Империя и Сопротивление (джен)

— Мою сестру зовут Принцесса Луна, — начала Селестия ровным тоном после того, как проронила ещё несколько слёз. — Моя соправительница и заместитель в должности имперского губернатора. Несколько месяцев назад она была силой вывезена с Эквуса Инквизитором Индрой’Циасуэра’Нетелан без предупреждения и объяснений. Когда я попыталась переубедить её, она перенаправила меня к Дарту Вейдеру, потому что он отдал этот приказ. Когда я связалась с ним, он задушил меня до полусмерти в качестве «предупреждения» и сказал мне забросить это дело. Вместо этого я направила Вашему Величеству прошение о помощи. Я прибыла сюда в надежде, что Вы, возможно, соизволите вернуть мне мою сестру.

Палпатин откинулся в своём кресле, положив руки на ручки. Выражение его лица было нейтральным, но заинтересованным.

— Её забрал один из людей Вейдера? — повторил Император, немного нахмурившись. — Ну, тогда это немного усложняет дело. В любом случае, с Вашей стороны было довольно смело даже попытаться заговорить с ним. Не у всех хватает храбрости.

— Я очень сильно люблю свою сестру.

— Видимо, даже больше Вашей жизни.

Селестия горько кивнула.

— Ах… похвальное качество для родственника, — слабо улыбнулся Палпатин. — Но боюсь, что Вы должны понимать, что это ставит меня в немного затруднительное положение.

Селестия нахмурилась.

— Как так, Ваше Величество? Разве лорд Вейдер не Ваш подчинённый?

— Официально да, — признался он. — Но, как известно любому опытному политическому лидеру, формальная вертикаль управления не всегда отражает реальную ситуацию. Дарт Вейдер необходим Империи.

Принцесса попридержала язык, ожидая, пока тот продолжит.

— Видите ли, в эти смутные времена необходима твёрдая рука, чтобы поддерживать мир на всех уровнях. Лорд Вейдер важен для демонстрации твёрдого образа железной воли Империи для множества неспокойных секторов в галактике. Жизненно важно дать всем понять, что кризисов, подобно Сепаратистскому, который привёл к Войне клонов, мы больше не допустим. Отсюда и необходимость в некоторых наиболее преувеличенных слухах относительно этого человека.

Селестия, конечно же, прекрасно понимала подобную логику, хотя учитывая то, что она увидела, она бы не назвала слухи вокруг Дарта Вейдера преувеличенными.

— Я же, по очевидным причинам, немного ограничен в возможностях лично олицетворять подобную силу, — немного самокритично улыбнулся Палпатин.

Аликорн всё ещё хранила молчание, хотя она точно поняла, что он имел в виду. Она сама была намного могущественнее, чем пожилой человек в шрамах. И да, само присутствие Вейдера было значительно более подавляющим на инстинктивном уровне.

— Но дело не только в этом, — продолжал Палпатин. — Есть и другая причина, из-за которой Вейдер нужен как необходимое зло. После предательства джедаев они рассыпались по галактике. Мы избавились от одного открытого врага, а тысячи мелких затаились. Они обладают мистическими силами, подобно Вашей, и огромным опытом в тайных интригах. Они могут передвигаться скрытно и незаметно, планируя подорвать стабильность Империи. Даже наши наиболее компетентные люди испытывают затруднения в борьбе с их сверхъестественными интригами. И я сам живое свидетельство их способности добираться до своих врагов.

Император указал на своё усеянное шрамами лицо. Селестия сочувственно кивнула.

— Чтобы удостовериться в том, что такие заговоры против Империи или меня пошли прахом, необходимо в ограниченном количестве привлекать на службу существ с похожими способностями. Вот где в дело вступают Вейдер и его Инквизиторы. Они сыграли ключевую роль в установлении местонахождения и поимке некоторых известных джедайских беглецов от правосудия, чего не удалось всем остальным ветвям имперской системы правопорядка. Ради блага Империи я не могу их беречь.

— Но должна ли в этом участвовать моя сестра? — спросила Селестия. — Она искалечена и нужна дома на Эквусе. Она ни джедай, ни сочувствующая. Я клянусь Вам своей жизнью и честью, Луна не виновна ни в каких злодеяниях.

— И я Вам верю, — кивнул Палпатин с явной симпатией. — Но проблема вот в чём: Вейдеру прекрасно известно всё то, что я Вам сейчас сказал. Он знает, что он нужен, и является достаточно способным лидером, чтобы пользоваться этим в своих целях. У его Инквизиторов есть определённые привилегии, когда дело доходит до практики призыва, которая бывает… малоприятной. Технически, он обладал полным правом призвать её. Какой талант он в ней увидел, я не могу сказать, будучи нечувствительным в таких делах. Как бы там ни было, в эти времена испытаний я, честно говоря, не хочу впутываться в междоусобную схватку с лордом Вейдером за судьбу одного существа, когда будущее бесчисленных миллиардов стоит на кону.

