что касается писем, я строчил их на обычных тетрадных листах в клеточку — меньше пижонства, дамы и господа! Ну, и лорды.

Итак, снимки халатиков у меня на руках. Для сравнения Сириус даже прислал свои замеры и замеры мантии — вот умничка, а я не сообразил.

С дядей Изей пришлось немного поговорить, но он нашел по своим каналам, где можно купить ткань, нитки, пуговицы и прочую швейную ерунду по оптовым ценам. Вообще, за всем, что требовало экономии, надо идти к дяде Изе — это я давно выучил наизусть. А вот за грамотным подходом — тут к Дороти.

Дороти была, что называется, мастер на все руки. Смешливая, пухленькая, всегда пахнущая чем-то сладким, она умела готовить, шить, стричь, следить за чистотой и порядком… Короче, повезет кому-то с женой. И если уж искать помощи в пошиве одежды, то только у нее. Она добрая, но бескорыстной назвать язык не повернется.

— Неделя неоплачиваемой работы у меня и материалы за твой счет.

О да, краткость — сестра таланта. Так или иначе, к концу лета у меня на руках была школьная форма, в связи с чем я сочинил для себя мантру, которую повторял, всякий раз, надевая эту черную хламиду, олицетворяющую собой всю глубину самоНЕуважения создателя и всякого, кто добровольно облачается в нее. Звучала мантра примерно так: «Это не платье и ничуть на него не похоже. Это халат, врачебный халат. В глубине души я хочу стать доктором. Это не платье и ничуть на него не похоже». Иногда даже работало.

Лето шло на редкость неторопливо. Роджер пытался заставить меня зазубрить всю деревенскую библиотеку, потому что, когда я уеду, то «совсем отобьюсь от рук и перестану читать», дядя Изя и тетя Сара, почувствовав, что халява скоро закончится, нагружали по полной, пастор Дейв спешил дать побольше советов «на будущее», Дороти нещадно измывалась над моей школьной формой и даже маман стала чаще обращать на меня внимание. Один раз она даже попросила, чтобы я хоть изредка писал ей из Хогвартса, но «не слишком часто, я тебе в няньки не нанималась». Действительно, всего лишь мать. А еще мне частенько писал Сириус, правда, я ему отвечал редко, потому что мне работать надо, а ничего жизненно важного он не сообщал. Идиллия, короче.

И вот он — последний день лета и последний день моей маггловской жизни. По такому поводу мне устроили проводы, что было особенно приятно. Если честно, то мне даже стало немного грустно оттого, что я уезжаю. Дороти испекла свой фирменный шоколадный торт на праздник и такую кучу пирожков «на дорожку», будто ехать до Хогвартса мне предстояло дней пять.

Саня сообщил, что я раздолбай, после чего как-то сдулся, и я понял, что он будет скучать по нашим посиделкам. А еще он сделал мне брелок из беличьего хвоста, который я незамедлительно повесил на рюкзак. Не самый полезный подарок, но я могу всем рассказывать, что у меня есть дядя охотник, а это круто.

Тэд и Мэри, зная, насколько я в глубине души люблю домашний уют, подарили мне пушистый, пестрый махровый халатик, честное слово, он такой клевый, что даже мантия Дамблдора в фиолетовых ананасах с ним не сравнится! В комплекте шли такие же пушистые тапочки-мышата! Черт возьми, все в школе просто обзавидуются!

Дядя Изя и тетя Сара подарили мне еще одну бесплатную поездку до Лондона на поезде с Мойшей и набор рыболовных блесен. В школу. Почему бы и нет?

И, конечно, Роджер. Вот уж кто точно будет по мне скучать. Но как же он мной гордится, с ума сойти! И, наверное, я буду скучать не меньше. А потом он вручил мне белую коробку с красной ленточкой. Когда я нетерпеливо открыл ее, то там обнаружился очень крупный, черный, лохматый котенок с почему-то рыжим хвостом и огромными желтыми глазами. Он удивленно на меня посмотрел и издал звук, чем-то похожий на кваканье. После чего комично завалился набок и демонстративно засопел. Мой кошак. Мы нашли друг друга.

Я счастливо бросился на шею Роджеру, а тот объяснил, что запомнил, как я рассказывал, что в школу можно взять животное, типа кота. Чтобы мне не было скучно, он решил подарить мне зверька, памятуя мою любовь ко всему живому. А когда увидел этого бутуза дикой расцветки, тут же решил его купить. Оказывается, в соседней деревне живет молодая девушка, миссис Фигг, которая разводит этих крупных котов неизвестной породы.

Я осторожно опустил котенка на землю. Тот сделал пару шагов и навернулся, распластался на траве, раскинув все четыре лапы в разные стороны, потом неуклюже поднялся и захромал. Джонни, ты вернулся…

* * *

Чтобы вовремя добраться до Лондона вставать пришлось рано. Провожать меня до вокзала вышли всем табором, и мы очень долго прощались. Так долго, что мы с Джонни-младшим едва успели запрыгнуть на подножку уходящего поезда.

Да, я посчитал, что клетка — это ниже достоинства Джонни, поэтому всю ночью смастерил из отцовского ремня шлейку для котенка. Хорошо, что он обнаружит потерю уже после моего отъезда… В качестве поводка я использовал обычную веревку и сейчас безуспешно пытался научить Джонни простейшим командам, типа «рядом» и «сидеть». Вообще, почему только собак дрессируют? Дрессированный кот — чем хуже?

Джонни плохо слушался, но ничего, я им еще займусь. На вокзале Кингс-Кросс мне предстояло торчать еще час, к тому же я не знал, чем себя занять и где находится загадочная платформа — девять и три четверти. Я спросил у маман, но она была пьяна и ответила что-то вроде «пройди сквозь стену» или «убейся об стену», не разобрал. Хотя за час я по любому сориентируюсь, надо только изучить местность.

Изучать местность с котом на веревочке, тяжелым чемоданом и пакетом пирожков было не очень удобно. Но, как я уже говорил, мой Ангел Хранитель работает в режиме нон-стоп и отвечает не только за охрану, но и за везучие совпадения. Аккурат на девятой платформе, прямо на лавочке, сидел Волосатый!

Вмиг повеселевший лысый бомж сообщил, что сегодня ночью все Кучерявое братство ночевало на вокзале Кингс-Кросс, и в течение нескольких минут они должны были встретиться на этой лавочке. Если честно, мне было очень радостно встретить всех, хотя маленький мальчик в окружении бомжей и привлекал ненужное внимание. Но, де-юре, мне ничего предъявить не могли, так что я спокойно наблюдал за тем, как собирается Братство и как радостно они улыбаются при виде меня.

Сперва я заверил ребят, что хорошо добрался до дома и со мной по дороге ничего страшного не случилось. Потом рассказал, что еду в школу, но у меня есть еще с полчасика, чтобы поболтать. А в качестве благодарности за помощь и обед, которым меня накормили при нашей прошлой встрече, мы дружно схомячили пирожки Дороти — в школе меня все равно покормят, а они — нищие бродяги, у них это может быть единственная нормальная трапеза за весь день.

Потом ребята выпили «за благодарность этого паренька» и «за хорошие оценки этого паренька». Затем я понял, что мне пора идти и спросил, где находится загадочная платформа. К сожалению, бомжи такой не знали, и я уже хотел было опять вызвать обливиаторов, как вдруг в толпе я заприметил уже знакомую мне по Косому переулку гадость. Она просочилась сквозь кирпичную кладку, офигеть! Следом за ним в стену просочилась рыженькая девчушка. Похоже, маман не пыталась меня послать, а искренне старалась объяснить, как пройти на платформу к Хогвартс-экспрессу.

Но это все равно выглядело жутко. Я подошел к стене, взял Джонни на руки, после чего аккуратно потыкал котенком в стену. Как ни странно, но голова Джонни тоже просочилась внутрь и он даже не умер от этого. Сделав глубокий вдох, я последовал за головой своего питомца. Получилось.

Я поставил Джонни на тротуар, чтобы немного освободить руки и пораженно уставился на ярко-красный поезд, выдыхающий клубы пара и громко пыхтящего. Так вот ты какой, Хогвартс-экспресс…