У Селестии ёкнуло сердце. Император в самом деле вызвал её сюда только для того, чтобы отказать ей и мягкими словами попытаться смягчить боль от утраты сестры? Неужели он сейчас покончит с этим и отправит её домой с пустыми копытами?

— Я понимаю, что Вам, должно быть, тяжело слышать такие слова. Поверьте, как человек, кто потерял собственную семью в юном возрасте, я искренне Вам сочувствую, — Палпатин слегка опустил глаза. — Но могу ли я в здравом уме создавать трения между мной и ключевым элементом стабильности Империи в такое трудное время? Что, если я прикажу Вейдеру выдать Вам Вашу сестру, а он просто откажет? Что тогда? У него значительное число сторонников среди военных, и в особенности в Корпусе штурмовиков. Это может стать началом крупного политического кризиса, которого Империя никак не может допустить.

Селестия почувствовала, что в горле у неё образовался комок. Получается, Лулу была потеряна навсегда, и что бы она ни сказала, это ничего не изменит?

— Мы никак не сможем заставить Вас передумать? — спросила она. — Совсем никак? Я знаю, что Ваши учёные были заинтересованы в наших магических традициях. Я обладаю знаниями о них из первых рук, и они простираются на тысячи лет. Я с радостью поделюсь всем, что знаю, в обмен на свою сестру. Наверняка наши познания будут более ценными для Вашей Империи, чем ещё один Инквизитор.

— Я не уверен, что эта Ваша магия может быть применима в практической политике галактики. Не люблю напоминать о вещах, которые причиняют Вам боль, но Ваших познаний оказалось недостаточно, чтобы справиться с современной армией, когда Генерал Гривус напал…. Стойте… — Палпатин остановился на полуслове и впился в Селестию глазами. — Вы сказали, что обладаете знаниями из первых рук, которые простираются на тысячи лет. Вы ведь имеете в виду стандартные галактические года, верно?

— Да, Ваше Величество, — подтвердила Селестия, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом и не плакать.

— Как такое возможно? — спросил Император. — Сколько Вам лет?

— В галактических стандартных годах тринадцать дней назад мне исполнилось тридцать шесть тысяч восемьсот семьдесят четыре года.

Палпатин моргнул, он был ошеломлён. Он откинулся в своём кресле, положил руку на подбородок и на мгновение затих. Селестия подавила в себе желание прервать его мыслительные процессы, почувствовав искру надежды.

— А как долго живёт Ваш вид? — спросил он после небольшой паузы.

— Насколько позволяют судить научные открытия, нет естественных ограничений продолжительности жизни аликорна, — совершенно честно ответила Селестия. — Не было ни одного зарегистрированного случая смерти аликорна от болезни или от старости.

— Полное биологическое бессмертие… — полушёпотом пробормотал Палпатин. — Священный Грааль современной медицины, который веками искали бесчисленные врачи, волшебники и безумцы. Сказка, в которую верили только отчаянные и психически больные. Подумать только, это было правдой, всё это время покоившейся на неприметной планете в глубине Неизведанных Регионов.

— Не уверена, насколько это относится к делу, Ваше Величество, но бессмертием наделена лишь раса аликорнов — обычные пони рождаются, живут и умирают, как и любые другие виды.

— И всё же… я полагаю, за Вашу долгую жизнь Вам пришлось повидать немало кризисов наследования?

— Верно, — ответила Селестия.

— Уверен, что Вам не раз приходило в голову, что я стар и слаб, что лучшие годы моей жизни давно позади.

Аликорн ничего не сказала и продолжила его слушать.

— Не стесняйтесь этого, губернатор. Мы с Вами оба знаем, что я пожилой человек, правящий огромной Империей, у меня нет детей или других прямых наследников. Я посвятил свою жизнь установлению мира и стабильности в галактике. Ничто не опечалит меня больше, чем видение того, что моя безвременная кончина ввергнет всё в хаос, из которого мы совсем недавно вышли.

Палпатин снова откинулся в своём кресле, сложив руки и задумчиво изогнув пальцы. Он посмотрел в окно. Там, за бесконечным потоком спидеров и кораблей, за горизонтом скрылись последние лучики уходящего солнца. Селестия продолжала на него смотреть.

— Возможно, я смогу помочь Вам, губернатор, — наконец, сказал Император после долгого молчания. — Если, конечно же, Вы сможете помочь мне.